Даже в излюбленном своем занятии – истреблении себеподобных – Homo Sapiens сравнялся с Природой лишь к середине ХХ века, создав ядерное оружие. А до тех пор 75% потерь воюющие армии несли не в баталиях, а по вине болезней, испокон веков сопровождавших боевые действия, да, и просто массовые скопления людей. История знает массу примеров, когда войны даже прекращались из-за того, что одна, а то и обе враждующие армии выкашивались эпидемиями. Единственного вирулентного штамма незримых микроорганизмов оказывалось достаточно для того, чтобы обратить в прах цивилизацию или стереть имя целого народа со скрижалей истории. Но лишь одна эпидемия удостоилась чести остаться в короткой человеческой памяти под именем собственным – Великая зараза или Черная смерть

По количеству и размаху социальных катаклизмов XIV век превзошел все, что история знала до него: Столетняя война, раскол западной церкви, Авиньонское пленение пап, разгром тамплиеров, реконкиста в Испании, жакерия во Франции, восстание Уота Тайлера в Англии, крестьянские восстания в Нидерландах и Фландрии, феодальная междоусобица в Германии, резня гвельфов и гиббелинов в Италии, война за корону Священной Римской империи, крушение Византии, гибель Иерусалимского королевства, восстание сарбадаров в Средней Азии, походы Тимура, гражданская война на обломках империи Чингисхана, распад Золотой Орды, восстание «красных повязок» в Китае и гибель династии Юань…

Никогда доселе обезумевшее человечество не уничтожало себя с таким энтузиазмом! Но все названные и не названные события того столетия оказались лишь мышиной возней по сравнению с тем, что готовила людям Природа. Заранее прошу прощения у благосклонных читателей за то, что повествование мое придется начать из сфер весьма удаленных от основной темы и, на поверхностный взгляд, никак с чумой не связанных.

А начать, как ни странно, придется с погоды. Климат в Северном полушарии, в частности, на Евразийском континенте, определяется двумя «воздушными башнями». Первая находится над Северным полюсом – это полярный барический максимум. Вторая – затропический барический максимум – образуется чисто механически, за счет вращения планеты, и располагается над Сахарой и Аравией. Между ними, как ущелье между горами, имеется область низкого давления, по которой в глубь континента поступает влажный циклонический воздух с Атлантики, определяющий количество выпадающих осадков.

Если полярный максимум остается практически неподвижным, то затропический может смещаться, так как основание «воздушной башни» постоянно «размывается» за счет нагревания поверхности пустыни. Степень нагревания, в свою очередь, зависит от солнечной активности.

В годы «умеренного Солнца» поверхность Земли прогревается слабо, затропический максимум смещается на юг и атлантические циклоны проходят над Средиземным и Черным морями, Северным Кавказом, Центральным Казахстаном, вплоть до горных хребтов Алтая и Тянь-Шаня, где задерживаются и проливаются дождями. Степные реки Центральной Азии становятся полноводными, степь увлажняется, пустыни начинают покрываться растительностью. В Европе, напротив, ощущается недостаток осадков, реки мельчают, озера превращаются в болота и торфяники, устанавливаются малоснежные, суровые зимы и сухие, знойные лета.

При повышении солнечной активности, барический максимум уходит к северу, смещая пути прохождения циклонов. Теперь они проносятся над центральной полосой Европы и Сибири. Основная масса осадков выпадает над лесной полосой, где зима становится многоснежной, но мягкой, с частыми оттепелями, а лето – дождливым и прохладным. Степная зона, оставшаяся без влаги, засыхает, а полупустыни и пустыни центральной части континента начинают расширяться.

Именно такая климатическая ситуация стала складываться с середины XIII века и сформировалась к началу XIV-го. Лето 1314 года было аномально дождливым, а летом следующего, 1315-го, разразился настоящий потоп. Результатом стал катастрофический неурожай, а в тех районах, где, как во Фландрии, обширные территории оказались затопленными, урожай фактически оказался нулевым. Как сообщает Жоффруа Парижский, напрасно возносили к небу молитвы: «Каноники и школяры повсюду молят Бога, чтобы Он послал на землю хорошую погоду. Долго ждали... Наступил голод, великий голод, и нет ни вина, ни хлеба».

Голод свирепствовал столь сильно, что в Париже и Антверпене люди сотнями умирали прямо на улицах. В деревнях бедствие было столь же велико – доходило до каннибализма. Хлеб, из-за отсутствия муки, стали выпекать «с винным осадком и всяческими отбросами», а цена на зерно выросла в 5 раз. В 1316 и 1317 годах также был неурожай, вызванный ливнями, и лишь в 1318 году наступило некоторое улучшение. В общем же «сезон дождей» затянулся в Европе до 1324 года.

В то время, как европейскую часть континента заливало ливнями, Азия испытывала недостаток влаги. Степь стала усыхать. Пастбища сокращались, так как растительность отступала на север, за ней уходили травоядные животные, а за ними мигрировали хищники и откочевывал человек. Надо сказать, что это был не первый в истории прецедент. Подобные «подвижки» случались и ранее, вызывая всякий раз волну очередного переселения народов. По подобным причинам покидали в свое время этот регион киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, ваны, меоты, аланы, обры, печенеги, половцы, монголы и великое множество других кочевых племен, чьи имена даже не дошли до наших дней.

Итак, степь отступала. Пустыня Гоби стремительно стала расширяться на север и на юг, превращаясь в безжизненный, непроходимый ни для скота, ни для людей барьер. Но, оказалось, что кое-кто выиграл от таких глобальных перемен – а именно, представители биологического вида Marmota caudata (сурок длиннохвостый).

Эти довольно крупные (до 60 см.), неприхотливые симпатичные грызуны отлично приспособлены к условиям пустынь и каменистых нагорий. 90% своей жизни они проводят в норе, находясь в спячке по восемь месяцев в году. Питаются, в основном, подземными частями растений – корешками и луковицами, но могут закусить зелеными побегами, насекомыми и даже мясом. Основное же свойство, делающее их идеальными обитателями пустыни, заключается в том, что сурки никогда не пьют воду, получая ее из собственного жира при липолизе.

Расширение в начале XIV века пустынных территорий, уход из этих мест не только естественных врагов (хищники), но и конкурентов (травоядные), привели к тому, что на опустевших пространствах сурки стали лавинообразно размножаться. Неизвестно, сколько продолжался бы период их благоденствия, если бы в дело не вмешался еще один фактор – сурки являются природным резервуаром чумы. И когда численность их популяции превысила определенный уровень, чума дала о себе знать. Случилось это летом 1320 года в пустыне Гоби, на территории нынешней Монголии.

Надо добавить, что сурки являлись, да, и до сих пор являются объектом охоты из-за ценного меха и уже упомянутого жира, используемого в народной медицине. Охотникам оставалось лишь подбирать тушки павших от эпизоотии грызунов и радоваться столь легкому и обильному источнику наживы – они же первыми приняли на себя удар Черной смерти, так как переносчик чумы азиатская крысиная блоха в отсутствии своего естественного хозяина может паразитировать и на человеке.

Азиатская крысиная блоха (Xenophylla heopis), паразитирующая на грызунах, является и сегодня основным распространителем чумы. В ее пищеварительном тракте возбудитель чумы Yersinia pestis размножается, образуя в глотке плотный клубок, препятствующий поступлению пищи. Блоха теряет способность глотать кровь, становится прожорливой, но вечно голодной. Пытаясь насытиться, она многократно кусает животное-хозяина, отрыгивая при этом чумные бациллы в его кровоток. При гибели хозяина, что происходит в большинстве случаев, блоха перескакивает на любое другое теплокровное животное, на котором в норме не паразитирует. Таким теплокровным может оказаться и человек. От человека к человеку болезнь распространяется уже воздушно-капельным путем, что крайне способствует распространению эпидемии внутри человеческой популяции.

Вопреки общепринятой версии, сформировавшейся в Викторианскую эпоху, чума не сразу пришла в Европу (1320-й и 1346-й разделяют 26 лет!) – сперва она погостила в Китае (о чем сообщает Карамзин, ссылаясь на упоминания об этом русских летописцев), население которого сократилось со 125 до 90 миллионов человек, а потом обрушилась на Индию. Я склоняюсь к мнению, что из Китая на запад Черная смерть двигалась не по Великому шелковому пути – так бы это путешествие заняло год, максимум, два – а окружным путем через Индию, Афганистан и Среднюю Азию, где имеются более благоприятные для чумы природные условия.

Видимо, здесь же и в это же время произошла замена основного распространителя заразы, ведь, территория Южного Китая, Индокитая, Индостана, Бирмы и Гималаев является «историческим» ареалом обитания черной крысы (Rattus rattus) – в остальные части планеты ее завез человек. В Европу чума прибыла верхом на черной крысе!

Так или иначе, к 1345 году она вышла в низовья Волги. Волга тогда еще не была “великой русской рекой” – текла она по территории улуса Джучиева, более известного нам как Золотая Орда. К описываемому времени монголы уже подрастеряли свой наступательный потенциал, а природную воинственность стали гасить в междоусобицах. Тем не менее, оставаясь кочевниками, население бывшей империи Чингис-хана продолжало активные миграции и не мудрено, что зараза попала в войска хана Джанибека, осаждавшего генуэзскую колонию Каффу (современная Феодосия) в Крыму.

Габриель де-Мюсси, генуэзец, переживший осаду Каффы, писал, что в 1346 г. в Причерноморье «вымерли бесчисленные количества татар и сарацинов от неожиданной необъяснимой болезни. Огромные пространства опустели, наиболее населенные города почти обезлюдели».

Из-за эпидемии, ежедневно уносившей множество воинов, Каффу татары взять не смогли. Тогда посредством метательных машин в осажденный город стали забрасывать трупы павших от чумы. В городе началась паника, и итальянцы, бросив его, бежали к себе на родину. Далее де-Мюсси пишет, что по дороге среди беженцев начался мор – из каждых 100 человек в живых оставался один. «Родные и друзья и соседи поспешили к нам, но мы принесли с собой убийственные стрелы, при каждом слове распространяли мы свой смертный яд».

Сделав остановку в Константинополе, беженцы из Каффы «подарили» заразу византийцам. Однако, оказалось, что солнечная Генуя не спешит распахивать страдальцам объятия. Генуэзские власти закрыли порт и не стали принимать корабли со своими соотечественниками, обрекая их на верную смерть. Меры эти были сколь негуманными, столь же и бессмысленными, так как город был уже заражен как никакой другой в Европе.

В 1347 году чума появилась в Италии, а примерно через год вся она – с севера на юг и с запада на восток, включая острова – оказалась охвачена эпидемией. В течение шести месяцев вымерла почти половина населения Флоренции, где находился в тот момент Джованни Боккаччо; Петрарка потерял свою Лауру! Именно к этому времени, кстати, относится действие знаменитого «Декамерона» Боккаччо, давшего в предисловии довольно реалистичное описание чумы в своем родном городе.

В октябре 1347 года чума достигла Сицилии, бывшей в то время центром морских коммуникаций. Остров вымер, но болезнь оттуда успела распространиться на север Африки – от Марокко до Туниса. Еще до конца 1347 года ее морем завезли в Александрию Египетскую. Оттуда уже по суху она достигла Каира, а затем перекинулась на Бейрут, Газу и Дамасск.

К лету 1348 года чумой была охвачена огромная территория, включавшая междуречье Волги и Дона, Северный Кавказ, Крым, Анатолию, Балканы, всю Италию, юг Франции и юго-восток Испании, Ближний Восток и практически всю Северную Африку. Ни один завоеватель не продвигался с такой скоростью!

В конце 1348 года чума проникла на территорию сегодняшних Германии и Австрии. В Германии погибла треть духовенства, многие церкви и храмы были закрыты, так что некому стало справлять церковную службу и отпевать мертвых. В Вене уже в первый день от эпидемии скончалось 960 человек, а потом каждый день за город отвозили тысячу умерших.

В небольших европейских городах не знали, каким образом бороться против чумы, и посчитали, что главными ее распространителями являются неизлечимые больные, например, прокаженные, инвалиды и другие немощные люди, страдавшие разного рода недугами. Утвердившееся мнение, что это они распространили чуму, настолько овладело людьми, что на несчастных, большей частью бездомных бродяг, обратился беспощадный народный гнев. Их изгоняли из городов, морили голодом, а в некоторых случаях просто убивали или заживо закапывали в землю.

Позднее распространились другие слухи. По новой версии оказалось, что чуму наслали евреи, отравив колодцы. В ноябре 1348 года по всей Германии прокатилась волна погромов. Во Франкфурте, Эрфурте, Майнце и Кельне почти все евреи были вырезаны, а уцелевшие изгнаны. В Шпейере две тысячи человек заколотили в бочки из-под вина и спустили в Рейн. В Страсбурге около двух тысяч человек, а в Базеле более шестисот сожгли заживо. В Вормсе и Оппенхейме евреи пошли на самосожжение, опередив погромщиков. Хронист Диссенгофен засвидетельствовал: «В течение года были сожжены все евреи от Кельна до Австрии». Увы, дыхание чумы не ослабло!

В следующем, 1349 году чума пересекла юго-западную Францию и перекинулась на атлантическое побережье Европы. Один только Париж ежедневно хоронил по 800 трупов. По реке Гаронне зараза поднялась до порта Бордо, откуда в Англию морем доставлялось французское вино кларет. Видимо, один из кораблей доставил вместе с кларетом и чуму. С 1349 по 1351 гг. она гостила в Туманном Альбионе. Население королевства сократилось на треть; только Лондон похоронил более 50000 жителей.

С Британских островов чума отправилась назад на континент, в Норвегию. Согласно легенде, зараза приплыла на корабле, груженом шерстью. Поскольку вся его команда была уже мертва, местные жители забрали шерсть себе, не подозревая, что вместе с ней забирают и чуму. Словно по цепи болезнь стала распространяться по норвежским прибрежным поселкам, охватила тогдашнюю столицу Берген и перекинулась на Данию, откуда в 1351 году проникла в Ливонию и Польшу. Из Ливонии весною 1352 г. зараза пришла на Русь.

По сообщению Новгородской летописи, распространение болезни началось с Пскова. Это вполне объяснимо, если учесть оживленные торговые связи Пскова с Западной Европой. В летописях имеются довольно подробные сведения о появлении и движении этой болезни. В Пскове Черная Смерть свирепствовала летом: «Бысть мор силен в Плескове. Того же лета послов Плесковичи в Новгород, зовуще владыку Василия к себе, дабы их благословил, и владыка их послуша молбы, абие поиде к ним и пришед благословил их, и возвратился назад к Новугороду, бывшу же ему на пути, и ключися болезнь ему тяжка, в неи же и преставися на реце Узе, месяца иуля в 3 день».

Псковитяне, бывшие в тот момент с новгородцами «на ножах», столкнувшись с чумой, в миг образумились и послали в Новгород посольство, слезно моля архиепископа Василия придти и благословить их город. Владыка Василий, верный своему пастырскому и гражданскому долгу, посетил Псков, отслужил службу, прошел вокруг города крестным ходом и, даже, «нарядил костры», что, по представлениям той эпохи, считалось средством очищения «больного» воздуха и предотвращало распространение заболевания. Однако эффективность такого метода, как это нетрудно понять, была равна нулю.

Василий сполна разделил горькую чашу со своей паствой – 3 июля 1352 г. на обратной дороге он скончался от чумы, а 15 августа Черная смерть вошла в Новгород, где продолжалась до Пасхи: «… Того же лета бысть мор силен в Новегороде… Множество безчислено люди добрых помре тогда. Сицево же бысть знамение тоа смерти: хракнет кровию человек, и до три дни быв да умрет».

В 1353 году чума появилась в Москве. Не разбирая ни званий, ни сословий, смерть выкосила всю правящую верхушку – владык мирских и духовных. Открыл список митрополит московский Феогност, а затем вся великокняжеская семья – тридцатишестилетний великий князь московский Симеон Гордый, двое его сыновей, брат Андрей – пала жертвами заразы. Для простых же москвичей пришлось открыть новое кладбище – оно существует и поныне и известно нам как Ваганьковское.

Черная смерть распространилась и в других городах: Киеве, Чернигове, Смоленске, Суздале, Рязани. К нам, в Рязань, кстати, чума приехала прямо из Новгорода. Многие бояре вотчины имели здесь, а жить предпочитали там: во-первых, вольный Новгород, выражаясь современным языком, был «свободной экономической зоной» и предоставлял просто необозримое поле для коммерческих афер, а, во-вторых, все татарские набеги Рязань встречала первой и жить в незатронутом игом Новгороде было куда как спокойнее. Однако, татаро-монгольская угроза по сравнению с Черной смертью показалась детской шалостью и все, кто мог, драпанул в рязанские имения, чтобы отсидеться. Не получилось! Княжество Рязанское потеряло 70% населения. В Смоленске осталось 4 жителя, в Глухове и Белоозерске – ни одного. Каким-то чудом чума обошла лишь Нижний Новгород – тоже загадка, ведь, точно так же шесть лет назад в Италии она пощадила Милан.

Русь обезлюдела. Ни один татарский набег, ни одна война не приносили столько смертей. Да, и свалилась чума в самый неподходящий момент. Ко времени ее появления политическая ситуация сложилась так, что освобождение от татаро-монгольского ига уже не казалось недосягаемым. Стараниями Ивана Калиты, Московское княжество консолидировало вокруг себя разрозненную Русь, которая при его сыне Симеоне набрала достаточно сил и политической воли для открытого противостояния Орде. Именно Симеону Гордому предназначала судьба меч освобождения, но… в ход истории вмешалась чума, обретение желанной свободы отсрочилось на целое поколение и на Куликово поле 27 лет спустя вышли уже те, кто родился сразу после эпидемии.

А чума, вернувшись в места откуда семь лет назад началось ее «европейское турне», и унеся 26 миллионов жизней, пошла на убыль. Сама по себе, без какого-либо участия человека. Да, человечеству, на том этапе его развития, и противопоставить-то было нечего Черной смерти. Даже о причинах ее не было сколько-нибудь удобоваримого мнения. Так, в самом начале эпидемии, источником ее безапеляционно назывался «гнев Божий на смертных», потом – неизлечимо больные «калики перехожие»; христиане считали, что чуму напустили сарацины, мусульмане винили в том же христиан, причем, и те, и другие успешно истребляли в своих владениях евреев… И лишь когда треть Европы отправилась к праотцам, медики сделали революционное для своей эпохи заключение – зараза передается через воздух – с соответствующими рекомендациями относительно «очистительных костров» и элементарных приспособлений для защиты органов дыхания в виде тряпок, смоченных уксусом.

А из врачебных назначений все эти семь лет в Европе практиковались традиционные кровопускания – их применяли к месту и не к месту, зачастую просто добивая выкачиванием крови и без того ослабленного инфекцией человека – и… сырые крысы. Крысу надлежало поймать, освежевать и прикладывать к бубонам и язвам. Считалось, что крыса, имея природное влечение ко всякого рода помоям и отбросам, обладает «сродством с гнилостными субстанциями», а потому будет вытягивать из человека «вредоносные соки». И куда, скажите, при таком уровне знаний тягаться с Черной смертью?

Сами врачи той поры представляли собой презабавнейшее зрелище. Поверх повседневного камзола надевался кожаный до пят балахон, а на руки – краги – огромные перчатки с длинными до локтя раструбами. Голову защищал кожаный же шлем. В лицевой его части напротив глаз были вмонтированы стекла, а напротив носа – специальный клюв, наполненный благовониями, которые должны были препятствовать проникновению в дыхательные пути «зараженного воздуха». На шлем нахлобучивалась шляпа – «медицинских показаний» для этого не было, но выйти без нее на улицу считалось дурным тоном. Имидж довершала небольшая палочка с набалдашником. В пустотелом набалдашнике хранились, как правило, мощи какого-нибудь святого или ладан, для отпугивания нечистых сил, а сама палочка использовалась как указка, линейка, перкуторный молоточек и шпатель. И, выряженные такими чучелами, эскулапы, таскаясь целый день от больных к здоровым, как не сложно догадаться, сами становились распространителями заразы похлеще крыс.

К слову, о крысах – роль их в истории Черной смерти несомненна, но сильно преувеличена. Как разносчики чумы они выступили на начальном этапе эпидемии, потом же зараза передавалась от человека к человеку. Иначе чем объяснить, к примеру, тот факт, что чума успешно побывала в Исландии, где крыс нет вообще?

Я считаю, что до 1347 года под псевдонимом «Черная смерть» скрывалась бубонная чума, а позже – легочная. Эту версию подтверждают летописные сообщения и свидетельства очевидцев. Так, в Византии (1347 г.) болезнь проявлялась «большими бубонами, наполненными пахучею материей» и тяжелыми нарушениями со стороны центральной нервной системы (сонливость, бред, паралич языка) – явная клиника бубонной чумы, осложненной вторичным сепсисом. Та же картина наблюдалась в Италии чуть позже в том же году. Джованни Боккаччо описал симптомы чумы так: «… В начале болезни у мужчин и женщин показывались в пахах или подмышками какие-то опухоли, разраставшиеся до размеров обыкновенного яблока или яйца, один более, другие менее; народ называл их gavoccioli; в короткое время эта смертельная опухоль распространялась от указанных частей тела безразлично и на другие, а затем признак указанного недуга изменялся в черные и багровые пятна, появлявшиеся у многих на руках и бедрах и на всех частях тела… Только немногие выздоравливали и почти все умирали на третий день после появления указанных признаков» – та же бубонная чума с присоединением вторично-септической.

А уже во Франции (начало 1348 г.) бубоны отсутствовали и зараза проявлялась признаками поражения только дыхательных органов и нервной системы – это уже первично-легочная форма в которой Черная смерть объедет всю Европу и прибудет в Псков и Новгород: «…бысть знамение тоа смерти: хракнет кровию человек, и до три дни быв да умрет».

Вне зависимости от формы, в XIV веке болезнь в среднем длилась 5 дней и заканчивалась летальным исходом в 80% случаев.

Общество, пережившее чуму стало довольно процветающим, так как многие, унаследовав имущество умерших родственников, заняли такое социальное положение, которое им до этого и не снилось. Вторым следствием пандемии стало явление, которому 600 лет спустя придумают название «бэби-бум». Рожать детей стало столь модно, что в обиход вошли специальные подушечки, которые женщины привязывали к животу для имитации беременности. С позиций сегодняшнего дня можно сказать, что это была первая сексуальная революция, раскрепостившая общество и значительно уменьшившая влияние на него церковной морали (в других условиях уже упомянутый нами «Декамерон» просто не смог бы увидеть света).

Однако, благополучие было довольно относительным. Уже в 1357 году чума вновь выкосила Германию, в 1362 – опять побывала на Руси, в 1380 – прошлась по Китаю… И хотя все последующие эпидемии не вызывали столько жертв, как Черная смерть, они стали фактором, сдерживавшим естественный прирост населения практически до начала XV века.

А своим окончательным избавлением от чумы Европа, как ни странно, обязана опять же крысам. Дело в том, что к началу XIX века традиционный распространитель чумы черная крыса (Rattus rattus) в Европе была вытеснена из мест своего обитания более мелким, но более агрессивным видом – серой крысой (Rattus norvegicus). Серая крыса обитает в подвалах, канализационных системах и т.п., тогда как черная крыса предпочитала жить на чердаках и представляла с эпидемической точки зрения большую опасность для человека. С учетом того, что крысиная блоха может прыгнуть максимально на 90 мм, этого изменения мест обитания оказалось достаточно, чтобы уменьшить вероятность ее контакта с человеком.

Как же тесно все – живое и неживое – связано не только между собой, но и со Вселенной! Ведь, с чего началась Черная смерть – с изменения солнечной активности. Ее повышение повлекло изменение климата. Климат вызвал нарушение экологического равновесия. Экологический дисбалланс способствовал распространению наиболее приспособленных к новым условиям видов. Их перепроизводство привело к активизации ограничительных механизмов, а эти механизмы оказались универсальными для всех биологических видов, в том числе и для Homo sapiens. А в результате, биосоциальная катастрофа, постигшая человечество, откинула цивилизацию на полвека назад.

…Да, и, вообще, чего я прицепился к этой теме? Может и не стоит ворошить семисотлетнее прошлое? Может и не стоит – вот только климатическая ситуация в наши дни сложилась точно такая же, как накануне Черной смерти…

Орлов В.В., к.м.н.