Коростелев В.А.

Всякому приезжему в начале 90-х позапрошлого века, местные извозчики советовали остановиться в гостинице Брежнева, где имелся повар, затем еще на постоялом дворе Тарабукина, в котором хотя и не было кухни, но удобством он отличался. В них можно было не беспокоиться, коридорный к нужному времени всегда вызовет экипаж. Кем были эти извозчики? Частники, довольно состоятельные, мещане и крестьяне, так как хорошую лошадь, зимний и летний экипаж купить было не дешево. Наемные у хозяина, те бедняки. Желающий заняться извозным промыслом должен был засвидетельствовать в полиции свою благонадежность, так как не допускались судившиеся за воровство, буйство и нетрезвое поведение. В случае, если с этим вопросом было все нормально, то пожелавший платил положенный сбор и в начале весны или поздней осенью городская управа, совместно с чиновником полиции, проверив исправность экипажей, лошадей и внешний вид всех извозчиков, выдавала билет на этот промысел. Вместо нынешних номеров на машинах к козлам прибивался жестяной ярлык на видном месте. Второй носился на шнурке и передавался пассажиру по его требованию.

По данным переписи 1897 г.извозным промыслом в городе занималось 44 мужчины, в уезде вместе с городом, как побочным: легковым извозом 11 и ломовым (грузовым) - 100 крестьян. Большинство из них были на заработках в Москве. В отличие от легковых, ломовые отличались более эмоциональным отношением к лошади и разухабистым поведением. Дочь знаменитого географа и путешественника Ольга Семенова-Тянь-Шанская, описывая характер отношений рязанского крестьянина с лошадью писала: «Ругаются в таких случаях со смаком, с захлебыванием, с наслаждением и, вероятно, иногда с самозаслушиванием». Ездили обыкновенно рысью, а стояли извозчики в Скопине в установленных местах. Первая стоянка была на перекрестке Соборной (ныне Ленина) и Сретенской (н. Полетаева) улиц ,у здания полицейского управления и казначейства (ныне здание военкомата) Вторая на перекрестке Соборной и Троицкой (н. К.Маркса).

Стоянка извозчиков у полицейского управления и казначейства.
Фото из архива Скопинского исторического общества

Третья на Садовой улице, около гостиниц Коняева и Попова. Четвертая на площадке у здания земской управы на Никольской (пл.Ленина). Существовали неписаные правила. Извозчик должен был сидеть на козлах и при требовании подъезжал всегда крайний, если пассажир не указывал сам. Запрещалось просить на чай или заявлять, что мало. Около железнодорожного вокзала была еще стоянка. К поезду экипажей на ней становилось больше, но в городе по договоренности между управой и извозчиками оставалось не менее восьми. Бывший в 1890 году в городе писатель И.П.Золотницкий, автор путеводителя по Царскосельской дороге отмечал: «Извозчиков много и возят дешево: от вокзала в любую часть города или обратно – копеек 20; «за конец», летом 20-15 к., а зимою – 15 – 10 копеек. Нанимать ямщиков для поездки в уезд следует не на вокзале (дорого), а в одной из гостиниц…»

Чиновники с 1870 года имели свой транспорт, по контракту с крестьянином села Павельца Ульяном Ивановичем Благих, тот «каждый день немедленно, по требованию управы или полиции выставлял две пары лошадей , с экипажами и проводником при каждой лошади». Ульян Благих довольно долго сотрудничал с земством, поскольку и сам состоял гласным земского собрания. Потом его сменили другие владельцы промысла, нанимавшие извозчиками местных обывателей.

В некоторое время, например, при обследовании дорог и мостов, лошади находились в постоянных разъездах. Владельцам это было не выгодно. Спланированные затраты на оплату извозчикам и корм лошадям возрастали. В 1899 году, словно сговарившись, прежний подрядчик и новый обратились в Скопинскую управу с заявлениями. Первый, мещанин Михаил Коняев сообщал: «С марта месяца сего года я снял подряд от Скопинской земской Управы на содержание 5 стоичных и 3 почтовых лошадей на сумму 1300 руб. в год. Снимая таковой подряд, я соображал с практикою прежних лет содержания этих лошадей мною, т.е имея в виду это дело как оно было в прежних годах, когда я тоже снимал подряд. В то время значительное количество в году дней лошади были свободны от земских надобностей, и не смотря на дешевизну арендной платы, имелась возможность содержателю пользоваться теми же самыми лошадьми при частных работах без ущерба исполнения взятых обязательств по договору. Из требовательных книг на отпуск лошадей, за время содержания тех лошадей мною в настоящем году, Земское Собрание может удостовериться, что с 15 марта по настоящее время было доставлено мною для потребностей земства: 3-х конных подвод – 6, парных – 159, одиночек – 145 и по синим билетам – 43, и почти не было дня, когда были бы лошади, мною содержимыя, свободны. При таком положении дела дольше естественно не представляется возможным исполнять принятых мною обязанностей по договору, при этом случае я не только имел бы возможность свести концы с концами, но и могу оказаться, при всем желании исполнить приняты на себя обязанности, не состоятельным к исполнению их. В виду этого я и покорнейше прошу Земское Собрание не найдет ли оно возможным сделать мне соответствующую прибавку за содержание земских лошадей, принимая во внимание, что в случае отказа таковой прибавки, я то же не имею возможности продолжать исполнения договора».

Прошение бывшего содержателя земских лошадей скопинца Глебова было следующего содержания: « Закончив договорный срок содержания земских стоичных и почтовых лошадей 15 марта месяца сего года, я не дополучил от Земской Управы вознаграждение за излишнее количество верст, возимою почтою и лошадьми по земским почтовым трактам вследствие увеличения трактов. При заключении мною договора о содержании лошадей лишние почтовые тракты несуществовали, а открыты были в последствии. Прошлые два года Земское Собрание вознаграждало меня за этот лишний труд. Почему я имею честь почтительнейше просить Скопинское Земское Собрание выдать мне за лишние версты сверх договора с 1 октября по 115 марта по день окончания срока содежания лошадей. По моему подсчету таких лишних верст сделано ежемесячно по 512, а за все указанное время 2816 верст…» Рассмотрев оба ходатайства земское собрание рассудило, что надо «уплатить Глебову согласно договора сколько следует», а Коняеву прибавить 50 рублей.

Порядки со временем менялись. На наем лошадей для разъездов судебным следователям, чинам полиции и уездному исправнику предусматривались суммы городской сметой, последнему например 700 рублей - большие деньги. Для членов управы оплата была поверстной. Помощник техника уездной управы Аксенов в 1905 г., в своем ходатайстве, в качестве доказательства повышения своего заработка, красочно описал езду с извозчиками: «Другая моя просьба перед Собранием состоит в том, чтобы мои разъезды были оплачиваемы по 9 коп. с версты, также, как и другим лицам…При настоящей моей зависимости от обязательной езды с ямщиком Коняевым (видимо однофамилец владельца – Михаила Коняева, прим. авт.), мне постоянно приходится иметь частые неприятности. Экипажи подаются невыносимые, что могут подтвердить из постоянно ездивших лиц с Коняевым, отказавшихся в настоящее время от езды с ним . Лошади подаваемые Коняевым, не выдерживают никакой критики. Бывали случаи , что подают лошадей, которые не в состоянии даже отъехать от дома…» Далее он писал, что приходится слушать ругань Коняева и видеть битье лошадей, а так как хозяин дает денег кучеру мало, тот норовит пообедать на его счет. Чтобы избавить Аксенова от нравственной пытки, просьбу его уважили с прибавлением к жалованию 5-ти рублей.

В начале 20-го века требования возросли. Экипажи нужно было накрывать кожаным или клеенчатым фартуком и запрещалось «иметь деревянный ход», то есть колеса без резиновых шин. Сбруя снаряжалась исключительно кожаная. К 1910 году стоянки извозчиков несколько изменились. Первая, по-прежнему, на Садовой у гостиниц Тарабукина и Соколова, вторая на перекрестке Соборной у дома Львовых и магазина Черкасовых, третья на Красной площади у общественного сада и дома Морозовых.

Извозчики около торгового дома купца Алексея Черкасова.
Фото из архива Скопинского исторического общества.

На двух последних определялось дежурить ночью двумя экипажами на каждой. А о Коняеве еще раз напомнила местная газета «Известия» , в 1918 г. она сообщила: «В ночь с 24 на 25 сентября у извозчика Коняева, живущего по Троицкой улице – неизвестно кем была совершена кража из амбара – хомутов и других вещей на сумму около 1000 рублей».