Ситуация со свободой прессы в России продолжает вызывать беспокойство. Несмотря на то, что Конституция гарантирует свободу слова и свободу прессы, сами российские СМИ не считают себя свободными, испытывая значительное давление со стороны органов власти, подвергаясь преследованиями за осуществление своей профессиональной деятельности.

Власти используют политизированные и коррумпированные правоохранительные органы и судебную власть для преследования независимых журналистов. В 2009 г. против журналистов были заведены десятки уголовных дел и поданы сотни гражданских исков, преимущественно о защите чести и достоинства.

Журналисты фактически не имеют возможности свободно освещать события в стране, особенно это касается наиболее острых проблем – как, например, нарушения прав человека на Северном Кавказе, коррупция во власти, организованная преступность, злоупотребления и пытки в правоохранительной и уголовно-исполнительной системах. Сами журналисты становятся объектами преследования, их профессиональные права систематически нарушаются.

Согласно отчету Freedom House за 2008 году о свободе в мире, Россия остается одной из самых опасных стран для работы журналистов. Из 195 стран Россия занимает 174 место в рейтинге уровня свободы слова и независимости СМИ. Трудно не согласиться с такой оценкой.

В 2009 году было обнародовано несколько важных докладов международных организаций о ситуации со свободой прессы в России, на что с интересом отреагировало российское медиа-сообщество и, к сожалению, практически никак – официальные власти, несущие обязательства по расследованию убийств журналистов, недопущению цензуры, соблюдению конституционных прав и свобод граждан, включая право на свободу слова и право на жизнь.

Основываясь на данных Международного Института безопасности новостей, базирующегося в Брюсселе (International News Safety Institute (INSI), в течение последних 10 лет в связи со своей работой в мире погибло около 1000 журналистов. Шокирует то, что в 9 из 10 случаев убийств виновные не были привлечены к ответственности, что делает убийство журналистов дешевым, нехлопотным и практически безрисковым методом заставить замолчать.

15 июня 2009 Международная Федерация Журналистов (IFJ) обнародовала в Москве свой доклад, «Частичное правосудие: расследование гибели журналистов в России с 1993 года».[1] Доклад был подготовлен с активным участием российских медийных организаций – Фонда защиты гласности, Центра Экстремальной журналистики Союза Журналистов России, Агентство Журналистских расследований, отдела расследований «Новой газеты». IFJ также разработала базу данных, в которой учтены все случаи гибели российских журналистов, как они погибли и состояние следствия по фактам их гибели на данный момент.[2]

Тремя месяцами позднее, 15 сентября 2009, Комитет Защиты Журналистов (CPJ) из Нью-Йорка представил в Москве специальный доклад о безнаказанности убийств российских журналистов, совершенных за последнее десятилетие. Доклад «Анатомия безнаказанности» привлек неожиданно большое внимание российской прессы. В докладе CPJ приведен список из десяти самых опасных для представителей прессы стран последнего десятилетия. В него вошли Ирак (89 убийств журналистов), Филиппины (27 убийств), Россия (17 убийств), а также Сомали, Пакистан, Колумбия, Афганистан, Шри-Ланка, Индия и Мексика.

Авторы документа исследуют убийства 17 журналистов, совершенных в России с 2000 года в связи с их профессиональной деятельностью. И только в одном случае – убийство Игоря Домникова – исполнитель был привлечен к ответственности, но даже и в этом деле заказчики убийства остались безнаказанными. (Еще три журналиста были убиты в течение последних 10 лет под перекрестным огнем в ситуациях вооруженных конфликтов.) Россия находится среди самых опасных стран для работы журналистов среди всех стран мира и среди худших с точки зрения раскрываемости преступлений против прессы, как говорится в докладе CPJ. При этом де-юре в стране нет состояния вооруженного конфликта, и погибшие журналисты в своем большинстве погибли не в зоне конфликта на Северном Кавказе).

В доклад CPJ не вошли имена двух убитых журналистов – Наталья Эстемирова (журналист и правозащитник, сотрудник Мемориала в Чечне, убитая в июле 2009) и известный дагестанский журналист Абдумалик Ахмедилов, заместитель главного редактора газеты "Хакикат", выходящей в Махачкале на аварском языке, убитый в августе 2009 выстрелами в живот. Они погибли, когда доклад уже печатался. С ними печальный список погибших журналистов составил бы 19 человек.

Как сказано выше, из упоминающихся в докладе 17 преступлений расследовано лишь одно – убийство Игоря Домникова, редактора отдела спецпроектов «Новой газеты». Впрочем, и в этом случае дело не было доведено до конца, так как не все преступники понесли наказание, а заказчик остался безнаказанным. «При всех различиях у жертв было нечто общее: они освещали сложные темы и шли по пути, создающем угрозу власть имущим, от государственных чиновников до влиятельных предпринимателей, от военных до боевиков, от правоохранительных органов до лидеров криминальных группировок». Основной вывод исследования: «Коррупция, отсутствие подотчетности, конфликты интересов и недостаток политической воли являются основными преградами в свершении правосудия в нераскрытых убийствах семнадцати журналистов, погибших в России с 2000 года».

Сложившаяся практика безнаказанности убийств журналистов представляет собой жесткий контраст с официальной статистикой правоохранительных органов России в части раскрываемости убийств обычных граждан. Правоохранительные органы раскрывают большинство убийств в последние годы, как минимум 4 из 5, по словам Александра Бастрыкина, одного из высших должностных лиц в правоохранительной системе, главы СКП РФ (из интервью «Новой газете» в мае 2009 г.).

Безнаказанность приводит к тому, что журналисты начинают замалчивать острые темы, пресса вынуждена укрываться за самоцензурой, и в результате важной для общества информации становится меньше.

В своей инаугурационной речи 7 мая 2008 года российский президент Дмитрий Медведев обещал “сделать все, чтобы безопасность граждан не только была гарантирована Законом, но и эффективно обеспечена государством”, что укрепление правового государства будет приоритетом его президентства. Еще несколько раз в различных ситуациях президент озвучил свою приверженность тщательно расследовать все атаки на одну из наиболее уязвимых групп российского общества – журналистов. Обещания Медведева продолжают заявления его предшественника, Владимира Путина, ныне премьер-министра, которой говорил журналистам на круглом столе в Кремле в феврале 2007 г., что вопрос об убийствах журналистов – один из наиболее острых и что он сделает все, чтобы защитить журналистский корпус.

Заявления, сделанные на высшем уровне, безусловно, крайне важны, особенно учитывая централизованную систему российских правоохранительных органов. Но все эти обещания до сих пор ожидают своего часа, чтобы быть исполненными.[3]

Журналисты до сих пор не могут свободно освещать определенные темы, либо щепетильные вопросы, связанные с определенными личностями. Это особенно заметно в связи с конкретными критическими темами, такими как нарушения прав человека на Северном Кавказе, межнациональные конфликты, коррупция в органах власти и ряд других общественно-значимых вопросов.

В своем докладе мы подчеркнем основные проблемы в сфере нарушений прав прессы и свободы слова в России и покажем, какие изменения произошли за последний год.

1. Убийства и физическое насилие

К сожалению, физическое насилие, преследования, угрозы, случаи задержания, не раскрытие убийств, а также едва заметные ограничения свободы СМИ продолжают подрывать осуществление этой фундаментальной свободы. В России не прекращаются нападения на журналистов. За последние десять лет были убиты 257 журналистов. Из 159 задокументированных случаев убийств журналистов 40 дошли до суда, что привело к осуждению виновных в 36 случаях и к оправданию в четырех. Не все судебные процессы являются удовлетворительным завершением расследований. А раскрыты на данный момент около 10 процентов убийств журналистов.

Убийства журналистов в России остаются основной темой обсуждения на разных уровнях и разными организациями, когда заходит речь о свободе прессы в нашей стране. С начала 2009 года были убиты еще 5 журналистов: Шафиг Амрахов, редактора информагентства РИА 51 (Мурманск), Анастасия Бабурова, журналист Новой газеты(Москва), Вячеслав Ярошенко, главный редактор газеты «Коррупция и преступление» (Ростов), Наталья Эстемирова, правозащитник и журналист, писавшая для «Новой газеты» и «Кавказского узла» (Чечня) и Абдумалик Ахмедилов, зам. главного редактора газеты "Хакикат", выходящей на аварском языке (Дагестан). Последние два журналиста и гражданских активиста были убиты в июле-августе на Северном Кавказе.

При невыяснены обстоятельствах в ноябре 2009 года погибла Ольга Котовская, экс-директор телекомпании «Каскад», Калининград. Она якобы выбросилась с общего балкона многоэтажного здания, при этом не имея никаких ни личных, ни профессиональных мотивов для самоубийства. Напротив, она буквально накануне выиграла судебное дело, возвращавшее ей контроль над телекомпанией. Ее коллеги связывают эту гибель напрямую с профессиональной деятельностью.

Наталья Эстемирова – выдающийся общественный деятель, гражданский активист и журналист – была найдена убитой двумя выстрелами в голову 15 июля 2009 года. Наталья часто писала для «Новой газеты» и Интернет-портала «Кавказский узел», посвященного теме Кавказа, о многочисленных фактах нарушения прав человека в Чечне со стороны федеральных и региональных властей, и в последнее время оставалась практически единственным независимым источником информации из Чечни для правозащитных организаций и для российской прессы. В связи с этим власти Чечни находились с ней в серьезной конфронтации. После нескольких угроз от чеченских властей на самом высоком уровне она стала подписывать свои публикации псевдонимом.

Парадоксально, но убийство Натальи Эстемировой повлекло за собой весьма политически ангажированный и общественно значимый судебный процесс о диффамации. Обиженным себя посчитал президент Чечни Рамзан Кадыров – личность крайне противоречивая как с политической, так и с правовой точки зрения, если не сказать большего. Он подал сначала иск о защите чести и достоинства в отношении руководителя Правозащитного Центра «Мемориал» Олега Орлова. По факту убийства коллеги Олегом Орловым было сделано публичное заявление, в котором он возложил ответственность за убийство Эстемировой на власти Чечни и лично на президента Кадырова, указал на то, что правозащитным организациям создали невозможные условия для работы. Для таких оценок у него было более чем достаточно оснований. Дело рассматривалось районным судом г. Москвы. Сам Кадыров в суд ни разу не явился, но это не помешало судье вынести решение в его пользу, удовлетворив практически все его требования по содержанию и взыскав с Орлова и Мемориала в совокупности 70 тыс. рублей, что составляет около 1700 евро. Решение было обжаловано обеими сторонами. Суд кассационной инстанции оставил решение в силе. Мемориал и Орлов планируют обращаться с жалобой в Европейский суд.

Парадоксальным остается то, что, получив выигрышное, по сути, решение, Кадыров на этом не остановился и потребовал от милиции возбудить против Орлова уголовное дело о клевете, что и было сделано. Впоследствии он заявил о том, что прекращает уголовное преследование Олега Орлова, а также главы МХГ, старейшего правозащитника России Людмилы Михайловны Алексеевой, и журналистов «Новой газеты», и отзывает иски против них, и что на этот шаг он пошел по просьбе своей матери, чеченского духовенства и членов Общественной палаты РФ, указавших ему на то, что в силу традиций чеченского народа нельзя вступать в пререкания с лицами старшего возраста, "даже если они в чем-то и не совсем объективны в своих действиях и суждениях". Олег Орлов критически отреагировал на подобное заявление, указав на то, что ряд дел уже рассмотрены и по ним вынесены решения, соответственно, отозвать иски в этих делах невозможно, и что это выглядит скорее как политическая игра, не имеющая серьезной правовой основы.

Такие дела являются безусловным давлением на правозащитные организации и гражданских активистов, преследованием за публично высказанную критику в адрес политического деятеля, вызывающие возмущение прогрессивной общественности и демонстрирующие услужливость в адрес власти со стороны нашей правоохранительной и судебной системы.

Абдумалик Ахмедилов был авторитетным дагестанским журналистом с активной гражданской позицией, и его убийство было настоящим шоком для дагестанского медиа-сообщества. Его называли лучшим пером Дагестана. В своей колонке в газете «Хакикат» (что означает «Истина») он жестко критиковал федеральные и местные правоохранительные органы за преследование религиозных и политических оппонентов в развязанной ими «анти-экстремистской» кампании.

Прошло три года после убийства журналиста-расследователя «Новой газеты» Анны Политковской в Москве, но ни заказчик, ни исполнитель этого убийства до сих пор не привлечены к ответственности. В феврале 2009 г. дело Анны Политковской слушалось Московским военным судом, все обвиняемые были оправданы. Судебные слушания были закрыты для публики без каких-либо правовых оснований, что само по себе было серьезным нарушением закона.

Российское медиа-сообщество и правозащитные организации были крайне разочарованы таким ходом расследования и судебного процесса. Такой вердикт демонстрирует, с одной стороны, полную неработоспособность российской правовой системы, и с другой – нежелание российских властей, несмотря на значительное общественное давление в связи с этим делом, продемонстрировать реальное правосудие и привлечь виновных к ответственности.

Верховный Суд РФ в июне 2009 г. отменил оправдательный приговор в отношении трех подсудимых и вернул дело на новое рассмотрение в суд. Однако дети Анны Политковской не были согласны с такой позицией, так как никаких новых доказательств в деле не появилось бы, а значит и приговор мог быть таким же, и потребовали дополнительного расследования. Был очевидно, что прокуратура не смогла доказать вину подозреваемых и предъявить качественное обоснованное обвинение. В настоящее время дело возвращено в прокуратуру для проведения дополнительного расследования, что дает дополнительную надежду на справедливое расследование. Но с каждым днем, отдаляющим нас ото дня убийства, эти шансы, к сожалению, уменьшаются.

Государство не смогло провести эффективное профессиональное расследование и привлечь к ответственности виновных в более чем 150 случаях убийств журналистов и сотрудников редакций СМИ в России, что указывает на изъяны системы на каждом из уровней: политическом, правоохранительном, судебном, и говорит о неспособности российских властей выполнять международные правовые нормы, требующие, чтобы государство защищало свой народ и создавало условия для развития плюрализма и политической дискуссии.

Частые убийства журналистов и правозащитников на Северном Кавказе закрепили за этим регионом репутацию наиболее опасного региона для прессы в России. Последние два убийства только подчеркивают катастрофичность сложившейся ситуации. Привлечение реальных виновных, а не подставных лиц, к ответственности является принципиальным и вернет российскому медиа-сообществу веру в то, в России есть правосудие и что журналисты выполняют общественно-значимую миссию, должным образом охраняемую государством, как это следует из позитивных международных обязательств, взятых на себя Россией в рамках Европейской Конвенции. Безопасность журналистов является важнейшим и фундаментальным условием свободы слова и свободы прессы.

Комитет по защите журналистов (Committee to Protect Journalists) 23 марта 2009 года опубликовал исследование «Индекс безнаказанности». В нем представлены 14 стран, «правительства которых раз за разом оказываются неспособными раскрывать убийства журналистов», - говорится в докладе CPJ. В этом списке 9 место занимает Россия в одном ряду с Ираком, Сьерра-Леоне, Шри-Ланкой, Колумбией, Филиппинами, Афганистаном, Непалом, Пакистаном, Мексикой, Бангладеш, Бразилией, Индией.

2. Преследования журналистов за критические публикации и обсуждение общественно-значимых проблем

Некоторые случаи из десятков нападений и угроз в адрес журналистов демонстрируют наличие определенной модели: журналисты, освещающие общественно-значимые вопросы, подвергаются риску избиения, преследования или обвинения в совершении различных уголовных преступлений без достаточных на то правовых оснований. Подобное давление на журналистов показывает, что сегодня практически невозможно освещать серьезные коррупционные скандалы, катастрофы, затрагивающие сотни людей (как гибель атомной подлодки «Курск»), террористические акты (как, например, трагедия с захватом заложников в Беслане), причины крупных техногенных катастроф (как случай на Саяно-Шушенской ГЭС), сомнительные операции с участием государства и высших должностных лиц.

Вот несколько основных примеров преследования журналистов за последние полгода, которые вызвали озабоченность со стороны медиа-сообщества и гражданского общества:

1) Михаил Войтенко, приморский журналист, который первым предупредил мир об исчезновении корабля в Арктическом море и утверждал, что на корабле, возможно, перевозилось секретное оружие, и что к нему причастны российские власти, был вынужден покинуть Россию после обвинения российских властей в причастности к таинственному исчезновению в открытом море корабля Арктического моря. После получения серьезных угроз в свой адрес он скрылся в Тайланде. (сентябрь 2009 года)

2) Александр Подрабинек – известный журналист, получивший угрозы физической расправы в отношении себя и членов своей семьи, был вынужден скрываться после того, как опубликовал статью в Интернете на сайте Ежедневный журнал 21 сентября. Подрабинек навлек на себя националистический гнев за то, что выступил с критикой в адрес московских властей и ветеранов войны, требующих снятия слова «антисоветский» с вывески одного местного ресторана, так как оно, по их мнению, оскорбляло прошлое России. Вся кампания по преследованию журналиста была организована прокремлевским движением «Наши».

3) Михаил Афанасьев, главный редактор интернет журнала «Новый фокус», Абакан, Хакассия. Его преследовали за критические публикации в связи с недавней техногенной катастрофой на Саяно-Шушенской ГЭС (18 августа). Со ссылкой на местных экспертов и семьи пропавших под завалами работников станции журналист предложил план, где и как потенциально можно искать тех, кто мог еще спастись и укрыться в руинах блока станции Он высказал свое мнение о виновности российского правительства в создавшихся причинах, приведших к взрыву на ГЭС, сказав, что можно было бы спасти около 100 человеческих жизней, и сделав предположение, что, возможно, властями делается не все, что можно было бы для спасения потенциальных выживших в катастрофе.

А на следующий день против автора статьи М. Афанасьева отдел дознания УВД по Абакану возбудил уголовное дело по части 3 статьи 129 УК РФ («Клевета»). Это уже 11 уголовное дело против Афанасьева за последние три года. Дознаватель УВД посчитал, что в опубликованном материале содержится клевета в отношении «местных чиновников и руководства станции». У Афанасьева изъяли системный блок компьютера, мобильный телефон и зачем-то – ключи от квартиры и гаража.

Прокуратура же столицы Хакассии города Абакана пошла еще дальше. В упомянутой публикации заместитель абаканского прокурора Анатолий Тодинов и первый заместитель прокурора республики Николай Макеев увидели какие-то «скрытые знаки». Оба прокурорских работника ссылались на показания некого психиатра, «допрошенного в рамках уголовного дела» и показавшего, что статья–обращение негативно влияет на психическое здоровье граждан. На основании этого в отношении Афанасьева было возбуждено административное производство по статье 13.15 «Злоупотребление свободой массовой информации» Кодекса об административных правонарушениях. Дело было впоследствии прекращено без каких-либо внятных объяснений. Это преследование наглядно демонстрирует методы давления на независимых журналистов и используемые методы ограничения свободы слова, несовместимые с законными правовыми ограничениями свободы выражения мнения, допустимыми в рамках российского законодательства и ст. 10 Европейской Конвенции.

Позднее, 9 сентября на Афанасьева было совершено покушение – он был избит металлической палкой с шипами, двое нападавших его били по голове, наносили удары ногами до тех пор, пока он не потерял сознание. Афанасьев попал в больницу с переломом челюсти и серьезными травмами головы. Он уверен, что это нападение непосредственно связано с его публикациями об аварии на СШ ГЭС, унесшей 75 человеческих жизней. Российское общество до сих пор практически не получило никакой внятной информации ни о причинах аварии, ни о виновных.

4) Еще один пример – это так называемый «расстрельный список», недавно распространенный в Дагестане. В "расстрельном списке" некой группировки "родственников погибших милиционеров", распространяющей листовки в Дагестане, оказались юристы, участвующие в процессах по так называемым "ваххабитским делам", а также журналисты, которые освещали проблемы, связанные с похищениями и пытками людей. В сентябре 2009 Махачкале были распространены сотни листовок, в которых говорится, что, поскольку "власти республики не способны бороться с экстремизмом, сами родственники будут мстить за ушедших и бороться за будущее своих детей".

В листовках утверждается, что 23 августа 2009 года "был приведен в действие приговор о казни группы бандитов, причастных к совершению терактов и убийств сотрудников правоохранительных органов и мирных граждан". Речь идет о похищенных Артуре Бутаеве, Гаджи Гудалиеве и Амираслане Исламове, тела которых 26 августа были найдены в сожженной автомашине. При этом среди 250 людей, которым "родственники" собираются мстить, значатся "так называемые правозащитники, дежурные адвокаты и ручные журналисты, одни из которых печатаются под псевдонимами на экстремистских сайтах, а другие героизируют их на страницах газет". Поименно названы 16 человек, в том числе директор ГТРК "Дагестан" Сулайман Уладиев, учредитель газеты "Черновик" Гаджимурад Камалов, правозащитники Светлана Исаева и Исалмагомед Набиев. Журналисты полагают, что это имеет отношение к серии похищений и имеет целью спровоцировать «слепую месть».

3. Цензура, отсутствие независимости прессы

Власти имеют все средства для формирования государственной информационной политики и серьезно манипулируют общественным мнением с помощью мощной государственной медиа-империи. Правительство владеет двумя из 14 основных российских ежедневных газет, более чем 60% из порядка 45 тысяч региональных печатных изданий. Также государству принадлежит целиком или доля во всех шести национальных телеканалах, полностью принадлежат две основные национальные новостные радиостанции (Радио “Маяк” и Радио “Россия”), все остальное эфирное поле занято развлекательными/музыкальными радиостанциями, новости в эфирах которых представляют одну и ту же ленту новостей государственных информагентств. Такой объем СМИ в собственности государства позволяет власти контролировать и контент, и самих журналистов, несмотря на то, что цензура запрещена на конституционном уровне.

Власти продолжают контролировать новости посредством господства государственных СМИ. Обширная сеть государственных СМИ позволяет контролировать поток информации в стране и приводить ее содержание в соответствии с интересами властей.

Стали появляться случаи прямого введения цензуры на региональном уровне. Например, мэр Вологды Евгений Шулепов издал постановление №1872 от 13 апреля, в котором говорится, что номера газеты «Вологодские новости» до отправления в типографию должны представляться в мэрию для предварительного рассмотрения, согласования и утверждения[4]. И это уже не первая попытка потребовать согласования контента газеты до ее выхода в печать. Аналогичные акты цензуры были выявлены в Архангельской и Рязанской области - здесь цензуру ввела типография. Печально то, что эти выявленные случаи далеко не единичны, а лишь вершина айсберга, случайно показавшаяся на поверхности. В реальности практически все государственные газеты работают в режиме согласовывания текстов, публикации только разрешенных материалов, отсутствия критики на учредителей, начальство, друзей первых и вторых и т.д.

На фоне активного использования законодательства о противодействии экстремизму, уголовно-наказуемой диффамации, властных полномочий против журналистов и редакций с целью заставить их отказаться от публикации острых материалов, наказать за критику власти и т.д. мы наблюдаем практически полное отсутствие должной реакции от правоохранительных органов в случае выявления фактов цензуры, которая запрещена Конституцией РФ. Даже в таких очевидных и вопиющих ситуациях, когда в июле 2007 года руководство типографии также отказалось печатать одну из газет, поскольку помещенная в ней статья «Оборотни во власти» показалась руководителю типографии «подозрительной». Газета вышла с полосой, на которой был лишь заголовок, подпись автора, а вместо текста - слово «цензура». От правоохранительных органов не последовало никакой реакции.

4. Диффамация

Законодательство по диффамации используется для защиты публичных деятелей и влиятельных лиц от критики, которая допустима и полезна в демократическом обществе. Время от времени назначаются очень значительные суммы компенсации вреда и непропорциональные приговоры (и денежные компенсации и лишение свободы).

По некоторым делам наказание преследовало иные цели, нежели защита репутации других лиц, например, подавление общественной дискуссии по чувствительным вопросам или защита репутации, не заслуживающей этой защиты. Политически мотивированное преследование правдиво освещающих события редакций СМИ оказывает “удушающий эффект” на СМИ и сдерживает журналистов от содействия общественному обсуждению общественно значимых вопросов, как в деле еженедельника “Новые колеса” в Калининграде.[5]Против журналистов этой газеты в течение короткого промежутка времени было возбуждено 16 уголовных дел по клевете. Здесь были разные обвинения – и "избитые" милиционеры, и "оклеветанные" судьи, и "оскорблeнный и оклеветанный" командующий Балтийским флотом. Журналисты более 80 дней находились в СИЗО, пока не были освобождены из-под стражи под залог. В 2007 г. Псковский районный суд оправдал Олега Березовского по одному из возбужденных прокуратурой дел — клевете в отношении судей Калининградского областного суда. По другим эпизодам журналисты были признаны виновными и приговорены к условным срокам. Однако в том же году суд кассационной инстанции приговор районного суда отменил. И вот опять 28 апреля 2009 г. главному редактору газеты "Калининградские новые колеса" Игорю Рудникову предъявлено очередное обвинение – теперь в физическом насилии по отношению к трем сотрудникам милиции и клевете.

Есть ряд других вызывающих беспокойство тенденций в сфере диффамации, на которые необходимо обратить внимание:

1) В России сохраняется и применяется уголовно наказуемая диффамация, предусматривающая лишение свободы. Дела об уголовной диффамации рассматриваются мировыми судьями, у большинства из которых сомнительная квалификация и слабое понимание медиа права, судебной практики по Европейской Конвенции и международных стандартов.

2) У судей и истцов недостаточно знаний, и они редко прибегают к альтернативным неденежным мерам разрешения конфликтов, таким как право на ответ, механизмы саморегулирования, которые, к сожалению, пользуются небольшим доверием у медиа сообщества.

3) Одновременная подача гражданских и уголовных исков по одному и тому же поводу и множественные уголовные дела в отношении одной и той же редакции СМИ (как в случае с газетой «Новые Колеса»), с единственной целью запугивания.

4) Это должно рассматриваться в контексте неблагоприятной ситуации со свободой выражения мнения в России в целом, где журналистика является опасной профессией. Как следствие, “удушающий эффект” может обескуражить даже самых мотивированных журналистов.

И все же в последние годы российские национальные суды достигли определенного прогресса. В некоторых случаях обучение судей привело к значительному улучшению их работы, возросшему количеству ссылок на практику ЕСПЧ и навыкам применения его принципов. Официальная позиция, принятая Верховным Судом в Постановлении от 2005 года о рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства и о привлечении особого внимания к толкованию статьи 10 Европейской Конвенции, упростила на практике применение статей Конвенции.

Россия также может извлечь выгоду из аналогичного подхода, выработанного Украиной, которая включила ряд принципов международного права во внутригосударственное законодательство. Исследование показало, что некоторые судьи сталкиваются с трудностями при применении общих принципов, выработанных практикой Европейского Суда по правам человека. Включение этих принципов во внутригосударственное законодательство могло бы послужить эффективным решением данной проблемы.

5. Интернет

Нарастающее число Интернет-пользователей и популярность Интернет-ресурсов, включая блоги, форумы и живой журнал, безусловно, дают альтернативные источники информации, и многие именно там черпают независимую оценку событий в стране. Число пользователей Интернета сейчас оценивается на уровне 50 млн. человек.[6] Однако и государство начинает ограничивать высказывание мнений и распространение информации. Есть случаи закрытия Интернет сайтов и блокирования интернет-изданий под различными предлогами: возбуждая уголовные дела на редакторов, журналистов и даже посетителей. Вспомним дело Саввы Терентьева[7], критически высказавшегося на форуме и в марте 2008 года получившего за разжигание ненависти полтора года условно. Он обратился в Европейский Суд в феврале этого года, заявив о нарушении свободы выражения мнения.

Другим примером может послужить попытка наложить арест на Интернет-издание «Новый Фокус» (www.khakasia.info) из-за отсутствия официальной регистрации как СМИ, что является правовым нонсенсом[8]. На учредителя интернет журнала был наложен штраф, он обратился в Европейский Суд в связи с нарушением статьи 10 Конвенции... [9].

6. Нарушения прав журналистов, освещающих акции протеста

В России продолжаются акции протеста оппозиции. Почти всегда подобные события по всей стране сопровождаются задержанием работающих на уличных акциях журналистов. Общая тенденция действий властей направлена на то, чтобы информация в СМИ подавалась в нужном ракурсе и с минимумом подробностей о содержании требований демонстрантов, поэтому милиция активно задерживала как участников акций, так и работающих на месте акции журналистов. В декабре 2008 года, разгоняя Марш несогласных в Москве, ОМОН задержал более 100 человек. Особо не разбирая, где участники мероприятия, а где журналисты, милиция производила задержания, выполняя поступавшие по рации указания «работать активнее». Впрочем, многие полагают, что журналистов выбирали сознательно, чтобы свидетельств «подвигов» ОМОНа было поменьше.

В результате были задержаны корреспондент интернет-издания «Грани.ру» Вячеслав Мельман, корреспондент сайта «Liberty.ru» Егор Сковорода, корреспондент «Газеты.Ru» Александр Артемьев, корреспондент «Лайф.ру» Сергей Лантюхов, а также уволенный накануне с радиостанции «Говорит Москва» Роман Доброхотов, ранее прервавший выступление Президента РФ Дмитрия Медведева в Кремлевском дворце, фотокорреспондент сайта «Каспаров.Ру», журналист газеты «Коммерсант» и съемочной группы телекомпании РЕН-ТВ. Всем инкриминировалось нарушение статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях («Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»). Аналогичный подход к «охране общественного порядка» наблюдался и на протяжении всего 2009 года.

Так, в марте 2009 года после «Марша несогласных» вновь были задержаны журналисты, присутствовавшие на мероприятии для его освещения. В частности, сотрудниками милиции были задержаны корреспондент «Газеты.ру» Илья Азар, обозреватель интернет-проекта «Политонлайн.ру» Тимофей Шевяков, журналист газеты «Коммерсантъ» Андрей Козенко, фотокорреспондент агентства ИТАР-ТАСС Валерий Шарифулин. Кроме того, сообщается о задержании журналистов телеканала ТВЦ и агентства Associated Press.

По словам задержанных, удостоверения сотрудников СМИ не произвели на милиционеров никакого впечатления. В частности, Т. Шевяков сказал, что основанием для его задержания стало «незаконное фотографирование», несмотря на то, что у него не было с собой никакой фототехники. Другим журналистам причину из задержания объясняли так: «У вас задание наблюдать за происходящим, а у нас – задерживать тех, кто наблюдает», – излагала публикация «Коммерсанта» слова отказавшегося представиться сотрудника УБОПа.[10]

Очевидно, что сотрудники милиции выполняют приказы, отданные сверху, поэтому мы оцениваем это как планомерную государственную политику в области ограничения свободы слова и свободы собраний.

7. Разжигание ненависти, борьба с экстремизмом и оправдание терроризма в прессе

С момента принятия «Закона о противодействии экстремистской деятельности» он стал использоваться для подавления свободы выражения мнения, оппозиционных и критических взглядов в российской прессе. Число дел, инициированных в рамках борьбы с экстремизмом в СМИ, стремительно растет. В последние полгода такая тенденция серьезно укрепилась.

Можно привести массу примеров, но мы приведем лишь четыре в качестве наиболее ярких иллюстраций существующей тенденции использования механизма борьбы с проявлениями экстремизма как метода подавления неудобных взглядов и критических мнений.

1) В феврале 2009 года Управление Россвязькомнадзора по Пензенской области провело внеплановую проверку в редакции местной газеты «Улица Московская» на предмет нарушения законодательства об экстремизме. Чиновникам показалось, что в одном из критических материалов под заголовком «Власть ведет народ к пропасти и готовит диктатуру» имеются признаки экстремистских высказываний.

2) В Улан-Удэ расследуется уголовное дело за возбуждение ненависти в отношении социальных групп – «силовых структур России». Уголовное дело возбуждено по факту написания и распространения журналистами листовки «23 февраля – день тра-ура! День жертв защитников Отечества!». Обвиняемые в ненависти к армии, милиции и следственным органам авторы листовки журналисты газеты «Свободное слово» Надежда Низовкина и Татьяна Стецура известны в Бурятии как правозащитники. Согласно выводам лингвистического исследования, проведенного местными специалистами, «содержание листовок направлено на формирование у читателей негативного образа российских военных, сотрудников милиции и лиц, работающих в следственных органах, а также на возбуждение ненависти к данным социальным группам».

В листовке авторами осуждалась депортация народов Кавказа и Крыма в 1943-44 гг. и нарушения прав человека представителями силовых структур в современной России, в частности, упоминались полковник Буданов и недавно «прославившийся» убийством мирных жителей в московском супермаркете майор милиции Евсюков. Депортация народов, повлекшая гибель огромной части их представителей, на международном уровне признана геноцидом. На уровне региона России обсуждение это общественно значимой темы и высказывание обеспокоенности нарушениями прав человека со стороны правоохранительных органов и армии были признаны разжигающим ненависти к такой социальной группе как «сотрудники силовых структур».

3) Схожим вышеуказанному делу Саввы Терентьева является дело блоггера из Кемерово Дмитрия Соловьева. Против него было возбуждено уголовное дело в августе 2008 года, рассмотрение которого продолжилось и в 2009 году, по ст. 282 Уголовного Кодекса за “разжигание ненависти” к довольно спорной социальной группе – “службе безопасности, сотрудникам милиции, прокурорам, а также к НКВД и ВЧК”. Это может повлечь лишение свободы на срок до двух лет.

4) Одним из громких дел является дело независимой газеты “Черновик” из Дагестана. Прошлым летом (31 июля 2008 года) было возбуждено уголовное дело в отношении трех журналистов газеты – Магомеда Магомедова, Тимура Мустафаева, Артура Мамаева и Биякай Магомедова по части 1 ст. 282, предусматривающей уголовную ответственность за возбуждение ненависти либо вражды или унижение человеческого достоинства, и влекущей уголовную ответственность в виде лишения свободы на срок до двух лет.

Поводом послужила публикация 4 июля 2008 г. статьи "Террористы номер один", в которой цитировался один из лидеров боевиков Раппани Халилов. По мнению прокуратуры, в этой, а также ряде других статей оправдывался терроризм. По словам следователя по расследованию особо важных дел следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ по Дагестану Максима Мирзабалаева, речь идет о возбуждении вражды "между представителями главного этноса РФ и лицами кавказской национальности", а под социальной группой подразумеваются представители правоохранительных органов.

В ходе расследования к этой статье добавилось еще 10 публикаций. Плюс к этому в отдельное производство выделено расследование еще по 25 материалам, экспертиза которых еще не закончена. Экспертизу публикаций проводит экспертно-криминалистический центр при ГУВД по Краснодарскому краю. Учитывая, что в исследуемых милицейскими экспертами статьях в основном критикуются действия сотрудников милиции, возникает справедливый вопрос о беспристрастности экспертов. До сих пор во всех исследованных ими статьях данной газеты они находили «оправдание терроризма» и экстремизм.

Еще одно уголовное дело было возбуждено в отношении главного редактора издания Надиры Исаевой по части 2 статьи 280 УК РФ за призывы к экстремизму с использованием СМИ и служебного положения, и влекущей уголовную ответственность сроком до 5 лет. Сама Надира Исаева сочла экспертное заключение недостаточно аргументированным и недобросовестным, а действия правоохранительных органов объяснила желанием признать газету экстремистской организацией с целью ее закрытия.

7 апреля 2009 года обвиняемых журналистов, включая главного редактора газеты "Черновик", ознакомили с обвинительным заключением, которое они отказались подписывать, так как были ознакомлены с обвинительным заключением "задним числом", с нарушением процессуальных норм законодательства. Между тем, еще 5 апреля прокурор Дагестана Юрий Ткачев утвердил обвинительное заключение по статье 282 Уголовного кодекса РФ и передал дело в суд.

Данное дело является вопиющим примером использования возможностей неточных законодательных формулировок и политических механизмов в условиях отсутствия независимой судебной системы для подавления независимого и критического слова. Особенно вызывает опасение то, что использование такого приема как выделение каждой новой критической публикации этой газеты о действиях милиции в отдельное дело может привести к целому ряду приговоров. Каждое последующее осуждение будет ужесточать наказание, а также неминуемо приведет к закрытию газеты. Таким образом, журналистам, которые еще находят в себе смелость высказывать критику в адрес власти и правоохранительных органов, показывают, что на эту тему лучше не писать, иначе они могут поплатиться своей свободой.

Подобные примеры многочисленны, и все они, к сожалению, подтверждают, что через принятие Закона “О противодействии экстремистской деятельности” и правовых норм о разжигании ненависти в Уголовном Кодексе РФ власти пытаются ограничить деятельность тех СМИ, которые освещают события иным образом, отличающимся от официальной версии из Кремля или органов региональной власти и местного самоуправления, и критикуют правоохранительные органы и армию. К сожалению, в то же время в очевидных случаях разжигания национальной и расовой розни, когда существует реальная необходимость защитить права меньшинств, этнических групп, поддержать мультикультурное многообразие российского общества, дела о разжигании ненависти практически не возбуждаются.

ВЫВОДЫ И РЕКОМЕНДАЦИИ

Свобода выражения мнения, свободная пресса и свободный доступ к информации являются краеугольными камнями открытого и свободного демократического общества, уважающего права человека и верховенство закона.

Что необходимо сделать, чтобы улучшить ситуацию:

1) СМИ все больше контролируются государством, государственными компаниями или государственными чиновниками. Необходимо ввести правовое регулирование, чтобы предотвратить национализацию печатных СМИ и монополизацию основных государственных телевизионных каналов. Концепция общественного телевидения должна более активно продвигаться, требуется законодательное регулирование этой сферы массовой информации.

2) Серьезную озабоченность вызывают случаи насилия над журналистами в связи с их профессиональной деятельностью, а также нераскрытые убийства журналистов. Привлечение к ответственности виновных и демонстрация того, что с запугиванием нельзя мириться, помогут улучшить ситуацию со свободой прессы в России. Безопасность журналистов имеет фундаментальное значение для свободы выражения мнения.

3) Возможность свободно освещать политические демонстрации и публичные акции без риска для журналистов и участников акций быть арестованными тесно связаны со свободой собраний и объединений. Соблюдение прав граждан на свободу слова и свободу собраний требует от властей выполнения взятых на себя в рамках Европейской Конвенции позитивных и негативных обязательств. Практика незаконного ограничения прав прессы во время политических акций должна быть пресечена.

4) Существует необходимость декриминализации диффамации и, в этом контексте, внесения поправок в законодательство, чтобы предотвратить возможность двойного наказания за одну и ту же публикацию и в гражданском производстве в суде, и в уголовном производстве, рассматриваемым мировым судьей.

5) Недавно принятое законодательство о противодействии экстремизму должно применяться с соблюдением правовых норм, устанавливающих фундаментальное право на свободу слова и свободу выражения мнения, свободу прессы.

6) Возросло количество обвинительных приговоров за высказывание мнения в Интернете. Соблюдение свободы информации в Интернете является огромной проблемой, особенно учитывая, что для все большего числа людей Интернет стал единственной возможностью высказать свое мнение по широкому спектру общественно-значимых вопросов.

7) Кроме того, дела против России в Европейском Суде по правам человека помогли понять судьям и юристам, и в некоторой степени, населению в целом, необходимость применения Европейской Конвенции в национальных судах. Существует насущная потребность серьезного обучения юристов практике применения Европейской Конвенции и стандартам Европейского Суда. Есть сложности в применении общих механизмов практики применения Европейской Конвенции, связанные с необходимостью правовой и конструктивной реформ в России. Комитет Министров и Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) также отметили несколько конструктивных препятствий и “отсутствие эффективных внутригосударственных механизмов” для исполнения судебных решений.

8) Россия может прибегнуть к подходу, выработанному некоторым странами, такими как Украина, Грузия, Словения которые включили ряд принципов международного права и практики применения Европейской Конвенции, в частности по свободе выражения мнения, во внутригосударственное законодательство. Наша собственная судебная практика и исследования показали, что у некоторых судей возникают сложности в применении общих принципов, выработанных практикой Европейского Суда по правам человека. Включение этих принципов во внутригосударственное законодательство могло бы стать эффективным решением данной проблемы.

Приложение

Данные о нарушениях прав журналистов и прессы на территории Российской Федерации в 2009 году[11]

Случаи гибели журналистов – 9 (Шафиг Амрахов, редактор информационного агентства RIA 51, Мурманск; Анастасия Бабурова, журналист «Новой газеты», Москва; Вячеслав Ярошенко, главный редактор газеты «Коррупция и преступность», Ростов-на-Дону; Наталья Эстемирова, автор «Новой газеты», Чечня; Нэля Лонгортова, Наталья Останина, Виктор Куртямов, все - сотрудники телерадиокомпании «Ямал-регион», Ямало-Ненецкий автономный округ; Малик Ахмедилов, корреспондент газеты «Хакикат» /«Истина»/ Махачкала; Ольга Котовская, экс-директор телекомпании «Каскад», Калининград)[12].

В 2008 году зафиксирована гибель 5 журналистов, 2007 – 8, в 2006 – 9.

Случаи гибели других сотрудников СМИ – 2 (Владислав Захарчук, менеджер по рекламе газеты «Арсеньевские вести», Владивосток; Сергей Протазанов, сотрудник газеты «Гражданское согласие», Московская область).

Нападения на журналистов – 59

В 2008 году – 69, в 2007 – 75, в 2006 – 69.

Нападения на редакции – 10

В 2008 году – 7,в 2007 – 11, в 2006 – 12.

Попытки цензуры – 33

В 2008 году – 21, в 2007 – 33, в 2006 – 28.

Уголовное преследование журналистов и СМИ – 37

В 2008 году – 47, в 2007 – 46, в 2006 – 48.

Увольнение редактора, журналиста – 15

В 2008 году – 13, в 2007– 12, в 2006 – 16.

Случаи задержания журналистов милицией или ФСБ – 62

В 2008 году – 78, в 2007 – 140, в 2006 – 75.

Зафиксировано предъявленных к журналистам и СМИ судебных исков – 263 на сумму 9857940683 рубля. Средняя цена предъявленного иска – 37 482 664 рубля. Удовлетворено – 76 исков, взыскано в качестве денежной компенсации морального вреда 14 318 300 рублей. Средняя цена удовлетворенного иска – 188 398 рублей.

В 2008 году предъявлено 236 исков на 586 844 543 рубля. Средняя цена предъявленного иска – 2 486 629 рублей. Удовлетворено 48 исков, взыскано 9 500 500 рублей. Средняя цена удовлетворенного иска – 197 927 рублей.

В 2007 году предъявлено 220 исков на 231 437 503 рубля. Средняя цена предъявленного иска - 1 051 988 рублей. Удовлетворено 64 иска, взыскано 5 636 350 рублей. Средняя цена удовлетворенного иска - 88 067 рублей.

Отказ журналистам в доступе к информации (в том числе запрет производить аудио- и видеозапись, фотосъемку; отказ в аккредитации; ограничение права на посещение и присутствие на мероприятиях в органах государственной власти, на предприятиях, в учреждениях) – 320

В 2008 году – 280. В 2007 – 238, в 2006 – 240.

Угрозы в адрес журналистов и СМИ – 60

В 2008 году – 35, в 2007 – 27, в 2006 – 43.

Попытки выселения редакций из занимаемых помещений – 1

В 2008 году – 5, в 2007 – 7, в 2006 – 7.

Отказ от печатания (распространения) СМИ – 15

В 2008 году – 30, в 2007 – 34, в 2006 – 50.

Отключение от эфира, прекращение вещания – 20

В 2008 году – 21, в 2007 – 27, в 2006 – 18.

Прекращение выхода СМИ – 82

В 2008 году – 41, в 2007 – 15, в 2006 – 26.

Изъятие (скупка, арест) тиража – 19

В 2008 году – 31, в 2007 – 92, в 2006 – 28.

Препятствование деятельности интернет-изданий – 57

В 2008 году – 40, в 2007 – 41.

Выход изданий-двойников – 2

В 2008 году – 13, в 2007 – 14.

Изъятие / повреждение фото-, видео- и аудиоаппаратуры и компьютеров - 25

Иные формы давления и нарушения прав журналистов – 385

Автор – Галина Арапова

Директор, ведущий юрист Центра Защиты Прав СМИ,

Член правления международной неправительственной организации “АРТИКЛЬ 19” (Всемирная кампания за свободу выражения мнения)

Центр экстремальной журналистики