Гос­по­ди, как дав­но это бы­ло! Фе­в­раль 1958-го…

– Па­па, ты на фрон­те встре­чал Пол­то­рац­ко­го? (Отец всю Ве­ли­кую оте­че­ст­вен­ную про­шёл во­ен­ным кор­ре­с­пон­ден­том «Прав­ды», Пол­то­рац­кий – во­ен­ным кор­ре­с­пон­ден­том «Из­ве­с­тий»).

– Нет, на вой­не не встре­ча­лись. Мы на раз­ных фрон­тах бы­ли. Но во­об­ще-то все во­ен­ко­ры цен­т­раль­ных га­зет друг дру­га зна­ли. А, соб­ст­вен­но, за­чем те­бе Пол­то­рац­кий?

– Его на­зна­чи­ли глав­ным ре­дак­то­ром но­вой га­зе­ты «Ли­те­ра­ту­ра и жизнь». За­в­т­ра он на­чи­на­ет на­би­рать штат. Хо­чу пред­ло­жить се­бя.

Я в то вре­мя учил­ся на пя­том кур­се жур­фа­ка МГУ. На­чи­нал­ся по­след­ний се­местр. Лек­ций и се­ми­на­ров уже не бы­ло. По­след­ний се­местр – это на­пи­са­ние дип­лом­ной ра­бо­ты и под­го­тов­ка к гос­эк­за­ме­нам. Так по­лу­чи­лось, что дип­лом у ме­ня уже был на­пи­сан и одо­б­рен на­уч­ным ру­ко­во­ди­те­лем. А гос­эк­за­ме­нов я не бо­ял­ся, по­сколь­ку го­дом рань­ше окон­чил дру­гой фа­куль­тет МГУ, ку­да бо­лее се­рь­ёз­ный, – фи­ло­соф­ский.

А с от­цом я за­го­во­рил о Пол­то­рац­ком не по­то­му, что на­де­ял­ся на «зво­нок дру­гу». Отец на это ни за что бы не по­шёл. Хо­те­лось про­сто уз­нать, что за че­ло­век мой бу­ду­щий по­тен­ци­аль­ный на­чаль­ник.

На сле­ду­ю­щий день я при­шёл на со­бе­се­до­ва­ние. Со­бра­лось че­ло­век де­сять. Моя оче­редь бы­ла где-то бли­же к кон­цу. С каж­дым кан­ди­да­том Пол­то­рац­кий бе­се­до­вал ми­нут по двад­цать. Кто-то вы­хо­дил по­сле бе­се­ды ве­сё­лым, кто-то – гру­ст­ным. Я на по­ло­жи­тель­ный ре­зуль­тат не на­де­ял­ся.

Пер­вые ми­ну­ты бе­се­ды ни­че­го хо­ро­ше­го не пред­ве­ща­ли.

– Так вы сту­дент… Вам же поч­ти пол­го­да ещё учить­ся...

Я объ­яс­нил свои об­сто­я­тель­ст­ва. Вик­тор Ва­си­ль­е­вич за­ду­мал­ся. По­смо­т­рел на спи­сок кан­ди­да­тов, ко­то­рый ле­жал пе­ред ним. Как-то стран­но по­смо­т­рел на ме­ня.

– Ва­ша фа­ми­лия – Ку­прин? А имя-от­че­ст­во?

– Олег Ва­си­ль­е­вич.

– Так ты Ва­син сын! – он вдруг пе­ре­шёл на «ты». – При­нят. Пой­дёшь лит­со­т­руд­ни­ком в от­дел вну­т­рен­ней жиз­ни.

Бе­се­да за­ня­ла ми­нут пять. Так я по­пал в са­мый пер­вый при­каз о за­чис­ле­нии в штат. Но­во­бран­цев бы­ло че­ло­век пять. Всех уже се­го­дня не вспом­ню. Но точ­но – был в том при­ка­зе и Фе­ликс Ро­ди­о­нов, став­ший вско­ре мо­им луч­шим дру­гом. Его на­пра­ви­ли в от­дел на­ци­о­наль­ных ли­те­ра­тур.

Мой пер­вый на­чаль­ник

Вик­тор Ва­си­ль­е­вич Пол­то­рац­кий глав­ным ре­дак­то­ром стал впер­вые и яв­но в ра­бо­те с ка­д­ра­ми ис­ку­шён не был. По­это­му ча­с­то при­ни­мал весь­ма эк­зо­ти­че­с­кие ре­ше­ния. Ре­дак­то­ром от­де­ла вну­т­рен­ней жиз­ни он на­зна­чил Кон­стан­ти­на Порт­но­ва. Сим­па­тич­ней­ший че­ло­век, скром­ня­га, стес­ни­тель­ный. Ни­че­го на­чаль­ст­вен­но­го в нём не бы­ло. В га­зе­те он ни­ког­да не ра­бо­тал. Бу­ду­чи ин­же­не­ром-ко­раб­ле­с­т­ро­и­те­лем, он на­пи­сал не­пло­хой по тем вре­ме­нам про­из­вод­ст­вен­ный ро­ман. Пол­то­рац­ко­му ро­ман по­нра­вил­ся, и имен­но по этой при­чи­не он при­гла­сил Порт­но­ва за­ве­до­вать от­де­лом вну­т­рен­ней жиз­ни.

Весь под­го­то­ви­тель­ный пе­ри­од (пер­вый но­мер «Ли­те­ра­ту­ры и жиз­ни» вы­шел в ап­ре­ле) мы в от­де­ле про­ра­бо­та­ли прак­ти­че­с­ки вдво­ём. Не ска­жу, что это бы­ло труд­но, это бы­ло за­бав­но. Ме­ня по­тря­са­ла на­ив­ность мо­е­го на­чаль­ни­ка. Од­наж­ды он спро­сил:

– Олег, по­че­му Ивань­ко всё вре­мя ме­ня ру­га­ет. Ведь он же все­го-на­все­го се­к­ре­тарь, а я ре­дак­тор от­де­ла.

– Да, но он от­вет­ст­вен­ный се­к­ре­тарь.

– А что, эта долж­ность важ­нее? Уди­ви­тель­но…

Вот и я каж­дый день удив­лял­ся. Од­на­ко мы долж­ны бы­ли раз­ра­бо­тать и пред­ло­жить ред­кол­ле­гии про­грам­му (те­перь бы ска­за­ли – кон­цеп­цию) ра­бо­ты от­де­ла. Ко­неч­но же, этим при­шлось за­нять­ся мне. Всё-та­ки кое-ка­кой опыт у ме­ня уже был. На сту­ден­че­с­ких прак­ти­ках я тру­дил­ся в са­мых раз­ных га­зе­тах, да и жур­фак в этом пла­не мно­гое дал. Мой на­чаль­ник то­же кое-что пред­ла­гал, но я вся­кий раз очень веж­ли­во до­ка­зы­вал, что к про­грам­ме от­де­ла его идеи не име­ют ни­ка­ко­го от­но­ше­ния. Он без­ро­пот­но со­гла­шал­ся.

Пред­став­лять про­грам­му от­де­ла на ред­кол­ле­гии он по­ру­чил мне. И ког­да на­ша про­грам­ма (с не­боль­ши­ми за­ме­ча­ни­я­ми) бы­ла ут­верж­де­на, Порт­нов по­про­сил ре­дак­то­ра на­зна­чить ме­ня за­ме­с­ти­те­лем ре­дак­то­ра от­де­ла. Прось­ба бы­ла не­за­мед­ли­тель­но вы­пол­не­на. Так я в пер­вый же ме­сяц ра­бо­ты то­же стал ма­лень­ким на­чаль­ни­ком. Прав­да, не­на­дол­го.

Рас­пре­де­ле­ние

Дип­лом­ную ра­бо­ту я за­щи­тил без тру­да и, ка­жет­ся, пер­вым на кур­се. Пе­ред гос­эк­за­ме­на­ми нуж­но бы­ло прой­ти ещё про­це­ду­ру рас­пре­де­ле­ния. Я взял в ре­дак­ции за­яв­ку на се­бя в ко­мис­сию по рас­пре­де­ле­нию и при­шёл на со­бе­се­до­ва­ние к пред­се­да­те­лю оной ко­мис­сии – че­ло­ве­ку по­жи­ло­му, с че­тырь­мя по­ло­с­ка­ми ор­ден­ских пла­нок на пи­д­жа­ке. Про­чи­тав за­яв­ку, он силь­но рас­сер­дил­ся. Ока­зы­ва­ет­ся, в ко­мис­сии уже ре­ши­ли по­слать ме­ня в рай­он­ную га­зе­ту на Ал­тай. Ког­да же мой со­бе­сед­ник уз­нал, что я уже не­сколь­ко ме­ся­цев ра­бо­таю в шта­те, он пря­мо-та­ки при­шёл в ярость. Ска­зал, что ес­ли я не­мед­лен­но не при­не­су ему тру­до­вую книж­ку, он не до­пу­с­тит ме­ня до гос­эк­за­ме­нов.

Тру­до­вую книж­ку я при­нёс, и мой яро­ст­ный не­до­б­ро­же­ла­тель у ме­ня на гла­зах по­рвал её и вы­бро­сил в кор­зи­ну. На офи­ци­аль­ное за­се­да­ние ко­мис­сии по рас­пре­де­ле­нию я шёл не без стра­ха. Прав­да, я знал, что на­ка­ну­не Вик­тор Ва­си­ль­е­вич по­се­тил де­ка­на жур­фа­ка и ос­та­вил у не­го по­втор­ную за­яв­ку на ме­ня. Знал я, что де­кан ни­че­го кон­крет­но­го не обе­щал.

По­мню, за длин­ным сто­лом си­де­ли че­ло­век семь или шесть, все с не­про­ни­ца­е­мы­ми ли­ца­ми и толь­ко один улы­бал­ся мне – мо­ло­дой за­ме­с­ти­тель де­ка­на Ясен Ни­ко­ла­е­вич За­сур­ский. У ме­ня с ним сло­жи­лись осо­бые от­но­ше­ния. За­сур­ский был стра­ст­ным бо­лель­щи­ком. Он бы­вал на всех со­рев­но­ва­ни­ях по пла­ва­нию. А я был чем­пи­о­ном и ре­корд­с­ме­ном МГУ в этом спор­те, ка­пи­та­ном и фа­куль­тет­ской, и сбор­ной ко­манд.

Про­це­ду­ра рас­пре­де­ле­ния на удив­ле­ние про­шла стре­ми­тель­но. За­яв­ку ре­дак­ции «Ли­те­ра­ту­ры и жиз­ни» удов­ле­тво­ри­ли без об­суж­де­ния. Че­рез не­сколь­ко дней по­сле по­лу­че­ния дип­ло­ма мне вы­пи­са­ли но­вую тру­до­вую книж­ку.

Наш фа­миль­ный учи­тель

Порт­нов ушёл из ре­дак­ции сам, без обид, по­нял, что жур­на­ли­с­ти­ка – не его де­ло, сел пи­сать ещё один ро­ман.

В «Ли­те­ра­ту­ре и жиз­ни» я про­ра­бо­тал два го­да. За это вре­мя сме­ни­лось пять ре­дак­то­ров от­де­ла вну­т­рен­ней жиз­ни. Та­кая бы­ла ка­д­ро­вая че­хар­да. Поз­же о ней я рас­ска­жу по­дроб­нее.

От­дел вну­т­рен­ней жиз­ни. 1958 год. Си­дят (сле­ва на­пра­во): В.Аг­ра­нов­ский, С.Кур­лянд­ская, З.Ру­мер, А.Мар­го­лин. Сто­ят: О.Ку­прин, Г.Буб­лев­ский, П.Пав­лов­ский

Вто­рым ре­дак­то­ром от­де­ла стал че­ло­век-ле­ген­да. Во вся­ком слу­чае – для ме­ня ле­ген­да. Зал­ман Аф­ро­и­мо­вич Ру­мер.

В на­ча­ле 30-х го­дов он был ре­дак­то­ром мно­го­ти­раж­ки на Пер­вом мос­ков­ском под­шип­ни­ко­вом за­во­де. На том же за­во­де сле­са­рем ра­бо­тал мой отец. И ув­лёк­ся жур­на­ли­с­ти­кой. Мно­го лет спу­с­тя я ли­с­тал ста­рую под­шив­ку мно­го­ти­раж­ки и ви­дел, как ча­с­то на­ша фа­ми­лия по­яв­ля­лась на га­зет­ных стра­ни­цах, ви­дел, как рос­ло про­фес­си­о­наль­ное ма­с­тер­ст­во от­ца. Ру­мер был пер­вым его учи­те­лем. Че­рез не­сколь­ко лет он бла­го­сло­вил от­ца на са­мо­сто­я­тель­ную ра­бо­ту – ре­дак­то­ром мно­го­ти­раж­ки на Мос­ков­ский за­вод подъ­ём­ных со­ору­же­ний (так он тог­да на­зы­вал­ся и про­из­во­дил эс­ка­ла­то­ры для толь­ко ещё стро­ив­ше­го­ся ме­т­ро).

Ру­мер стал и мо­им учи­те­лем, вни­ма­тель­ным и тре­бо­ва­тель­ным. Он учил сво­им при­ме­ром, уме­ни­ем, учил, я бы ска­зал, по-жур­на­лист­ски мыс­лить. По­сле под­шип­ни­ков­ской мно­го­ти­раж­ки он ра­бо­тал в «Ком­со­моль­ской прав­де». До 1937 го­да. А по­сле… Из­ве­ст­но, что по­сле. «Ли­те­ра­ту­ра и жизнь» бы­ла его пер­вым ме­с­том ра­бо­ты по­сле двад­ца­ти лет ста­лин­ских ла­ге­рей. С ка­ким азар­том он взял­ся за де­ло! Вы­да­вал идею за иде­ей, те­му за те­мой. И ка­кие не­о­рди­нар­ные бы­ли те идеи и те­мы! Для ме­ня это был вто­рой жур­фак.

На­род в от­де­ле по­до­б­рал­ся к то­му вре­ме­ни креп­кий. По­сколь­ку я стал ско­ро­спе­лым за­мом, то поч­ти все кор­ре­с­пон­ден­ты от­де­ла ока­за­лись стар­ше ме­ня, но, я чув­ст­во­вал, не ис­пы­ты­ва­ли от это­го не­удоб­ст­ва. Ра­бо­та­ли друж­но и да­же ве­се­ло, с мо­ло­дым за­до­ром. Ва­ле­рий Аг­ра­нов­ский уже тог­да глу­бо­ко ко­пал со­ци­аль­ную те­му, поз­же он про­сла­вил­ся за­ме­ча­тель­ной се­ри­ей со­ци­аль­ных очер­ков в «Ком­со­мол­ке». Ан­д­рей Мар­го­лин стал у нас спе­ци­а­ли­с­том по ве­ли­ким строй­кам ком­му­низ­ма. Но глав­ным мо­то­ром был, ко­неч­но же, Ру­мер. Жаль, что не­дол­го. Вско­ре его пе­ре­ма­ни­ли в «Ли­те­ра­тур­ную га­зе­ту».

Ре­дак­ци­он­ная мо­ло­дёжь

Я уже по­ми­нал ка­д­ро­вую по­ли­ти­ку на­ше­го глав­но­го ре­дак­то­ра и не раз ещё по­мя­ну. Очень она бы­ла не­стан­дарт­ной. Ещё од­на её осо­бен­ность: со­еди­не­ние зре­лых, опыт­ных жур­на­ли­с­тов и зе­лё­ной мо­ло­дё­жи, вро­де ме­ня, и упо­мя­ну­то­го уже Фе­лик­са. Кро­ме то­го, в от­дел меж­ду­на­род­ной жиз­ни при­шёл мой од­но­курс­ник Ан­д­рей Ер­мон­ский. Не­мно­го стар­ше бы­ли Ана­то­лий Ко­ва­лёв и Игорь Та­ра­б­рин. Они ра­бо­та­ли в от­де­ле ин­фор­ма­ции.

В то вре­мя бра­ли со­труд­ни­ков на до­го­вор с фик­си­ро­ван­ной зар­пла­той. По­сколь­ку ме­сяц или два я про­ра­бо­тал без ре­дак­то­ра от­де­ла – Порт­нов уже ушёл, а Ру­мер не при­шёл, – у ме­ня бы­ло пра­во пред­ло­жить две кан­ди­да­ту­ры до­го­вор­ни­ков для ра­бо­ты в от­де­ле. Я вы­брал двух од­но­курс­ниц – Та­ню Брат­ко­ву и Све­ту Кур­лянд­скую. Ес­ли учесть, что в кор­рек­ту­ре у нас бы­ло боль­шое де­ви­чье цар­ст­во, то по­лу­ча­ет­ся, что треть или чет­верть со­труд­ни­ков пре­бы­ва­ли ещё в ком­со­моль­ском воз­ра­с­те.

Со­сто­я­лось пер­вое ком­со­моль­ское со­бра­ние. Как и по­ло­же­но, от­крыл его пред­ста­ви­тель рай­ко­ма ком­со­мо­ла. По­ве­ст­ка дня: вы­бо­ры ком­сор­га. Ко­ро­че, вы­бра­ли ме­ня.

Не ста­ну вспо­ми­нать, ка­кую ком­со­моль­скую ра­бо­ту мы ве­ли. Для сю­же­та этих за­пи­сок упо­мя­ну толь­ко, что мы го­то­ви­ли кон­цер­ты ху­до­же­ст­вен­ной са­мо­де­я­тель­но­с­ти по слу­чаю пра­зд­ни­ков и что я стал чле­ном лек­тор­ской груп­пы рай­ко­ма ВЛКСМ. Лек­тор­ская груп­па со­би­ра­лась ре­гу­ляр­но, при­мер­но раз в ме­сяц, и об­суж­да­ла лек­ции но­вич­ков. По­рой эти об­суж­де­ния вы­ли­ва­лись в до­воль­но ос­т­рые дис­кус­сии, в ко­то­рых я при­ни­мал очень ак­тив­ное уча­с­тие, что сра­зу сбли­зи­ло ме­ня с ку­ра­то­ром груп­пы от рай­ко­ма На­дей Вла­со­вой, очень сим­па­тич­ной де­вуш­кой. Мне ка­за­лось, что я ей нра­вил­ся.

Од­на­ко это всё буд­ни и ме­ло­чи. Бы­ло од­но со­вер­шен­но уни­каль­ное ме­ро­при­я­тие, ко­то­рым я до сих пор гор­жусь и сей­час о нём рас­ска­жу.

Боль­шая ком­со­моль­ская ак­ция

При­мер­но че­рез ме­сяц по­сле то­го как я взял на до­го­во­ры в от­дел Та­ню и Све­ту, ме­ня на­ча­ли до­ни­мать звон­ка­ми од­но­курс­ни­ки. Ру­га­лись страш­но: за­чем я взял Та­ню Брат­ко­ву? Тут я дей­ст­ви­тель­но силь­но про­ко­лол­ся, по­сколь­ку не знал, что Ан­д­рей Ер­мон­ский был без­на­дёж­но влюб­лён в Та­ню, а она бы­ла к не­му аб­со­лют­но рав­но­душ­на. Толь­ко тог­да я за­ме­тил, что Ан­д­рей хо­дит мрач­нее ту­чи.

В это вре­мя в бю­ро про­вер­ки при­ня­ли Та­ть­я­ну Во­ро­па­но­ву, дочь ак­т­ри­сы те­а­т­ра име­ни Вах­тан­го­ва Га­ли­ны Паш­ко­вой, де­вуш­ку ред­кой кра­со­ты. Она то­же пре­бы­ва­ла в яв­но по­дав­лен­ном со­сто­я­нии. Мне уда­лось вы­звать её на от­кро­вен­ный раз­го­вор. Ока­за­лось, что Та­ня не­сколь­ко ме­ся­цев на­зад пе­ре­жи­ла тра­ге­дию. Не­смо­т­ря на её юный воз­раст (ей бы­ло мень­ше 25-ти), она уже вдо­ва. Сло­вом, в на­шей ком­со­моль­ской ор­га­ни­за­ции по­яви­лись два че­ло­ве­ка, ко­то­рым нуж­но бы­ло по­мочь.

Тог­да-то и со­зрел у ме­ня план той ком­со­моль­ской ак­ции. Про се­бя я её на­звал «Клин кли­ном». А за­ду­мы­ва­лась ак­ция так. На­до сбли­зить Ан­д­рея и Та­ню Во­ро­па­но­ву. В кон­це кон­цов, она кра­си­вее Брат­ко­вой, – на­ив­но рас­суж­дал я. Фе­лик­су Ро­ди­о­но­ву я дал ком­со­моль­ское за­да­ние: вся­че­с­ки под­тал­ки­вать Ан­д­рея к Та­не, по­сто­ян­но за­во­дить раз­го­вор о её кра­со­те и про­чих до­сто­ин­ст­вах. Та­кое же за­да­ние по­лу­чи­ла за­ве­ду­ю­щая бю­ро про­вер­ки На­деж­да Пан­фё­ро­ва: Та­не по­сто­ян­но твер­дить об Ан­д­рее. На­дя, хоть и не бы­ла ком­со­мол­кой, со­гла­си­лась сра­зу же.

Я до­го­во­рил­ся с ре­дак­то­ром меж­ду­на­род­но­го от­де­ла, что­бы он на бли­жай­ший дип­ло­ма­ти­че­с­кий при­ём от­пра­вил Ан­д­рея. Фе­ликс дол­жен был убе­дить Ан­д­рея, что к дип­ло­ма­там при­ня­то хо­дить па­рой. А кто у нас са­мая кра­си­вая? Ко­неч­но же, Во­ро­па­но­ва. Сло­вом, че­рез не­сколь­ко дней мы всем на­шим ком­со­мо­лом оце­ни­ва­ли, как вы­гля­дят на­ши по­слан­цы к дип­ло­ма­там. А вы­гля­де­ли они весь­ма эф­фект­но.

Вре­мя шло. Ак­ция про­дол­жа­лась. Но даль­ше дип­ло­ма­ти­че­с­ких при­ёмов де­ло не шло. Осо­бой сим­па­тии ни с той, ни с дру­гой сто­ро­ны не про­сма­т­ри­ва­лось. И вдруг при­хо­дит Фе­ликс и в уль­ти­ма­тив­ной фор­ме за­яв­ля­ет:

– Всё! Боль­ше я в тво­ей ду­рац­кой ак­ции не уча­ст­вую.

– По­че­му!?

– А по­то­му, что я сам люб­лю Та­ню. И мне ка­жет­ся, она ко мне хо­ро­шо от­но­сит­ся.

Итак, ак­ция про­ва­ли­лась. По­сте­пен­но слу­хи о ней раз­ра­с­та­лись. Ком­со­моль­цы не­дву­смыс­лен­но на­ме­ка­ли, что, де­с­кать, на­до бы Брат­ко­ву уво­лить. «Это с ка­кой ста­ти? – воз­му­щал­ся я. – Она пре­крас­но ра­бо­та­ет». Но что-то де­лать всё рав­но на­до бы­ло.

И при­ду­мал я вот что, да­бы от­влечь Ан­д­рея от гру­ст­ных мыс­лей.

– Слу­шай, – го­во­рю. – Ты со­би­ра­ешь­ся всту­пать в пар­тию. А ни­ка­ко­го ком­со­моль­ско­го по­ру­че­ния у те­бя нет. Пой­дём-ка со мной на сле­ду­ю­щее за­се­да­ние лек­тор­ской груп­пы рай­ко­ма. При­смо­т­ришь­ся. Под­го­то­вишь лек­цию.

Ан­д­рей не­хо­тя со­гла­сил­ся. В тот раз и лек­ция бы­ла – не очень, и об­суж­де­ние шло вя­ло. Я чув­ст­во­вал, что мо­е­му дру­гу это аб­со­лют­но не­ин­те­рес­но. Он смо­т­рел ку­да-то в од­ну точ­ку. Прав­да, как вы­яс­ни­лось, точ­ка эта бы­ла очень не­про­стая. Вдруг он шеп­чет мне в ухо:

– Слу­шай, а кто вот та де­вуш­ка? – и по­ка­зы­ва­ет мне гла­за­ми в ту точ­ку, ку­да це­лый час смо­т­рел.

– Это На­дя Вла­со­ва. Она в рай­ко­ме ра­бо­та­ет.

– Вот бы по­зна­ко­мить­ся…

– Не про­бле­ма, – го­во­рю. – Сей­час и по­зна­ко­мим­ся.

За­се­да­ние за­кон­чи­лось. Мы по­до­шли к На­де. Я пред­ста­вил Ан­д­рея и при­гла­сил её в ки­но. Она со­гла­си­лась.

Пе­ред сле­ду­ю­щим за­се­да­ни­ем Ан­д­рей го­во­рит:

– Да­вай и се­го­дня На­дю по­зо­вём в ки­но.

– Нет. Се­го­дня ты это сде­ла­ешь сам.

– А мо­жет, она в тот раз из-за те­бя по­ш­ла, а со мной не пой­дёт.

– Для чи­с­то­ты экс­пе­ри­мен­та я се­го­дня во­об­ще не пой­ду на лек­тор­скую груп­пу.

Че­рез не­сколь­ко ме­ся­цев с ин­тер­ва­лом в две или три не­де­ли я гу­лял на двух свадь­бах – Фе­лик­са и Та­ни и Ан­д­рея и На­ди. Ком­со­моль­ская ак­ция всё же про­шла ус­пеш­но, хо­тя и за­кон­чи­лась аб­со­лют­но не­о­жи­дан­но.

Со­се­ди

В то вре­мя на­ша ре­дак­ция по­ме­ща­лась в ста­ром до­ме на Цвет­ном буль­ва­ре, 30. «Ли­те­ра­ту­ра и жизнь» за­ни­ма­ла по­ло­ви­ну по­след­не­го эта­жа. С на­ми вме­с­те, а так­же на це­лом эта­же ни­же квар­ти­ро­ва­ла «Ли­те­ра­тур­ная га­зе­та». Очень ин­те­рес­но скла­ды­ва­лись на­ши от­но­ше­ния.

«Ли­те­ра­тур­цы» не ви­де­ли в нас кон­ку­рен­тов, от­но­си­лись к но­вич­кам сни­с­хо­ди­тель­но, но в це­лом по-до­б­ро­му. Мы во мно­гом про­иг­ры­ва­ли со­се­дям. У нас не бы­ло тех тра­ди­ций, что дав­но сло­жи­лись у них. С про­из­вод­ст­вен­ной дис­цип­ли­ной у нас бы­ло, мяг­ко го­во­ря, не­важ­но. Мо­ло­до­го за­до­ра – сколь­ко угод­но, а жур­на­лист­ско­го опы­та – ма­ло­ва­то.

Вот один толь­ко слу­чай. Не по­мню, кто тог­да был ре­дак­то­ром на­ше­го от­де­ла – то ли Алек­сандр Фро­лов, то ли Ана­то­лий Ше­ля­пин. При­хо­дит наш на­чаль­ник с ред­кол­ле­гии, где пла­ни­ро­ва­лись оче­ред­ные но­ме­ра, в па­ни­ке.

– Про­зе­ва­ли! День Кон­сти­ту­ции про­зе­ва­ли! Ни од­но­го ма­те­ри­а­ла нет. А с нас тре­бу­ют це­лую по­ло­су. Сдать нуж­но че­рез пять дней.

Ре­дак­тор от­де­ла сел ду­мать и про­сил ему не ме­шать. А мы уе­ди­ни­лись с Фе­лик­сом. Мы так ча­с­то де­ла­ли, ког­да нуж­но бы­ло при­ду­мать что-ни­будь не­о­жи­дан­ное для его или мо­е­го от­де­ла.

Че­рез пол­ча­са мы на­ру­ши­ли за­дум­чи­вость на­ше­го на­чаль­ни­ка. Идея у нас воз­ник­ла про­стая, а глав­ное – ре­аль­но вы­пол­ни­мая. Мы едем в ка­кой-ни­будь не­боль­шой го­род и смо­т­рим, как дей­ст­ву­ет кон­сти­ту­ция че­рез приз­му го­род­ских со­бы­тий. Да­ле­ко ехать бы­ло не­ког­да.

На сле­ду­ю­щее ут­ро мы вы­са­ди­лись из эле­к­т­рич­ки в Сер­пу­хо­ве. Пер­вым де­лом изу­чи­ли ме­ст­ные га­зе­ты. На­ме­ти­ли точ­ки, где каж­дый из нас дол­жен по­бы­вать, и раз­бе­жа­лись. До­го­во­ри­лись встре­тить­ся ве­че­ром в гос­ти­ни­це.

Я про­ска­кал по на­ме­чен­ным точ­кам. К ве­че­ру чув­ст­во­вал, что ре­пор­таж уже вы­ри­со­вы­ва­ет­ся. Тем бо­лее что я знал: Фе­ликс – «ве­зун­чик», к не­му ин­те­рес­ная ин­фор­ма­ция са­ма ле­зет в блок­нот. Он на­ко­пал, на­вер­ное, го­раз­до боль­ше мо­е­го. А отъ­езд мы на­ме­ти­ли на ве­чер сле­ду­ю­ще­го дня. Так что ещё вре­мя есть.

Фе­ликс встре­тил ме­ня си­я­ю­щим. На­ко­пал он дей­ст­ви­тель­но боль­ше, чем я. Но это ерун­да. Он нар­вал­ся на сен­са­цию! В го­род­ском ар­хи­ве ему по­ка­за­ли под­лин­ник пись­ма Горь­ко­го сер­пу­хов­ча­нам! Ут­ром мы вдво­ём по­мча­лись в ар­хив, пе­ре­пи­са­ли ко­рот­кий, но тро­га­тель­ный до­ку­мент, вни­ма­тель­но счи­та­ли. Я его сфо­то­гра­фи­ро­вал. До­ку­мен­таль­ная ил­лю­с­т­ра­ция на по­ло­се – уда­ча!

Ко­ро­че го­во­ря, по­ло­су мы сда­ли в срок. На­зы­ва­лась она – «То­мов пре­мно­гих тя­же­лей». Нас хва­ли­ли, осо­бен­но за ар­хив­ную сен­са­цию. А че­рез не­сколь­ко дней вы­шла «Ли­те­ра­тур­ка» и в ней в ка­кой-то ста­тье бы­ла при­ве­де­на ци­та­та из «от­кры­то­го» на­ми пись­ма клас­си­ка. Но! Но со ссыл­кой на пол­ное со­бра­ние со­чи­не­ний Горь­ко­го. Они, ко­неч­но, мог­ли над на­ми по­из­де­вать­ся. Вме­с­то это­го по-дженль­мен­ски по­ста­ви­ли на ме­с­то.

Да и во­об­ще мы дру­жи­ли с со­се­дя­ми. Ус­т­ра­и­ва­ли сов­ме­ст­ные пра­зд­нич­ные ве­че­ра. На на­шем эта­же был не­боль­шой зал со сце­ной. Мы го­то­ви­ли что-то вро­де ка­пу­ст­ни­ка. «Ли­те­ра­тур­ка» то­же вно­си­ла свой твор­че­с­кий вклад. Од­наж­ды кто-то из со­се­дей пред­ло­жил: «Пусть спо­ют ду­э­том луч­ший пе­вец «Ли­те­ра­ту­ры и жиз­ни» и луч­ший наш». Вы­сту­пать от­ря­ди­ли ме­ня. И я спел ду­э­том с лит­со­т­руд­ни­ком от­де­ла по­эзии «Лит­га­зе­ты» ма­ло ко­му тог­да из­ве­ст­ным Бу­ла­том Оку­д­жа­вой. Боль­ше пол­ве­ка про­шло с то­го дня.

От­цы и де­ти

И по­след­ний раз – о ка­д­ро­вой по­ли­ти­ке. В на­ча­ле 1960 го­да в ре­дак­ции про­изо­шёл рас­кол. Де­ти вос­ста­ли про­тив от­цов. Де­ло в том, что пре­крас­ней­ший че­ло­век, ве­ли­ко­леп­ный жур­на­лист Вик­тор Ва­си­ль­е­вич Пол­то­рац­кий… Как бы это ска­зать… Не счи­тал боль­шой бе­дой вы­пив­ки на ра­бо­те. Мо­ло­дые во­все не бы­ли ас­ке­та­ми. Но на ра­бо­те – ни-ни. По­ве­де­ние стар­ших нас жут­ко воз­му­ща­ло. Не бу­ду на­гро­мож­дать при­ме­ры, рас­ска­жу толь­ко об од­ном.

Од­наж­ды под­пи­са­ние но­ме­ра за­дер­жи­ва­лось по объ­ек­тив­ной при­чи­не. Жда­ли ка­ко­го-то со­об­ще­ния, ко­то­рое обя­за­тель­но долж­но по­пасть в но­мер. Ког­да оно при­шло, де­жур­ный член ред­кол­ле­гии, ко­то­рый дол­жен был под­пи­сы­вать но­мер, был мерт­вец­ки пьян. Раз­бу­дить его бы­ло не­воз­мож­но. При­шлось уже но­чью зво­нить все­гда трез­во­му за­ме­с­ти­те­лю глав­но­го ре­дак­то­ра Ев­ге­нию Осе­т­ро­ву. Он при­ехал и под­пи­сал но­мер.

Это пе­ре­пол­ни­ло ча­шу тер­пе­ния мо­ло­дё­жи, и мне, ком­сор­гу, по­ру­чи­ли пой­ти к глав­но­му ре­дак­то­ру с уль­ти­ма­ту­мом: ли­бо мы, ли­бо они. От­ве­та мы ни­ка­ко­го не по­лу­чи­ли, и в те­че­ние од­но­го-двух ме­ся­цев мо­ло­дёжь из ре­дак­ции уш­ла.

На­вер­ное, чи­та­те­лю бу­дет ин­те­рес­но уз­нать, как сло­жи­лась судь­ба ушед­ших. Нач­ну с гру­ст­но­го.

Фе­ликс Ро­ди­о­нов стал очер­ки­с­том (при­чём очень хо­ро­шим очер­ки­с­том) жур­на­ла «Сме­на». По­след­нее ме­с­то его ра­бо­ты – очер­кист жур­на­ла «Ком­му­нист» (по­верь­те, бы­ло та­кое амп­луа в столь се­рь­ёз­ном жур­на­ле). Фе­ликс был фа­на­том жур­на­ли­с­ти­ки. Аб­со­лют­но не­у­ём­ная на­ту­ра. Он пе­ре­нёс три ин­фарк­та, но рвал­ся на са­мые го­ря­чие те­мы. Од­наж­ды при­шёл ко мне.

– Зна­ешь, есть воз­мож­ность от «Ком­му­ни­с­та» по­ехать во Вьет­нам. Но без ме­ди­цин­ской справ­ки ме­ня не пу­с­тят, а справ­ку не да­дут. Будь дру­гом, схо­ди на ме­доб­сле­до­ва­ние за ме­ня. Там па­с­пор­та не спра­ши­ва­ют.

Я в прин­ци­пе не лю­би­тель креп­ких вы­ра­же­ний, но тут вы­дал ему по пол­ной про­грам­ме. Он оби­дел­ся. Мы по­ру­га­лись. По­том вы­яс­ни­лось, что кто-то всё-та­ки хо­дил вме­с­то не­го к ме­ди­кам. Фе­ликс во Вьет­нам уле­тел. А там слу­чил­ся страш­ный ура­ган, ди­кий пе­ре­пад ат­мо­сфер­но­го дав­ле­ния. Серд­це не вы­дер­жа­ло. Его гроб я встре­чал в Ше­ре­ме­ть­е­ве.

Но вер­нусь к «рас­коль­ни­кам». Ан­д­рей Ер­мон­ский по­пал в жур­нал «Меж­ду­на­род­ная жизнь», по­том мно­го лет слу­жил очень от­вет­ст­вен­ным ра­бот­ни­ком в меж­ду­на­род­ном от­де­ле ЦК КПСС. Са­ша Ав­де­ен­ко ко­ман­до­вал от­де­лом ис­кус­ст­ва АПН. Све­та Кур­лянд­ская до сих пор до­цент фа­куль­те­та жур­на­ли­с­ти­ки МГУ. То­лю Ко­ва­лё­ва взя­ли в «Эко­но­ми­че­с­кую га­зе­ту», ра­бо­тал в «Жур­на­ли­с­те», на пен­сию ушёл за­ме­с­ти­те­лем глав­но­го ре­дак­то­ра «Эко­но­ми­че­с­кой га­зе­ты».

Я по­дал­ся в «Ого­нёк». Про­ра­бо­тал там де­сять лет. По­том сме­нил не­сколь­ко ре­дак­ций. Сей­час – за­ме­с­ти­тель глав­но­го в жур­на­ле «Жур­на­ли­с­ти­ка и ме­ди­а­ры­нок». По­ме­ща­ет­ся на­ша кро­хот­ная ре­дак­ция в Со­ю­зе жур­на­ли­с­тов Рос­сии. Ко­ри­дор на чет­вёр­том эта­же мы на­зы­ва­ем «Ал­ле­ей сла­вы». Там на сте­нах с двух сто­рон ви­сят стен­ды (по го­дам) с пор­т­ре­та­ми ла­у­ре­а­тов пре­мии Со­ю­за жур­на­ли­с­тов СССР. Со стен­да 1980 го­да на ме­ня каж­дый ра­бо­чий день смо­т­рит Фе­ликс Ро­ди­о­нов. Под име­нем и фа­ми­ли­ей в ско­боч­ках на­пи­са­но – по­смерт­но.
Олег КУ­ПРИН

Ав­тор в 1958 – 1960 го­дах был за­ме­с­ти­те­лем ре­дак­то­ра от­де­ла вну­т­рен­ней жиз­ни га­зе­ты «Ли­те­ра­ту­ра и жизнь»

Полная версия статьи на сайте Литературная Россия