— В мае — маленькая дата — полгода, как вы занимаете пост главного редактора газеты «Известия». Ваше обращение к коллективу издания, своего рода «декларация о намерениях», было опубликовано в интернете. Чего, в итоге, удалось достичь за это время?
— Я всегда настороженно отношусь к подобным вопросам. Ибо по газете должно быть видно, что удалось, а что нет. Понятно, что мы, изнутри, переполнены желанием сделать газету более интересной, нам кажется, что происходят какие-то изменения, а читатель может быть другого мнения. Лично мне, в конце прошлого года, издание представлялось солидным, с традициями — но скучноватым, несобранным каким-то, иногда далеким от жизни… Но когда горячие реформаторы доходят до дела, то их ждет такая ловушка: решаешь одну проблему, появляется десяток новых. С другой стороны, есть вопросы, которые решить довольно просто. Например, уволить тех, кто откровенно бездельничал.
— Таких оказалось много?
— Нашлись. Увы, но сокращение штата будет происходить и дальше.
— Хотелось бы сразу уточнить: это сокращение или замена?
— Главным образом, всё же, сокращение. Иногда — замена, но рынок ярких журналистов не так уж и широк. У меня в голове есть модель подходящего журналиста, но, как правило, невозможно найти такого реального специалиста. Поэтому, на практике, приходится заниматься непростым делом, воспитанием того самого журналиста, которого ты хочешь увидеть. Но это всё — малоинтересные читателям будни. Если говорить о реальных достижениях, то главное радостное — вот что: мы реанимировали проект «Неделя». Она сейчас становится полноценным приложением.
— Когда вы приступили к работе на этом посту, возникло ли у вас ощущение, что на поверку все оказалось сложнее (или проще), чем вам представлялось?
— Я не строил никаких иллюзий. Один мой друг, провожая меня из «Комсомольской правды», процитировал «Наутилус Помпилиус»:
Видишь, там, на горе,
возвышается крест
Под ним — десяток солдат.
Повиси-ка на нем!
Я не ожидал веселой прогулки. Уходя, я понимал, что ничего, подобного «Комсомолке» (ни в плане работы, ни в плане творческих, человеческих отношений), больше не будет. Здесь — новая реальность, новые люди, новые задачи. Да, трудно всем — и газете, и ее сотрудникам, и мне. Зато могу точно сказать — даже за это время у меня было немало приятных «открытий» — в человеческом и профессиональном плане.
— Могли бы назвать самые яркие из них?
— Хочется назвать многих, но есть риск, что те, кто останется «за рамками» беседы — обидятся. Я бы упомянул «старых известинцев». В первую очередь — это два фотокорреспондента, работающие здесь с незапамятных времен, снимавшие, почти в прямом смысле, «от Ильича до Ильича»: Сергей Смирнов и Виктор Ахломов. У них — фантастические архивы! Они — профессиональные журналисты по умонастроению, по мудрости. Несмотря на свой возраст, они сохраняют любознательность и интерес к жизни. В нашей профессии — это одно из самых важных качеств.
Когда я только собирался сюда, мне говорили: «Старик, прежних «Известий» давно нет, ты увидишь одни руины!» К счастью, это не так. Журналистский коллектив очень живуч. Он может быть сложным, но если ты к нему приходишь с уважением и четкой программой, то он «открывается». Я далеко не всегда согласен со всем, что пишут мои теперешние коллеги. Иногда спорю с Ириной Петровской — но внутренне; смеюсь над фельетонами Максима Соколова, но только как читатель. Это ничего не меняет редакторски. Они, как в «Известиях» говорят, — «кирпичи» газеты, и заслужили право на личный взгляд и сегмент читательской аудитории. К тому же, одна из моих задач как главного редактора — сохранить «Известия» полигоном для яркой и умной общественной полемики. А вовсе не «зачищать поляну», как теперь говорят.
— Не секрет (об этом много писали), что вас пригласили сюда как успешного менеджера, который, удачно реализовав проект «Комсомольская правда», сможет «реанимировать» бренд «Известий».
— «Комсомольская правда» — это уникальный проект, который сделал уникальный коллектив единомышленников. Руководит им прекрасный газетный менеджер и лидер — Владимир Сунгоркин. Я был лишь одним из тех — наверное, не последним — кто добился этого успеха. Но вторую «Комсомолку» из «Известий» делать нельзя, здесь своя история, своя судьба, свои «скелеты в шкафу», есть свои достижения и свои несчастья. Я уж не говорю о том, что у этой газеты — другая аудитория. Поэтому применить здесь можно далеко не весь опыт, приобретенный в «Комсомолке». Но есть универсальное правило — газета успешна только тогда, когда она делается для читателя, обслуживает читателя.
«Комсомолка» стремилась обслужить как можно большую аудиторию. А это обязывает писать о широком народном интересе. Сила «Комсомолки» в том, что, пишет ли она про диету или про закулисную жизнь звезд — она никогда втихомолку не презирает своего читателя. Собственную аудиторию газетчик должен обслуживать по высшему разряду. Важно, чтобы у читателя возникало ощущение, что газета — это частичка его жизни. Флобер писал: «Мадам Бовари — это я». И журналист должен считать, что «аудитория — это он».
— Как строятся отношения между изданием и властью? В советские времена газета считалась официальной…
— Я с осторожностью отношусь к громогласным заявлениям о борьбе с властью, какой бы она ни была. Есть у нас такие вечные борцы… с властью. Или за власть? Если «за», то странно, зачем им такая грязная штука — по их же собственному определению. Я консервативен: да, власть нуждается в оппозиции, только в оппозиции настоящей, конструктивной, когда есть, что сказать по существу. Вот спорят сейчас «либералы» с «государственниками» о том, как распорядиться Стабфондом. И слава Богу! Может, решение будет взвешенным… Я убежден в другом — 90 процентов населения абсолютно не волнует «битва» с властью, про которую любит порассуждать либеральная интеллигенция. А волнует их нормальная, спокойная жизнь, возможность найти любовь, заработать деньги, купить квартиру, дать образование детям. А еще их трогает высокое искусство, им надоела телевизионная жвачка, они наполняют залы театров и выставок… Звать их на «борьбу» как-то даже нечестно, и точно бессмысленно.
— А как у вас складываются отношения с дирекцией, с акционерами?
— С генеральным директором у нас деловые и доверительные отношения. С представителями акционеров — такие же. А с некоторыми — и дружеские. Но к бизнесу это отношения не имеет.
— Неужели «сверху» никогда не высказываются пожелания — чем наполнить номер, скажем?
— У нашей управляющей компании «Газпром-медиа» — явно другая роль.
— К чему же тогда она сводится?
— «Известия» — газета неокупаемая. Без управляющей компании она бы никогда не свела концы с концами. Поэтому холдинг занимается перераспределением финансов с тем, чтобы мы в течение определенного времени научились искусству жить по средствам, приносить прибыль. И это — одна из главных наших задач на ближайшие годы — превратиться из дотационной газеты в самоокупаемую.
— Понятно, вы — менеджер. А на творчество время остается?
— На мой взгляд, руководство газетой — это уже творчество. Построить издание, отобрать материалы на полосу, придать им определенную тональность, сделать так, чтобы статьи вызывали у читателя эмоциональную реакцию… Поэтому, как я считаю, газетный менеджер обязательно должен выйти из журналистской среды.
— Считается, что для финансового процветания средства массовой информации необходимо привлекать как можно больше рекламы. Но не будет ли, в итоге, страдать читатель?
— По закону, объем рекламы в нерекламных изданиях не должен превышать 40 процентов. А вообще, издания стараются остановиться на отметке 30 процентов. По-хорошему, счастье газеты, если верстку номера начинают с того, что распределяют рекламу. А остальную площадь заполняют статьями и заметками. Читатели, по-моему, уже привыкли: после ночи — утро, в газетах есть реклама…
— А в чем счастье общенациональной газеты «Известия»?
— Нам до счастья пока далеко. На самом деле, счастье общенациональной газеты в том, чтобы тысяч 200 толковых людей покупали и выписывали ее. А самое большое несчастье — это медленное угасание, потеря читателей. Газета — это велосипед, причем двухколесный, педали которого надо все время крутить. Нам удалось приостановить падение — и это позволяет хоть чуть перевести дух. Теперь пытаемся вернуть «Известия» в регионы. Ведь люди стали гораздо больше интересоваться событиями своего околотка, чем далёкого «центра». Поэтому для того, чтобы «Известия» читали, к примеру, в Перми, там должны быть и пермские новости.
— Вы сотрудничаете с «Нью-Йорк таймс». Что это дает?
— Не нами заведено, но по понедельникам в Москве выходит приложение к «Известиям», дайджест из материалов «Нью-Йорк таймс» на английском языке. Такое же приложение делают многие газеты по миру. А придумали это американцы — для рекламы собственного издания. Смысла в этом, на мой взгляд, немного. Мы с ними сейчас в процессе переговоров — может, мы хотя бы переводы их статей будем ставить, ну, не пособие же это по английскому языку… А уж если совсем честно, то я — ретроград и не понимаю, почему американцы могут нам продавать собственные национальные интересы под видом общих мировых ценностей, а идею симметричной вкладки «Известий» в «Нью-Йорк таймс» даже рассматривать не хотят!
— Есть риск, что печатные средства массовой информации постепенно отомрут, их все активнее вытесняют радио, телевидение, интернет. Как газетам бороться за выживание?
— Не сдаваться и делать конкурентоспособную газету. Печатные СМИ приходят туда, где нет доступа в Сеть, где может не быть телевидения. А ещё есть привычка читать газету, это традиционное средство общения с миром. Кроме того, это удобно — интернет невозможно сложить и сунуть в карман (а если и можно, то экранчик такой маленький, читать неудобно). Для выживания еще важно делать хороший интернет-сайт своего издания. У нас этим занимается отдельная редакция. Любопытен опыт американцев. Там стали объединять газету, ТВ, радио и интернет. Таким образом, один и тот же журналистский коллектив работает сразу по всем направлениям. Таким образом, они, кстати, привлекают больше рекламы!
— Как обстоит дело с гигантским архивом «Известий»? Каковы условия его хранения? Ведь этот вопрос особенно актуален в связи с недавним пожаром в «Комсомолке».
— Очень хотелось бы, в прямом смысле, не погореть! Мы постепенно переводим наш архив на цифровые носители.
— Вопрос глобального характера — относительно взаимоотношений между журналистами. Журналист журналисту— волк?
— Нет. Если коллектив представляет собой банку со скорпионами, то никакое издание не будет успешным. Обычно делают ставку либо на западный профессионализм и менеджмент, либо на отечественный колхоз. «Известия», я думаю, будут далеки и от того, и от другого. Это — большая серьезная газета. Здесь надо искать «золотую середину» между человечностью в отношениях, требовательностью, профессионализмом и современным подходом к менеджменту.
— Если бы вам поручили написать главу в учебнике по истории журналистики, какую эпоху вы бы предпочли?
— Развитой социализм. Он пришелся на время моей молодости. И это была бы не глава в учебнике, а яркие воспоминания. Это была удивительная эпоха, удивительная журналистика! Тогда лишь несколько раз в год на страницы тех же «Известий» прорывалось что-то такое, что действительно имело отношение к существу жизни, как ее понимали нормальные, обычные люди. Поэтому нынешняя журналистика лучше в том смысле, что она более или менее отражает картину реальной жизни. Она — правдивее.
Но… Много лет назад, когда я был начинающим, у нас был семинар, который вела Вера Максимова, известный театральный критик. Тогда она только что написала книгу о Ефремове. Нам казалось, что он не был описан во всей своей человеческой полноте. В пылу спора Вера Анатольевна воскликнула: «Что же, вы хотите, чтобы я так и написала: Ефремов — это немолодой, сильно пьющий человек с лошадиным лицом?» Мы радостно закивали. Прошло много лет, и другой критик написал книгу, в которой практически так и отозвался о Ефремове. Но я почему-то не испытываю к нему чувства благодарности! Но ведь зачастую хочется «всего и сразу»…
Пример из жизни «Известий». Когда я только пришел в эту газету, высказал пожелание, что неплохо бы сообщить читателям о том, что Марина Зудина, супруга Олега Табакова — беременна. Я вычитал это не в рубрике «Слухи» в желтой газетенке — я прочел это в интервью Марины другой газете, интервью добровольном, откровенном и трогательном. У части коллектива это вызвало ужас: «Ясно, куда он гнет! Нас ведут по пути «Комсомолки». Я долго вёл «разъяснительную работу». Меня продолжали полоскать по всей Москве — «он требует пожелтения «Известий». Но недавно я получил то, что хотел! Вы спрашивали, что такое счастье? Так вот же оно, у нас появилось замечательное, умное, тонкое и эмоциональное интервью с Табаковым, в котором он говорит и о новом спектакле, и о новом этапе в жизни, наступившем с рождением еще одного ребенка, и о своих чувствах по этому поводу. Писать можно обо всем, но в материале всегда должны присутствовать — это я за сегодняшним дежурным критиком на планерке записал - «тактичность и жизнеутверждение».
— В первые же дни после своего назначения вы запустили в редакцию анкету. Станет ли это новой формой общения между Главным и Коллективом?
— Не хочу частить с этим, но иногда буду распространять подобные вопросники. Например, один из последних касался форм поощрения.
— Кто-то из коллег в той, первой, анкете написал: «Газету должны бояться». Вы согласны с этим утверждением?
— Газета должна быть злой в отстаивании читательских интересов.
— Как относится ваша семья к тому, что вы даже выходные дни проводите на работе?
— Стоически. Мой сын — уже взрослый, он и его семья живут отдельно, каждая наша встреча — радость. А жене всё равно, какую я занимаю должность. Я и прежде домой возвращался поздно, когда корреспондентом был. И в этом смысле наши отношения никак не изменились: она как спрашивала, когда это кончится, так и спрашивает…
— Остается ли у вас свободное время на отдых и развлечения?

— Иногда. Я читаю книги, люблю музыку, театр и кино. Выбраться удается нечасто, но зато теперь воспринимаю спектакли и фильмы не как театральный критик (а раньше мне очень нравилось писать о театре), а просто как зритель: смеюсь, грущу… И очень рад, что сохранил такое восприятие.

Досье на героя.

МАМОНТОВ Владимир Константинович
Родился 21.12.1952 года в г. Владивостоке.
1975 г. — окончил журфак Дальневосточного госуниверситета.
1975-1984 гг. — корр. отдела науки, зав. отделом пропаганды газеты «Красное знамя» (г. Владивосток).
1984-1990 гг. — собкор газеты «Советская Россия» в г. Хабаровске.
1990-1998 гг. — зам. редактора отдела пропаганды и военно-патриотического воспитания молодежи, редактор отдела литературы и искусства, ответственный секретарь, зам. главного редактора, первый зам. главного редактора, член редколлегии газеты «Комсомольская правда».
1998-1999 гг. — главный редактор газеты «Комсомольская правда».
1999 г. — шеф-редактор газеты «Комсомольская правда».
2005 г. — 9 ноября назначен главным редактором газеты «Известия».

«Известия» впервые увидели свет в марте 1917 года, и в настоящее время выпускаются как в печатном, так и в электронном виде. Объем — 12-48 полос; периодичность — пять раз в неделю с понедельника по пятницу; тираж — около 200 тыс. экз. В начале июня 2005 года издание стало собственностью «Газпром-медиа», который выкупил ее у холдинга «Проф-медиа».

2005

Журналист