В 1998 году в свет вышел роман Бориса Акунина «Смерть Ахиллеса» — продолжение цикла об Эрасте Фандорине. Вернувшись в Россию после шестилетней службы в Японии, сыщик сразу оказывается в эпицентре событий: в Москве неожиданно умирает знаменитый генерал Соболев. И всё бы ничего, да смерть знаменитого полководца кажется Эрасту Петровичу странной, тем более что погиб генерал не где-нибудь, а в номере легкомысленной кокотки в гостинице «Дюссо»...
История, послужившая завязкой детективной интриги романа, только на первый взгляд кажется плодом авторской фантазии, а сам роман можно считать «рязанским», ведь прототипом загадочно умершего персонажа стал знаменитый «белый генерал» Михаил Дмитриевич Скобелев, известный своими подвигами на Балканах. Неожиданная смерть молодого полководца (ему было 38 лет) взбудоражила общество, да и врагов у Скобелева было немало. Так что версия, описанная в романе, вполне может быть не лишена правдоподобности.
Как известно, Михаил Скобелев неожиданно скончался в Москве, где был проездом, направляясь из Минска в родовое имение Заборово Рязанской губернии. Вот как описывает эти события Валентин Пикуль:
Настроения, которыми народ встретил известие о кончине генерала, хорошо передает статья Ивана Аксакова, опубликованная в газете «Русь» 26 июня 1882 года:
Аналогичного мнения о смерти Скобелева придерживались и некоторые представители высшего сословия. Так в подробнейшем дневнике (сегодня он читается как летопись жизни общества пореформенной эпохи) князя Владимира Мещерского, друга императора Александра III, 25 июня 1882 года записано:
Впрочем, подобным образом отреагировали, пожалуй, те, кто был знаком со Скобелевым лично, воевал вместе с ним. Тот же Мещерский, будучи очень наблюдательным человеком, подметил в дневнике деталь, нехарактерную для похорон подобных знаковых персон своего времени:
На следующий день в дневнике появляется такая запись:
Холод, которым обдавали даже память Скобелева высшие круги, была непонятна мемуаристу, но вполне объясняется теперь, по прошествии времени. Генерал был весьма враждебно настроен по отношению к Западу, тем военным планам, которые имелись у европейских держав и в которые они не стремились посвящать Россию.
Будучи практиком, Скобелев ратовал за укрепление страны, расширение её границ, создание могущественной державы, способной дать отпор враждебно настроенным народам. Об этом свидетельствует, в частности, его речь на торжественном обеде в честь годовщины взятия крепости Геок-Тепе в начале января 1882 года:
Подобные высказывания, которые храбрый военный не привык держать в себе, не могли остаться без внимания двора и высших сановников, а также самого императора, который был задет тем, что Скобелев оказался популярнее у народа, чем он сам. Константин Победоносцев в письме Александру III обращает внимание государя на то, что его приём Скобелева был очень холодным и даже враждебным:
Не по душе приходилась высшему обществу, большинство представителей которого, включая царскую семью, были в родстве с Германией, и мысль Скобелева о захватнической политике государства, в орбиту интересов которого попадает и Россия:
В мемуарах той поры приводятся слухи, что в Заборове Скобелев намерен был заняться разработкой плана войны с Германией. Однако добраться до родового имения ему было не суждено. Современники пишут, что кокотка Ванда могла быть немецким агентом, а сама смерть генерала ловко срежиссирована — выгодна она была обеим странам. Отголоски этого мнения находим у того же Валентина Пикуля:
Последняя фраза заслуживает внимания: Скобелев был настолько харизматичной личностью, что заслонял самого императора. Современники пишут о нём как о фигуре неоднозначной, но, без сомнения, очень яркой, «маге и чародее». Вот слова Евгения Феоктистова, у которого Скобелев учился в Академии Генштаба:
За этими мнениями звучала и более прозаичная версия гибели полководца. Современники писали о параличе сердца, возникшем в связи с переживаниями Скобелева по поводу военной политики России, которая его не устраивала, а также личными неудачами — смертью отца в 1879 году, трагической смертью матери годом позже, разводом с женой и общей личной неустроенностью.
Однако записи об этом прошли практически незамеченными: обществу была ближе версия об убийстве народного героя. Поэтому неслучайно, что она отразилась и в литературе — пусть и в несколько детективном ключе.
Больше новостей в нашем