ИЗ ИСТОРИИ ПЕРВЫХ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ СТАРОЙ РЯЗАНИ

В культурной жизни России 20-30-х годов XIX в. Рязань занимала заметное место. Крупные русские ученые, видные деятели культуры, пионеры изучения Древней Руси и славянства откликнулись своими трудами на находки в Старой Рязани (1822 г.) изумительных по красоте княжеских барм (оплечий) и других ювелирных изделий, отличающихся высокими художественными достоинствами, соединивших в себе традиции Киевской Руси и Востока и больше нигде не повторенных. Именно рязанские находки пробудили научный интерес к русским кладам.

Рязанский клад попал в руки К.Ф. Калайдовича, который немедленно его описал, датировал и издал описание со своими комментариями. К.Ф.Калайдович принадлежал к кружку графа Н.П.Румянцева, объединившего большую группу историков и археографов для собирания и

издания древних источников по истории гуси, в рамках этой программы Калайдович осмотрел место находки клада - Старую Рязань и описал документы архивов и библиотек рязанских монастырей, некоторых церквей и Рязанской духовной семинарии.

В 1823 г. К.Ф. Калайдович издал "Письма к А.Ф.Малиновскому об археологических исследованиях в Рязанской губернии с рисунками найденных древностей". Описание рязанского клада было опубликовано в "Отечественных записках", "Северном архиве" и других изданиях. Наиболее обстоятельное описание рязанских находок принадлежало перу директора Петербургской публичной библиотеки, президента Академии художеств А.Н.Оленина. В 1831 г. он опубликовал свой труд "Рязанские русские достопамятности, или известия о старинных и богатых княжеских и царских убранствах, найденных в 1822 г. близ села Старая Рязань". Рисунки к изданию выполнил Ф.Г.Солнцев.

Открытия на Старой Рязани продолжались. В июле 1832 г. на территории некогда разрушенного татарами города крестьянин, выбирая щебень, обнаружил три белокаменных саркофага, находящихся в выложенном из кирпича своде. Среди населения это место было хорошо известно и называлось "городок". Археологическими находками заинтересовался вице-губернатор А.В.Дашков. Он распорядился поставить для охраны открытых памятников офицера гренадера с рядовым солдатом. А на крышках гробниц, "где они соединяются с оными", положили печати. Сообщая об открытии в Петербург, Дашков писал: "Никаких драгоценностей, отысканных прежде в окрестностях сего места при генерал-губернаторе Александре Дмитриевиче Балашове, на этот раз не обнаружено" [1]. Тем не менее открытие вызвало интерес в научных кругах.

В 30-е годы прошлого века активный сподвижник Н.П.Румянцева П.М.Строев и "археологический художник" Ф.Г.Солнцев совершали бесконечные разъезды по древним русским городам, где без устали описывали и зарисовывали археологические находки, старинную утварь, древние постройки, фрески. В 1832 г. они посетили Рязань и Спасск "для исследования и описания найденных гробниц" [2].

Факт пребывания в Рязани крупного русского историка и археографа Павла Михайловича Строева мало известен. Имя его обычно связывают с заслугами в области собирания и описания рукописных богатств средневековой России. Именно он открыл "Изборник" Святослава 1073 г., произведения Кирилла Туровского и другие ценнейшие памятники, составил первый словарь русских писателей XI-XVII вв. ("Библиографический словарь"), указатель (ключ) к "Истории" Н.М.Карамзина, участвовал в издании летописей и большого количества документов по русской истории. Приезд его в Рязань и Спасск расширяет наши представления о размахе интересов ученого, его деятельности по изучению источников древней истории, сохраненных в провинции.

Приезд в Рязань художника Ф.Г.Солнцева - также важное событие в культурной жизни губернии. Он считался знатоком древнего искусства. Его биография была известна в России. Сын ярославского крестьянина, крепостной графа А.И.Мусина-Пушкина, он рано обратил на себя внимание способностями к рисованию, был взят в Петербург и определен в Академию художеств. После завершения учебы его судьбу решил президент Академии А.Н.Оленин, определив совершенствоваться "по части археологической и этнографической". Многие годы художник без устали зарисовывал старинную утварь, вооружение, предметы церковного культа, археологические находки, иконы и фрески. Известно около 5 тысяч акварельных рисунков художника, которые сохранили для потомков древности многих русских городов, в том числе Рязани. Нарисовал он и новые находки на городище Старой Рязани и составил план разрушенного церковного строения, внутри отштукатуренного, со следами сильного пожара.

Приезд Ф.Г.Солнцева не прошел бесследно. Идея зафиксировать старину такой, какой она сохранилась к началу XIX в., в Рязани имела своего энергичного приверженца. По поручению генерал-губернатора А.Д.Балашова воспитанник Дворянского корпуса Ильин (инициалы его в документах не упоминаются) с двумя товарищами под руководством землемера Леонтьева сняли с натуры фасады, планы, профили всех древних зданий в Рязани и в губернии. Было изготовлено до 50 рисунков, в том числе изображения Успенского и Архангельского соборов, архиерейского дома, церкви Бориса и Глеба. К этим рисункам были составлены исторические объяснения. Ильин вспоминал это уже в преклонном возрасте и о судьбе рисунков ничего не знал. Поиски альбома рязанских древностей начались в 70-е годы XIX в., но успехом не увенчались. Следы вели в архив упомянутого генерал-губернатора А.Д.Балашова. Видимо, ему рисунки передал рязанский гражданский губернатор Шрейдер [3].

Сенсационные находки на городище Старой Рязани, интерес культурной общественности к рязанским кладам, приезд в Рязань К.Ф.Калайдовича, П.М.Строева, Ф.Г.Солнцева создали условия для начала нового этапа в изучении русских древностей. Исследователи перестали довольствоваться случайными находками появилось желание провести организованные археологические исследования на Старой Рязани. Это было логичным продолжением в цепи рязанских открытий. Такая мысль могла принадлежать многим, а осуществить ее судьба предоставила спасскому юноше Дмитрию Тихомирову.

Для понимания культуры того или иного периода мы обязательно изучаем не только памятники духовной и материальной культуры, но и творческую личность создающего их, а также сам процесс творчества. Нам интересны взгляды творческой личности, система ценностей, которую она

исповедовала или которой следовала неосознанно. Также важно выяснить отношение общества к творческой личности и плодам ее занятий. Ответы на эти вопросы не всегда просты и по отношению к крупным ученым и деятелям культуры, тем более к начинающим заниматься наукой юношам.

Имя Д.П.Тихомирова появилось в печати в конце 30-х годов, но его биографией современники не заинтересовались. Не много света пролили и его собственные публикации. Однако Тихомирова не забыли. Рязанский учитель истории, знаток Рязанского княжества, впоследствии крупный русский историк Д.И.Иловайский записал беседу с родителями Дмитрия в 1856 г., когда самого Дмитрия уже не было в живых. Родители сообщили историку, что образование их сын получил в приходском училище, потому что уездного в Спасске еще не было. Науками Дмитрий начал заниматься "по собственной охоте", много читал, некоторое время даже писал стихи, но потом обратился исключительно к истории и древностям: собирал и разбирал рукописи, скупал медали, монеты и другие старинные веши, которые большей частью отсылал в Общество истории и древностей. Ему было не более 19 лет, когда он предпринял свои изыскания на месте Старой Рязани. Далекие от интересов сына, о ходе раскопок они ничего сообщить не могли. С сожалением лишь констатировали, что "торговые обстоятельства отвлекли его от любимых занятий, он уехал в Сибирь и там умер на золотых приисках" [4]. Вот, собственно, и все, что можно было прочесть о самом Д.П.Тихомирове в изданной литературе. В фундаментальных трудах о Старой Рязани [5, 6] упоминаются лишь некоторые его работы. Между тем в местных и центральных архивах, в архивных фондах Министерства внутренних дел, Министерства просвещения, Святейшего синода, губернских гражданских и церковных учреждений имя Тихомирова встречается.

Николаевская Россия любила во всем порядок. Как и сейчас, каждое дело, даже пустяковое, требовало разрешения власти. Раскопки древнего города были делом далеко не пустяковым, и на пути такого предприятия оказалось немало препятствий. Земля, на которой предстояло вести раскопки, была собственностью помещиков, захоронения - вотчиной церковного ведомства. Общее разрешение иначе как губернатор дать никто не мог, а он без Петербурга на это не решался. Вот и пришлось Тихомирову стать известным во всех российских учреждениях.

Дмитрий не был гробокопателем, расхитителем и корыстным искателем кладов. Он был совестлив и честен перед людьми и богом. У него рано проснулось историческое сознание, и мысли свои об истории России и рязанской истории он не скрывал, высказывая их всюду, где его соглашались выслушать.

В 1834 г. Тихомиров направил в журнал Министерства внутренних дел (тогда оно имело более широкие функции) две свои статьи о простонародных праздниках в Спасске и о селе Старая Рязань. Статьи

опубликованы не были, вернулись в губернский город с достаточно доброжелательным сопроводительным циркулярным письмом, в котором сообщалось, что статьи заслуживают внимания и показывают, что "между простым народом остались еще следы древних обычаев, даже языческих, и что в Рязанской губернии есть много памятников древности, скрытых от публики" [7].

Неизвестно, что в статьях не понравилось министерским чиновникам, но они рекомендовали губернатору "пригласить кого-либо и составить описание местных нравов и достопримечательных остатков древности". Результаты этого труда губернские власти были обязаны доставить в Министерство. Описать согласно циркуляру МВД обычаи и достопримечательности губернии было поручено уездным предводителям дворянства. Но это оказалось им не под силу. Лишь спустя два года после еще нескольких циркуляров МВД было составлено описание достопримечательностей уездных городов Зарайска и Михайлова, подготовленное городничими. Редактировал эти работы для посылки в центр инспектор первой мужской гимназии, "приобретший отличные познания в науках", выпускник Московского университета Ф.И.Ляликов. Составленный им труд "Курганы, древние могильные насыпи и укрепления в Рязанской губернии" опубликован в журнале МВД [8]. К этому времени относится также описание археологических памятников, городищ и достопримечательностей г.Касимова историка-самоучки И.С.Гагина.

Среди рязанских авторов Д.П.Тихомиров не упоминался. Власти его пытались не замечать. Но он был упорен в достижении своей цели и в результате стал организатором первых археологических разысканий на Старой Рязани. Приводим одно из писем Дмитрия Тихомирова:

Его высокопреосвященству Евгению архиепископу Рязанскому и Зарайскому и разных орденов кавалеру

Старая Рязань, где с древности существовала знаменитая столица славнейшего княжества Рязанского, ныне село разных владельцев, существует: Спасского уезда в 50-ти верст от губернского города; там господствовали великие князья с ХП-го столетия до переселения в нынешнюю [Рязань] в конце XIV века; там имели престол Епархиальные архиереи с первого Арсения. Но где сокрыты тела князей и Архипастырей Рязанских? Где лежит истлевший прах их? Неизвестно, молчит история, это единственное обстоятельство вынудило меня взять смелость выступить на обширное поприще Отечественной истории и принять на себя Археологическое исследование мест погребения великих князей и Архипастырей Рязанских. Обстоятельство столь ныне важное по существу своему, до того мало обращающее внимание людей, имеющих более возможности, заставило меня долгое время блуждать в лабиринте догадок.

Наконец, мрачная завеса неизвестности [приподнялась], озарился светом мрак веков давно минувших, и я, с помощью Всевышнего преодолев большие затруднения, по ходатайству Господ Министров Внутренних дел и Народного просвещения с 15-го числа прошлого мая месяца приступил к Археологическому исследованию.

В городе, огражденном с трех сторон земляными валами, а с четвертой укрепленном крутым нагорным берегом Оки, близ протекающей, возвышаются два холма, образовавшиеся, по мнению моему, от разрушенных двух каменных зданий, рухнувших в своем основании, вероятно, с нашествия Батыя в 1237 году. Со входа в Городок на втором холме, я начал исследование, обнаружились каменные стены предполагаемого мною Борисо-Глебского Собора, существовавшего в древней Рязани. Здание, имеющее толщину стен в 2,5 аршина, было из плитника мерою 6, поперек - 4 и толщиной - 1 вершок. Длина всего собора 44,5, ширина 28 аршин.

Теперь найдено лишь основание, самая же середина возвышения еще не открыта, видны три полукруглых алтаря на двух противоположных сторонах: колонны, тумбы, под всем зданием фундамент из белого известкового камня, под главным средним алтарем отыскан каменный склеп, вероятно, скрывающий гробницы великих князей и архипастырей Рязанских. Со входа в собор в углу на левой стороне открыта каменная гробница мерою в 2У», ширину -1 и толщину - У» аршина.

Обе находки по случаю оставления работы теперь снова засыпаны землею и не иначе будут отрыты, как при обнаружении всех гробниц предполагаемых мною к отысканию.

О чем, Ваше высокопреосвященство, имею честь донести.

Дмитрий Поликарпов Тихомиров июня 8 дня 1836 г. Спасск Рязанской губернии

Письмо обнаружено среди бумаг канцелярии обер-прокурора Святейшего правительственного синода [9].

Спасскому юноше пришлось обращаться за разрешением для проведения раскопок не только к местным властям (губернатору и архиепископу), но и в синод, Министерство внутренних дел и Министерство просвещения. Именно этому обстоятельству мы во многом обязаны описанию археологических раскопок.

Письмо свидетельствует также об исторических воззрениях участников раскопок: их взглядах на периодизацию истории Рязанского княжества, время перенесения столицы из Старой Рязани в Переяславль и т.д. Названо начало раскопок - 15 мая 1836 г., определена их топография, обозначены первые результаты.

Раскопки продолжались более трех месяцев и закончились в сентябре. Вели раскопки жители Спасска Т.И.Мелешкин и С.Ф.Цыплаков, Моршанска - Н.И.Томилин, Зарайска - А.Т.Бахрушин, Москвы -В.Н.Эрин. Никаких средств, естественно, выделено не было. Участники раскопок действовали "единственно по убеждению патриотизма" и из "...бескорыстного усердия на пользу Отечественной истории". Раскопки выявили богатый инвентарь: парча с зеленым узором, темно-желтые узорчатые петлицы, верх туфель красного цвета, золотая узорчатая ткань, изображения на ткани драконов, страусов, фантастических животных (звериный орнамент), золотые и серебряные пуговицы и т.д. [10]. Тихомиров увидел рязанскую древность в цвете. Она была в его представлении праздничной и радостной.

Неглавный результат раскопок Д.П.Тихомиров видел в определении общей топографии города, местоположения его укреплений и храмов Каменные стены собора (почти двухметровые) поражали воображение молодых археологов. Они понимали, что открыто еще только основание собора - лишь точка на карте российской цивилизации.

Археологи обнаружили рухнувшие арки, колонны, капители, обломки редких камней, остатки фресок, куски (до 20 фунтов весом) расплавленного олова с соборной крыши. Расчистка стен и оснований собора выявила его значительные размеры: 44 1/2 х 28 аршин, т.е. примерно 31,5x20,2 м [10].

В описании остатков рязанского собора, раскопанного Д.П.Тихомировым и его товарищами, обращает на себя внимание такая деталь, как "обгорелые до черноты большемерные кирпичи". Эта реальность как бы материализовала бессмертные строки "Повести о разорении Рязани Батыем": "Великая церковь внутри изгорала и почернела". Обломки плоских большемерных кирпичей, так называемых плинф, и сейчас находят археологи при ежегодных весенних и осенних осмотрах древнего городища.

Археолог Тихомиров и художник Солнцев спустя 600 лет после трагических событий прикоснулись к древней истории, описали и зарисовали то, что осталось от столичного города Рязанского княжества, разоренного в декабре 1237 года.

Открытия 1836 г. стали сенсацией не только местного значения. Результаты раскопок привлекли газетную и журнальную периодику: "Северная пчела", "Московские новости", "Чтения в обществе истории и древностей российских" напечатали материалы о раскопках. Отдельным изданием вышли пятидесятистраничные "Записки об археологических исследованиях в Рязанской губернии". Д.П.Тихомирову принадлежит исследование о генеалогии рязанских князей, где он оспорил некоторые моменты родословных ,составленных Н.М.Карамзиным. Тихомиров был принят в качестве соревнователя в Общество истории и древностей российских. Сам он называл себя "археологический исследователь" и этим

титулом подписывался под своими письмами. Наконец, его признали столичные и местные власти.

Историк И.И. Проходцов в деле о посещении Рязани наследником престола в 1837 г. нашел документ с названием "Записка о Старой Рязани, составленная местным спасским археологом купеческим сыном Тихомировым". Знал о Тихомирове и Николай 1, на докладе министра просвещения об открытиях в Старой Рязани он наложил резолюцию, чтобы "открываемые остатки не были разрушены". Эта задача, к сожалению, не решена и современной археологией.

Первому летописному упоминанию о Старой Рязани в этом году 900 лет. Со дня первых организованных археологических раскопок прошло 160 лет. Исследования продолжаются, Старая Рязань полна тайн, неоткрытых кладов и исторических загадок. Одна из них - вдохновение, которое подарила она спасскому юноше, преодолевшему все препоны и рогатки, но сделавшему свои первые археологические открытия и гордо назвавшему себя "археологический исследователь". Старая Рязань помогла ему осознать себя личностью, творцом, причастным к открытию российской цивилизации.

ЛИТЕРАТУРА

1. ЦГИАЛ. - Ф. 797, оп. 4, д. 17803, л. 3.

2. ЦГИАЛ. - Ф. 797, оп. 4, д. 17803, л. 5.

3. ЦГИАЛ. - Ф. 892, оп. 1, д. 1456, л. 1.

4. Иловайский Д.И. Прогулка по берегам Оки // Московские ведомости. - 1857. - № 149-152.

5. Монгайт А.Л. - Старая Рязань. - М.: Изд-во АН СССР, 1955.

6. Монгайт А.Л. - Рязанская земля. - М.: Изд-во АН СССР, 1961.

7. ГАРО. - Ф. 7, оп. 1, д.1, л. 7.

8. ГАРОгФ.7,оп. 1 л. 21,2.

9.ЦГИАЛ. - Ф. 797, оп.4, д. 17803, л. 8.

10. Тихомиров Д. Записка об археологических исследованиях в Рязанской губернии. - М., 1844.

Источник: http://culture.rinfotels.ru/public.htm