Наш собеседник – член думского Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи Роберт ШЛЕГЕЛЬ, предложивший поправки в закон «О средствах массовой информации», которые были приняты депутатами Госдумы в первом чтении и вызвали бурную дискуссию в журналистском сообществе.

– Роберт Александрович, как относитесь к тому, что ваш документ уже назвали законопроектом об упрощённой ликвидации СМИ?

– Это результат истеричных ком­­­ментариев тех, кто не разо­­­брался в предложенных поправках в действующий закон. Предложенные изменения кар­­­­­­­ди­­­­­­­­­­­­­­нально не меняют закон о СМИ, а лишь конкретизиру­­ют в нём статью о том, что клевета или распространение заведомо ложных сведений, которые порочат честь и достоинство человека, подрывают его репутацию, в том числе и через вмешательство в частную жизнь, относится к уголовно-наказуемым деяниям. Такое уточнение выводит «клевету или распространение заведомо ложных сведений» из абстракт­ного понятия в конкретное уголовное злоупотребление. Я предлагаю причислить к таким преступлениям не только клевету, но и материалы СМИ, которые оскорбляют человека, нарушают неприкосновенность его частной жизни. Она должна охраняться законом твёрдо и последовательно. И я уже в свой законопроект готовлю поправки, которые ещё больше развернут озвученные положения.

Все это позволит, на мой взгляд, позитивно изменить правоприменительную практику в данной области. Мы же видим, что суды при рассмотрении дел по этому вопросу, как правило, не выносят редакциям предупреждения за систематическое распространение заведомо ложных сведений. А ответственность, которую се­­­­­­­­годня несут СМИ, возмещая материальный и моральный вред по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации, ничтожно мала по сравнению с тем вредом, который нанесён оглашением клеветнических сведений. Подобная безнаказанность приводит к нежеланию жертв клеветы бороться за своё честное имя и, как следствие, способствует появлению новой «чернухи».

– Кто все-таки будет принимать решение о закрытии СМИ – суд или чиновничье ведомство?

– Я знаю, что некоторые ком­­­­­­­­ментаторы говорят, что, мол, но­­­­­вая поправка позволяет закры­­вать СМИ без суда и следствия. Это полная чушь. В законе чётко говорится о том, что те или иные издания, теле- и радиопрограммы при неоднократных нарушениях и вынесенных пре­­­­­­­­дупреждениях могут быть закры­­­­ты по решению суда. Если, например, Росохранкультуры выно­­­­сит предупреждение, то оно должно быть обосновано, иначе ведомство превысит свои полно­­­­­мочия и уже само может быть обвинено в клевете. Любые злоупотребления необходимо доказывать в суде. Однако, если СМИ проигнорировало вынесенные в судебном порядке предупреждения, то Росохранкультуры может обратиться в суд, и только по его решению средство массовой информации может быть закрыто.

– Почему все-таки «поправ­­­ки Шлегеля» вызвали пере­­полох и напугали журналистов?

– Наших журналистов ни­­­­­чем не испугаешь. Поправки призваны включить механизм полноценной ответственности СМИ за недостоверные материалы. С их принятием опасаться за огласку заведомо ложной информации больше следует не журналистам, а руководителям и собственникам СМИ. Именно они будут нести главную ответст­венность за вышедшие в свет материалы, а не только отдельно взятые журналисты, как это часто случается сегодня. Именно здесь и надо искать корни того переполоха, о котором вы говорите. Я выхожу со своей инициати­­­­­вой вовсе не для того, чтобы каким-­то образом ограничить свободу СМИ. Журналистское сообщест­­во, как показывает жизнь, в со­­­­­­­стоянии себя защищать. По­­­­­пробуй власть закрыть какое-нибудь СМИ в нашей стране и столкнётся с колоссальным сопротивлением. Мои поправки направлены на то, чтобы сократить число клеветнических ма­­­­­­­те­­­­­­­ри­­­­­­алов в СМИ. Это ведь приобретает массовый харак­­­­­тер. Представители определён­­­­­­ных кланов, политических сил при­­­ходят в редакции, приносят десятки тысяч в валюте, организовывают заказуху. СМИ выдают её на-гора, ломая человеческие судьбы, и не несут никакой от­­­­­ветственности. Недобросовестные собственники СМИ должны в таком случае поплатиться своим бизнесом, а журналисты-клеветники – репутацией.

– А как быть с властью, которая не всегда, мягко говоря, даёт народу достоверную информацию? Не затруднят ли предложенные поправки борьбу с коррупцией? Как донести обществу информацию о том, что тот или иной губернатор, министр – взяточники?

– Если вы хотите написать о чиновнике-взяточнике, то у вас должны быть бесспорные доказательства.

– Предположим, что они есть, появ­­­ляется телепередача или публикация, а высокопоставленный взяточник обвиняет СМИ в клевете…

– Всё решает суд. СМИ собранные факты должно передать в прокурату­­­­­­­ру, другие правоохранительные органы.

– Как говорится, собака лает – караван идёт. Если бы на властном Олимпе реагировали на разоблачительные материалы в СМИ, то коррупция у нас давно бы уже поджала хвост. Почему бы вам не предложить в свой законопроект поправку, обязывающую соответствующие правоохранительные органы реагировать на должностные злоупотребления, которые стали достоянием гласности?

– Это очень щекотливый вопрос. Скажем, кто-то за большие деньги может организовать против своего конкурента информационную атаку, слив компромат, и тем самым погубить его. Вот вы говорите: собака лает, а караван идёт. Такая ситуация сложилась только потому, что никто сегодня не доверяет той информации, которая появляется в СМИ. Если появляется критический материал, все воспринимают его как заказуху и никто к этому не относится серьёзно. Но, безусловно, нужно менять форму взаимоотношений власти и СМИ. Во всяком случае, в государственных СМИ, которые должны открыто говорить о злоупотреблениях власти. Но журналист должен понимать степень ответственности за публикацию – вдруг ему попали сфабрикованные документы.

– Но вы же не будете спорить с тем, что обуздать коррупцию можно, только гласно называя в СМИ имена и дела?

– Победить коррупцию только гласностью невозможно. Нужно при этом ужесточать законодательство, создавать в обществе атмосферу нетерпимости к взяточникам и прочим чиновникам, злоупотребляющим влас­­­тью. Нужно, чтобы СМИ помогали граж­­­­­­­­данам отстаивать свои права, чтобы стали инструментом гражданского контроля, воздействия общества. Проблема здесь – не столько в глас­­ности или свободе, сколько в том, что у нас СМИ больше интересуются сиськами знаменитостей и прочими интимными местами, нежели проблемами людей. СМИ не рассматривают себя как социальный инструмент, а всё больше озабочены добычей информации, которая дорого продаётся или создаёт рейтинг.

Нам же нужны СМИ, которые отвечали бы интересам общества, а не публиковали заказные материалы, не гнались за сенсациями, за «жареной» информацией. СМИ – это стратегически важный ресурс для общества. Но поскольку наши СМИ несамостоятельны, у каждого есть хозяин, а у этого хозяина есть интересы, есть нечистые на руку журналисты, то с этим уже ничего не поделаешь.

– Если на СМИ так дурно влияют денежные магнаты и толстосумы, то почему бы не освободить от такой зависимости прессу и телевидение?

– Это невозможно. Пока в мире существует политическая борьба и экономическая конкуренция, всегда будут существовать люди, кланы, объединения, заинтересованные в том, чтобы воздействовать на население, контролировать информационные потоки, а соответственно, прессу. Другое дело, что этот процесс можно поставить в правовые рамки, установить цивилизованные правила игры. Способствовать этому может конкуренция. Чем больше будет изданий, теле- и радиопрограмм, тем большее количество мнений мы узнаем, тем больше приблизимся к объективности. Медиарынок активно развивается, и если сегодня в нашей стране существует несколько тысяч СМИ, то пройдёт пять-шесть лет и их будет уже несколько десятков тысяч. Стремительно врывается в наши дома интернет, через два-три года мы будем иметь доступ к сотням каналов. С помощью цифрового телефона сможем войти в любые сайты, скачать любое видео. Но к этому общество должно быть готово. Ведь все эти блага будут доступны не только взрослым людям, но и детям. А уже сейчас в интернете можно найти много такой информации, которая разрушает детские души, оглупляет само общество, и никто за это ответственности не несёт. Надо ли доказывать, что необходимо вводить определённые законодательные огра­­­ни­­­чения, устанавливать правовые рамки.

– В обществе разгорается поле­­мика о том, что телеэкраны заполонили шоу-звёзды. Всё чаще звучит мнение о том, что героями телепередач и публикаций должны стать доярки, рабочие, комбайнёры и прочий трудовой народ. Насколько это нужно?

– Очень даже нужно. Россияне долж­­­­ны видеть позитивные образы простого обычного человека, который нормально живёт, имеет полноценную семью, честно работает, заботливо воспитывает детей. Наши экраны и в самом деле забиты какими-то сомнительными тусовщиками, которые непонятно чем занимаются. Сплошные певцы и певицы, которые ни художественной, ни духовной ценности не имеют. А ещё бесконечные бандитские саги, которые культивируют уголовную субкультуру. Это же нормально, когда идеалами для подражания будут врачи, космонавты, люди, стремящиеся к знаниям.

– Вы избраны в Государственную думу впервые и сразу же дебютировали с законопроектом о СМИ. Откуда такие познания в журналистике?

– Я по образованию – тележурналист и, несмотря на молодость, а мне 24 года, поработал во многих СМИ – на втором телеканале, на «Маяке», в МузТВ, в журнале «Молоток»… Однако основной опыт общения со СМИ я приобрёл, работая руководителем пресс-службы движения «НАШИ». Именно там сполна познал всю горечь клеветы, которая льётся потоком ежедневно и незаслуженно. Именно там я понял всю силу разрушительности, которую несёт безответственность СМИ. Так что, предложенные поправки я, можно сказать, выстрадал лично.

– Судя по всему, вы быстро адаптировались в Государственной думе.

– Наверное, ещё не совсем, хотя основные правила усвоил.

– А как вы стали депутатом? Говорят, что за такую честь нужно было проплатить?

– Не знаю, что где говорят, но я стал депутатом от общественной организации «НАШИ» и нигде ничего не проплачивал.

– Я вижу у вас на левом ухе следы от двух серёжек. Это партия заставила их снять?

– Нет, я снял серёжки давно, ещё до депутатства. У меня была достаточно бурная творческая юность. На мне можно было увидеть многое чего другого из одежды. У меня и волосы были крашеные. Со временем мои взгляды менялись, а вместе с ними и внешний облик. Я был либералом, но разочаровался во многих людях, с которыми носится сейчас оппозиция. Мой уход в «НАШИ», в «Единую Россию» – совершенно осознанный путь. Я, можно сказать, повзрослел.

– Нет ли желания по завершении депутатского срока возглавить, скажем, Первый канал ТВ?

– Лично я не могу жить без творчества и надеюсь найти себя в документальном кино. Но в любом случае, мечтаю изменить ту позорную ситуацию, в которой оказались наши СМИ.

Беседовал Павел АНОХИН.

Журналист.

Вопрос.

Нужно ли вводить обязательную ответственность (вплоть до уголовной) для журналистов?