Образ студента-разночинца Евгения Базарова знаком всем — роман Тургенева «Отцы и дети» включен в школьную программу. Традиционная трактовка романа предполагает разоблачение нигилизма и материализма Базарова. Впрочем, убеждая читателя в том, что не все на свете подчиняется законам химии и физики, автор отдал должное сильным сторонам своего героя — твердости и силе духа. Образ взят писателем из жизни: подобные новые люди в эпоху Тургенева стали встречаться все чаще. И многие своим идеалам остались верны до конца — не разрушая прежние устои, а созидая. Подобные «Базаровы» были и на рязанской земле, сегодня о них — наш рассказ.
В 2012 году на здании управления культуры администрации Рязани открыли мемориальную доску врачу Иустину Дядьковскому. На ней — рисованный профиль лекаря, которому отечественная медицина обязана своими современными открытиями. Вся жизнь Дядьковского отразилась в его работе, о его же личной биографии известно до обидного мало. Даже портрет дошёл до нас всего один — тот, что размещён на доске — и он мало говорит об облике модели.
Будущий медик родился 1 июня (по старому стилю) 1784 года в семье пономаря села Дядьково. Этим объясняется и его фамилия: священнослужители часто получали ее по названию населённого пункта, где находилась их церковь. Следуя настояниям семьи, Иустин поступает сначала в духовное училище, а затем в семинарию, где быстро становится одним из первых учеников. Преподаватели ценили его и прочили ему большую духовную карьеру, однако судьба решила иначе.
В семинарии преподавались азы медицины, которая увлекла и покорила Дядьковского. Предмет, как свидетельствует отчёт о посещаемости, ученики не жаловали — из 87 человек 41 не ходил на занятия. Но Дядьковский к этому числу, очевидно, не относился — по окончании семинарии он решает связать с медициной свою жизнь и вопреки ожиданиям близких поступает в Московскую хирургическую академию.
Та славилась своими весьма своеобразными профессорами, которые больше любовались собой, чем по-настоящему учили студентов. Большую роль играло самообразование, и примеру Дядьковского можно поучиться: он много проводит времени в библиотеках и сам собирает целую коллекцию необходимой литературы. По свидетельству современников, она насчитывала около 8 тысяч томов.
Немудрено, что академию Дядьковский окончил с серебряной медалью. На дворе был 1812 год, поэтому служба юноши на ниве практической медицины началась в военных госпиталях. В составе ополчения он отправляется в родную Рязань, сопровождая обоз с ранеными, позже его направляют в Верею. Для своих пациентов Дядьковский был больше чем просто врачом — другом. Так, генерал Ф.Я. Мирович вспоминал о большом таланте рязанца, а будущий декабрист Иван Якушкин писал, что тот был удивительно трудолюбив и самоотвержен и мог простаивать у постели больного до 16-18 часов, если того требовала необходимость.
После войны Иустин Дядьковский возвращается в родную академию. Здесь, несмотря на заслуги перед отечеством, большую практику и наличие учёной степени, ему долго придется бороться за «место под солнцем»: титулованные профессора не спешили отдавать свою должность молодому и бедному таланту. Только в 1831 году Дядьковский будет назначен начальником терапевтической клиники при университете, станет ординарным профессором, получит право преподавания.
Студенты любили его лекции, несмотря на то, что они длились иной раз по три часа — ведь здесь всегда можно было не только послушать, но и поспорить с преподавателем, повести диалог, который будет услышан. В эти же годы Дядьковский пишет теоретические труды, надолго вперёд определившие развитие отечественной медицины. Он, в частности, впервые введёт понятие профессиональных болезней, а также соотнесёт заболевания с темпераментом человека, выступит с проблемой борьбы с холерой, которая в то время была настоящим бедствием. Сейчас идеи рязанца кажутся наивными, однако именно они лежат в основе современных открытий российских учёных и в принципах их работы.
Дядьковский был хорошо знаком с известными людьми своего времени, многие из которых были его пациентами или обращались за консультациями. В их числе — Виссарион Белинский и Николай Гоголь. В письме последнего от 20 июля 1832 года читаем: «Прошу Вас прибегнуть к Дядьковскому и попросить у него первый рецепт. Уверяю Вас, что я с величайшей признательностью буду благодарить его, сколько позволит мое состояние, и по гроб жизни буду помнить его помощь». Документы свидетельствуют и о знакомстве с Михаиалом Лермонтовым, стихи которого врач ценил, но называл «тоскующей музыкой».
Именно с Лермонтовым Дядьковского причудливым образом свяжет судьба: их жизни оборвутся в Пятигорске, куда Дядьковский приедет на лечение уже глубоко больным. Он умрёт 1841 году и будет похоронен в нескольких метрах от первоначальной могилы поэта у подножия Машука.
Будучи материалистом, перед смертью Дядьковский откажется принять священника. Друзья вспоминали, что он умирал светло и просто, как будто куда-то уезжал и раздавал приказания. Не забыл Дядьковский в последние минуты и о малой родине: на его деньги содержались 40 учеников рязанского уездного училища, которые, как он когда-то, были бедны и не в состоянии платить за обучение.
Науке свою жизнь посвятил и другой наш герой — Александр Густавович Смиттен. Не будучи рязанцем по рождению, он стал им по вкладу, который внёс в развитие губернской медицины.
Александр Густавович родился в Петербурге в 1879 году. С будущей профессией определился рано, благо родители-интеллигенты против не были. В 1901 году Смиттен поступает в Московский университет, однако через год его отчисляют и отправляют в тюрьму за участие в студенческих беспорядках. Суровое наказание и заключение не сломили юношу: вернувшись в Москву, он оканчивает курс.
Будучи, как и многие, увлечён идеей земства, в 1911 году Смиттен приезжает в Рязань, заняв место руководителя хирургического отделения уездной больницы. Заведение, где работали по старинке, с его приходом переживает буквально второе рождение: здесь начинают проводиться редчайшие и сложнейшие операции. Смиттен был первым, кто начал проводить пластические операции (до него не решались), операции на глазах и многие другие виды вмешательств.
Работа настолько захватила его, что даже с фронтов Первой мировой войны, где служит старшим врачом дивизионного госпиталя, Смиттен пишет домой с просьбой узнать, как дела в его любимой больнице. Сразу же после демобилизации он едет домой, в Рязань — возвращается к прежней работе. Объём того, что ему удалось сделать, поражает: это не только сотни операций, но и большая теоретическая работа, активная деятельность по популяризации и развитию науки.
— У Александра Густавовича было два дома — семья и больница. Безупречный семьянин, любящий муж и отец, он, сидя дома, временами забывшись, мог сказать — «мне сейчас надо сходить домой». Это он машинально называл больницу домом. И она действительно была его вторым домом, он ходил туда, к тяжелобольным, в любое время дня и ночи, когда было нужнов, — вспоминала дочь врача, Нина.
К сожалению, яркая, полная планов и надежд жизнь оборвалась нелепо и случайно — и по-тургеневски. Заменяя коллегу в амбулатории, Александр Смиттен заразился сыпным тифом и скончался в 49 лет. Похоронен он на Скорбященском кладбище.
В Рязани именем врача был назван хирургический корпус уездной больницы, где он долгое время работал. Время и ремонт, проведённый в здании, не сохранили ни памятную доску, служившую знаком увековечивания памяти Смиттена, ни профиль учреждения. Сегодня здание, расположенное во дворе дома №15 по улице Горького, занимает Центр патологии речи детей и подростков.
Из людской памяти имена Смиттена и Дядьковского время тоже стёрло. Сегодня о знаменитых земляках не говорят так, как хотелось бы и как того заслуживают их труды.
***
Ранее 62ИНФО рассказывал о , и .
Больше новостей в нашем и в группе . Подписывайтесь - и будьте в курсе главных событий.
