"Как Дмитрий Кузьмич подкузьмил Николая Петровича".
Недавно побывал в областной библиотеке имени А.М. Горького на традиционной выставке-ярмарке «Рязанская книга» (проходит ежегодно весной, участвуют в ней все издательства Рязанского региона. – Е.С.)… Подхожу к стенду и книжному развалуиздательства «Узорочье», беру посмотреть неплохо оформленную книгу некоего Д.К. Фокина «Приключения на золотых приисках Чукотки»… (тут же, на выставке, из компетентного источника выяснилось, что автор недавно исключен из Рязанского отделения союза профессиональных литераторов. – Е.С.)
…В предисловии… описывается жизненный путь автора, у которого, оказывается. эта книга – уже третья. Кроме повести, в книге представлены воспоминания Д.К. Фокина, написанные большей частью в стихах. Но вот в чем загвоздка: этот самый Фокин автором воспоминаний, по большому счету, не является.
Дмитрий Кузьмич описывает эпизод, как он после долгих разъездов навестил родную деревню, а его бабушка Софья к тому времени уже умерла. «И сразу же родилось стихотворение», - сообщает Фокин и… почти без изменений цитирует стихотворение несколько лет назад скончавшегося рязанского поэта Анатолия Сенина «Бабушка Алена». (Сенин Анатолий Иванович, 1941 – 2000, автор нескольких поэтических книг, руководитель молодежного литературного объединения при Рязанском отделении СПР в 1988 – 1990 годах. – Е.С.) Он всего-то переменил в … произведении несколько слов да имя «Алена» исправил на Софью, не удосужившись к этому имени даже рифму новую подобрать. Оставил сенинскую: к имени «Алена» - «влюбленно».
Листаю дальше так называемые «воспоминания» Д. Фокина и снова натыкаюсь на стихи А.И. Сенина: «Ты знаешь, как рассветы вызревают…», «Без дома и без денег…». «Трудяга» Фокин переписал почти все до строчки, правда, второму стихотворению дал свое название «Вдали от родины»…Да что там Сенин. Дмитрию Кузьмичу, оказывается, и не такое по плечу. В одном из эпизодов он почти полностью присвоил себе одну из глав поэмы Сергея Есенина «Анна Снегина»…
К сожалению, у стенда не оказалось директора издательства «Узорочье» Николая Петровича Енина. Думаю, разговор с ним получился бы нелицеприятный… А между тем, на афишах значилось, что выставка-ярмарка посвящена Всемирному дню книги и защиты авторского права.
Александр Потапов, член СПР».
Прошу прощения за обширную цитату. Журналистская этика требует обозначить информационный повод обращения к теме. Тем паче, что данная статья была – вдумайтесь! – единственным информационным поводом обращения газеты к экзотической для наших широт теме плагиата. Член Рязанского регионального отделения Союза писателей России Александр Потапов - единственный, кто распознал плагиат, хотя не заметить его за год «вращения» книги по даже узкой местечковой книжной орбите было в принципе невозможно. Возможно, впрочем, что не один Потапов заметил грубейшее посягательство на авторские права покойников (у ныне живущих, кроме разве Н. Доризо, но тот далеко и не узнает, не похищено строчек). Но только Александр Николаевич заявил о своем неприятном открытии через газету.
Книгу «Приключения на золотых приисках Чукотки» (Д. Фокин. Приключения на золотых приисках Чукотки. Роман. – Рязань, Узорочье, 2005; тираж 500 экземпляров) я нашла и прочитала. Очень занимательное это было чтение, к которому просилось заглавие «Классики и современник». Роман, давший название сборнику, являлся миксом из произведений американских родоначальников приключенческого жанра: «Твердой руки» Густава Эмара, «Охотников за сокровищами» Луи Буссенара и нескольких известных менее, нежели «Всадник без головы», книг Томаса Майн Рида. Перелицованным на чукотский лад весьма грубо – так, алмазы ацтеков оказались заменены золотом… тьфу, дьявол, едва не написала «партии»! – чукчей, а пионеры прерий и каньонов – русскими золотодобытчиками смутного социального происхождения. Благородными молодыми людьми, вылупившимися из салонных романов 19 века, которых неизвестно зачем понесло на Чукотку. Разумеется, золото в конце концов досталось этим благородным героям, кои толком не знали, что с ним делать. По пути к нему они избавили чукчей от бандитов и спасли двух прекрасных дам. Героев было трое, и один на Чукотке остался без вознаграждения! Зато он нашел свое счастье то ли в Хабаровске, то ли в Новосибирске, в обличье девушки, которая в белую ночь (!) стояла на мосту и смотрела на невские волны… Автор призывал, по-моему, читателей поверить в то, что эта романтическая история разыгрывалась на Чукотке в 20-30-е годы 20 века.
От невнимательности «публикатора» на фоне Советской Чукотки то и дело проскальзывали джентльмены, тростники, ядовитые змеи и люди с добродушными черными лицами, обращавшиеся к «белым господам» не иначе как «масса» (хорошо хоть, не «сахиб»!). Финал же романа с любовной линией оставшегося без подруги Жоры безыскусно был переписан из «Белых ночей» Достоевского. Весь этот книжный оксюморон породил во мне, прежде всего, бездну недоумения: какое больное самолюбие должен иметь человек, выпустивший за свой счет, ради прославления собственного имени, книгу, кое-как сляпанную из кусков, давным-давно увековеченных за другими подписями! За исключением, разумеется, прозаической части воспоминаний.
Я не согласна с Александром Потаповым: «мемуары» типа «50 лет в строю», следующие безо всякого логического перехода за прозаическим текстом, наверное, единственное, что писано автором без сторонней помощи. Фразу «В 1957 году по решению бюро Рязанского обкома партии меня переводят в Рязанский совнархоз в качестве главного технолога…» не мог написать ни Густав Эмар, ни Федор Достоевский, ни любой другой литератор минувших времен. Сухую, деловитую автобиографию свою Дмитрий Фокин, как истый уроженец поэтического края, расцвечивал стихами. Из-за них-то и разгорелся сыр-бор.
Александр Потапов верно подметил в этих стихах, мягко говоря, «перекличку» с ушедшими поэтами Сергеем Есениным и Анатолием Сениным. Книга А.Сенина «Души сиянье» (Рязань, изд-во «Русское слово», 1997 год) представлена в качестве иллюстраций к воспоминаниям Фокина едва ли не наполовину. Но кругозор Фокина значительно шире родных осин. Свои строки ему подарили также поэт-песенник Николай Доризо («У нас в общежитии свадьба…») и неудачливый нобелевский лауреат Борис Пастернак («Пусть ветер, рябину занянчив…» и «Засыплет снег дороги…»). Навскидку – почти всем русским поэтам составитель книги воздал по заслугам их гения, перемешав Золотой и Серебряный века самым причудливым образом меж собой и с вехами своего славного трудового пути.
Но! Не спешим радоваться, что, мол, уличили. Фокин, судя по всему, отлично ознакомлен с современным состоянием защиты авторского права. В каждом из стихотворений, заимствованных у Пастернака ли, у Есенина или у Сенина, он меняет одно-два слова или даже знаки препинания. Что служит страховкой автора на гипотетический случай выступления в суде. Разве у Есенина начало письма Анны Снегиной выглядит как: «Теперь я от вас далеко, твоя Лида»? Нет, конечно, столь бредовый оборот не пришел бы Есенину в голову ни с какого похмелья. А значит, «Теперь я от вас далеко…» и «Теперь я от вас далеко, твоя Лида» - две разные строки. И два разные стихотворения. Просто, как все гениальное.
Дабы не быть голословной, после собственного текста я приведу несколько наиболее вопиющих цитат из книги Д. Фокина. В авторской орфографии и пунктуации. Невозможно пройти мимо них. Впервые мне на глаза попадается настолько вульгарное использование чужих, да еще и на слуху пребывающих строк. В этой связи, конечно, можно было бы вспомнить о прискорбной практике хищения идей и сюжетов, цветущей буйным репейным цветом на ниве коммерческой литературы. Даже как-то довелось слышать, как о-о-чень маститая авторша детективов «подцепила» сюжет или, возможно, фактуру у более слабой, не раскрученной еще коллеги по перу… Но видите ли, в чем дело! Доказать воровство идеи еще сложнее, чем хищение части текста. В крайнем случае, «прихватизатор» всегда может сослаться на Платона, который когда еще заметил, что «эйдосы», идеи, буквально носятся в воздухе и населяют мир. А вот оправдаться, если схожие идеи выражены аналогичными словами, согласитесь, тяжелее. Хотя… первичные публикации этой статьи, прошедшие в литературных Интернет-изданиях, вызвали довольно много комментариев, из которых я с огорчением узнала, что во многих регионах, не исключая и Москву, люди сталкивались с прямым или косвенным обращением к чужой интеллектуальной собственности. И подлинные авторы первоисточников, как правило, оставались в проигрыше. Значит, мы говорим не о факте, а о тенденции. Но для простоты я буду все же опираться только на собственное знакомство с данной проблемой.
Так что же происходит в нашем современном искусстве?! Неужели мы все беззащитны перед плагиаторами различных масштабов?!
Нынешняя защита авторских прав прискорбна – даже, поговаривают, телепередачи центральных каналов «заимствуют» друг у друга формат, декорации и ведущего, потом меняют название и… становятся неприкосновенны. Патентование авторских прав находится в зачатке и дороговато, честно говоря, стоит. На собственном опыте знаю, что Российское авторское общество выдает авторские свидетельства на прозу, стихи и драматические произведения, однако цена свидетельства пляшет от количества машинописных листов в оригинале. А свидетельство, насколько я помню из общения с сотрудниками общества, не означает участия общества в судебном процессе на стороне «обокраденного». Оно лишь подтверждает, что данный гражданин заявляет себя автором такого-то собрания машинописных сочинений. Что оставляет беззащитными перед плагиаторами большинство начинающих писателей.
Однако за творческое наследие титанов – Пастернака и Есенина – все же есть кому побороться, и с их стихами экспериментировать, казалось бы, следовало с осторожностью… Но увы! Не знаю, каков был расчет Дмитрия Фокина, но он практически оправдался. Как я уже говорила, обратил внимание на использование чужих стихов в книге Фокина лишь Александр Потапов. Да еще, возможно, руководство местного отделения союза профессиональных литераторов, исключившее Фокина из своих рядов якобы за открывшееся литературное заимствование. И – все! Мне не приходилось слышать ни до, ни после нашей совместной публикации в областной газете, чтобы родственники Анатолия Сенина или музей-заповедник в селе Константинове обратились в суд с иском на Фокина. Не приходилось читать других публикаций на эту тему. Слышать выступлений по радио, допустим… А ведь случай-то исключительный! Клинический, я бы сказала.
Мелкотемье? Не соглашусь! Весомый повод обернуть взоры на другую сторону медали. Издание книги, напичканной плагиатом, неизбежно должно было произойти при бесконечном провинциальном (да порой и столичном) «самсебяиздате» - за счет автора и в авторской редакции. Редактором книги Дмитрия Фокина является Дмитрий Фокин. Кстати, это и явилось весомым козырем упомянутого выше Николая Енина, директора издательства «Узорочье», в разговоре со мной. «Кто редактор этой книги? Фокин редактор? С него и спрашивайте, ко мне какие претензии?» Как же так, помилуйте, а репутация издательства, выпустившего ЭТО?.. «В других писательских союзах есть люди, которые издают за свой счет всякую чушь. А наш союз себе такого не позволяет!» - был ответ Николая Енина. Наш – это Рязанское региональное отделение СПР. Да, ТАКОГО себе никто из членов этого союза не позволил, согласна. Но выпуск очередной книги стихов за свой счет или на спонсорские пожертвования – обычная практика и для «членов». Вопрос к Енину: «Не лучше ли обезопасить себя от подобных казусов, наняв в издательство одного-двух штатных редакторов, чтобы прочитывали рукописи на стадии публикации?» - остался риторическим.
А на филологических кафедрах Рязанского Государственного Университета (ранее – Рязанский педагогический университет) студенты в рамках дисциплины «литературное краеведение» обязаны писать рецензии на книги местных авторов… В качестве рабочего материала к ним приходит новый «самиздат», и об его художественной ценности при таком раскладе даже говорить не хочется…
В принципе, работы редактору Фокину с текстом автора Фокина было немного – не нуждается в исправлениях Достоевский. Но я все же не пойму, почему директор провинциального издательства берет в работу ничтоже сумняшеся книгу неизвестного автора, в авторской редакции, и выпускает ее, не прочитав, но удостоверив грифом своего предприятия? Как можно издавать без хотя бы символической профессиональной редактуры труд человека, который (как Фокин, например) работал директором и главным инженером промышленных предприятий? Наверное, он прекрасный производственник, но литературной деятельностью прежде не занимался. Почему в региональные отделения союзов писателей принимают без даже формальной проверки человека на талант и наличие собственного голоса? Александр Потапов указывает: Фокина исключили из творческого союза. Значит, перед тем его туда приняли? Не задумавшись о качестве его стихов и их жутковатой схожести с известнейшими образцами?И я уж молчу о том, что в порядке вещей – написать по просьбе коллеги по цеху хвалебную рецензию на его книгу. Потому что это беда отнюдь не только провинциальная.
Так что случай с выходом книги «Приключения…» дискредитирует не столько никому не известного Дмитрия Фокина, сколько положение литературных дел в городе, где это все произошло. Планка литературного уровня не просто, выходит, опущена – она зарыта глубоко в землю.
В конце 2005 года я узнала о куда менее масштабном – в смысле объема творческого заимствования - случае. В печатной книге одной московской поэтессы узнали переработанное стихотворение, принадлежащее сетевому поэту из Питера. «Творческий обмен» раскрылся быстро, история стала достоянием общественности. Женщину, по слухам, подвергли остракизму, и она на какое-то время «выпала» из литературной сферы. Одно стихотворение – и «великий шум». Целая книга, пусть и со смешным тиражом, но зарегистрированная под ISBN как печатная продукция и торжественно врученная библиотекам области – и глубокое молчание. Не стыдно провинции расписываться в собственной безграмотности и инертности?
P. S. Приключения на золотых приисках Чукотки. Роман. — Рязань. Узорочье. — 2005. (авторская орфография и пунктуация соблюдена. – Е.С.)
1. Так выглядит золотой прииск на Чукотке.Искатели золота всегда работали не покладая рук, но в этот день они находились в состоянии какого-то бешеного исступления. Неприветливая местность, голые скалы и множество зияющих глубоких ям делали прииск похожим на каменоломни. Мельчайшая пыль, подымавшаяся над разрытой землей, образовывала густые тучи, временами она заслоняла солнце.
Вся местность напоминала огромную шахматную доску, каждая клетка которой имеет десять квадратных метров. Клетки нарезаны в богатой золотом земле. На дне глубоких ям с усердием муравьев работают оборванные люди. Они роют, копают и просеивают размельченную землю. Их черные, белые лица покрыты грязью, пылью и потом.С. 11-12.
2. Потому нет ничего удивительного в том, что прибытие новых четырех человек на Чукотку, хотя и не совсем обычного вида, прошло здесь почти незамеченным. Это два русских и двое чукчей: все они, особенно русские, внешне не имели ничего общего с приисковой публикой. Главой небольшой группы казался среднего роста, худощавый, коротко остриженный человек лет тридцати. Было в нем, кроме того, нечто особое, породистое.С. 13-15.
3. …Этот чукча бежал с тяжелой колодкой на шее к спасенному ребенку и, схватив его, громко крича, стал сжимать его в своих объятиях. В это время конвоир-мулат, делая вид, что заподозрил попытку к бегству, безжалостно стукнул его кнутом и рассмеялся, когда улыбка радости несчастного отца смешалась со слезами и с кровью.С. 25.
4. Грандиозная облава…, в которой наши трое русских могли бы увидеть чукотскую фауну во всем ее разнообразии. Ловчая яма, огражденная особым частоколом, называется хопо. (в тексте все время написано курсивом. – Е.С.) Хопо установлено так, что один частокол идет вдоль открытой местности, а второй тянется вдоль леса. Благодаря такому расположению русские смогли укрыться в тени больших деревьев. К тому же, теперь неизбежно попадет в загон не только лесная дичь, но и та, которая обычно живет в тундре.С. 29.
5. …Тот уже протянул руку, чтоб поймать веревку, когда все увидели, что он внезапно схватился за горло. Он кричал и делал усилия, чтобы удержаться, но завертелся и тяжело грохнулся на землю. Крик ужаса вырвался у его товарищей, когда они увидели, что змея стального цвета обвивает его своими кольцами, как металлическим тросом, и впивается в него своей широко раскрытой пастью.С. 123.
6. …- Вы знаете, что наш Зуга (чукча, которому спасли ребенка, сопровождающий друзей в походе. – Е.С.) хитрей, чем все контрабандисты, вместе взятые? Вот он и стал меня учить на крокодила.С. 127.
7. После долгих скитаний и изнурительных мучений трем русским не пришлось завладеть сокровищами чукотских вождей, но добродетель молодых русских в конце концов вознаграждена. Они обретают материальное благополучие и личное счастье, Александр женится на Эмме и наследует богатейший золотой участок. Алексей соединяется с любимой женой Анной и неожиданно получает колоссальное наследство от родных. Слуга Жора получил вознаграждение от Алексея, вернулся на родину в Хабаровск, которого третий день мучает беспокойство от одиночества в Хабаровске.С. 179.
8. … - У вас, верно, есть бабушка, как и у меня. Она слепая, и вот уже целую жизнь меня никуда не пускает, так что я почти разучилась совсем говорить. А когда я нашалила тому назад года два, так она видит, что меня не удержишь. Взяла призвала меня да и пришпилила булавкой мое платье к своему, и так мы с тех пор и сидим по целым дням: она чулок вяжет, хоть и слепая, а я подле нее сиди, шей или книжку вслух ей читай…Раздел II
Воспоминания автора Фокина Д.К.
(О трудовой и творческой деятельности в стихах.)
Приехал в 1946 году после окончания второго курса техникума на каникулы в свою родную деревню Кривая Лука, узнаю: бабушку Софью похоронили. И сразу же появлось стихотворение:Бабушка Софья кружит кружева.
Говорю ей: «Здравствуйте, бабушка Софья!»Бабушки Софьи нет уже более двух лет.
Подхожу к порогу, сердце грустно очень.С. 207
В оригинале (Анатолий Сенин. Души сиянье. – Рязань. Русское слово. – 1997. – С. 34) :
Как же позабыл я бабушку Алену?Бабушка Алена кружит кружева.
Говорю ей: «Здравствуйте, бабушка Алена!»двадцать лет.
Подхожу к порогу —Из луны и листьев кружит кружева.
Зима и снежные бураны. 1973 год.
Засыплет снег дороги, завалит скаты крыш,Пойду размять я ноги, - за дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем, без шляпы, без калош,Ты борешься с волненьем и мокрый снег ждешь.
Деревья и ограды уходят в даль, во мглу.Одна средь снегопада стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки, за рукава в обшлаг,И каплями росинки сверкают в волосах.
И прядью белокурой озарены: лицо,Косынка и фигура, и это пальтецо.
Снег на ресницах влажен, в твоих глазах тоска,И весь твой облик слажен из одного куска.
Как будто бы железом, обмокнутым в сурьму,Тебя вели нарезом по сердцу моему.
И в нем навек засело смиренье этих черт,И от того нет дела, что свет жестокосерд.
И от того двоится вся эта ночь в снегу,И провести границы меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда, когда от всех тех летС. 223
Возвращение из Кишинева в Рязань. 1984 год:
И вот я опять в дороге,Ни шатко, ни валко, как встарь.
Дорога довольно хорошая,Осыпала даль деревень.
Мелькают часовни, колодцы,Как билось в далекие дни.
Я снова на мельнице.Не может связать двух слов:
«Голубчик! Вот радость! Думуха!На стол самовар и пирог!
Димуль! Золотой! Послушай!Подарок тебе передам.»
«Подарок?» «Нет… просто письмишко.Я с почты его приволок».
Вскрываю… читаю… Конечно!И кишиневская печать.
«Вы живы?.. Я очень рада…Калитка и Ваши слова.
Теперь я от Вас далеко, твоя Лида.Покрыта береза и ель.
Сейчас вот, когда на бумаге,Подслушиваете тетеревов.
Я часто хожу на пристаньНа красный Советский флаг.
Теперь там достигли силы.Как Родина и как весна».
Письмо как письмо.Иду я на свой сеновал.
Иду я разросшимся садом,Погорбившийся плетень.
Когда-то у той вон калиткиСказала мне ласково: «Нет!»
Далекие милые были!P.P.S. Огромная просьба к публикаторам! При передаче в печать, пожалуйста, не подвергайте корректуре цитаты из Фокина, даже если они откровенно неграмотны или с опечатками. Я воспроизводила с максимальной точностью текст его книги. Это послужит и мне страховкой на случай гипотетического суда. И, кроме того, я хочу, чтобы читатели сами убедились, как плагиатор исковеркал классические строки. А ведь каждая якобы ошибка затрудняет доказательство его заимствования (см. выше).
2006 – 2007.