Татьяна Синельникова

Иван Никитич Скобелев
дед М.Д.Скобелева

Герб Скобелевых

Сразу оговорюсь, что в основу материала легли архивные документы, собранные В.Н. Доброхотовым - известным в свое время краеведом, доктором сельскохозяйственных наук. Уйдя на заслуженный отдых в 60 годах прошлого столетия, этот человек не мог сидеть, сложа руки. Его давно занимала не только личность М.Д.Скобелева- «белого генерала», своим военным талантом прославившего Россию, но весь род Скобелевых. В своей рукописи, переданной на хранение в Государственный архив Рязанской области, он хотел записать то, чему он был свидетелем и, как он считал, последним. И еще он хотел рассказать о том месте, которое было связано с тремя поколениями генералов Скобелевых - селе Спасское-Заборово. «Все - о чем здесь написано, давно умерло - сожжено огнем и новыми социальными отношениями. Но все это принадлежит - истории моей Родины», - писал Доброхотов. Тогда он не знал, что Родина опять заинтересуется родом генералов Скобелевых, которые незримыми нитями связаны были со своим имением в Ряжском уезде в с. Спасское-Заборово. Вспомним же первого из рода Скобелевых, кто так любил свою родину, что и с одной рукой готов был ее защищать.

«Советую не забывать, что ты не более, как сын русского солдата и что в родословной твоей первый свинцом означенный кружок вмещает порохом воняющую фигуру отца твоего, который потому только не носил лаптей, что босиком бегать было ему легче. Впрочем, фамилию свою можешь ты произносить, не краснея, во всех углах обширного нашего отечества» - так писал своему сыну родоначальник целого поколения легендарных полководцев Скобелевых – Иван Никитич Скобелев.

По семейным преданиям предки Скобелевых были лишены дворянства при Петре I, так как один из них, якобы, бежал от военной службы. Так ли это было на самом деле, сказать трудно. Зато, последние поколения показали верность и преданность ВЕРЕ, ЦАРЮ И ОТЕЧЕСТВУ. Начало этому положил неправедно забытый в ХХ столетии Иван Никитич Скобелев.

О высоком происхождении того или иного рода в былые времена говорил герб и фамильные предания. В роде Скобелевых все начиналось с Ивана Никитича. Герб рода Скобелевых был подготовлен, видимо, при самом непосредственном участии И.Н.Скобелева, но утверждён не был. До Ивана Никитича в их роду титулованных особ не было.

В основе герба – удлинённый щит. Верхняя половина светлая, на которой изображена внешняя часть руки, направленная вверх. Внимание в гебре обращают два оторванных пальца. Нижняя половина более тёмная, на которой изображены три птицы – мерлеты – символы мужества и перенесённых страданий. В этом гербе заключена вся жизнь Ивана Никитича – очень непростая, а порой даже драматичная. Родился он 2 июня 1778 года в Самарской губернии в семье однодворца. Детство своё провёл в Оренбургской губернии среди простого народа. В его жизни всё начиналось рано: рано потерял отца, рано женился, рано вступил в военную службу. И кровь проливал, и награды получал, и покалечен был …

Иван Никитич не очень любил вспоминать свой первый брак с купеческой дочкой Капитолиной Павловной Заборовой – женили его в 16 лет не по любви. Да и характером молодая жена была крута. От этого брака у Скобелева осталось только имение в Рязанской губернии в селе Спасском (Заборовских гаях), как приданное, да сын Владимир. По преданиям Иван Никитич сбежал от своей «возлюбленной» жены в армию. Он явился к коменданту пограничного Оренбургского полка и умолял принять его на службу. Молодой человек добился своего, был принят на службу и отдан под надзор солдату Кремневу, воспоминания о котором он пронёс через всю свою жизнь. Уже гораздо позже, будучи при почестях и званиях, он написал драматическое произведение «Кремнев – русский солдат». В нём он выразил всю любовь и уважение к своему первому наставнику, научившему его не только воевать, но и, как ни странно, писать. Почти десять лет прослужил Скобелев в нижних чинах. В 1804 г., когда он служил в Уфимском мушкетёрском полку, его произвели в прапорщики.

В 1806 году, когда началась война с Наполеоном, Уфимский полк двинулся в Пруссию. Первое сражение произошло в 1807 году при Петервальде, затем он отличился в боях под Кульманом, Аустерлицем, Лейпцигом. В 1808 году в войне со Швецией он участвовал в 20 сражениях, дважды был ранен, а во время боя при селении Кирке-Коуртане у него оторвало два пальца (вспомните герб Скобелевых). За проявленную храбрость в этой кампании он был награждён золотой саблей и орденом святого Владимира 4 степени с бантом и мечами. В это время он был произведён в штабс-капитаны. По окончании Шведской войны генерал Раевский взял его в Болгарию, где он также показал свою отвагу и героизм.

Война 1812 года открыла в Скобелеве новые качества не только храброго солдата, но и заботливого командира. Сначала он состоял при фельдмаршале Кутузове, затем он стал командовать полком. В Бородинском сражении его полк почти совсем погиб, остались знаменосец, трубач, барабанщик и 5 солдат, которые храбро отбивались от окружавших французов. За происходящим наблюдал сам Наполеон. Когда русские попали в плен, противник оказал им воинские почести за их удаль и храбрость. Сам Наполеон прикрепил на грудь Скобелева орден Почётного легиона и велел доставить пленников в лагерь русских. Кутузов встретил храбрецов по-отечески и наградил каждого Георгиевским крестом. Не менее ласково встретил Скобелева, после лечения, и государь, сказав при этом: «А всё-таки, не пора ли тебе, Скобелев, в отставку! Повоевал ты за 20 человек. Не будет ли? Отдохнул бы. Теперь у тебя, чай, и места нет целого, по которому тебя можно рубить». Скобелев ответил: « Если я своими культями ещё могу креститься и ложку ко рту подносить, то и на твоей, государь, службе сумею держать поводья и саблю».

Иван Никитич прослужил до конца войны. В 1813 году он был назначен командиром 69-го Рязанского пехотного полка, с которым вступил во Францию. Очевидцы вспоминали, что в 1814 году под Реймсом французы предприняли наступление на Русскую армию. Иван Никитич с батальоном Рязанского полка был отрезан от основных сил. Скобелев построил батальон в каре. Французская кавалерия шесть раз пыталась прорвать оборону, но безуспешно. Батальон во главе с раненым в руку и ногу Скобелевым соединился с Русской армией. Иван Никитич получил за этот бой Георгия IV степени, а солдаты – знаки отличия.

После отечественной войны 1812 года ему было присвоено звание генерал-майора. В двадцатые годы Скобелев был назначен генерал полицмейстером I гвардейской армии, но лишился службы за то, что был на стороне солдат, когда в одном из полков начались волнения. Долгое время он был просто генералом по поручениям. Этот период был сложным для Ивана Никитича. Не у дел оказался человек очень деятельный, несказанно храбрый, честный и преданный царю и Отечеству. В это время, как он сам вспоминал, он "проштыкнулся», «написав несколько доносов, в том числе на А.С. Пушкина. За этот свой поступок он подвергался резкой критике со стороны общественности и… последующих поколений. Но можно ли судить за это человека, который сам раскаивался в своём поступке? Он был всего лишь человек, со своими слабостями и ошибками, представлениями о чести – для которого слава России и короны – значили многое.

Но родное отечество ещё нуждалось в храбром солдате. В 1829 году он был назначен командиром 3 пехотной дивизии. В Польскую кампанию в сражении под Минском ему раздробило левую руку. Видно, прав был Скобелев, когда говорил государю, что он ещё может пригодиться на его службе. Ампутация руки по плечо проводилась тут же на поле боя. В это время он диктовал прощальный приказ по 3 гренадерской дивизии: «Для меча и штыка к защите прав батюшки царя и славы святого нам Отечества среди храбрых товарищей и трех, по милости Божией, оставшихся у меня пальцев с избытком достаточно». Это было последнее его участие на поле брани. В рязанских музеях хранятся две картины об этих событиях: одна, вышитая бисером дочерью Ивана Никитича, Верой, изображающая момент ампутации руки генералу Скобелеву и картина А.Е. Коцебу «Генерал Скобелев И.Н. в бою под Минском». После этих событий Иван Никитич окончательно поселился в Петербурге, был назначен начальником Петербургского гарнизона, а с 1838 года – он комендантом Петропавловской крепости.

Назначение его на эту должность описывают так: однажды Иван Никитич гулял по Английской набережной и встретил государя.
- А, здравствуй, Скобелев, что это тебя не видно, не слышно? – спросил император.
- Так и так, Ваше Величество, сижу все дома, размышляю и никак не могу доискаться, за что лишен монаршей милости?
- Вот ты как? Хорошо же. С завтра упрячу тебя в крепость!
- Вашему Величеству, конечно, виднее, что я заслужил за мою службу, престолу и Родине.
- Молчи, молчи, грубиян. Прощай, завтра жди.

Тяжело прошла ночь для Скобелева… За что же в крепость? …

На второй день Иван Никитич получил личное назначение государя быть комендантом Петропавловской крепости.

Трудно сказать, кто с большей теплотой вспоминал Скобелева – солдаты, с которыми он был на полях сражений или заключенные крепости. Его называли «сердечным комендантом». Видимо, не стоит объяснять, за что. В широких кругах он носил прозвище однорукого коменданта, которого уважали и ценили. Ведь благодаря его заботе из крепости были освобождены некоторые декабристы.

В 1847 году незадолго до своей смерти Иван Никитич был назначен шефом 69-го Рязанского пехотного полка, того полка, с которым он прошёл победным маршем по Европе, освобождая народы от наполеоновского нашествия. Много ран было на теле старого генерала, с возрастом они дали о себе знать. Тело ныло и болело.

Сам государь приехал попрощаться с человеком, который стал для России легендой. Скобелев обратился к императору с двумя просьбами: похоронить его в ограде Петропавловского собора, вторая просьба была более дерзновенной: умирающий солдат просил государя о высшей справедливости: «Если бы ты даровал волю всем русским крестьянам, наградив их … землей. О, государь! Взамен 100 миллионов рабов, ты имел бы 100 миллионов свободных подданных… Какое царствование! Какая мощь Русской земли …»

Император не понял своего преданного слугу. Разгневанный, он вышел.

В ту же ночь, 19 февраля 1849 года Иван Никитич скончался.

Похоронили Скобелева, как он и просил, в ограде Петропавловского собора. Погребли его в генеральском мундире с шефскими эполетами 69-го Рязанского пехотного полка.

На могиле поставлен был черный мраморный крест с распятием Спасителя (распятие позже было снято). На кресте высечено: «Боже, милостив буди мне, грешному».

Милость Божия велика. Думается, что за все то хорошее, что сделал Иван Никитич, для своей страны для людей он достоин этой милости. Скобелев был настоящим христианином. По воспоминаниям современников и литературным произведениям Иван Никитич был человеком огромного самообладания, храбрости, честности, глубокой православной веры.

«Помни давнюю русскую пословицу - писал он сыну: по дрожжам пива не узнаешь. Неоспоримо, (в подлиннике написано раздельно) что всякий возраст имеет свою собственность, на которую часто по необходимости смотришь с удовольствием, как на фундамент величественного в будущности здания, но сей фундамент может быть прочен, и здание счастливо совершится тогда только, когда с усердными, тёплыми молитвами будешь ты ежедневно прибегать к Господу Богу и когда все благотворныя в себе причины будешь признавать благими дарами Царя – Отца Небесного. Всуе трудишься, скудельный человече, аще не Бог созиждет дом твой!». И далее: «Надобно только, при буквальной покорности к старшим, быть вежливым с младшими, уважать в достойных людях истинные заслуги и стараться подражать им, но не выслуживаться. Упаси, Боже! А благородная, чистая, полезная служба – как пробка на воде, и глас Бога и глас народа – все на её пользу».

Эта высокая духовность определила его отношение к людям, с которыми он общался, будь то солдат, крестьянин, заключенный.

В одном из приказов он писал: «Каждому определено свыше своё дело…». И он выполнял это дело честно. И сыну своему давал наказ: «Если будешь начальником, то предварительно познакомься с правилами, нежному отцу свойственными… Важнее всего помни, что ты человек и брат каждому христианину…».

Вообще, он очень любил солдат и писал: «Помню хорошее, помню дурное, но признаюсь, – не помню ничего лучшего – русского солдата».

В приказе к офицерскому составу он писал: «Рождённый быть начальником простого воина должен уметь развернуть понятие солдата, украсить ум и сердце его военными добродетелями и приучить в мирное время к труду, в военное – к мужеству и славной смерти».

Своё отношение к солдату Скобелев высказывал не только в приказах и письмах, но и в своих драматических произведениях.

С 1831 года в печати стали выходить рассказы Ивана Никитича. Он писал о солдате и для солдата и издавал свои произведения с благотворительной целью в пользу Чесменской богадельни и Санкт-Петербургской детской больницы.

За творчеством генерала следил В.Г. Белинский. Он признавал в нём самобытность, хотя считал, что «творения «русского инвалида» (псевдоним Скобелева) не подлежат критике в учёном смысле слова».

В 1839 году на сцене Александрийского театра были поставлены две пьесы, которые имели огромный успех: «Кремнев – русский солдат» и «Сцены в Москве в 1812 году». Это тоже дань русскому человеку, русскому солдату. В доме в селе Заборово Рязанской губернии у Ивана Никитича был кабинет, в котором хранились все его изданные рассказы и произведения. Нет, к сожалению, ни этого кабинета, ни тех книг...

Скобелев не только писал сам, о нём много писали и современники, и позже. Писатель Куприн посвятил ему рассказ «Однорукий комендант», где перед нами встаёт очень неординарная личность.

О Скобелеве ходило много слухов, легенд и преданий, особенно в его имении Спасское-Заборово. Для своих крестьян он был благодетелем. О нём дошли до нас полуанекдотичные рассказы. Вот, что мы читаем в личном фонде Доброхотова, который собрал обширный материал о роде Скобелевых:

«Иван Никитович любил нюхать табак и, когда оставался один, но среди крестьян – в поле, на скотном дворе, он обращался к первому попавшемуся крестьянину, протягивал свою золотую табакерку и говорил: «Ну-ка, батюшка, дай-ка мне понюхать». Крестьянин брал не щепотку, а целую щепоть своими пальцами и подносил к носу генерала. Генерал чихал и говорил: «Хорошо!», а крестьянин отвечал: «На здоровье!». Генерал, шутя, поправлял его: «Это тебе на здоровье – как тебя звать-то?…». Долгие годы помнили окрестные жители этого генерала-вояку: и строгого, и доброго. Чтили и помнили его и многие наши современники, в том числе и Доброхотов, многие годы жизни потративший на сбор архивных материалов о Скобелевых. Он мечтал о том времени, когда Россия наконец-то вспомнит всех своих сынов, действительно заслуживающих ее памяти.