Военные действия Рязанского ополчения

(Спасибо пользователю yurchella за перевод главы в текстовый формат!)

Ограничив сбор ополчения 1812 года только 16 губерниями, правительство предполагало деятельность его ограничигь только чисто стратегическими целями, а именно оградить им в случае необходимости столицы, и кроме этого, держать на готове достаточный резерв. По манифесту 18 июля 1812 года Рязанская губерния, вместе с губерниями Московской, Тверской, Ярославской, Тульской, Калужской и Смоленской, по сбору ополчения вошла в первый округ. В этом же манифесте была намечена и деятельность эгого округа. Округ этот «примет самые скорые и деятельные меры к собранию, вооружению и устроению внутренних сил, долженствующих охранять первопрестольную столицу Нашу Москву и пределы сего округа».

«Вся составленная ныне внутренняя сила не есть милиция или рекрутский набор, - говорится в манифесте, - но временное верных сынов Poccии ополчение, устроенное из предосторожности в подкрепление войск и для надёжнейшего охранения отечества. Каждый из военачальников при новом звании своём сохраняет прежнее, даже не принуждается к перемене одежды и по прошест-вии надобности, т.е. по изгнании неприятеля из земли нашей, всяк возвратится с честию и славою в первобытное своё состояние и к прежним своим обязанностям».

Последующие обстоятельства, однако, заставили совершенно нзменить эти предположения.

По самому первоначальному плану вся "земская сила" 1-го округа в числе 124 тысяч человек в целях охраны столицы должна была быть расположена вокруг Москвы и быть готовой во всякое время к выступлению: Московское - к Воскресенску, Звенигороду, Можайску и Подольску; Тверское - к Клину; Ярославское - к Дмитрову; Владимирское - к Богородску; Рязанское - к Кашире; Тульское - к Серпухову; Калужское - к Верее; Смоленское - к Можайску. [1]

Из рапорта Рязанского губернского прокурора Томиловского к министру юстиции Ивану Ивановичу Дмитриеву от 15 августа 1812 годл видно, что Рязанский губернатор получил предписание о поспешном отправлении Рязанского ополчения к Кашире 13 августа. Томиловский, между прочим, писал в своём рапорте: «с 8 сего августа по настоящее число (т. е. 15 авг.) г. г. дворянские предводители здешней губернии и избранные в полковые командиры для военного ополчения чиновники занимались и теперь занимаются приёмом в сборных местах предназначенных от Рязанского дворянства 15600 воинов, и для одного конного казачьего полка лошадей, а 13 числа сего же августа здешний г. гражданский губернатор получил с нарочною эс-тафетою предписание от господина главнокомандующего в Москве, генерала-от-инфантерии графа Фёдора Васильевича Растопчина, чтобы как можно поспешить отправить всё Рязанское ополчение к городу Кашире».

«Вследстие чего г. губернатор разослал тотчас всем нижним земским судам строжайшие предписания с тем, что буде кто из помещиков, а в небытность оных из управляющих не предста-вит воинов и лошадей до 18-го числа сего (августа) месяца в сборные места, то губернское начальство вынуждено будет брать оных по экзекуции, и на счёт помещиков отправлять к Кашире на почтовых, или на наёмных лошадях. Распоряжение первого здешнего комитета, по предмету сему учреждённого, состоит в том же, а второй комитет продолжает своё занятие в приёме пожертвований от разных лиц и состояний приносимых». [2]

Сообразно с этим ополченцы в Рязанской губернии, как мы видели из приведённых выше [3] маршрутов, сначала расположились в Михайлове в дер. Добрые Пчёлы Михайловского уезда, в Сосновке, в Щурове, Ловцах, Любичах, Белоомуте, Дединове и Городце.

Ополчение должно было расположиться полукольцом, почти всё по Оке и частью по Осетру. 12 авгуета 1812 года губернатор предлагал земским судам:

«Получив сейчас с нарочною эстафетою отношение от господина главнокомандующего в Москве, чтобы как возможно спешить всему Рязанскому ополчению отправиться к г. Кашире, я поспешаю обратиться в суд сей с строжайшим предписанием немедленно объявить всем г. г. по-мещикам, чтобы они, не ожидая более никаких подтверждений, ускорили ныне доказать на самом опыте ревность и усердие своё к государю и отечеству представлением каждым по своему уезду назначенных от него воинов». [4]

Но уже в конце августа, когда стала решаться участь Москвы, после бородинского боя, ополчение спешно было двинуто к Москве для соединения с действующею армией, но быстрое занятие французами города помешало этому соединению и Рязанские полки по предписанию гр. Растопчина возвращены были на сборное место в с. Дединово. 3-го сентября командующий Рязанской военной силой генерал-майор и кавалер Измайлов, сделав распоряжение о возвраще-нии полков, доносил кн. М.И. Кутузову: «получа сего числа от Его Сиятельства господина гене-рала-от-инфантерии графа Фёдора Васильевича Растопчина предписание, чтоб по приказанию Вашей светлости оборотить полки Рязанского ополчения в поход к Москве выступившие, я того же часу послал курьеров догнать те полки и предписал возвратиться им на сборное место в село Дединово. О чём Вашей светлости донести честь имею». [5]

«К действующей армии успели присоединиться два ополчения: Московское в 7 тыс. человек под начальством генерала Маркова и Смоленское в 3 тыс., предводительствуемое генералом Лебедевым. [6] Но значение этих ополчений по независящим от них обстоятельствам было ничтожное. Под Бородиным ратники Московского ополчения были командированы на сооружение укрепления, но не были снабжены ни лопатами, ни киркамн и не имели ни малейшего понятия о приготовлении туров и фашин [7] , дурно вооружённые и не успевшие получить надлежащего тактического образования, были назначены для отвода раненых с поля сражения и в прикрытие обозов». [8]

Рязанское ополчение, вернувшись к сборному месту, стало прикрывать своими силами Рязанскую и Касимовскую дороги [9] , высылало свои разъезды к Коломне и Егорьевску. Вооружение Рязанского ополчения бьло ещё хуже чем Московского, но несомненно этот невольный манёвр подействовал более или менее успокоительно на местное население, которое, как доносил губернатор, с выходом полков пришло в страшное смятение... Рязанское ополчение в этот опасный момент стало сторожить границы Рязанской губернии.

«Что же касается до предписуемых на всякий случай осторожностей против покушения неприятеля, - рапортовал, между прочим, 5 сентября 1812 г. командующий Рязанской военной силой генерал-майор и кавалер Измайлов главнокомандующему всеми российскими армиями кн. М. И. Кутузову, - то я теперь же предписал всем г.г. полковым начальникам, чтобы они с полками их прибыли в село Дединово и расположились в биваках по правому берегу реки Оки, а по левому приказал иметь разъезды. От Щурова до Белоомута велел я подвинуть все суда, барки и лодки к правому же берегу. Предприняв все меры осторожности, честь имею Вашей Светлости донести, что Рязанское ополчение кроме пик не имеет никакого огнестрельного оружия и в случае появления неприятеля, хоть готово отражать его, но в раз невозможности удержать занимаемую позицию, куда изволите приказать отступать с ополчением сим».[10]

Сколько в этих словах горького трагизма и жалкого комизма. Ополчение отражать неприятеля готово, но не имеет оружия... Куда изволите приказать отступать с ополчением сим, в случае невозможности удержать занимаемую позицию... Но как удержать позицию, не имея ору-жия?.. Мы видели выше как снаряжалось Рязанское ополчение оружием, как собирались для него жалкие пики, оставшиеся от Рязанской милиции, хранившиеся неизвестно где в уездных городах.

Разумеется только счастливая случайность, что неприятель устал и усталый не двигался долгое время из Москвы далее, дала возможность Рязанскому ополчению устоять на занятых пунктах, но оно рассыпалось бы как дым от дуновения ветра при натиске неприятеля. И так всю вторую половину сентября и октября месяцев Рязанское ополчение, не тревожимое неприятелем, простояло на биваках и от скуки и бездействия вместе с другими воинскими частями приняло уча-стие в разгроме винных лавок и кабаков по Егорьевскому и Зарайскому уездам,[11] что однако не помешало генералу Измайлову 7 октября заговорить языком старого боевого генерала, хотя неизвестно, чтобы он стал делать с тем же вооружением и только что проявленной ополчением в чаду общей анархии дисциплиной.

7 октября 1812 года генерал-майор Измайлов писал князю Борису Андреевичу (Волконскому):

«Милостивый Государь мой, князь Борис Андреевич!
В ответствие отношения ко мне Вашего Сиятельетва от 5 числа сего октября за № 516, спешу сообщить Вам, милостивый государь мой, что вверенное мне ополчение с самого прибытия в сборное место на границе Рязанской губернии, в биваках расположенное, кроме разъездов Вашим Сиятельством любопытствуемых, приведено в порядок совершенной готовности встретить неприятеля и отражать покушения поисков его. Жителям благополучного края здешнего, с обо-значением мерами бдительной осторожности и держимою воинами цепью неприятель, как будто сведующий о том, бегает мест, ополчением нашим занимаемых, и страшится приближения к нам.
Подпоручик Лихарев, командированный на открытие неприятельских отрядов, сего дня (т.е. 7 октября) мне донёс Московской губернии из села Вохны, что неприятель, бывши в городе Богородске с восемью тысячами пехоты и конницы и восемью пушками, разделился на две части и потянулся одной половиной по Касимовской дороге к Акжали, а друтой, разорвавшись в малые отряды, пошёл по Владимирской дороге, и 1 числа сего октября был в Вохне, где крестьяне селения того с казаками из отряда фуражиров побили до тридцати человек, а с вечеру в 9 часов неприятель получил от своего начальства курьера и не более как через час после того выступил к Москве поспешным маршем, как из города Богородска, так и из Касимовской дороги; преследующие же их казаки наши остановились от Москвы в 25 верстах по Владимирской дороге в деревне Новой. Разъезды от меня командируемые могут смыкаться с Владимирскими случайно только, а потому и трудно предопределять им как время, так и место.
С моей стороны я вторично уже сообщаю Вашему Сиятельству наблюдения о неприятеле; желаю я от Вас взаимности по предмету сему и в этом случае за честь поставлю служить Владимирскому ополчению из вверенных мне полков».[12]

Такое именно назначение Рязанского ополчения желал и Государь Император, выразив это в своём рескрипте на имя Кутузова от 8 октября 1812 года.

«Князь Михаил Ларионович! - писал Государь. - По приезде генерал-адъютанта князя Волконского из доставленного Вами строевого рапорта усматриваю, что наличное состояние ар-мии хотя в числе своём невероятным образом уменьшилось, но за всем оным простирается ещё до 85 тыс. человек рядовых сверх казаков, как наличных, так и следующих с Дону, а также исключая ожидаемых Вами ещё людей от генерала князя Лобанова Ростовского, которые, по сличению Вашего рапорта с рапортами от него ко Мне доставленными, оказываются не все ещё к армии прибывшими».

«Такое чрезвычайное в людях уменьшение без сомнения произошло частью от действий военных, но не могу также не признать значительною тому причиною несоблюдение в армии строгого воинского порядка, от чего возникло пагубное для армии зло, называемое мародёрством. Равным образом нескорое доставление к полкам выздоравливающих из госпиталей и употребле-ние большого числа людей в разные ненужные командировки».

Затем Государем указаны меры для пополнения армии, и между прочим, приказано:

«Всех штаб и обер-офицеров Московского ополчения распределить по полкам на действительную службу.
По удалению Вашему с армиею от отряда генерал-адъютанта барона Винценгороде, какие сделаны Мною распоряжения касательно сего корпуса усмотрите Вы из прилагаемых у сего ко-пий. Сими распоряжениями Я имею в виду сколько возможно усилить сей отряд.

Употребив для сего ополчения Тверское и Ярославское, Я полагаю полезным, чтобы ополчения Владимирское, Тульское и Рязанское, снабдив нужным числом находящейся в армии излишней артиллерии, привесть тем в удобное положение действовать на неприятеля и преграждать дальнее вторжение оного во внутрь Империи по разным дорогам, идущим от Москвы».[13]

Но ополчению нашему так и не пришлось действовать против неприятеля. 11 октября Наполеон сам оставил Москву, отступая назад. Рязанское ополчение находилось до половины декабря без всякого действия. За этот довольно длинный период времени у Богдановича только раз упоминается так примерно под 17 ноября 1812 года, что «Рязанское ополчение оставлено до времени в своей губернии, а Владимирское в Моск.».[14]

В формулярах же 1 казачьего пехотного полка делается однако отметка, что во время продолжения службы полк находился в походах 1812 года сентября с 1 по 4-е к Москве при вторжении в оную неприятеля, с 4-го же сентября по 8-е декабря под Коломной при наблюдении по правому берегу реки Оки за сближением неприятеля.[15] Затем третий казачий пехотный полк делает отметку в формулярах о службе чиновников полка ещё короче, а именно: находился в походах противу неприятеля: в 1812 году для защищения к столичному городу Москве и за границею и т.д.[16]

По формулярам офицеров всех остальных полков Рязанского ополчения никаких отметок о действиях ополчения в Poссии не делается. Их и не было.

А после 11 октября, с переменой военного счастья, действия Рязанского ополчения под Москвой и не были нужны. Кутузов следовал по пятам отступающих французов, с севера надвигался Витгенштейн, защищая в то же время дорогу в Петербург. Наперерез двигалась Дунайская армия. План Наполеона о зимовке в хлебородной Малороссии не удавался, пришлось возвращаться по разорённой Смоленской дороге. Всё это так. Но нужда в охране Малороссии от вторжения неприятеля всё-таки оставалась. Эту охрану Государь задумал возобновить находившимся без действий ополчением, в том числе и Рязанским.

В своём рескрипте на имя командующего 3-м округом внутреннего ополчения графа П. А. Толстого, данном от 8 ноября 1812 г., Государь писал:

«Повелениями Моими от 8-го, 27 сентября и 8 октября предъуведомлены Вы, что вверенное Вам ополчение должно быть в готовности к выступлению в походы, на каковой случай назначены требуемые Вами 10 тыс. ружей [17] , предоставлено собственно Вам учреждение нужной для ополчения артиллерии, и, наконец, прикомандированы к оному все иррегулярные конные полки, идущие из Оренбурга от генерала князя Волконского, следовательно ополчение Вам вверенное уже есть в полном смысле корпус, составленный из разного свойства войск, нужных для сего предмета.
Известное Мне усердие Ваше к службе отечественной уверяет Меня, что ополчение сие уст-ройством и необходимым обучением уже приведено сколь можно в подлежащее состояние кроме тех людей, которые по последнему моему указу от 21 октября вновь набираются, и которые должны составлять резерв Вашего ополчения.
При неблагоприятных обстоятельствах предлагалось ополчению Вам вверенному действовать на левый фланг неприятельский, но ныне, когда благословением Всевышнего армия фельдмаршала князя Кутузова преследует ретирующегося неприятеля и 2-го числа ноября находилась уже в Смоленской губернии в городе Красном, почитаю Я нужным ополчению Вашему следовать из Нижнего Новгорода на Муром, Рязань, Орёл и Глухов [18] , и расположиться в Малороссийских губерниях.
Сверх сего предписываю Вам принять в своё начальство ополчение Рязанское и Тульское, которые должны следовать с Вами по тому же направлению, о чём повеления к ним вместе с сим посылаются.
Сим распоряжением прикроются изобильные наши провинции на случай какого-либо неприятельского со стороны сей покушения в то время, когда регулярные наши армии займутся дальнейшим преследованием неприятеля, а внутренние губернии ныне, ополчением занимаемые, облегчатся в продовольствии столь значительного количества людей, ибо сверх вверенного Вам ополчения обязаны они же содержать и формируемые вновь пехотные 6атальоны, кавалерийские и артиллерийские резервы. Что принадлежит до назначенных к сбору двух человек со ста по ополчению Вам вверенному, то их препоручить особому начальнику по собственному Вашему избранию, который бы оставаясь на месте занимался устройством сих людей в виде особого ополчения; оно будет составлять Вам резерв, о коем Вами упомянуто.
Сегодня выступление Ваше с ополчением в поход, продовольствие оного жалованием и про-виантом зависеть уже будет от военного министерства, которому и предписано сделать зависящее по сношению с Вами распоряжение.

Я желаю получить от Вас чрез вручителя сего донесение: о времени выступления в поход, о разделении и числе войск Вам вверенных, а равным образом и впредь о движении Вашем доносите Мне и главнокомандующему армиями фельдмаршалу князю Голенищеву-Кутузову. Александр». [19]

В другом рескрипте на имя князя Кутузова 9 ноября 1812 года Государь писал:

«Князь Михаил Ларионович!
Из включённого при сём в копии повеления Моего, данного генерал-лейтенанту графу Толстому, усмотрите Вы, что ополчению, им командуемому вместе с Рязанским и Тульским назначено следовать в Малороссийские губернии для прикрытия изобильного края сего от какого- либо неприятельского покушения и для составления резервной обсервационной армии, которая в состоянии была бы подкрепить большую действующую армию Вам вверенную, или вступить в Волынь и Подоль, дабы по обстоятельствам помешать Австрии действовать противу нас.

Поставляя Вас в известность о распоряжении сём, повелеваю предписать начальникам Рязанского и Тульского ополчений, чтобы они состояли в команде генерал-лейтенанта графа Толстого и исполняли его приказания. Пребываю Вам всегда благосклонным. Александр». [20]

Менялось, как видим, само назначение ополчения. Прежде деятельность ополчения намечалась здесь, дома, ополчению поручалась охрана первопрестольной столицы и пределов округа. Теперь оно должно было следовать в Малороссию, войти в состав резервной обсервационной армии для подкрепления большой действующей армии и вступив в Волынь и Подоль, мешать Австрии действовать против Poccии.

По-видимому, это новое назначение Рязанского ополчения привело в смущение начальника Рязанскаго ополчения. Не зная, что это назначение дано было самим Государем, он как-будто не поверил Рязанскому губернатору, сообщившему ему бумагу управляющего Военным Министер-ством об этом назначении. Измайлов за разъяснением этого вопроса обратился к г. генерал-лейтенанту, состоящему в свите Его Императорского Величества главнокомандующего всеми ар-миями, дежурному генералу, начальнику войск 3-й пехотной дивизии, шефу Черниговского пехотного полка и разных орденов кавалеру Петру Петровичу (фамилия в тексте не указана).

Измайлов писал ему из села Дединова 21 ноября 1812 г.:

«Рязанский г. губернатор при отношении ко мне препроводил список с предписанием к нему управляющего военным министерством Его Сиятельства князя Горчакова о том, что Рязанское ополчение, соединясь с ополчением г. генерала-лейтенанта графа Толстого, должно быть в готовности к походу, честь имею донести о сём Вашему Превосходительству, а при том объяснить, что, состоя доныне в повелениях главнокомандующего армиями, могу ли без особенного Его Светлости предписания выступить в поход по приказанио упомянутого графа Толстого».[21]

Князь Кутузов также был своевременно извещён о Высочайшем повелении относительно нового назначения Рязанского ополчения.[22]

Затем, Рязанское ополчение было ещё на месте, а ему уже 6ыло дано дальнейшее назначе-ние, не останавливаясь в Малороссии, следовать в Волынскую губернию и раположиться около Житомира, Новграда-Волынска, Овруча и Мозыря.[23]

Об этом назначении ополчения граф Аракчеев 18 декабря писал кн. Кутузову Смоленскому: «по Высочайшему повелению Государя Императора честь имею донести Вашей Светлости, что вследствие всеподданнейшего представления Вашего от 5 декабря № 1118, послано сего числа повеление г. генерал-лейтенанту гр. Толстому, чтоб он с ополчением, ему вверенным, не останавливаясь в Малороссии, следовал в Волынскую губернию, и расположил около Житомира, Новограда-Волынска, Овруча и Мозыря».

По имеющимся в нашем распоряжении документам трудно установить точно время выступления Рязанского ополчения со сборного места из с. Дединова. Началось это выступление однако не ранее половины декабря 1812 года.

Ещё 21 ноября, как видно из рапорта Государю генерала-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова наше ополчение оставалось в Рязанской губернии [24] в полном бездействии, ожидая назначения, а скорее роспуска по домам, так как неприятель уже бежал из Poccии и следовательно не представлялось уже надобности в «защите домов, жён и детей каждого и всех».

Ещё 6 декабря 1812 года Рязанское ополчение пребывало в пределах Рязанской губернии, хотя с начала ноября ему дано было назначение следовать в Малороссийские губернии.

За указанное число Государь Александр Павлович между прочим в п.5 своего рескрипта на имя Кутузова писал: «относительно ополчения вам известно уже из рескрипта Моего от 9 ноября. Повеление, данное Мною генерал-лейтенанту графу Толстому, вследствие коего должен он следовать в Малороссийские губернии с ополчением, ему вверенным, присоединя также к себе Рязанское и Тульское; теперь предписал Я ему оставить Тульское ополчение, при назначении, Вам сделанном, а взамен оного принять к себе в команду Полтавское и Черниговское, расположенное в губерниях Малороссийских и Волынской, когда оно сблизится в оными; пребываю Вам всегда благосклонный Александр».[25]

С 16 декабря 1812 года стали приходить в пределы Рязанской губернни части Костромского и Нижегородского ополчений [26] по пути к городу Глухову, Черниговской губернии. Пo тому же направлению последовало и Рязанское ополчение.

Глухов был назначен общим сборным местом, где все полки ополчения 3 округа, предводимого гр. Толстым, должны были ожидать своего дальнейшего назначения. Путь был не малый и по зимнему времени не лёгкий.

Но уже 18 декабря сборное место было намечено другое. 18 декабря граф Аракчеев по Высочайшему повелению из г. Вильны писал генерал-фельдмаршалу князю Кутузову-Смоленскому, что «вследствие всеподданнейшего представления его от 5 декабря за № 1118, послано сего (18) числа повеление генерал-лейтенанту графу Толстому, чтобы он с ополчением, ему вверенным, не останавливаясь в Малороссии, следовал в Волынскую губернию и расположил около Житомира, Новгорода-Волынска, Овруча и Мозыря».[27]

Собственно Рязанское ополчение назначено к городам Овручу и Мозырю.[28]

Переход этот затянулся на долгое время. Из рапорта коменданта г. Житомира от 10 апреля 1813 года можно видеть, что в названный город и ближайшие места к указанному числу (10 апреля) прибыло только:

См. таблицу.

Двигалось Рязанское ополчение к месту своего нового назначения, как можно заключить из отметок на ведомостях, представленных в инспекторский отдел о больных чиновниках и воинах, таким путём:

15 декабря 1812 года головная часть Рязанскаго ополчения уже была в Туле, где оставила в госпиталях 4 чиновника и 22 нижних чина. Первым шёл 1 пеший казачий полк Рязанского ополчения. Конный же, например, полк выступил 29 декабря.

Орла первые колонны Рязанского ополчения достигли в самом конце декабря, оставив в госпиталях названного города с 27 декабря 1812 г. по 22 февраля 1813 года больными 5 офицеров, 13 человек 1 казачьего и 23 конного полков.

3 января 1813 года первые части Рязанского ополчения уже были в Стародубе. Об этом опять свидетельствуют пометки командиров полков ополчения на ведомостях, представленных в инспекторский отдел 14 июня 1814 года.

Что было поводом - неизвестно, но в Стародубе ополчение пробыло значительное время, -два месяца. Из отметок на тех же ведомостях видно, что больные в госпитали Стародуба по-ступали с 3 января по 1 марта. Может быть столь длинная остановка и вызвана тем, что в ополче-нии оказалось слишком большое количество больных. Конный полк и два батальона казачьего полка нигде не оставили столько больных, как в Стародубе.

Затем головная часть ополчения проследовала через Почен, пробыв в нём примерно с 25 января по 14 февраля.

Часть ополчения проследовала через село Котлеково, Могилевского повета.

К 15 марта Рязанские ополченцы уже прошли далёкий путь. Так как ополченцы не могли сразу превратиться в настоящих солдат и не отличались закалённостью и выносливостью, то не мудрено что и от трудности похода, и от плохих санитарных условий многие болели и умирали без медицинской помощи. В подтверждение этого достаточно просмотреть представленные в ию-ле месяца 1814 года в инспекторский департамент военного министерства списки нижних чинов полков и списки чиновников [30] этих полков, чего мы касались в особой главе «санитарное со-стояние ополчения».

Поэтому ополчение простояло в Мозыре и Овруче почти до августа месяца 1813 года, не принимая участия в первой заграничной кампании 1813 г.

К этому времени в герцогстве Варшавском сформировалась так называемая Польская армия Беннигсена... В армию эту назначена была резервная армия кн. Лобанова-Ростовского.

По распоряжению союзных монархов Польская армия сначала взяла путь от Вислы на Ка-лиш к Одеру, по направлению к Глогау. Армя Беннигсена имела назначение вступить в бой с неприятелем, если он останется в Силезии, либо прикроет Польшу от его вторжения.

Рязанское ополчение вместе с другими получает новое назначение соединиться с Польской армией, и начинает двигаться вперёд по стопам главной армии.

12 февраля 1813 года главная наша армия была ещё у Калиша и на Одере. Рязанское ополче-ние, как видно из журнала военных действий Польской армии, прибыло к Калишу только по окончании перемирия, каковое обе враждующие стороны старались использовать для себя как можно выгоднее. Для начатия второй кампании решено было использовать и силы ополчения, до сих пор остававшиеся без действования.

По формулярным спискам, рассеянным в делах Рязанскаго Депутатского Собрания, значится:

а) конный полк Рязанского ополчения находился в походах с 24 июля 1813 года в герцогстве Варшавском, в Саксонии, в Богемии, в Пруссии, в Австрии, в Голштинии, в Силезии и в герцогстве Брауншвейгском. [31]
б) в формулярах первого казачьего полка отмечается, что 1813 г. с 24 июля полк был за границею в Польше, Варшавского герцогства. [32]
в) 2-й казачий полк по тем же формулярам выступил за гранипу 24 июля 1813 года. [33]
г) 3-й пеший казачий полк за границею, как значится по формулярам, пребывал с 19 июля 1813 года: в Галиции, герцогстве Варшавском, Силезии, Богемии, Саксонии.[34]
д) 4 пеший казачий в походах за границею был с 21 июля 1813 года, проходя герцогство Варшавское, Силезию, Австрию, Пруссию, Мекленбургию, Шверин, Данию и Голштинию.[35]
е) 1 егерский полк во время своего служения, говорится в формулярах, был в походах противу французских войск 1813 года, июля с 24 числа в герцогстве Варшавском, Силезии, Боге-мии, Саксонии и проч.[36]

ж) 2 егерский полк в походах был за границею с 1813 года июля 19 числа во владениях Польши, Силезии, Пруссии, Ганноверии, Голштинии, Дании и пр.[37]

2 августа 1813 года, по прибытии главнокомандующего в Калиш и по получении извещения о прекращении перемирия и соучастия Австрии в продолжении войны против французов, ополченские полки получили такое назначение: Рязанское ополчение под командой генерала Измайлова проходит через Петроков (13 августа) и располагается в местечке Плещеево под Калишем. Здесь оно было отдано в команду генерал-майора Репнинского [38] , так как признано было полезным сблизить ополчения с местом перехода чрез Одер между Глогау и Кросеном.

В Петрокове и Калише ополчение оставляет в госпиталях очень много своих больных.

4 августа по Высочайшему повелению Рязанское ополчение вместе с Костромским должно было прибыть особыми дорогами в местечки - Верушев, Кемпен и Баранов.

Рязанское ополчение вместе с Польской армией Беннигсена из пределов Варшавского герцогства снялось очень быстро, так как в ночь с 11 на 12 августа 1813 года было предложено ему отрядить на помощь Силезской армии часть вверенных ему войск. Главнокомандующему ар-миями казалось, что Силезская армия ген. Блюхера, которой предложено вести оборонительную линию, не совсем надёжна, при этом главнокомандующий не мог предполагать, что неприятель уже сильно ослаблен.

До этого времени счастье не баловало и союзные войска, но оно уже было близко. Кульмское сражение (17 авг.) значительно ободрило армию. С 17-18 августа счастье стало очень заметно изменять неприятелю.

21 августа Польская армия приняла расположение согласно определённой диспозиции: Рязанское ополчение стало в местечке Здуны. [39] В тоже время генерал Муромцев расположился в местечке Дубине, генерал-майор Титов - в местечке Кобылине. [40]

31 августа было предписано генерал-лейтенанту Толстому с корпусом генерал-майора Муромцева и Титова и Рязанским ополчением поспешнее следовать через Равич и Винциг (по мосту у деревни Кленау через Одер 5 сентября): корпусу Муромцева и Титова к Лигницу, а Рязанскому ополчению к Пархвицу, в кои места прибыть непременно 6 сентября. [41] Но армия Беннигсена через Бреславль и выше Штенау прибыла в окрестности Лигница 1 сентября. [42] Часть Рязанского ополчения, как видно из отметок на доставленных в Инспекторский Д-т В. М. ведомостях о составе ополчения, шла через Лису.

Затем переправясь через р. Бобер и через Нейссе ополчение двинулась, под прикрытием Силезской армии, расположенной у Бауцена к проходам через Лузацкие горы несколькими ко-лоннами. Ополчение под командой графа Толстого пришло через Цитау сначала в Ауссиг (20 и 21 сентября), а затем к Лейтмерицу и Теплицу [43] , где Рязанскому ополчению пришлось оставить потом не одну сотню больных своих воинов для излечения. Развитию болезней значительно способствовала спешность движения армии. Высочайшее повеление с назначением Польской ар-мии следовать поспешно через Цитау и Румбург в Богемию получено было 5 сентября. Эта спешка вызвана тем, что армия Блюхера, долженствовавшая соединиться с большой союзной, находясь уже близко от реки Эльбы перед Дрезденом, тем не менее, как сказано в журнале военных действий, «сего предназначенного движения совершить не может». В частности корпусу генерал-лейтенанта Толстого предписано, остановясь в Лигнице на один только растах, поспешно следовать через Гольдберг, Левенберг и Зайденберг к Цитау, куда прибыть за 6 дней, т.е. 13 сентября.

Этот тяжёлый путь для Польской армии, в составе которой было и Рязанское ополчение, был намечен на совещании в главной союзной армии. Истощённые, усталые ополченцы шагали беспрерывно и казалось с первого раза может быть без всякаго плана потому, что им назначено несколько заданий. А именно:

а) если Наполеон пойдёт навстречу армии Блюхера, то Польская армия должна спешить на подкрепление Блюхера и возобновить с содействием главной армии решительное наступление;
б) если Наполеон обрушится главными силами на северную армию наследного принца Шведского, то войска Беннигсена должны двинуться ему на помощь к Герлицу;
в) если Наполеон пойдёт на главную армию, то двинуться к Теплицу в Богемию

и г) если Наполеон сосредоточит свои силы у Лейпцига, то Беннигсен должен двинуться к Дрездену.

Словом армия Беннигсена с необученными, почти безоружными и измученными ополченцами в этот момент должна была быть всюду затычкой или заслонкой от неприятеля.

25 августа стало известно, что Наполеон двигается к Бауцену против Блюхера; бедные ополченцы спешат туда, делая большие переходы; потом Наполеон переменяет своё движение, направляется к Дрездену - бедная ополченская армия делает попытку двинуться туда же. Ополченская армия делала разные зигзаги и кривые линии, претерпевая голод и всякие лишения, потому что она должна была питаться реквизитом, а проходила по стране разорённой и опустошённой и неприятелем, и главной армией.

Наконец Беннигсеновской армии назначено взять направление в Богемию, причём главнокомандующий, получив на сделанное им требовавие от генерал-лейтенанта Толстого отзыв, какие он, Толстой, из вверенных ему ополчений признаёт довольно обученными и устроенными, чтобы быть употребляемыми против неприятеля, предписал 7 сентября графу Толстому, говорится в журнале военных действий, «следовать в Богемию с теми только ополчениями, которые он и его Императорского Величества флигель-адъютант полковник Закревский, по сему предмету государем посланный, признают к тому способными, все же прочие отправить для наблюдения крепости Глогау».

Найдены недостаточно устроенными полки 4 Рязанский и Казанский. [44]

Беннигсену дана следующая инструкция: «армия, вам вверенная, назначена для прикрытия сообщения главной армии. Для достижения сей цели вы займёте позиции близ Кульма, впереди Теплицы, выслав авангард к Ноллендорфу, либо к Петерсвальде и боковые отряды для охранения Фодер-Цинвальда и дороги, ведущей из Альтенберга. Партизанов по этому направлению и по персвальдскому шоссе пошлите сколько можно более, но избегая решительной встречи, чтобы не обратить на себя внимание неприятеля. Все теснины, ведущие к вашей позиции, должны быть укреплены тщательно и как можно скорее» и т. д.

Но уже 29 сентября ополченская армия под начальством Беннигсена получает опять новое назначение идти к Дрездену, но Рязанское ополчение простояло близ Лейтмерицы и Теплицы до половины октября, оставив в Лейтмерицком и Теплицком лазаретах сотни больных.

В журнале военных действий Польской армии под 1 октября записано: «по прибытии главнокомандующего Польской армией генерал-от-кавалерии Беннигсена с большою частью войск, остальные под командою г.-л. Маркова, соединясь с ополчением под командою генерал-лейтенанта графа Толстого, расположены были около Дрездена следующим порядком: 1-й отряд - командовал генерал-майор Иванов - из 3-х батальонов Рязанской пехоты от ополчения при деревне Груна; 2-й отряд при дер. Лейбниц под командою генерал-майора Репнинского – 5-ти эскадронов Рязанского конного и 5-ти эскадронов Симбирского конного полка от ополчения. [45] В резерве при деревне Гистриц - под командою генерал-майора Муромцева - два полка Нижегородских пехотных, во всяком 3 батальона. В резерве при деревне Пестриц. Особые посты: при селе Пирне - под командою полковника Маслова - 3 батальона 1-го егерского Рязанского полка от ополчения и 1 эскадрон казачьего конного полка. [46]

6 октября под Лейпцигом произошла кровавая битва, какую только знает история. В битве приняли участие почти все народы. Польская армия с ополчениями гр. Толстого подходила с юга, а именно Беннигсен наступал со своей Польской армией со стороны Песочной и Госпитальной застав, выставив 60 орудий. Действие русских батарей, повествует историк Бо-гданович, вскоре заставило замолчать неприятеля. Кононада прекращена была вследствие появления депутации от города. Но когда переговоры не состоялись, началась новая кононада и Беннигсен со своей армией пошёл на штурм. Нападение увенчалось полным успехом. Беннигсен вошёл в город, водворив в нём гарнизон из русских и прусских войск под начальством Шувалова.

Сама же армия Беннигсена 7 октября стала биваком под самым Лейпцигом. Конечно в самом сражении ополчения не принимали деятельного участия. Ополчения по-прежнему оставались в своей скромной роли: они предназначены были заслонять главные силы армии от неприятеля.

6 октября в день сражения первая бригада ополчения, составленная из полков 1-го Нижегородского и 2-го Нижегородского, 2-я бригада из 3-го Нижегородского и Казанского, 3-я бригада из полков 1 и 2 Пензенских, 4-й Нижегородский, 3-й Рязанский, 2-й Пензенский, 1-й Егерский Рязанский, 5-ть эскадронов конного полка Рязанского и 5 эскадронов Симбирского конного расположена была за деревней Петерсвальде, конный Костромской полк командирован для занятия дорог Кенигсштейской и Пирнской от деревни Гелендорф в 4 верстах. Генерал-майору Булатову предписано оставаться в той же позиции до вечера, ночью отступить за деревню Цейт, где ожидать дальнейшего повеления. [47]

10 октября главные силы Беннигсена, поступившие под начальство наследного Шведского принца, двинулись на Люден вслед за силезской армией. Ополчения оставались на той же диспозиции. Только генерал-майору Иванову с 1-м Егерским Рязанским и конным Костромским полками приказано следовать до Пирны. [48] Но 10 октября генерал-майор Иванов уже вытес-нил из города Пирны неприятеля, частью своих войск занял этот город и по укреплению Зоннештейн открыл кононаду. [49]

11 октября корпус следовал через Максен Рейгольденгайн 24 версты до местечка Диппольсвальде следующим порядком: конный Рязанский полк - в авангарде, 1-я бригада ополчения (1 и 2 Нижегородские пешие полки), 3-я бригада ополчения (1-й и 2-й Пензенские пехотные полки), 1-й егерский Рязанский, 3-й Рязанский, 3-й Пензенский, 4-й Нижегородский, 5 эскадронов Костромского конного, 1 эскадрон конного Казанского командированы для конвоирования запасного парка, Симбирский полк от ополчения командирован для соединения с Австрийскими войсками. [50]

Переход этот очень сильно отразился на здоровьи воинов Рязанского ополчения. 12 октября корпуса из местечка Дипольдисвальде двинулись по направлению к городу Дрездену, оставив в Дипольдисвальдском госпитале большое число больных.

15 октября три полка от ополчения: 3-й Нижегородский, Казанский и 1-й егерский Рязанский под командою действительного статского советника Гурьева откомандированы на правую сторону реки Эльбы для соединения с австрийскими войсками. [51]

11 октября генерал-майор Булатов вытеснил неприятеля из деревень Лейбниц и Гистриц, а 17-го октября по диспозиции командированы 3 батальона Рязанскаго и 3 батальона Пензенского под командою генфрал-майора Иванова для занятия деревень Кошиц и Ляуен, конный Костромской полк - для овладения высотами и деревней Рекниц, генерал-майору Булатову поручено занять деревню Шеркниц.

Пo данному сигналу все отряды двинулись по назначению к своим пунктам и стремительно атаковали неприятеля, который упорно удерживался, особенно в деревне Рекниц и Шеркниц, производя сильную кононаду, но был опрокинут и приследован до самых укреплений Дрездена.

В общем картина захвата Дрездена представляется историком Богдановичем в таком виде.

По выступлении Беннигсена к Лейпцигу Дрезден, один из укреплённых городов Саксонии с 30 тыс. гарнизона, под начальством Сен-Сира, был обложен с левого берега Эльбы 24 тыс. чин. графа Толстого, состоявших большей частью из ополчений, в том числе, как мы видели, и Рязанского, а с правого берега - австрийской бригадой.

5 октября французы атаковали графа Толстого и отбросили наших плохо вооружённых и необученных ратников к Цигисту, с потерей нескольких сот человек и 7 орудий.

Пять дней спустя, однако, граф Толстой, с содействием австрийского корпуса маркиза Шастелера, сумел вогнать французов в город, а 14 окт. пришёл от Лейпцига с 4 австрийским кор-пусом и принял начальство над всеми союзными войсками, собранными под Дрезденом, генерал-от-кавалерии граф Кленау. Положение Сен-Сира, обложенного 45 тыс. чин. с каждым днём делалось более и более затруднительным. В городе оказался недостаток в необходимых припасах - в муке, соли и дровах.

Союзники, желая довести гарнизон до крайности, не позволяли никому выходить из города, а французы забрали все съестные запасы, найденные у жителей: «пусть погибнут все граждане прежде нежели умрёт с голода хотя один из наших солдат», сказал ген. лейт. Дюма, приказав жандармам сделать самый строгий обыск продовольствия у жителей.

Сен-Сир покушался выйти с надёжнейшими войсками из Дрездена и двинуться вниз по Эльбе, чтобы, освободив от блокады гарнизон Торгау, Виттенберга и Магдебурга, и потом вместе с ним присоединиться к корпусу Даву. 25-го октября французы в числе 14 тыс. чел. двинулись из Дрездена, но будучи удержаны союзниками, возвратились в город, где уже были истощены все запасы и ежедневно умирали от голода по несколько сот солдат и жителей. После этого ничего не оставалось как сдаться. Неприятели так и сделали. На основании капитуляции, заключ. 30 октября «гарнизон получил свободный пропуск во Францию, обязавшись не служить против союзников до размена». Но капитуляция эта не была, однако, утверждена командующим союзными войсками. Пришлось сдаться военнопленными. Весь сдавшийся гарнизон из 1759 офицерских и 33744 нижних чинов был отведён в Моравию и Венгрию. [52]

В этой истории Рязанское ополчение, особенно его полки: конный, 1 егерский и др. занимали не последнее место: они помогали регулярной армии в отражении неприятеля, принимали участие, как говорится в аттестатах, выданных чиновникам о службе, «в действительных сражениях противу французских войск при блокаде города Дрездена». Особенно деятельное участие ополчения выразилось 4-го полка у дер. Пирны при блокаде и осаде замка Зенненштейн 5, 9, 12 и 17 чисел октября. 25 же октября 1813 г. при дер. Рейхенберг некоторым ополченцам пришлось оказать даже храбрость и за это получить отличия. Особенно полезен был 1 егерский полк Рязанского ополчения под командой генерал-майора Гурьева.

Под Дрезденом ополченцы в первый раз получили боевое крещение, как свидетельствует о том и письмо начальника ополчения 3-го округа графа Толстого военному министру кн. Горчакову. Толстой писал из Вандебака в 1814 году:

«Милостивый государь, князь Алексей Иванович!
В прошлом 1813 году с октября месяца находился я отдельно со вверенными мне ополчениями при блокаде города Дрездена. По сдаче оного имел я счастие всеподданнейше представлять Его Императорскому Величеству о тех чиновниках, кои в бывших при Дрездене трёх значущих делах примерною храбростью и успешными распоряжениями заслужили особенное внимание начальства. Нa таковое представление моё последовало уже Высочайшее награждение унтер-офицеров чинами, о коих и список при сём прилагаю. Между тем в продолжение сей кампании некоторые чиновники вверенных мне ополчений получили также награждение от господина главнокомандующего Польскою армиею за дела, бывшие при Магдебурге и Гамбурге [53] , чиновники же в Дрезденских делах участвовавшие, из коих мно-гие штаб и обер-офицеры получили сильные и неизлечимые раны, заслуживают новой справедливости об них правительства.
Почему я долгом моим поставляю возобновить представление моё за дела, бывшие при Дрездене.
По пребыванию теперь Его Императорского Величества в С.-Петербурге, я счёл обязанностью моею отнестись по сему предмету к Вашему Сиятельству, так как управляющему военным министерством, прося вас покорнейше прилагаемый при сём список довести до сведения Его Императорскаго Величества и чиновникам вверенных мне ополчений исходатайствовать по оному испрашиваемых мною награждений.

С истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть вашего сиятельства, милостивого государя, покорнейший слуга. [54] Подписал гр. Пётр Толстой».

Кн. Горчаков вновь ходатайствовал перед Государем Императором о награждении чиновни-ков ополчения за дела под Дрезденом и 28 августа 1814 года получил за подписью графа Аракчеева такой ответ:

«С представлением списков о чиновниках ополчения 3 округа, отличившихся в делах под Дрезденом, Государь Император изволил отозваться, что список таковой хотя и был представлен от графа Толстого, но как по оному не было отмечено кто какой награды удостаивается, то и предоставляю генералу графу Беннигсену, рассмотря заслуги рекомендуемых чинов, назначить им приличные награды, а тех, кои награждены уже, выключить и потом, составив списки, представить на Высочайшее усмотрение». [55]

Затянувшееся дело могло быть представлено на благовоззревие Государя Императора только 17 ноября 1814 года. Представляя вновь списки о награждении чиновников за дела, бывшие при Дрездене и за усердие к службе, Управляющий военным министерством кн. Горчаков представлял Государю:

«Ваше Императорское Величество, получив представление генерал-от-инфантерии графа Толстого о награждении чиновников вверенного ему ополчения, отличившихся в делах под Дрезденом, равно и при сформировании ополчения и в продолжении всей службы Высочайше повелеть соизволили обратить представленные списки к генералу от кавалерии графу Беннигсену с тем, дабы он, рассмотря заслуги каждого, назначил награды, представил бы оные на Высочайшее усмотрение, выключив в прочем тех, ежели которые награждены уже.
Граф Беннигсен, сообразуясь с Высочайшею Волею Вашею, представил пять списков, из коих три с показанием отличившихся под Дрезденом чиновников и при формировании ополчения, кои в течении кампании ничем не награждены, а два списка с показанием получивших награды за другие, донося при том, чтобы кроме генерал-майоров Сухарева и Гурьева и полковника Небольсина, никто за сражения под Дрезденом награждён не был, но особенное по службе их усердие по истине заслуживает особенное внимание, а прочие хотя получили награды за другие дела, но сделали себя достойными оных и за сражения под Дрезденом бывшие. Нижним же чинам особенно отличившимся при Дрездене полагает он достаточною наградою, если бы Вашему Императорскому Величеству благоугодно было отдать в ведение генерал-от-инфантерии графа Толстого примерное число знаков отличия военного ордена для раздачи достойным.
При сём случае граф Беннигсен доносит о ходатайстве графа Толстого, чтобы показанному в списке под № 1 полковнику Вольмеру вместо назначенного ему ордена св. Владимира 3-й степени пожалован был следующий чин за благоразумное исполнение должностн в сражениях при Дрездене и во уважение немаловременного служения в нынешнем чине.
В заключение сего граф Беннигсен просит обратить Монаршее внимание Вашего Императорского Величества на генерала-от-инфантерии графа Толстого, коего благоразумными распоряжениями при Дрездене произведены хорошие успехи и генерал-лейтенанта Маркова, который свойственною ему храбростию распоряжался своим отрядом к поражению неприятеля.
Доводя сие до Высочайшего сведения Вашего Императорского Величества, я упоминаемые пять списков всеподданнейше повергаю к Монаршему воззрению Вашего Императорского Величества, присовокупляя к сему, что генерал граф Толстой и генерал-лейтенант Марков имеют следующие ордена:
Первый св. Александра Невского, св. Владимира 2-й степени, св. Георгия 1 класса, св. Анны 1 класса. Второй - св. Александра Невского с алмазами, св. Георгия 2 класса, св. Владимира 2-й степени, св. Анны 1 класса с алмазами и золотую шпагу с алмазами же. [56]

Для нас, конечно, важны только те списки, в которых говорится об отличиях под Дрезденом чиновников Рязанского ополчения. В сражениях, бывших при Дрездене октября 4, 5, 12, 15, 16, 17 и 25 чисел 1813 года, по представлению генерала-от-инфантерии графа Толстого отличились следующие:

Штаб и обер-офицеры.

См. Таблицу.

Кроме того, по представлению генерала-от-инфантерии графа Толстого, представлены к награждению отличившиеся в сражениях, бывших при Дрездене октября 4, 5, 10, 12, 15, 16, 17 и 25 чисел 1813 года штаб и обер-офицеры, которые в течение нынешней, т.е. 1813-1814 г.г. кампании удостоились уже получить награды за другие дела. Этотъ список составлен 8 октября 1814 года. По списку значатся:

См. Таблицу.

Но Государь Император, рассмотрев поднесённые при докладе военного министра от 17 ноября прошлого (1813) года за № 2537 списки генерала графа Беннигсена о награждении чиновников за дела, бывшие при Дрездене и за усердие их к службе, соизволил признать однако достойным награды тех только из них, кои отличились в отряде генерал-майора Гурьева 25 октября 1813 года при селении Рейхенберг. [59]

Таким образом, участие полков Рязанского ополчения в делах под Дрезденом 4, 5, 10, 12, 15, 16 и 17 октября не признавалось чем-либо выдающимся и заслуживающим награды. Высочайшее внимание заслужил только один 1-й Егерский полк за дело 25 октября.

Во исполнение Высочайшей Воли управляющий военным министерством кн. Горчаков 1-й писал командовавшему отрядом воинских частей, отличившихся во время сражения 25 октября: «Его Императорское Величество отличившимся мужеством и храбростью штаб и обер-офицерам, бывшим в отряде вашем во время сражения 25 октября 1813 года при селении Рейхенберг, Всемилостивейше пожаловать соизволил награды в прилагаемом у сего списке значащиеся. О чём вашему превосходительству даю знать».[60]

Эти награды последовали как раз во дни возвращения ополчения на родину. По сему случаю генерал-майор Гурьев писал и. д. губернского предводителя Скопинскому предводителю дворянства Михаилу Дмитриевичу Лихареву 14 февраля 1815 года из С. Петербурга:

«Милостивый государь, Михаил Дмитриевич. 1 Рязанский Егерский полк в сражении прошлого 1813 года октября 25 числа при селении Рейхенберг в Саксонии находился под моим начальством. Спешу уведомить вас, М.Г., о тех отличиях, какие я имел счастье исходатайствовать у Высочайшего престола в вознаграждение мужества и храбрости г. штаб и обер-офицеров оного полка. Прилагая при сём в копиях ордер г. военного министра и список о чиновниках, удостоившихся получить cии Всемилостивейшие награды, обращаюсь к вам с просьбою, дабы вы встретили сим радостным известием полк, с славою в губернию свою возвращающийся».[61]

Но М. Д. Лихарева в Рязани в этот момент не было. Обязанности губернского предводителя временно исполнял Рязанский уездный предводитель Кублицкий. Он и взял на себя долг оповестить об этом радостном событии командира 1 Егерского полка Д. Н. Маслова особым пиcьмом на его имя от 1 апреля 1815 г. за № 69. Г. Кублицкий писал Маслову:

«Милостивый государь, Дмитрий Николаевич. Господин генерал-майор и кавалер Гурьев доставил на имя Рязанского губернского предводителя в копиях ордер господина военного министра и список о чиновниках о Всемилостивейшем награждении 1-го Рязанскаго Егерского полка г. г. штаб и обер-офицеров в сражении прошлого 1813 года октября 25 дня при с. Рейхенберг и т. д. (передается до конца бумага Гурьева, напечатанная раньше).
Исправляя ныне должность губернского предводителя, узнав о возвращении в здешнюю губернию оного полка, вами командуемого, спешу, известив о сём ваше высокоблагородие, препроводить при сём в подлиннике список и ордер запечатанный в конверте под № 13 с изъяв-лением особливой признательности и в позднем потомстве в сердцах благомыслящих всего дворянства Рязанской губернии неизгладимой, за столь приятное и лестное оправдание избрания дворянства.

Честь имею быть с глубочайшим почтением и совершенною преданностию м. г. вашего высокоблагородия за губ. предвод. Рязанский уездный предводитель Кублицкий».[62]

По списку отличившимися храбростью в сражении 25 октября 1813 г. при с. Рейхенберг в Саксонии штаб и обер-офицрами, коим всемилостивейше пожалованы нижеследующие награды, значились:

См. Таблицу.

По списку они значились, но самих наград опять долго не получали. Может быть не все так. IIo крайней мере один из награжденных уволенный за ранами из Рязанского ополчения Егерского полка подпоручик Иванов вынужден был уже в 1817 году в марте месяце, подавать дежурному генералу главнаго штаба Его Императорского Величества генерал-адъютанту и кавалеру Закревскому прошение о выдаче Высочайше пожалованного ему ордена. В своём прошении подпоручик Иванов излагал:

«Во время прошедшей кампании в 1812 году был я в действительных сражениях противу французских войск, 1813 г. октября 25 числа под городом Дрезденом и за отличие в сём деле по-жалован орденом св. Анны 3-го класса (что ныне 4 степени). И 1812 года находился у содержания передовых аванпостов по реке Оке, но упомянутого ордена, равномерно и медаль в память 1812 года установленную, ниоткуда не получил, равномерно и рескриптов на оное не имею, почему ваше превосходительство всепокорнейше прошу с кем следует сделать своё распоряжение и меня означенными удовлетворить».[63]

По сдаче Дрездена русские войска под начальством гр. Толстого двинуты были к Магдебургу и Гамбургу. Высочайшее повеление об этом было получено генералом Беннигсеном ещё 14 октября. Осада этих укреплений продолжалась очень долго. В блокаде принимали участие конный полк Рязанского ополчения 10, 19 и 23 декабря [64] , а по другим сведениям, кроме того и 16 и 24 [65] и ещё 18 декабря [66] , 3-й казачий пехотный полк находился при блокаде Магдебурга с 15 декабря 1813 г. по 4 января 1814 года. [67]

1 Егерский полк так же весь декабрь 1813 года простоял в Вестфалии при блокаде крепости Магдебург. [68]

В то время, как часть Рязанского ополчения действовала под Дрезденом и Магдебургом, 2 и 4 полк и 2 Егерский принимали с начала октября участие в блокаде крепости Глогау. Собственно для блокирования этой крепости было двинуто за границу всё ополчение и пришло даже к ней 18 сентября, но потом обстоятельствам дела было разделено, причём для блокирования Глогау оставлена худшая часть ополчения, наименее подготовленная и слабее вооружённая. Вот почему блокада этой крепости продолжалась так долго.

Собственно в первое время ополчения, обложившие эту крепость с сильным неприятельским гарнизоном, только наблюдали, чтобы засевший в ней гарнизон не вышел на помощь неприятельской армии.

Русские в союзе с прусаками обложили Глогау тесным кольцом и положение в ней коменданта генерала Лаглана было чрезвычайно затруднительным. В начале блокады французы часто делали вылазки, особенно против прусаков и имели с ними жаркие схватки, но затем дейст-вия эти совершенно прекратились и нередко, по несколько дней, ни осаждаемые, ни оса-ждающие не обменивались ни одним выстрелом. Главной причиной бездействия французов являлось заметное и всё увеличивающееся уменьшение крепостного гарнизона.

Потери людьми были незначительны, но гарнизон таял постепенно от дезертирства Кроатов, на которих сильно подействовало известие о том, что военное счастье изменило Наполеону и почти вся Европа ополчилась на него.

Генерал Лаглан принимал всевозможные меры против дезертирства, не останавливаясь даже перед жестокими мерами. Пойманных или уличённых в попытке к бегству Кроатов расстреливал на глазах русских. 1 казачий пеший полк Рязанского ополчния простоял в Силезии при содержа-нии блокады крепости Глогау с 2 ноября 1814 года по 14 февраля, а с 14 февраля по день сдачи её принимал участие в перестрелках при вылазках из крепости неприятеля.[69]

2-й пеший казачий полк, говорится в аттестатах о службе чиновников этого полка, был при блокировании крепости Глогау.[70]

4 пеший казачий полк Рязанского опопчения, находясь в заграничном походе, говорится в аттестатах чиновников этого полка, приложенных к делам о дворянстве, был при блокаде крепостей Замостья и Глогау.[71] В блокировании Замостья участвовал только один 4-й казачий полк из всего Рязанского ополчения.[72] Блокирование Замостья происходило в половине августа 1813 года. Из под крепости Замостья, сказано в аттестате Терновского, он 15 августа был командирован к майору кн. Крапоткину в Радом для принятия от него в полк полкового обоза, трое конных фур и лошадей с упряжью.[73]

2 Егерский полк так же, говорится в аттестатах, находился при блокадах крепости Глогау.[74]

Блокирование этой крепости было скучное и томительное. В течение нескольких месяцев не-приятели делали очень редкие вылазки. Больше же всего время проходило в бездействия с обеих сторон до самого марта месяца. В марте 1814 года Лаглан вступил с союзными войсками в переговоры о сдаче крепости, так как события на театре военных действий делали уже совершенно безполезным для французов дальнейшее удержание этой крепости. Переговоры длились очень долго. Лаглан пожелал сдаться русским и выступить с гарнизоном в ту сторону, где стояли русские. Барон Розен категорически заявил, что французы должны сдаться прусакам, так как они преимущественно принимали участие в военных действиях и понесли наибольшие потери. Договорные статьи подписаны только 30 марта 1814 года. Решено было крепость сдать 5 апреля с прусской стороны прусакам, с русской - русским. Предместья крепости и передовые укрепления условлено было сдать накануне 4 апреля. В 3 часа дня русские войска вступили в предместье Глогау - Домм, а 5-го в 6 часов произошла и сама сдача крепости.[75] Однако рус-ские простояли в Глогау до конца 1814 года. При блокировании Глогау находился начальник Рязанского ополчения генерал Измайлов. За безотлучное нахождение, несмотря на слабое своё здоровье, при войсках под Глогау и затем Гамбургом и в делах противу сих укреплённых мест, генерал майор Измайлов награждён был 13 июня 1814 года, по представлевию графа Беннигсена, следующим чином, т.е. генерал-лейтенанта.[76]

Затем сам Измайлов возбудил ходатайство о награждении некоторых чивовников вверенного ему ополчения за дела под Глогау. В уважение этого ходатайства главнокомандующий Польской армией генерал от кавалерии граф Беннигсен доносил рапортом Государю от 29 июня 1814 года за № 129:

«Генерал-майор Измайлов при рапорте представил ко мне список 36-ти штаб и обер-офицерам полков Рязанского ополчения к награждениям за отличия под Глогау оказанные. Я оный список препроводил для рассмотрения к генерал-лейтенанту барону Розену, который по известности его избрал одиннадцать человек действительно заслуживающих награждений, о коих учинённый список с показанием награждений мною им определённых при сём на Высочайшее Вашего Императорского Величества утверждение всеподданнейше подношу.[77]

Эти одиннадцать чиновников, особенно отлившихся храбростью и мужеством в делах под крепостью Глогау, были следующие:

См. Таблицу.

Кроме того за дела под Глогау награждены орденом св. Владимира 3-й степени, по представлению барона Розена, полковой начальник 1 казачьего полка Рязанского ополчения ген.-майор Шишкин. «Находясь с одним пехотным полком при крепости Глогау на передовых постах, говорится в представлении о нём графа Беннигсена Государю, и командуя как оным, так и резервом, Шишкин всегда наблюдал исправно движение неприятеля и в бывших 1-го и 3-го чисел декабря 1813 года делах занимал выгодные позиции, при всяком же наступлении неприятельских колонн благоразумным распоряжением и личною храбростию отражал оные с чувствительною для них потерею».[79]

1814 год, до роспуска ополчения, прошёл в блокаде крепости Гамбурга. 4 января 1814 года закончилась блокада Магдебурга. Отсюда блокировавшие его полки Рязанского ополчения 3 ка-зачий и 1 Егерский выступипи к крепости Гамбургу, проходя через владения Брауншвейгское, Ганноверское, Голштинию, Данию и земли Ганзетические. Путь не близкий. Полки скорым мар-шем прибыли туда только к 22 января и по прибытии находились при блокаде Гамбурга до 15 июня 1814 года. Здесь 3 казачий полк принимал участие во время делаемых против французов экспедициях: 28 января в демонстрации со стороны Вандебека и 5 февраля в ночной экспедиции и в бывшем сражении на острове Вильгембурге.[80] 1 Егерский полк держал путь к Гамбургу че-рез герцогство Ангальштское, через Ганноверскую область. В Голштинии, приняв участие в блокаде Гамбурга, он был в действительных сражениях, бывших близ этого города на острове Вильгембурге января 28 и февраля 5 числа, а с 29 марта находился при блокаде города Гамбурга.[81]

Гамбург и Гарбург - это богатейшие города. Гамбург исстари был обнесён правильным укреплением. С Запада от Эльбы до Альстера город был прикрыт земляным валом с девятью бас-тионами, широким и глубоким рвом и гласисом, впереди по его юго-западной стороне от Эльбы тянулись также валы и рвы. От этой линии через две заставы, Броок-тор и Занд-тор, шли сообщения с низменным островом Грасброоком.

Гарбург лежал против Гамбурга на левом берегу реки Эльбы. Сообшение между городами было посредством чёртова моста. Доступ к Гарбургу был возможен только через теснины под перекрёстным огнём батарей и флешей. Город блокировался наследным принцем Шведским с конца 1814 года (скорее всего опечатка и правильно «с конца 1813 г.» ).

Беннигсен, усилясь прибывшим ополчением граф. Толстого, предпринял прежде всего решительное нападение на Вильгельмсбург, чтобы прервать сообщение между Гамбургом и Гарбургом. 28 января русские войска двинулись к Вильгельмсбургу тремя колоннами: первые две генералов Эмме и гр. Толстого под общим начальством ген. Дохтурова, со стороны Охсенвердера, а третья ген. Маркова от Ниенштеда по льду Эльбы, навстречу двум прочим. Одновременно с тем генер. Ареншельд должен был атаковать укрепления Гарбурга.

Войска графа Беннигсена выступили до рассвета. Войска гр. Толстого, задержанные внезапною оттепелью и наводнением, не могли принять участия в нападении. Колонна Маркова достигла большого моста, но будучи встречена сильным огнём стоявших батарей, не успела войти в связь с войском Дохтурова и прервать сообщение между Гамбургом и Гарбургом.

Нападение на Вильгельмсбург, с целью прервать сообщения между городами, занятыми неприятелем, были возобновляемы ещё несколько раз, именно; 5, 11, 12, 16 февраля. Даву, потеряв множество людей, отказался от обороны Вильгельмсбурга и ограничился занятием по-стов между Гамбургом и Гарбургом.

Граф Беннигсен также не хотел удерживаться в Вильгельмсбурге из опасения ослабить свою армию, но продолжал тревожить французов безпрестанными нападениями.

В половине марта Даву с большей частью войск перешёл в Гарбург и производил оттуда безпрестанные вылазки. Положение Беннигсена было весьма затруднительное: русские были предоставлены своим соботвенным средствам. Беннигсену отказано даже было в хороших оруди-ях.

В тоже время Шведский принц предлагал маршалу Даву со всеми вверенными ему войсками свободное отступление во Францию, однако же Беннигсен, зная непременную волю Александра 1-гo, чтобы все французские гарнизоны оставались военнопленными до заключения мира, требо-вал от Даву сдачи его корпуса.

Положение франц. войск, обложенных в Гамбурге, было весьма сносно. Там не было недостатка ни в хлебе, ни в фураже, ни в рогатом скоте, ни даже в вине.

Сам маршал Даву для поддержания бодрости духа гарнизона распускал слух о победах французов. 1 апреля 1814 г. гр. Беннигсен через датского подполковника Обера известил маршала Даву о занятии союзниками Парижа, прекращении военных действий и признании Людовика XVIII властителем Франции.

7 апреля 1814 г. прусский капитан Гейниц вручил гр. Беннигсену депешу временного французского правительства на имя маршала Даву. Беннигсен послал к нему двух офицеров, полковника Буш-Мювиха и шт.- кап. князя Голицына с этой депешей и с письмом к маршалу, в котором предлагал прекратить военные действия.

Даву не согласился принять парламентёров и бумаги остались неврученными. Маршал при-казал даже открыть пальбу по русским войскам.

Тогда Беннигсен сделал несколько белых знамён, с гербами французского королевства и с именем Людовика ХVШ и поставил их впереди аванпостов так, чтобы можно было ясно видеть их впереди с укреплений Гамбурга и Гарбурга.

Даву послал сказать, чтобы убрали знамёна, иначе он будет стрелять в них. Итак, Даву оставался непреклонным, хотя среди населения и войска уже были неудовольствия и частые дезертирства в русский лагерь.

10 апреля один из гамбургских граждан Ренвиль явился в союзный лагерь и просил Беннигсена исходатайствовать у французского правительства назначения начальником войск вместо Даву Луазона.

16 на 17 апреля один из родственников Даву привёз ему последние сведения о положении дела во Франции. Даву, убедившись наконец в совершении переворота во Франции, объявил об этом по войскам и приказал водрузить белое знамя на всех укреплениях Гамбурга и Гарбурга.

23 апреля прибыл в Гамбург генер. Фуше в качестве королевского комиссара для сдачи Беннигсену Гамбурга и Гарбурга. Даву, получив это повеление, передал начальство Жерару, а сам отправился во Францию.

С 13 по 18 мая французы в несколько эшелонов совершенно очистили Гамбург. И 19 мая Беннигсен вступил в него. Войска его остались по квартирам в Голштинии до глубокой осени и затем по особым маршрутам возвратились в отечество, получая на марше жизненные припасы от страны из заблаговременно устроенных магазинов.[82]

Итак Гамбург пал. А войска, блокировавшие Глогау, по сдаче последнего, тем не менее всё ещё двигались к Гамбургу, не получая распоряжения остановиться. Двигались по направлению к Гамбургу от Глогау и остальные полки Рязанского ополчения.

1 казачий полк шёл по направлению к Гамбургу через Пруссию, Бранденбургию, Мекленбург-Шверин, Вестфалию, Голштинию и, прибыв туда только к 26 марта, с этого же числа (т.е. 26 марта) по 7 апреля принял участие при содержании блокады Гамбургского владения крепости Гамбурга. С 7 апреля полк перешёл в Ганноверию за реку Эльбу.[83]

По аттестатам чиновников 2 казачьего полка [84] , 4 казачьего [85] и 2 егерского [86] , полки эти также были при блокаде крепости Гамбурга до окончания кампании, но с какого и по какое время в аттестатах не отмечено. Конный полк Рязанского ополчения также видимо шёл от Магдебурга по направлению к Гамбургу. В 1814 году, как значится по аттестатам чиновников полка, он проходил в январе Брауншвейгское герцогство, Пруссию, где однако был еще 18 июня.[87]

Таким образом, наиболее деятельное участие в блокаде крепости Гамбурга принимали только два полка Рязанского ополчения (3 казачий и 1 егерский). Некоторые чиновники этих полков за своё деятельное участие в блокаде этой крепости получили Высочайшие награды. За особенное отличие, оказанное в разных против неприятеля делах под Гамбургом, награждены 12 июня 1814 года чинами н орденами следующие штаб и обер-офицеры Рязанского ополчения:

См. Таблицу.

Выше мы видели, что за дела под Гамбургом получил награду (следующий чин) начальник Рязанского ополчения Измайлов. В своём представлении на Высочайшее благовоззрение наградного списка о генералитете, заслуживающем награждения, гр. Беннигсен представлял, между прочим, что «из всеподданнейшего донесения моего за № 109 Ваше Императорское Величество усмотреть изволите каким образом в прошедшей кампании полки ополчения под начальством генерал-лейтенанта графа Толстого служили, и что те полки, которые употреблялись под Дрезденом, Магдебургом и Гамбургом более других имели трудов и случаев к отличию, которое и действительно оказали во всех против неприятеля делах и потому войска cии, формированные сначала только для защиты отечества и имея чиновников в действительной военной службе не состоящих, заслуживают особенное уважение за деяния свои на берегах Эльбы, и я долгом почитаю всеподданнейше представить при сём на благорассмотрение Вашего Императорского Величества и к всемилостивейшим наградам как о начальнике сего ополчения генерал-лейтенанте графе Толстом, так и особенно им рекомендованных начальниках [89] ; о штаб и обер-офицерах сего ополчения, особенно отличившихся и награждённых по данной мне власти, вслед за сим на утверждение Вашего Императорского Величества представить счастье иметь буду». [90]

За оказанное усердие по службе и отличие в делах против неприятеля награждены следующими чинами 29 октября 1814 года урядники Рязанского ополчения: а) 1 Егерского полка Николай Фролов и Фёдор Тарасов и б) 3 казачьего пехотного полка: Леонтий Елшин, Устин Елшин, Семён Елшин, Василий Ивенский, Григорий Подъяпольский и Василий Залесский. В представлении о них, в графе «подвиги» сказано: «во всех делах, бывших под Магдебургом и Гамбургом, находясь в стрелках, отличали себя противу прочих цримерным мужеством».[91]

Итак, рязанским ополченцам в пределах Poccии в1812 году не пришлось показать свою боевую службу.

Более разнообразна военными подвигами служба рязанцев была за границей в освободительные войны 1813 и 1814 годов.
В освободительные войны Рязанское ополчение прошло Галицию, Силезию, Богемию, Саксонию, Бранденбургское герцогство, Вестфалию, Ганноверию, Галштинию, Данию, Пруссию, герцогства Мекленбургское и Варшавское. Принимало участие ополчение и в действительных сражениях и блокадах различных городов и крепостей, как то: Дрездена, Ренхенберга, Магдебурга, Гамбурга, Глогау и др.
___________________
1 М. Богданович. Истор. отеч. войны 1812 г., т. II, стр. 51.
2 Сен. арх. Дело № 197-1812 г. Рапорт Томиловского от 15 авг. за № 159.
3 См. стр. 430-436 настоящего труда. (указаны страницы оригинала)
4 Ряз. ист. арх. Дела Ряж. з. с. Предпис. Ряз. губ. от 12 авг. 1812 г. № 4920. Полностью документ напечатал на стр. 408-409 настоящего труда. (указаны страницы оригинала)
5 Рапорт этот за № 475 написан на сборном месте в с. Дединове 3 сент. 1812 г.
6 Богданович. Ист. отеч. войны. 1812 г. т. П, стр. 135.
7 Богданович. Истор. отеч. в. 1812 г. т. II, стр. 142.
8 Там же, стр. 144.
9 Там же, стр. 372.
10 Москов. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. II а, св. 281, д. № 8, ч. 2, лист. 15. Рапорт Измайлова от 5 сент. 1812 г. № 514. Сборное место в с. Дединове. У Апухтина в брошюре «Рязанское дворянское ополчение» стр. 12-13.
11 Об этом смотри особую главу «разбои и грабежи некоторых воинских частей русской армии в пределах Рязанской губернии»
12 Письмо это подписано Измайловым на сборном месте в с. Дединове 7 окт. 1812 г. за № 1058. У Апухтина в брошюре «Рязанское двор. ополч.» стр. 13-14. Волконский очевидно был Владимирским губернатором.
13 Москов. отд. общ. арх. главн. шт. Опись 11 а, св. 281, д. № 5, ч.10, лист. 4-6. У Апухтина в брошюре „Рязан. общ. ополч." стр. 16-18.
14 Богданович: Ист. ополч. война 1812 г., т. Ш, стр. 299. Донесение Государю кн. Кутузова от 21 ноября за № 989.
15 Архив. Ряз. двор. деп. собр. Дела о дворянстве Полубояринова Афанасия 1817 г. № 903; Полубояринова Ивана, д. № 1229; Шишкина Ивана 1815 г. № 671; Харламова Василия № 21; Каменев-Любавского № 937; Рахманинова Фёдора № 1084.
16 Там же. Дела о дворянстве Галицына Герасима 1793 г. № 221; Головина Ивана, Кромина Ивана д. № 3.
17 У Военского в ст. «Костром. ополчение» (Вест. арх.и ист. изд. при Имп. арх. инст. вып. XIX, стр. 166) напечатано рублей.
18 Об этом см. особую главу «О проходе через Рязанскую губерн. ополчений других губерний».
19 Воен. учён. ар., в, II, 1835 г., т. VII. Моск. отд. обш. арх. гл. шт. Оп 11 а, св. 281, д. № 9, ч. II. л. 23. Вестн. арх. и истории, изд. Импер. арх. инст. Вып. XIX, 1909 г. А. Военский «Костромское ополчение», стр. 166-167. В.Р. Апухтин «Ряз. двор. ополч.», стр. 20-21. Труды Вят. уч. арх. ком. 1912 г, вып. III, стр. 24-26.
20 Москов. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. II а, св. 281, д. № 5 ч. II, л. 3. У Апухтина стр. 18-19.
21 Московск. отд. общ. арх. главн. шт. Оп, II а, св. 281, д. № 12, ч. 2, л. 13. У Апухтина в брошюре «Рязан. дворян. ополчение», стр. 23-24.
22 Управляючиий Военным Министерством кн. Алексей Горчаков писал Кутузову:
«Милостивый государь, князь Михаил Ларионович! Государю Императору благоугодно было Высочайше повелеть генерал-лейтенанту графу Толстому с вверенными ему ополчениями взять направление из Нижнего Новгорода на Муром, Рязань, Орёл и Глухов, и расположиться в Малороссийских губерниях, присоединя к оному Рязанское и Тульское ополчения. К сему ополчению присоединяются из числа иррегулярных войск от генерала князя Волконского из Оренбургского края в Нижний Новгород выкомандированных четырнадцать башкирских и два мещёрских полка, а одному тептярскому и трём оренбургским, полагая атаманский тысячный в два, предписали следовать в С-Петербург, где они будут составлять резерв на случай подкрепления корпусов генерала-от-кавалерии графа Витгенштейна и генерала-лейтенанта маркиза Паулуччи. Уведомляя об оном Вашу Светлость, препровождаю у сего к усмотрению Вашему список именного Высочайшего указа в 8 день ноября данного генерал-лейтенанту графу Толстому».
Сам гр. Толстой из Нижнего Новгорода 20 ноября 1812 г. также не приминул осведомить главнокомандуюшего кн. Голенищева-Кутузова особым рапортом, в котором писал: «по Высочаийшему Его Императорского Величества повелению, ополчению, мне вверенному, назначено выстунить к Глухову, присоединяя к оному ополчения Тульское и Рязанское. Вследствие сего Высочайшего повеления я выступлю немедленно, а дабы присоединённые ополчения осмотреть, привести в надлежащее устройство и выдвинуть их в поход, я скоро отправлюсь к ним сам, о чём и доношу Вашей Светлости. А при том предполагая, что при многочисленности французских пленных при армии находится излишнее количество ружей, решаюсь утруждать Вашу Светлость покорнейшею моею просьбою - не возможно ли будет уделить оных для ополчения мне вверенного, потому более, что Ваша Светлость и прежде обещать изволили снабдить меня ружьями. (Труд. Вят. учен. арх. ком. 1912 г. вып. III, стр. 30).
23 Москов. отд. общ. ар. гл. штаб. Опись II а, св. 281, д. № 5, ч. 15, л. 5. Труды Вят. ар. ком. 1912 г, в. III, стр. 31.
24 Кн. Кутузов 21 ноября за № 989 из Рованичи рапортовал Государю: «Во исполнение Высочайшей воли Вашего Императорского Величества, объявленной мне Его Императорским Высочеством Государем Цесаревичем и Великим Князем Константином Павловичем, имею честь всеподданнейше донести, что земские ополчения расположены мною по губерниям следующим образом: Нижегородское и Владимирское ополчения впредь до Высочайшего Вашего Императорского Величества соизволения остаются: 1-е во Владимире, а последнее в Москве, как я и прежде имел счастье доносить. Смоленское располагается в той же губернии для устроения внутреннего порядка и полиции, Рязанское остаётся в Рязанской же губернии, Тульское - 3 полка пехоты и 5 эскадронов тульского казачьего полка – в Минске, Полтавского и Черниговского 4 полка полтав. казачьего в команде гелерал-лейтенанта Бороздина для конвоирования пленных и для устроения порядка внутри края - один полк в армии, прочие в Чернигове, Белице и Режице, остальные 2 силы сих ополчений располагаются в Волынской губернии в городах: Житомире, в Новграде-Волынском, Овруче, Осгроге и окрестностях. Московское кроме 3-х пеших полков. Остальные все состоят при армии; сверх того располагаются полки земского ополчения по той линии, по которой будуг препровождаться транспорты и пленные собственно для исполнения сих обязанностей, а именно: Московского (бригада) полк Свечина в Борисове, 8-й пеший в Орше. Калужского один пеший полк в Мстиславе, один в Рославле, прочие силы сего ополчения в Могилёве и окрестностях по пути, где проходят пленные; Тульского - один пеший полк в Брянске, один пеший полк в Карачеве. Всем сим полкам дано направление вместе с предписаниями, кому и что исполнять следует. (Моск. отд. общ. арх. главн. шт. Оп. 130, св. 53, д. № 438, л. З и 5).
25 Моск. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. II а, св. 281, д. № 5, ч. 12, лист 8.
26 Об этом см. особую главу.
27 Москов. отд. общ. арх. гл. шт. Опись II а, св. 281, д. № 5, ч. 15, л. 5. Труды Вят. учён. арх. ком. 1912 г. вып. III, стр. 31. В брошюре Апухтина «Рязан. двор. ополч.», стр. 26.
28 В Московск. отд. общ. арх. гл. штаб. сохранился список войскам, идушим в Волынскую губернию под командою генерал лейтенанта графа Толстого такого содержания:
См. Таблицу
29 Моск. отд. общ. арх. главн. штаба, оп. II а, св. 281, д. № 21, ч. 26 и 29. У г. Апухтина в брошюре «Рязан. двор. ополч», стр. 30-31.
30 Списки офицерских чинов помещены в сём труде на стр. 294-377. (указаны страницы оригинала)
31 Арх. Ряз. деп. собр. Дела о дворянстве: Корчагина № 1246; Ворыпаева № 368; Сульменева № 347.
32 Там же - Дела о дворянстве: Полубояринова Аф. № 903; Полубояринова Ивана № 1229; Шишкина Ив. № 671; Харламова Василия, Каменев-Любавского № 937; Рахманинова № 1084.
33 Там же. Дело о дворянстве Григорова № 366.
34 Арх. Ряз. двор. деп. собр. Дела о дворянстве: Галицына Герасима № 221, Головнина, Кромина № 3.
35 Там же. Дела о дворянстве: Терновского № 233 стр. 57, Фролова № 414, стр. 40.
36 Там же. Дело о дворянстве Галицына Ивана № 221.
37 Там же. Дела о дворянстве: Лихачева № 343, Патулова № 926., Тверитинова Никиты № 1019.
38 В журнале военных действий Польской армии (воен. учён. арх. глав. управ. ген. шт. отд. 11, № 1788 и 1790) о рас-положении ополчений записано: 2 августа квартиры корпусов и ополчений: Нижегородского - ген. м. Муромцева - местечко Кротошан; Пензенского и Симбирского - ген.-м. Титова - местечко Остров; Рязанского – Измайлова - местечко Плещеево; Костромского – генерал-лейтенанта Бардакова - местечко Калиш. Вследствие чего сии находившиеся ещё на маршу в прежней позиции войска, говорится там же, получили должное к новым пунктам направление; достигшим же квартир прежней позиции 5-го числа послано было повеление к выступлению на новые квартиры, при назначении коих имелась в виду полезноеть сближения с местом перехода через Одер между Глогау и Кросеном. 13 августа генерал-лейтенанту Толстому дан приказ о скорейшем соединении полков 5-го Уральского, 2-го Башкирского и конных ополчений, под командою генерал-майора Титова и Измайлова (что вообще составит 6 полков), коих отдать в команду генерал-майора Репнинского. Цитирую по брошюре В.Р. Апухтина «Рязанское двор. ополчение», стр. 32.
39 Воен. учён. архив. гл. упр. ген. шт. отд. 11. № 1788 и 1790; у Апухтина в брошюре «Ряз. двор. ополч.», стр. 32.
40 Там же.
41 Воен. учён. арх. главн. упр. ген. шт. отд. II, № 1788. У Aпухтина выписки из журн. воен. дейст. Польской армии, стр. 32-33.
42 Донесение Государю Имп. Алевсандру I генерала Беннигсена от 31 авг. и 1 сент. 1813 г. из Бреславля (Журн. вход. бум. № 337 и 134.)
43 См. ведомости о составе офиц. чинов. Ряз. ополчения на стр. 294-377. По прибытию к Теплицу Польская армия была в составе 43 бат., 40 эскадр., 9 полков пеших и 5 конных ополчения. В корпусе левого фланга ген.-лейт. Толстого находились ополчения: Нижегородское, Костромское; в корпусе г.-майора Титова - Пензенское и Рязанское ополчения:
См. Таблицу
44 Военн. уч. арх. гл. упр. ген. шт. отд. II, № 1788 и 1790. У Апухтина в брош. «Ряз. двор. оп.», стр. 33.
45 Выдержки из журн. военных действий. Воен. учён. арх. главно-управл. генер. штаб, № 1788-1790.
46 Там же.
47 Выдержка из журн. военных действий Польской армии. У Апухтина «Ряз. двор. ополч.»,стр. 35.
48 Воен. учён. арх. главн. управ. генер. шт. №№ 1788 и 1790.
49 Там же.
50 Воен. учён. арх. гл.управ. ген-штаба, №№ 1788 и 1790.
51 Там же.
52 Богданович. Истор. царств. Имп. Александра 1-го в Poccии и его время, том IV, стр. 330-332.
53 Об этом будет сказано ниже.
54 Моск. отд. общ. арх. глав. шт. Оп. 153, св. II, д. 16, л. 1. Труды Вят. учён. арх. ком. 1812 г. стр.42-43. Апухтин «Рязан.двор. ополч.», стр. 44-45.
55 Моск. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. 153, св. II, д. № 16, л. 2-3. Труды Вят. учён. арх. ком. вып. III. 1912 г., стр. 43-44. Апухтин: «Ряз. дв. оп.», стр. 45.
56 Моск. отд. общ. арх. главн. шт. Оп. 153, св. 13, д. 43, л. 6-8. Труды вят. учён. арх. ком. вып. III, 1912 г, стр. 49-51. Апухтин «Ряз. двор. ополч.», стр. 46-47. Представление это помечено 17 ноября 1914 г. № 25-37.
57 По этой выборке из списка приводятся те офицеры, которые в течение кампании прошлого (т. е. 1812 г.) и нынешнего (1813 г.) годов не получали награждения: составлен этот список 8 октября 1814 г. Нумерация соблюдена по списку.
58 Моск. Отд. Общ. Арх. Гл. Штаба. Оп. 20 а, Св. 129, д. №12, л. 171.
59 Моск. отд. общ. арх. главн. шт. Оп. 153, св. 13, д. № 43, л. 2. Документ гласит: «Управляющему военным министерством господину генералу от инфантерии кн. Горчакову. Генерал-адъютанта князя Волконского рапорт. Государь Император рассмотрев поднесённые при докладе вашего сиятельства от 17 ноября прошлого года за № 2537 списки генерала графа Беннигсена о награждении чиновников за дела, бывшие при Дрездсне и за ycepдиe их к службе - соизволил признать достойным награды тех только из них, кои отличились в отряде г.-м. Гурьева 25 октября 1813 года при селении Рейхенберг. Истребованные об них два списка честь имею представить вашему сиятельству с тем, что Государь Император повелелевает показанным в сих двух списках чинам, дать те награды, какие назначены им по об-щим спискам генерала графа Беннигсена; если же которые из них не помещены в сих последних, тем наравне с прочими отказать». Подписал князь Волконский, 20 янв. 1815 г. г. Вена. Документ сей напечат. в трудах Вят. учён. арх. ком. за 1912 г., вып. III стр., 53-54.
60 Архив. Ряз. двор. депут. собр. д. № 160 - 1815 г. Документ подписан кн. Горчаковым 13 февр. 1815 г, за № 337. Список приводится ниже.
61 Архив Ряз. двор. деп. собрания д. № 160, 1815 г.
62 Архив Ряз. двор. депут. собр. д. 1815 г., № 160.
63 Моск. отд. общ. арх. главн. шт. Опись 153, св. 13, д. № 43.
64 Арх. Ряз. двор. деп. собр. Дела о дворянстве Корчагина № 1246 - 1790 г.
65 Там же. Дело о дворянстве Ворыпаева № 368 - 1795 г.
66 Там же. Дело о дворянстве Сульменева № 847 - 1795 г.
67 Там же. Дело о дворянстве Герасима Галицына № 22І - 1793 г.
68 Там же. Дело о дворянстве Ивана Галицына № 221 - 1793 г.
69 Архив. Ряз. двор. деп. Собр. Дело о дворянстве Афанасия Полубояринова 1817 г. № 903 и дело Ивана Полубояринова № 1229, Шишкина Ивана № 671, Харламова Василия № 21, Каменева-Любавского № 937, Рахманинова Фёдора № 1084 - 1823 г.
70 Там же. Дело о дворянстве Ефима Григорьева І795г. №366.
71 Арх. Ряз. депут. собр. Дела о дворянстве Терновокого № 233, стр. 57; Фролова № 414, стр. 40.
72 Там же и тe же дела № 233 и 414.
73 Там же дело Терновского № 233.
74 Там же. Дело о дворянстве: Популова Григория № 926; Тверитинова Никиты № 1019,стр. 35.
75 Вестн. арх. и истор. вып. XIX, СПБ. 1909 г. К. Военский. Костромское ополчене, стр. 173-174.
76 Моск. отд. общ. арх. глав. шт. Опись 153, Св. 13, д. № 50, л. 3. Список генералитету ополчения под командою ген.-лейтенанта графа Толстого состоящему, отличившемуся в разных делах, противу неприятеля бывших при блокаде города Гамбурга. В этом списке под № 3 значится:
См. Таблицу
77 Моск. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. 153, св. 13, д. № , л. 1. Апухтин «Ряз. двор. ополч.», стр. 42. Рапорт от 29 июня 1814 г. подписан гр. Беннигсеном в Гамбурге.
78 Моск. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. 153, св. 13, д. № 26, л.2-3. На списке написано: «утвердить».
79 Моск. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. 153, св. 13, д. № 20, л. 2. Рапорт гр. Беннигсена от 29 июня 1814 года за № 132. Гамбург. На рапорте написано «исполнить».
80 Архив Ряз. двор. депут. собр. Дела о дворянстве Ивана Головина, Герасима Галицына №221, Кромина № 3 и др
81 Там же. Дело о дворянстве Николая Смольянинова. Дело Ивана Голицына № 221.
82 Богданович. Ист. войн. 1814 г. во Франции и низвержение Наполеона, т. 1, стр. 640-650.
83 Архив Ряз. двор. деп. собр. Дела о дрорянстве Полубояринова Афанасия № 903, Полубояринова Ивана № 1229, Шишкина Ивана № 671, Харламова, Каменев-Любавского № 937, Рахманинова № 1084.
84 Архив Ряз. двор. деп. собр. Дело о дворянстве Григорова Ефима № 366.
85 Там же. Дела о дворянстве Терновского-Нефёдова № 233, стр. 57; Фролова Панкрата № 414.
86 Там же. Дела о дворянстве Потулова Григория № 926, Тверитинова Никиты № 1019.
87 Там же. Дела о дворянстве Ворыпаева № 368, Карчагина № 1246, Сульменева № 347.
88 Моск. отд. общ. арх. гл. шт. Оп. 153, св. 13, д. № 49, л. 13-47. Из списка штаб и обер-офицеров выбраны только чиновники Рязан. ополчения. Нумерация списка.
89 В том числе к наградам был представлен и начальник Рязанского ополчения генерал-майор Измайлов.
90 Моск. отд. общ. арх. гл. штаб. Оп. 153, св. 13, д. № 50, л. 1.
91 Моск. отд. общ. арх. гл. штаб. Оп. 153, св. 13, д. № 29, л. 2 и 3. При этом нельзя не отметить, что в представлении сём вкралась ошибка. Произведённые в следующий высший урядники Леонтий Елшин, Устин Елшин, Семён Елшин, Василий Ивенский, Григорий Подъяпольский – урядники не 3-го , а 1-го Рязанского Егерского полка, а Василий Залесский – Нижегородского конного полка.

Рязанская губерния в 1812 году преимущественно с бытовой стороны. Материалы для истории Отечественной войны.