|
Рассказ
Круговорот
ср., 02/07/2008 - 18:31
Я стою у телефона с трубкой в руке, во рту у меня кляп, на шее – петля. Они гарантируют абоненту мое молчание.
Господи, неужели абонент – это ты, кого я знала, кажется, лучше себя самой, лучше собственной родинки на запястье, манеры жмурить правый глаз, прикуривая, лучше собственной любви к гостиничным номерам и полуфабрикатам в пластиковых корытцах?! Неужели такое говоришь мне ты, любящий, как и я, полуфабрикат и гостиницы и обожавший мою родинку на запястье и сощуренный за облаком дыма правый глаз?!
Наверное, это ты, я узнаю твою речь, но я пока еще не могу узнать тебя.
Один счастливый день.
ср., 02/07/2008 - 00:32
Он сидел около её дома и размышлял обо всём. Как назло, был прекрасный день. А настроение было ужасным. Он должен сказать ей всё. Сейчас. Но правду она не воспримет. Придётся врать. Хотя теперь уже всё равно. Вот и она. Выходит из дома. Как всегда прекрасна – похожа на длинноволосую эльфийку в летящем платье.
Богатырь Тхагаледж и прекрасная Сатаней
вт., 01/07/2008 - 22:56
Тхагаледж хотел поехать к Сатаней, однако мысль, засевшая с той самой встречи, когда она помахала ему цветущим шиповником, не давала ему покоя. Он всё время думал о ней, но отмахиваться и от другой, засевшей в голову мысли, не мог. «Возможно, просу завидуют,– предположил Тхагаледж. – Не было за ними никогда такого ухода, как за просом, потому и злобствуют. Проку от них, правда, сейчас никакого: многие даже в пищу животным не годятся. Иные так вообще ядовиты. Но при этом злые сорняки живучи, стойки к засухе и холоду. А этого как раз не хватает съедобным ухоженным растениям. Да и те, признать надо, дурнеют без ухода, семена их мельчают, твердеют, теряют сладость.
Речные глаза
пн., 30/06/2008 - 02:16
Как-то происходит, что с возрастом отвыкаешь пользовать детскими и юношескими привилегиями, одна из которых – река, озеро, или любой водоём. Восторженное упоение летом остаётся в памяти, и взрослые, если случится либо подвернётся отпуск, с удовольствием поплавают, а уж будучи на море и вволю нажарятся под черноморским солнцем.
Но я имею в виду нашу, среднюю Россию с речками, воспетыми всеми писателями, что сослужило имя штампу – река детства.
Как оголтело, как взбудоражено, как нетерпеливо ждёшь следующего дня, когда лето и ты юн. То ли это обряд – некое священнодействие, то ли отголоски недавнего плавания в лоне матери, то ли тайное желание слиться телом и через него всеми дышащими чувствами с первоисточником, зачатком всего живого – водной стихией.
А может, жажда исповеди, свойственная всему живому, тоже ведь сокровенная, ибо вода не только всё смоет, очистит, еще и сохранит, сбережёт в себе. Скроет всё, что видела. Только бы прикоснуться к её свежему телу, такому сладкому, такому щедрому ненасытных ласках. И ведь глядишь – не наглядишься в любую проточную воду. Словно всякий раз возрождаешься. И самое острое ощущение от всего водного откровения – когда ты сам не переброжен, ещё в росте. В задумчивости, как вода в реке, где нет течения. Где обилие водорослей, спутанных, зелёных, отдельных от воды и слившихся с нею .А если это карьеры в Борках? И тёплый, молочный, июльский вечер. А вода настоялась, и уже смеркается. Отец давно пришёл и теперь готов поплавать. «Ты со мной?» – спрашивает меня, девятилетнюю. «Чего спрашивать–то?!» – думаю я, вся в предощущении живой воды. И вот мы торопимся до сумерек. Я ещё не умею плавать. На реку родители не ходят, если изредка, на Павловку. А там сразу глубоко я боюсь, и только плещусь возле берега. Походка у отца легкая, неслышная, шаг скорый, и я скачу рядом, в прыжках, коротких перебежках, изредка улавливая его меру.
Записки из детского дома
вс., 29/06/2008 - 21:40
Я скоро уеду
Ксения - девочка улыбчивая, добрая, тихая. Не мышонок, забившийся в норку, а Золушка, готовая прийти на помощь каждому, не ожидая вознаграждения. Тёплый солнечный лучик поселился в девочке, и светит всем и всех согревает.
- Почему ты здесь?
Ответ идёт в будущем времени.
- А я скоро уезжаю. К родителям в Америку.
- У тебя есть… родители?
- Да. И брат, и сестра, и ещё старшая сестра. Хотите, покажу?
Она стремительно убегает и возвращается через минуту, прижимая к груди большой фотоальбом.
- Вот, смотрите.
Фотографий очень много. - Это наш дом.
Родинка
вс., 29/06/2008 - 21:18
В далекий край товарищ улетает...
Родные ветры вслед за ним летят... Любимый город...
Иван стоял в коридоре вагона и через мутноватое оконное стекло отрешенно скользил взглядом по проплывающему мимо унылому пригороду. Смотрел и не видел. Колесные пары через равные промежутки времени отмечали рельсовые стыки и этот звук был единственным, что связывало его с окружающим миром.
Ангел
ср., 25/06/2008 - 12:05
Ангел стрельнул в Настю острым весёлым взглядом, сверкнул белозубой улыбкой и лукаво подмигнул. Такой шальной! Ангелам не положено смотреть так на девушек, и уж, тем более, подмаргивать – шалопай, плейбой, приставалкин…
Ещё не совсем проснувшаяся, она решила: всё ей грезится, и лучше ещё немножко покемарить, чем мысленно продолжать ряд определений для ангела, случайно залетевшего в сновидение. Однако белокурое создание, взмахнув широкими рукавами, подлетело к люстре и, подобрав молочно-снежную хламиду, уселось на неё и ножки свесило.
Насте почудилось: ангел уменьшился, стал похож на статуэтку с комода – на выцветшей льняной салфетке, обшитой кружевными рюшечками, выстроились фарфоровые слоники, кошечки, собачки, балерины, солдатики. Ангелочек вполне вписался бы в эту компанию, но он предпочитал держаться особняком. Может, потому что был живым? «Но настоящий ли он? – озадачилась Настя, рассматривая фигурку на люстре. – Был белый - теперь зеленеет, и крылья – пёстрые, а голова – как у попугая, и клюв вон какой, попугаичий… Да это же птица!»
Ангел обернулся разноперым попугаем. Растопырившись, он повис на хрустальных подвесках, клюнул лампочку – та шпокнула, отвалилась от цоколя и разлетелась вдребезги. Попугай невозмутимо проследил за падением лампочки, лениво хлопнул крыльями и неожиданно скрипучим голосом вякнул: - Гоша хороший!
Тут Настя совсем проснулась. Откуда взялся этот наглец? Всё-таки у нас не Африка, пальмы под окнами не растут, а из птичьего племени самые распространённые – воробьи, голуби и сороки. Кстати, что-то они с утра пораньше расстрекотались под самым окном. Наверное, опять соседская кошка Муська полезла на тополь, где у белобоких было гнездо.
Под Розовым деревом
ср., 25/06/2008 - 02:42
Шейх сидел на мягком ковре работы лучших мастеров государства Истарр и неотрывно смотрел на четырех танцовщиц, ловивших ритм легкой, как купол шатра, музыки. Словно острозубый ягуар, выслеживающий жертву, он жадно и трепетно наблюдал за каждым движением девушек, за каждым изгибом их стройных загорелых тел. Прозрачные одежды бирюзового и терракотового цветов, десятки тончайших и очень звонких серебряных браслетов, ярко подведенные глаза, особо выделяющиеся на полуприкрытых шелковой тканью лицах, чувственные губы, готовые к долгим и страстным поцелуям, − правитель грезил о темных ночах, наполненных любовью юных девиц, и дрожь пробирала его тело до колен.
Пронзающий, как острие фамильного клинка, взгляд шейха мог повергнуть в страх кого угодно. Но танцовщицы были слишком заняты, чтобы заметить его пыл. Вновь и вновь совершенствуя каждое движение, они следовали музыке, увлекаемые ее мягкими волнами, а потому не почувствовали рядом с собой хищника, который вел странную, понятную лишь ему одному, игру. Когда закончился танец, правитель подошел к одной из девушек. Всем стало понятно: выбор сделан. Слуги замерли, боясь произносить слова и даже дышать, несговорчивый до этого ветер перестал играть с шелком шатра, вино не разливалось по кубкам, в саду не шумел фонтан, в воде не плескались золотистые разноцветные рыбки, не фыркал павлин, шагающий важной королевской поступью.
Остановка Любви. Рассказ.
пн., 23/06/2008 - 13:59
Произошла эта история в маленьком городке, каких в России очень много. Началась она довоенным летом. На обычной автобусной остановке стояли двое влюблённых молодых людей. Он уезжал. Они прощались. В её глазах было отчаяние, боль, страх перед надвигающейся разлукой. В его глазах была любовь и уверенность в том, что разлука не навсегда. Подошёл последний автобус.
Это о тебе, подружка!
вт., 10/06/2008 - 21:52
Я сидела на работе и писала срочный отчет, когда пришло "СМС" от бывшей одноклассницы: "Лена, мне сказали, что Биганова умерла. Завтра похороны. Больше ничего не знаю.".
С минуту я сидела, не решаясь поверить собственному разуму.
Потом дрожащей рукой я набрала телефонный номер школы. Да, действительно: Ира умерла на пасху - причина никому не была известна. Похороны должны были быть уже не "завтра", как писала Катя, а через два часа.
Я попросила у начальницы разрешения вернуться с обеда позже и поехала в последний раз "повидаться" со школьной подругой.
По дороге, как назло, порвались колготки. Надо же им было пустить "стрелу" именно в тот день, да еще на таком видном месте.
Обычно, если у меня рвались колготки, то на пальцах под обувью, таким образом, что этого не было видно.
Так, как сегодня, случалось только в школьные времена - стулья для учеников были старые, поломанные, покрытые "заусенцами".
Я не знаю, как это получалось у Ирки, но у нее колготки не рвались никогда.
Она всегда смеялась надо мной: "Ну как обычно! Ты не можешь быть в целых колготках!" И сегодня, если она меня видела оттуда, из потустороннего мира, то. наверное, смеялась надо мной точно также: "Ну, ты как обычно, Ларшина! Как же ты могла прийти ко мне на похороны - и в порваных колготках!". Я почти уверена была, что Ирка видит меня сейчас, как я рыскаю по окрестным магазинам в поисках новых чулок, а, может быть, даже это она сама каким-то образом сумела "подложить мне свинью".
"Всё проходит, все пройдет..."
пн., 09/06/2008 - 23:32
Перед выпускным с утра Виктору было тоскливо. Хотя выпускной вечер ожидался незабываемым, выпускники и родители решили организовать его по мотивам праздника "Алые паруса" http://www.ptmap.ru/fun/alparusa_2015, ежегодно проходящего в Санкт-Петербурге.
Сегодня случится самое страшное – его окончательный разрыв с Галей. Никаких иллюзий: разве что в самых смелых мечтах рисовались ему сладостные картины, доводящие его по ночам до слез, но не было за ними ничего, что хоть на капельку могло изменить их отношения к лучшему. А уже завтра даже редкие встречи с нею на школьных переменах - единственное счастье его жизни! - станут невозможными.
Но сетовать на злосчастную судьбу было элементарно некогда. Хлопотни предстояло много, и Виктор романтическую скорбь переживал как бы между делом. Нужно было сходить в парикмахерскую, подготовить праздничный костюм, да еще около одиннадцати часов мать, задействованная в группу поддержки в подготовке праздника, позвонила из школы и попросила срочно доставить с фазенды килограммов восемь картошки.
На фазенду Виктор сгонял на велике, картошку не только доставил, а даже на пару с Алькой Кабировой, оказавшейся в школе по схожему поводу, почистил.
- Как настроение? – спросила Алия. – Не грустно расставаться со школой?
Виктор усмехнулся: - Есть немного… - и напевным речитативом продекламировал:
Крылышки.
пн., 09/06/2008 - 14:20
С той поры, как я это поняла, то потеряла покой. Мне стало некуда себя девать. Весь мир перевернулся, и небо стало с овчинку. Я ходила озадаченная, я носила в себе парадоксальную догадку и абсолютно – решительно! – знала, что мне со всем этим делать.
Главная дверь
сб., 07/06/2008 - 14:59
Что такое любовь? Не знаю. Если бы меня спросили об этом прошлым летом, во время путешествия в Египет, я бы ответила так. Любовь… Это одна из сторон пирамиды, стены которой стремятся к одной абсолютной точке – Вечному Абсолюту Любви. В стене этой – дверь, кто её одолеет, тот беспрепятственно входит внутрь. А там – лестница вверх.
Я взяла листок бумаги и начертила план такой пирамиды. Сначала вид сверху. У моей пирамиды четыре стены-треугольника. В каждой по двери, но дверь любви – главная. Многие хотят взойти по лестнице к Вечному Абсолюту Любви. Но, входя, не видят лестницы: она становится видимой только тем, кто вошел одновременно в четыре двери: дверь Любви, дверь Веры, дверь Надежды, дверь Мудрости. Но это никому из живущих на земле не под силу, поэтому кто-то просто любит, но без веры и надежды, сиюминутно и непрочно. Иной верит в любовь, но не подтверждает веру своею любовью. Другой лишь надеется на любовь, но не поверил еще абсолютно в ее значимость. Чей-то взгляд – подобен змеиному: он мудр, но не знает любви. И поэтому я разрываю листок бумаги: план не удался и его разрозненные частицы уносит течением Нила в бескрайнюю синь океана.
Ты меня любишь?
сб., 07/06/2008 - 11:59
В больничной палате тихо. Солнечный свет рассеивается по комнате. Тихий час. Светка лежит на кровати, прильнув лбом к прохладной крашеной стене. Она лежит долго, уже час - или два? - и слышит тишину. Это так странно, когда совсем тихо. В Детском доме, где живёт Светка, такой тишины не бывает: там всегда не тихо. А чтобы вот так - ни звука и так долго - никогда. Она смотрит в щель между матрацем и стеной на пыльный плинтус. Вон чья-то синяя гелевая ручка, такая же пыльная, как плинтус, лежит у стены. «Не моя», - определяет Светка, приглядываясь внимательнее. Конечно, не ее: ведь нет у неё здесь никаких ручек. Да и давно, похоже, лежит, судя по запылённости.
Сказание о любви, ставшей легендой
пт., 06/06/2008 - 19:01
… И сменялись лица, и проходили люди мимо Вечно Горящего Костра. Пламя огня всегда горело ровно, согревая замерзающих и оживали их застывшие лица, озаряясь надеждой. И потерянные обретали себя, но никто никогда не останавливался на ночлег ,только лесные призраки могли обитать у Вечно Горящего Костра.
|
|