– являлся почетным членом Общества для пособия учащимся в С. Петербургских начальных городских училищах (хронологические рамки не установлены)[1] .
Работа является продолжением исследования, охватывавшего период 1889–1893 гг. Она построена по тому же принципу, и в ней использовались те же источники, то есть «Известия С.-Петербурской го-родской Думы» и «Петербургская газета». Основой его также служит таблица, в которой перечислены все заседания Думы и отмечено участие в них Худекова. Однако внешний вид таблицы претерпел неко-торые изменения.
Теперь расписания очередных заседаний Думы составлялись на год вперед, и их не могло быть больше 24-х. Но при этом, смотря по количеству и сложности дел, они могли длиться несколько дней. Очередные заседания назначались на среды, продолжения – на понедельники и пятницы, а на практике к этим двум дням прибавлялись и среды тоже. В результате не единожды бывало, что в один день реша-лись вопросы двух или даже трех заседаний. В думских документах понятие «заседание» подразумевает очередное заседание со всеми его продолжениями. К примеру, может быть написано, что некий вопрос решался в заседании 16 декабря 1898 г., хотя обсуждали его, скажем, 25 января 1899 г. «Петербургская газета», естественно, освещала происходившее накануне в Думе без различия, к чему что относится.
Такая двойственность, а также желание не отступать от хронологического принципа представле-ния информации, породила необходимость перед основной таблицей дать список заседаний Думы, а в самой таблице в квадратных скобках указывать, к какому очередному заседанию относятся продолже-ния. Если такой информации нет (в ячейке столбца «Участие…», либо, если она заполнена, в ячейке столбца «Время…»), значит заседание – очередное. День мог начинаться как с очередного заседания, так и с продолжения неоконченного.
В этот раз в таблице отсутствует информация о количестве присутствовавших гласных, поскольку в «Известиях Думы» она приводилась недостаточно регулярно.
Следующий за таблицей текст, будучи самостоятельным, одновременно, как и в предыдущем от-чете, является комментарием к ней.
В таблице в круглых скобках указаны ссылки на главы текста.
В «Петербургской газете» просматривались репортажи с заседаний Думы. Кроме этого, внимание на себя обращали иные публикации, имеющие отношение к теме. И, прежде всего те, автором которых был или мог быть С. Н. Худеков. Особо надо здесь выделить серию статей 1898 года, объединенных общим подзаголовком: «Ежедневник». Нет сомнения, что статьи, подписанные: «Гласный», «Старый гласный» принадлежат также его перу. Особо хочется обратить внимание на псевдоним «Новый». Со-гласно «Словарю псевдонимов» И. Ф. Масанова, так подписывался и Сергей Николаевич Худеков, и другой сотрудник газеты, Альберт Карлович Гермониус. Если учесть, что подпись «Альб. Г.» стоит под многими репортажами из Думы и аналитическими статьями, касающимися городского хозяйства и го-родских проблем, а также, что Гермониус публиковался еще под псевдонимом «Не гласный», как ут-верждает всё тот же источник, – становиться понятно, что они оба «играли на одном поле», и опреде-лить авторство каждой публикации довольно затруднительно.
В ходе сбора материалов, в поле зрения, кроме С. Н. Худекова попали его сыновья, Н. С. Худеков как редактор «Петербургской газеты» и А. Н. Худеков, мировой судья, а также его жена, Н. А. Худекова.
• 4 февраля — Изв. Т. 129. № 5. С. 925–930. • 11 февраля — Изв. Т. 130. № 6. С. 5–28. • 25 февраля — Изв. Т. 130. № 7. С. 419–440. • 4 марта — Изв. Т. 130. № 8. С. 583–604. • 18, 20, 23 и 27 марта — Изв. Т. 130. №12. С. 1393–1456. • 15 и 17 апреля. — Изв. Т. 130. № 13. С. 1725–1761. • 22 апреля — Изв. Т. 130. № 13. С. 1762–1780 • 29 апреля и 1 мая. — Изв. Т. 130. № 13. С. 1781–1803. • 13, 15 мая — Изв. Т. 130. № 13. С. 1804–1836. • 20, 22, 27, 29 мая; 1, 3, 5, 8, 10, 12 и 17 июня — Изв. Т. 131. № 14. С. 3–133. • 29 мая — Изв. Т. 131. № 14. С. 134. • 3 июня — Изв. Т. 131. № 14. С. 135. • 5 июня — Изв. Т. 131. № 14. С. 136. • 21 августа — Изв. Т. 131. № 17. С. 574–582. | • 16 сентября — Изв. Т. 132. № 22. С. 409–422. • 23 сентября — Изв. Т. 132. № 23. С. 557–568. • 30 сентября — Изв. Т. 132. № 24. С. 683–704. • 7 октября — Изв. Т. 132. № 26. С. 817–840. • 14 октября — Изв. Т. 132. № 29. С. 1390–1414. • 28, 30 октября — Изв. Т. 132. № 30. С. 1453–1510. • 4, 6 и 9 ноября — Изв. Т. 132. № 37. С. 2447–2477. • 11 и 13 ноября — Изв. Т. 132. № 37. С. 2478–2503. • 25 ноября — Изв. Т. 132. № 37. С. 2504–2516 • 2 и 4 декабря — Изв. Т. 133. № 1. С. 3–38. • 9, 11 и 14 декабря — Изв. Т. 133. № 2. С. 189–230. • 16, 21, 28 и 30 декабря 1898 г.; 4, 8, 11, 13, 15, 18, 20, 22, 25, 27, 29 января; 5 февраля 1899 г. — Изв. Т. 134. № 9. С. 216–368. |
• 13 января — Изв. Т. 134. № 10. С. 422–432. • 20 января — Изв. Т. 134. № 10. С. 433–441. • 27 января — Изв. Т. 134. № 10. С. 442–457. • 10 февраля — Изв. Т. 134. № 10. С. 458–472. • 17 и 19 февраля — Изв. Т. 134. № 12. С. 688–720. • 10, 12 и 15 марта — Изв. Т. 134. № 13. С. 935–969. • 29 марта, — Изв. Т. 134. № 13. С. 1019–1042. • 31 марта, 7 апреля. — Изв. Т. 134. № 18. С. 1731–1758. • 7 апреля — Изв. Т. 134. № 18. С. 1759–1766. • 28 апреля и 3 мая. — Изв. Т. 135. № 21. С. 51–90. • 12, 17, 21, 31 мая 9 июня. — Изв. Т. 135. № 24. С. 476–505. • 19, 21, 31 мая, 2 и 9 июня 1899 г. — Изв. Т. 135. № 24. С. 506–596. • 23 июля — Изв. Т. 135. № 26. С. 832–834. | • 15, 20, 22 и 24 сентября — Изв. Т. 136. № 32. С. 316–369. • 22, 24, 29 сентября — Изв. Т. 136. № 32. С. 370–390. • 29 сентября, 4, 6, 8, 13, 18 25 октября; 1, 10, 19 ноября, 3, 8 и 10 декабря — Изв. Т. 136. № 41. С. 1705–1910. • 6, 11, 15 октября. — Изв. Т. 136. № 42. С. 1911–1930. • 13 октября — Изв. Т. 136. № 42. С. 1931–1939. • 27 октября — Изв. Т. 136. № 42. С. 1940–1968. • 3 ноября — Изв. Т. 136. № 42. С. 1969–1986. • 10, 15 и 17 ноября — Изв. Т. 136. № 42. С. 1987–2017. • 17 и 29 ноября. — Изв. Т. 136. № 42. С. 2018–2039. • 1 и 15 декабря — Изв. Т. 136. № 42. С. 2040–2061. • 8 декабря — Изв. Т. 136. № 42. С. 2062–2068. • 15, 17, 20, 22, 9 декабря 1899 г., 3, 7 и 10 января 1900 г. — Изв. Т. 136. № 42. С. 2069–2190. |
• 12 января — Изв. Т. 137. № 3. С. 404–418. • 19 и 21 января — Изв. Т. 138. № 11. С. 228–275. • 26 и 31 января — Изв. Т. 138. № 11. С. 276–295. • 9 и 11 февраля — Изв. Т. 138. № 11. С. 296–323. • 1 марта — Изв. Т. 138. № 11. С. 324–342. • 8 марта — Изв. Т. 138. № 15. С. 682–706. • 22 и 27 марта — Изв. Т. 139. № 24. С. 217–285. • 29 марта — Изв. Т. 139. № 24. С. 286–298. • 19 апреля — Изв. Т. 139. № 25. С. 369–384. • 26 и 28 апреля — Изв. Т. 139. № 25. С. 385–428. • 3 и 10 мая. — Изв. Т. 139. № 25. С. 429–472. • 10 и 12 мая. — Изв. Т. 139. № 26. С. 545–603. • 24 и 31 мая; 2, 5, 7, 9, 14, 16, 21, 23, 28 июня; 5 июля — Изв. Т. 139. № 26. С. 604–756. • 16 августа — Изв. Т. 139. № 28. С. 938–941. | • 20 сентября — Изв. Т. 140. № 33. С. 537–570. • 27 сентября — Изв. Т. 140. № 34. С. 691–704. • 4 октября — Изв. Т. 140. № 36. С. 941–958. • 18 октября — Изв. Т. 140. № 43. С. 2077–2091. • 25 октября — Изв. Т. 140. № 43. С. 2092–2103. • 1 ноября — Изв. Т. 140. № 44. С. 2263–2282. • 8 ноября — Изв. Т. 140. № 44. С. 2283–2304. • 15 ноября — Изв. Т. 140. № 45. С. 2423–2442. • 29 ноября, 4 и 8 декабря — Изв. Т. 140. № 45. С. 2443–2479. • 13, 15, 18 и 20 декабря. — Изв. Т. 140. № 45. С. 2480–2516. • 20 и 29 декабря 1900 г.; 3, 8, 10, 12, 17, 22, 24, 26, 29, 31 января; 5, 14, 19 и 21 февраля 1901 г. — Изв. Т. 142. № 12. С. 193–321. |
• 10, 19, 26 января; 2, 14, 16, 21 марта; 11 апреля. — Изв. Т. 142. № 15. С. 922–967. • 17 января — Изв. Т. 142. № 15. С. 968–979. • 24 января — Изв. Т. 142. № 15. С. 980–995. • 21 февраля — Изв. Т. 142. № 16. С. 1179–1200. • 28 февраля — Изв. Т. 142. № 22. С. 2191–2210. • 14 и 16 марта. — Изв. Т. 142. № 23. С. 2321–2344. • 21 марта — Изв. Т. 142. № 23. С. 2245–2359. • 11 апреля — Изв. Т. 142. № 23. С. 2360–2372. • 18, 25 и 27 апреля — Изв. Т. 143. № 24. С. 9–50. • 25 и 27 апреля и 2 мая — Изв. Т. 143. № 25. С. 103–146. • 2, 4, 7, 11, 16, 18, 23 мая и 7 ноября — Изв. Т. 144. № 44. С. 2037–2093. • 16, 23 и 30 мая. — Изв. Т. 143. № 27. С. 447–476. • 23 и 30 мая. — Изв. Т. 143. № 27. С. 477–494. | • 30 мая; 1, 4, 6, 8, 11, 13, 15, 20, 27 июня и 4 июля — Изв. Т. 143. № 29. С. 813–924. • 19 сентября — Изв. Т. 144. № 44. С. 2094–2124. • 3 октября — Изв. Т. 144. № 44. С. 2125–2157. • 10 и 12 октября — Изв. Т. 144. № 44. С. 2158–2187. • 17 октября — Изв. Т. 144. № 44. С. 2188–2205. • 24 октября — Изв. Т. 144. № 45. С. 2207–2229. • 31 октября — Изв. Т. 144. № 45. С. 2230–2240. • 7 и 16 ноября — Изв. Т. 144. № 45. С. 2241–2263. • 28 и 30 ноября; 3 и 7 декабря — Изв. Т. 144. № 45. С. 2264–2300. • 12 декабря — Изв. Т. 144. № 45. С. 2301–2330. • 21 декабря 1901 г., 4, 7, 9, 14, 16, 21, 23, 25 января; 4, 6 и 13 февраля 1902 г. — Изв. Т. 146. № 19. С. 1645–1780. |
• 9 января — Изв. Т. 147. № 20. С. 7–11. • 16 января — Изв. Т. 147. № 20. С. 12–18. • 23 и 30 января 1902 г. — Изв. Т. 147. № 20. С. 19–35. • 30 января — Изв. Т. 147. № 20. С. 36–42. • 6 февраля — Изв. Т. 147. № 20. С. 43–47. • 13 февраля — Изв. Т. 147. № 20. С. 48–50. • 6 марта — Изв. Т. 147. № 20. С. 51–74. • 13 марта — Изв. Т. 147. № 20. С. 75–102. • 27 и 29 марта — Изв. Т. 147. № 20. С. 103–121. • 24, 26 апреля; 1 мая — Изв. Т. 147. № 21. С. 195–212. • 1, 3, 10, 15 и 22 мая — Изв. Т. 147. № 21. С. 213–245. • 15, 22, 29 мая; 5, 14, 19 и 26 июня — Изв. Т. 147. № 23. С. 505–606. • 18 сентября — Изв. Т. 148. № 28. С. 194–227. | • 25, 27 сентября — Изв. Т. 148. № 29. С. 346–366. • 2 октября — Изв. Т. 148. № 29. С. 367–376. • 9 октября — Изв. Т. 148. № 30. С. 564–578. • 16 октября — Изв. Т. 148. № 34. С. 1201–1212. • 23 октября — Изв. Т. 148. № 36. С. 1451–1463. • 6 ноября — Изв. Т. 148. № 38. С. 1752–1770. • 13, 15, 25, 27 и 29 ноября; 2 и 4 декабря — Изв. Т. 148. № 40. С. 2153–2198. • 27 ноября; 2, 4, 9, 11, 13, 16, 18, 20, 23 и 30 декабря — Изв. Т. 148. № 40. С. 2199–2282. • 4 декабря — Изв. Т. 148. № 40. С. 2183–2292. • 16, 18, 20, и 30 декабря — Изв. Т. 148. № 40. С. 2293–2310. • 18, 20 декабря 1902 г. и 3 января 1903 г. — Изв. Т. 148. № 40. С. 2311–2322. |
• 8, 10, 17 и 22 января — Изв. Т. 149. № 9. С. 1663–1692. • 17 и 24 января — Изв. Т. 149. № 9. С. 1693–1712. • 22, 27 и 29 января — Изв. Т. 149. № 9. С. 1713–1732. • 29 и 31 января, 5 и 26 февраля — Изв. Т. 150. № 13. С. 520–551. • 26 (5) февраля — Изв. Т. 150. № 13. С. 552–563. • 26 февраля — Изв. Т. 150. № 13. С. 564–584. • 5 и 19 марта — Изв. Т. 150. № 15. С. 1000–1029. • 19, 26 и 28 марта — Изв. Т. 150. № 17. С. 1420–1441. • 26 и 28 марта и 16 апреля — Изв. Т. 150. № 17. С. 1442–1462. • 16, 25, 30 апреля и 7 мая — Изв. Т. 151. № 19. С. 47–64. • 7 и 12 мая — Изв. Т. 151. № 20. С. 223–235. | • 21, 28 мая; 4, 18, 25 июня и 24 сентября — Изв. Т. 152. № 40. С. 1831–1903. • 30 июля — Изв. Т. 151. № 26. С. 1205–1214. • 24 (17) сентября — Изв. Т. 152. № 35. С. 1030–1035. • 24 сентября, 8 октября — Изв. Т. 152. № 36. С. 1134–1147. • 8, 15 октября — Изв. Т. 152. № 36. С. 1167–1179. • 15, 29 октября — Изв. Т. 152. № 40. С. 1904–1931. • 29 октября — Изв. Т. 152. № 40. С. 1932–1942. • 5, 7 ноября, 3 декабря — Изв. Т. 152. № 40. С. 1943–1963. • 26 ноября, 3 декабря — Изв. Т. 152. № 40. С. 1964–1973. • 3 декабря (втор.) — Изв. Т. 152. № 40. С. 1974–1982. • 3 декабря — Изв. Т. 152. № 40. С. 1983–1987. • 10, 17, 19 декабря — Изв. Т. 153. № 3. С. 397–428. • 17 декабря — Изв. Т. 153. № 3. С. 429–432. |
• 7 января — Изв. Т. 153. № 3. С. 433–437. |
Очередные выборы в Думу были назначены на 31 марта – 2 апреля 1897 года и проходили в одном избирательном собрании.
Напомним, что С. Н. Худеков был сторонником новодумской партии, возглавляемой Е. И. Кедриным. Партийная агитация официально была запрещена, но негласно она, разумеется, велась. И под видом частных собраний или обедов в ресторанах, и на страницах печати. Читателей призывали участвовать в выборах, а за какую партию голосовать – это они вычитывали между строк.
В первый день нового года вниманию читателей «Петербургской газеты» было предложено «Новогоднее пожелание городским избирателям». (Подпись: Бывший гласный).
«В наступившем году в Петербурге должны совершится два акта большой важности. Первым актом будет избрание 150 гласных в городскую Думу и затем, по их утверждении, последует второе действие – избрание городского Головы, его товарища, членов Управы, председателей и членов разных исполнительных комиссий и проч.». Автор подчеркивает, что «вся нравственная ответственность за качество будущего столичного представительства не только в лице одних гласных, но и в лице всей Городской управы со всеми ее органами, будет лежать на избирателях». Равнодушием избирателей, когда из «небольшого числа, имеющих право голоса, на выборы приходит одна треть» объясняется, что вместо «160 человек в 1893 году было, в два приема, избрано только 50. В этой малочисленности крылась одна из главных причин, почему Дума во все минувшие четыре года действовала врозь и раскололась надвое. Всякое начинание, хорошее ли, дурное ли, все равно встречало отпор, будучи направляемо то в одну, то в другую сторону, смотря по тому, от кого оно исходило. <...>
Пожелаем, чтобы в состав гласных попали люди, готовые и способные вложить „душу живую” в общественное дело, чтобы были избраны лица, идеалом которых были бы не выгоды или вожделения отдельных лиц или тесно сплоченных групп, а исключительно благо столицы и выгоды населения. Пожелаем еще, чтобы в число избранников вступили люди не с узко-партийными интересами, а с широким культурным кругозором на серьезные задачи дарованного правительством столичного управления» .
Все-таки заметно, что в этот раз отношение к агитации было несколько мягче. В разгар выборов могла появиться заметка такого содержания:
«Я знаю людей очень почтенных, очень умных и опытных, которые готовы отрицать всякое значение партий в таком деле, как общественное самоуправление, и признают лишь одну партию – честных людей, противополагая антиподов – бесчестных. Но это несправедливо во многих отношениях». Система выборов, «установленная Думой, имеет в виду обеспечить успех известной партии, <...> избиратели, которые подавали бы голоса не по спискам, но по собственным вкусам, пользы делу не принесли бы, но уменьшили бы шансы той группы лиц, которой <...> принадлежат их симпатии. <...> Когда самая система выборов построена на партийном расчете, всякий желающий принести пользу делу должен идти по списку» («Петербургская газета», заметка «К выборам», подпись: Дебютант) .
Более того, в первый день выборов 31 марта в «Петербургской газете» был помещен список кандидатов в гласные, «предложенных новодумской партией». Под № 143 «Худеков С. Н., отст. майор». Всего в списке было 160 человек , столько надо было избрать в Думу. В такие списки включались и внепартийные лица, пользующиеся большим авторитетом, вроде А. А. Бобринского.
Список лиц, имеющих право участвовать в выборах 1897 г. состоял из 6980 человек, в выборах же участвовали 2085. В списке кандидатов числились 473 человека. Выбрано было 56 гласных, С. Н. Худеков получил 1233 избирательных голоса. Всего же по спискам новодумской партии прошли 42 человека. Как с гордостью отметила «Петербургская газета», «В итоге забаллотированными оказываются буквально все выдающиеся деятели старой Думы, <...> наряду с этим истинно независимые гласные, неустанно боровшиеся с порядками старой Думы, избраны населением блестящим большинством» .«19 апреля будет памятным днем в жизни городского общественного управления: вчера присутствие по городским делам кассировало со всеми последствиями первые выборы в гласные Спб. Думы, происходившие 31 марта, 1 и 2 апреля.
За все время существования всесословной Думы это первый факт отмены выборов» .
«Подавать протест за протестом и жалобу за жалобой уже в то время, когда результаты выборов показали перевес новодумцев, когда они достигли главной цели – забаллотирования всего состава Управы, свидетельствует о полном беспристрастии новодумской партии и об уверенности ее в дальнейшей победе. Иначе ей не было никакого расчета добиваться кассации выборов, раскрывать и расследовать допущенные нарушения закона и порядка.
Новодумская партия желает вести борьбу честно, на равных условиях и одинаковыми для той и другой стороны шансами, не прибегая ни к каким сомнительным приемам» .
Всем было ясно, что грядут новые выборы, и в заседании Думы 7 мая 1897 г. представители новодумской партии настаивают на преимуществах выборов по участкам, считая, что именно выборы в одном собрании провоцируют нарушения, в том числе и не без участия самих артельщиков . Это при том, что «„партийные интересы” при участковом порядке могут значительно пострадать, так как трудно провести какой-либо партии абсолютное большинство, вследствие неравномерного распределения сил» .
Высочайшим повелением выборы проводились по территориальным участкам. Проходили они с 4 по 22 декабря 1897 г.
В этот раз в выборах имели право участвовать 5608 избирателей, а реально приняли участие 2572 человека; баллотировался 451 кандидат. В Московской части, по которой проходил Худеков, количество избирателей равнялось 813 (при общей численности жителей 143.044). По окончательному списку могли участвовать 649 человек, а явилось на выборы – 310. Баллотировалось в гласные 50 человек. При этом подлежало избрать 19 гласных и 4 кандидата .
«Петербургская газета» целой серией публикаций удерживала интерес читателей к предстоящим выборам. Объединенные единым заголовком «Перед выборами», они всесторонне освещали подготовку к ним, всячески выделяя кандидатов от новодумской партии.
«Мы, конечно, далеки от мысли „уговаривать” избирателей подавать свои голоса за тот или другой список: кто желает быть „стародумцем”, кто сочувствует нынешнему ведению городского хозяйства, <...> – тот пусть и остается „стародумцем” и подает свои голоса за приверженцев этой партии.
Это дело совести, убеждений, взглядов каждого отдельного избирателя…
Но пусть зато те, кто не сочувствует нынешнему хозяйничанью стародумцев, кто ищет обновления и освежения Думы, – проникнуться, прежде всего, именно идеей необходимости уничтожить и искоренить это хозяйничанье.
А для этого есть только один путь: тесно сплотиться, чтобы поразить общего врага и заместить прежних стародумских „отцов города” людьми новыми.
<...> Безразличные” здесь только <...> помешают достижению важной общественной задачи: образованию в том или ином составе новой Думы…» .
В день выборов по Московской части газета сообщила:
«В этой части сосредоточено <...> ядро старой Думы, и здесь необходимо молодой партии действовать особенно дружно, чтобы одержать столь же блистательную победу над своим врагом, как она одержала, например, в Спасской части.
Московская часть, по составу и количеству избирателей, во многом напоминает последнюю: то же преобладание купечества, то же обилие громких фамилий и та же масса кандидатов, помимо тех, которые идут в рядах той или другой партии.<...>
Несомненно, избиратели проявят здесь тот же критический анализ, какой был применен ими в других избирательных участках.
В основе их действий будет лежать тот же симпатичный принцип – обновление состава Думы, который находился до сих пор в тесной связи с доверием к кандидатам, рекомендуемым новодумской партией.
Список кандидатов этой партии, баллотирующихся по Московской части, внушает особое расположение: столько интеллигентных лиц, столько почтенных и выдающихся деятелей».
В следующем за этим списке:
Худеков, С. Н. Издатель „Петербургской газеты”, избиравшийся уже дважды гласным и хорошо известный населению по прежней своей деятельности в области городского самоуправления, которую он покинул временно вследствие избрания его предводителем дворянства» .
И вот: «Несмотря на выгоды, какие представляла для стародумской партии система выборов по участкам, несмотря на то, что во время избирательной борьбы власть и влияние находились в руках той же партии», несмотря на то, что «пущены были в ход, кроме всех дозволенных средств, некоторые недозволенные», избиратели произнесли «решительный приговор над старой Думой» .
По 12 участкам было избрано 144 человека. От новодумской партии – 91 представитель, стародумская – 53 . «Всех гласных вместе с двумя депутатами от епархиального ведомства и губернского земства теперь насчитывается 148» .
И, наконец, в «Известиях гор. Думы» был опубликован «Список гласных С. Петербургской городской Думы на четырехлетие 1898–1902 гг.» И в нем: «Худеков, Сергей Николаевич, отставной майор» .
За то время, что С. Н. Худекова не было в Думе, городское хозяйство претерпело существенное изменения. Благодаря миграции, население города заметно выросло и продолжало расти. В городе проживали: в 1889 г. – 954.400 человек, в 1897 г. – 1.132.677, в 1900 г. – 1.248.643. Вместе с пригородами: в 1889 г. – 1.033.609, в 1897 г. – 1.267.023, в 1900 г. – 1.439.194 человек . Очевиден объем проблем, которые такой рост порождал.
Изменились и функции городского управления. Под его начало перешли и продолжали переходить некоторые коммунальные и социально значимые предприятий, доход от эксплуатации которых стал значительно заметнее в структуре городского бюджета. Однако потребности города росли еще быстрее. Займы стали обычным делом, причем теперь к ним прибегали не только для реализации масштабных проектов, но порой и на текущие нужды, вроде ремонта мостов, очистки рек, на больничное хозяйство и проч. Как указывают исследователи, к началу века долг столицы почти равнялся суммарному долгу всей империи без Москвы .
В жизни Думы также произошли некоторые изменения. Чтобы понять подоплеку многих думских коллизий, в которые оказались вовлеченными гласные, и Худеков в том числе, нужно остановиться на нескольких моментах.
Прежде всего, следует обратить внимание на изменение отношения государственной власти к органам самоуправления.
«Ни одна из статей Городового Положения» 1892 г. «не содержала даже декларативного признания „самостоятельности” общественного управления. Каждый шаг фактически оказывался под контролем администрации. <...> Перечень постановлений, требовавших утверждения министром внутренних дел или градоначальником, был значительно расширен. Но даже в тех случаях, когда формального утверждения не требовалось, думские постановления не могли вступить в силу незамедлительно, а лишь через две недели, если градоначальник не останавливал их исполнение. Причем, если раньше постановление могло быть приостановлено лишь в случае признания его незаконным, то теперь и нецелесообразным. <...> Новая формулировка открывала широчайшие возможности для произвольного вмешательства администрации в дела городских учреждений.
Реформа 1892 года подвергла ревизии и другой основной принцип всякого самоуправления – принцип выборности. Городовое Положение, хотя и сохранило за распорядительным органом его выборный характер, но было узаконено право административной власти, при определенных обстоятельствах, назначать как руководящих должностных лиц, так и гласных Думы. <...> Кроме того, помимо гласных, в состав Думы были включены председатель уездной земской управы и депутат от духовного ведомства» .Кандидатуры в должность городского Головы были предложены в первый же день работы Думы, 4 февраля 1898 г. Больше всего голосов, 66, получил В. А. Мусин-Пушкин, и всего одной запиской был предложен П. И. Лелянов . Выборы происходили 11 февраля, выбирали из 7 человек, и Мусин-Пушкин взял верх (за – 77, против – 65). Второго кандидата выбирали из двух человек: Лелянова и Х. Х. Крюгера, и Лелянов получил большинство в 112 голосов. Впрочем, ко вторым выборам никто серьезно не относился. «Второй» кандидат никогда не утверждался, к тому же до этого дня Лелянов в Думе был почти не заметен, чего не скажешь об избранном в гласные по новодумскому списку Мусине-Пушкине, которого до официального утверждения в должность вся печать уже называла городским Головой. Многие газеты с одобрением писали о том, что, не дожидаясь утверждения, он отправился в Европу, чтобы ознакомиться с тамошним ведением городского хозяйства. В этом видели залог неких новых веяний.
Каково же было всем узнать, что Высочайшим приказом «потомственный гражданин, с. петербургский 1-й гильдии купец Лелянов» был назначен городским Головой «согласно избранию, на текущее четырехлетие» . Реакция общественных кругов на это назначение была весьма негативной . Любопытно, что прошедший в Думе первым кандидатом в должность товарища городского Головы Е. И. Кедрин, возглавлявший новодумскую партию, также не был утвержден, и избран был С. А. Тарасов.При Лелянове сложились весьма напряженные отношения между Думой и Управой. «Городской Голова попытался изменить сложившуюся в Петербурге практику, при которой ряд важных отраслей городского хозяйства <...> находились в ведении исполнительных комиссий, подчинявшихся не Управе, а городской Думе, и таким путем существенно ослабить влияние гласных на городское хозяйство» . Очевидно, в этом он находил поддержку в городской администрации. Об этом говорит исход ряда решений Думы, не прошедших последующего утверждения. Этот же вывод можно сделать, ознакомившись с «Всеподданнейшим рапортом товарища министра внутренних дел тайного советника Зиновьева», опубликованного во всех газетах , очевидно, по указанию .свыше. Он докладывал: «Все важнейшие отрасли <...> хозяйства <...> переданы в непосредственное заведование особых, многочисленных по своему составу, исполнительных комиссий <...>. Из главного исполнительного органа Управа превратилась почти исключительно в совещательное учреждение при Думе, дающее заключение по докладам исполнительных комиссий, – в орган чисто канцелярский».
Противостояние гласных и городского Головы носило порой скандальный характер. Гласные обвиняли городского Голову в произвольной трактовке правил ведения собрания, по сути, в самоуправстве, и прибегали к демаршам, Голова в ответ лишал слова, закрывал заседание и прочее. В то же время, он допускал затягивающие прения пустословие и отклонения от темы (это прочитывается, когда «Петербургская газета» характеризует стиль ведения заседаний Худековым). И это также не добавляло авторитета городскому Голове.Нельзя не отметить, что и гг. гласные не отличались особой прилежностью. Решения многих дел в Думе откладывались не только из-за большого количества этих самых дел или их сложности, а из-за отсутствия кворума. По закону, гласные, отсутствовавшие без уважительной причины, подвергались взысканиям. Вот и указывалось в журнале из заседания в заседание: три-четыре человека отсутствуют «по выбытии из города», 40, 50, а то и за 70 – по болезни.
Нередки были случаи, когда числа пришедших гласных едва хватало для открытия заседания. Да и те могли уйти, не дождавшись окончания. Это отметила «Петербургская газета»: «Пока читали журнал, более двадцати отцов города успели исчезнуть. Милые у города „отцы”! С.-Петербургские городские „папаши” пришли в Думу, расписались и пошли прочь» . Порой задерживали начало работы. «Заседание Думы открылось только в 9½ часов вечера, хотя по повестке гласные приглашаются на заседание к 7½ часов <...> Гласные так истомились в тщетном ожидании „законного числа” (43), что стали радостно приветствовать каждого вновь приходящего товарища. Наконец почтенному коллеге, г. В. пришедшему сорок третьим и давшему, следовательно, возможность открыть заседание, была устроена бурная овация» .
Бывали случаи, когда заседания вовсе не могли состояться и переносились на другие дни.На это обращали внимание и власти города. Так. 3 января 1900 г. (продолжение заседания 15 декабря 1899 г.) было зачитано предложение градоначальника «принять деятельные меры к привлечению и участию в заседаниях Думы более значительного числа гласных». Многие гласные нашли объяснение этому в режиме работы Думы: продолжений больше чем самих заседаний, и предлагали, чтобы этого избежать, не ставить на повестку много дел.
«С подобной постановкой вопроса, по мнению гласного С. Н. Худекова, никак нельзя согласится. <...> Куда же денутся дела? Кто их разрешит? <...> Дела останутся неразрешенными не месяцами, а годами. Между тем, гласные призваны решать городские дела, а не откладывать их <...> Напротив, логический выход из затруднительного положения совсем иной: если положенных по закону 24 заседаний безусловно мало, то следует ходатайствовать о разрешении для столицы увеличить число заседаний. Причина же чрезмерного продления заседаний мирно покоится, по мнению г. Худекова, в самих гг. гласных, которые по каждому вопросу говорят без конца. Во всех больших собраниях установлены правила, по которым <...> по одному вопросу нельзя говорить более 2 раз или более 10-15 минут, а в Петербургской Думе иногда один и тот же гласный по одному и тому же вопросу говорит 10 раз. <...> Очевидно, <...> по мнению г. Худекова, просить городского Голову, как председателя, давать прениям более правильный ход» .
На фоне всего вышесказанного, не может не обратить на себя внимания та регулярность, с которой посещал заседания С. Н. Худеков.
Полезна еще такая информация. В «Петербургской газете» от 26 апреля 1898 г. помещен рисунок: «Размещение новых гласных в СПб Думе». По нему можно определить, что место С. Н. Худекова было в первом ряду, если смотреть со стороны председателя – самое первое слева, сразу возле левого прохода .
Проект Первого городского ночлежного дома впервые был представлен на рассмотрение Думы 22 ноября 1889 г. С. Н. Худеков предложил тогда для постройки участок у Никольского рынка, Управа склонялась к месту на Забалканском проспекте (см.: предыдущий отчет, гл. 3.5). Тот проект не был реализован. В 1898 г. в «Известиях Думы» был опубликован доклад Управы от 20/27 февраля 1898 года «о внесении в дополнительную смету суммы, пожертвованной С.-Петербургским городским кредитным обществом на постройку ночлежного дома».
В нем напоминается о пожертвовании 200.000 р. на устройство ночлежного приюта в память Александра II, сделанном С.-Петербургским городским кредитным обществом 2 апреля 1881 г. А потом сообщается, что в заседании 14 июня 1896 года «городская Дума, рассмотрев доклад Управы о постройке первого городского дома трудолюбия и ночлежного приюта в Казанской части, на площади Никольского собора <...> постановила: первый городской дом трудолюбия и при нем народную столовую и чайную, а также и ночлежный дом, поручить городской Управе <...> построить на Никольской площади у Никольского Богоявленского морского собора, в Казанской части» и, по получении разрешения «на изменение части плана помянутой местности, <...> немедленно приступить к самой постройке» .
Что же касается намеченного Управой места, то в заседании 29 марта 1900 г. по решению Думы удовлетворено ходатайство жены действительного статского советника Бузовой о безвозмездном отводе земли <...>. на углу Забалканского пр. и Малой Митрофаниевской дороги для постройки на нем за счет просительницы ночлежного дома в память ее покойного брата, бывшего товарища городского Головы А. Е. Прокофьева .В свое время С. Н. Худекову, как казалось, удалось убедить городское самоуправление в необходимости введения налога на тотализатор (см.: предыдущий отчет, гл. 3.12). Однако, введен он не был. Доклад Управы от 1892 г. был возвращен в финансовую комиссию, да там и остался.
В связи с тем, что в Москве городская Дума предложила вовсе запретить тотализаторы, вопрос снова стал актуальным. «Петербургская газета сообщила об этом в заметке «Под Думской каланчей»:.
«Вопрос о налоге на тотализатор, возбужденный впервые гласным С. Н. Худековым еще много лет назад, будет осенью опять предметом обсуждения городской Думы.
Состоявшееся недавно знаменательное постановление Петербургского уездного земства в связи с ходатайством города Москвы заставило нашу Управу снова поставить его на очередь» .
Управа, «принимая во внимание, что Московской городской Думой уже возбуждено ходатайство о совершенном закрытии тотализатора, полагает выждать результаты этого ходатайства и, в случае его удовлетворения», внести в Думу предложение «о возбуждении такового же <...> Если же ходатайство Московской Думы не будет уважено, просить об установлении налога с оборотов тотализатора в пользу городской кассы на дело благотворения» .«Снова побежали кони по Семеновскому плацу. Снова защелкал тотализатор, и тотошники опять погрузились в дебри цифровых выкладок, выбрасывая из карманов десятирублевки в ненавистную утробу Молоха. <...>
О безнравственности игры пишут давно и много; но писания эти пока убедили не многих. <...>
Повторять прописную мораль излишне, тем более, что тотализатор получает у нас такое же право гражданства, как и в других центрах Европы. <...>
Поэтому в данном вопросе нас интересует другая только его сторона. Почему тотализатор до сих пор не обложен налогом в пользу Думы?
Хотя она и высказалась за его закрытие, но пока ее пожеланиям суждено пройти бесконечные стадии канцелярской процедуры, мимо думской казны утекут тысячи рублей, которые легко могли бы быть взяты с тотализатора.
А сколько мимо рта уплыло уже тысяч рублей с того момента, когда об этом налоге, несколько лет тому назад, был возбужден вопрос в Думе?В виду этого, желательно, чтобы параллельно с ходатайством о запрещении беговой игры, начаты были переговоры с беговым обществом о процентном отчислении в пользу города. Это делается во всем мире!
Чем скорее это будет сделано у нас, тем больше выиграет город, и установление такого налога ни в каком случае не будет выражением поощрения игры» .
8 октября 1899 г. (заседание 29 сентября 1899 г.) в Думе под председательством С. Н. Худекова обсуждался доклад ревизионной комиссии. И, между прочим, ревизионная комиссия предложила вновь поднять вопрос о налогах с тотализаторов.
«Инициатор предложения, председательствовавший в собрании С. Н. Худеков указал на то, что в данном вопросе, помимо нравственной стороны, имеется и коммерческая сторона: тотализатор наживает громадные деньги. От сбора с тотализатора не пострадало бы население, а были бы лишь несколько сокращены аппетиты обществ, заведующих тотализаторами. В Париже пятипроцентный сбор с тотализатора дает до 1.500.000 франков на благотворительные дела» .
Дума решила: поскольку ходатайства об упразднении тотализатора, возбужденные как Петербургской, так и Московской думами, были оставлены без удовлетворения, то следует вновь обсудить вопрос и предложить Управе составить доклад .Вернувшись в Думу в 1898 г. С. Н. Худеков, напомнил о своем старом предложении (см.: предыдущий отчет, гл. 3.17). На имя городского Головы им было подано заявление (вкратце об этом сообщила «Петербургская газета» 13 ноября 1898 г. в заметке «Под Думской каланчей) .
«Несколько лет тому назад мною было внесено предложение об обложении столичных зрелищ особым сбором в пользу города на дела благотворительности. Предложение мое было передано в Управу, которая, однако, никакого по этому предмету доклада в Думу не внесла, вероятно, в силу того соображения, что через продолжительный после подачи моего заявления промежуток времени последовало взимание сбора с театральных билетов в пользу воспитательного дома.
Производимый названным учреждением сбор, по моему мнению, не может препятствовать возбуждению ходатайства об обложении театральных билетов и в пользу городских бедных, призрение которых составляет одну из задач нашей Думы.
Приводя справку, что в Варшаве с театральных билетов одновременно взимается двойной сбор и в пользу города, и в воспитательный дом, я полагаю, что и в Петербурге лишняя копейка, которую ради своего развлечения уплатит театральный зритель, не будет для него обременительным налогом. Копейки же эти составят крупное подспорье для городской казны, стесненной средствами при ассигновании денег на дела благотворительности, к которым всегда чутко относятся представители города.
Представляя изложенное на благоусмотрение Думы, имею честь заявить, что я считаю полезным ныне же возбудить ходатайство об обложении в пользу города театральных билетов сбором в том же размере и на тех же основаниях, как таковой производится в пользу воспитательного дома».
По этому предложению Управа представила доклад от 4 декабря 1898 г./5 января 1899 г. Мнение Управы было такое: «1) несмотря на существование ст. 1 Высочайше утвер. 5 мая 1892 г. мнения Государственного совета, предоставляющего Ведомству учреждения Императрицы Марии исключительное право на сбор с театральных зрелищ и увеселений, единство свойств и цели проектируемого гласным С. Н. Худековым такого же сбора в доход города создает возможность возбудить о нем в установленном порядке ходатайство; 2) состояние городской кассы и увеличивающиеся расходы города на дела благотворения говорят в пользу возбуждения такого ходатайства, и 3) установление этого нового городского сбора не может причинить какой-либо ущерб доходам, получаемым ведомством учреждений Императрицы Марии». Исходя из этого, Управа нашла «своевременным и целесообразным» возбуждение в законном порядке ходатайства об установлении сбора «исключительно на дела благотворения» сбора с театральных зрелищ и увеселений» .
Управу поддержала комиссия по благотворительности: «Комиссия вполне разделяет мнение городской Управы о необходимости ходатайствовать перед правительством о введении этого сбора в Петербурге на тех же самых основаниях, на каких он производится в пользу учреждений Императрицы Марии» .
Доклад и заключение комиссии по благотворительности были представлена в Думу 15 октября 1899 г. (заседание 6 октября 1899 г.).
С. Н. Худеков давал объяснения по докладу. Он напомнил, что предложение было внесено еще в 1891 г., когда не было и намека о сборах в пользу учреждений Императрицы Марии Федоровны. «Предложение мирно лежало под сукном управских столов и только через 11/2 года было внесено в Думу», к тому времени был установлен сбор в пользу ведомства Императрицы Марии Федоровны. Дума решила, «что новый сбор <...> едва ли будет разрешен, и предложение отклонила». С тех пор прошло 7 лет, причем ежегодный сбор на ведомство Имп. Марии Федоровны в Петербурге составлял 247.000 р., напомнила и «Петербургская газета» .
Собрание единогласно постановило: возбудить, в установленном порядке, ходатайство об установлении сбора в доход города исключительно на дела благотворения, с театральных и иных зрелищ и увеселений, в тех же размерах и на тех же основаниях, на каких взимается ныне существующий сбор в пользу ведомства учреждений Императрицы Марии .
На это решение Думы последовало Правительственное распоряжение от 10 февраля 1900 г., направленное на имя городского Головы, «Об отклонении ходатайства С.-Петербургской городской Думы об установлении особого сбора с театральных зрелищ и увеселений». В нем говорилось, что: «Министерство внутренних дел, по сношении с Собственной Его Императорского Величества канцелярией по учреждениям Императрицы Марии, не признало подлежащим удовлетворению вышеозначенное ходатайство, так как на точном основании существующих законоположений о благотворительном сборе с увеселений в пользу учреждений Императрицы Марии <...> исключительное право на сбор сей по всей Империи предоставлено только ведомству сих учреждений, что и сочли нужным, «во избежание на будущее время ходатайствовать со стороны общественных управлений об установлении подобных же сборов в их пользу» оговорить соединенные департаменты Государственного совета при обсуждении в 1892 году вопроса об изменении способа взимания сбора с публичных зрелищ и увеселений .«Несколько лет тому назад гласным С. Н. Худековым было внесено в Думу предложение о разрешении разносчикам вместо того, чтобы носить на голове свой товар – возить товар на тележках» (см.: предыдущий отчет, гл. 5.10). «Предложение пропало бесследно». <...> Совершенно случайно пришлось об этом предложении вспомнить» . 10 ноября 1899 г. в Думу был внесен доклад Управы «по просьбе купца Когана о разрешении выпуска в обращение по городу Петербургу от 40 до 50 двухколесных тележек для производства торга прохладительными напитками». В собрании решили, что «целесообразнее было бы отложить впредь до рассмотрения Думой доклада по предложению гласного С. Н. Худекова о разделении торговли на разносную и развозную с установлением особых правил и сборов по той и другой, так как по разрешении Думой общего вопроса может быть и не представится более надобности в отдельном обсуждении ходатайства г. Когана» .
По поводу «пропажи» предложения Худекова «Петербургская газета» была неточна.
«В заседании 5 ноября 1897 г. городской Думой был рассмотрен вопрос, возбужденный по заявлению гласного С. Н. Худекова относительно установления новых правил для так называемой разносной торговли. <...>. К производству ее при этом предложено было допустить всех желающих с 14-летнего возраста». Но составленный согласно этому проект обязательного постановления был опротестован градоначальником, вслед за ним и особым присутствием. Мотивы следующие: 1) несогласование его с налоговым установлением, по которому «развозная торговля допускается только вне черты города; 2) по мнению присутствия, разрешение торговли с 14-летнего возраста «несогласно с интересами физического и нравственного развития детей» и 3) «неизбежность стеснения движения пешеходов и экипажей» и «ненадобность этого вида торговли <...> при современном распространении во всех частях города торговых заведений». Дума тогда не признала справедливым первый пункт претензий и постановила обжаловать его в Правительственный Сенат. Одновременно в собрании указывалось на нецелесообразность увеличения норм платы до 5 и 10 р. взамен существующей 3 р.» .
Со временем было введено новое положение о промысловом налоге, по которому, в частности, «повсеместно, не исключая и городских поселений» разрешалась торговля и вразнос, и вразвоз», и таким образом, надобность в обжаловании отпала. Управа рассмотрела вопрос вновь. Допуск к торговле четырнадцатилетних Управа посчитала вполне возможным, тем более, что «фабричное законодательство допускает детей в этом возрасте и даже моложе 12 лет к работам на фабриках и заводах», а они «по общим условиям их, как гигиеническим, так и нравственным, конечно, не могут быть и сравниваемы с разносным торгом, имеющим пред ними уже в том громадное преимущество, что он производится на открытом воздухе <...> и не носит, вместе с тем, того подневольного характера, как труд фабричный». Впрочем, существующая практика уже давно решила этот вопрос. Управа также предпочла сохранить прежний налог, причем вне зависимости от вида торговли. По ее мнению, это было бы выгодно и неимущему населению, и, в силу умножения торгующих, городской кассе .
Теперь препятствий к появлению обязательного постановления об уличной торговле вразвоз и вразнос не было, и оно было разработано и издано .Вопрос о разрешении женщинам ездить на империалах конок (см.: предыдущий отчет, гл. 3.6) был окончательно решен только в 1902 г. «Петербургская газета» от 6 февраля 1902 г. сообщила в рубрике «Под Думской каланчей»:
«Вчера, 5 февраля, обсуждался в совещании депутатов по наблюдению за конно-железными дорогами вопрос, некогда поднятый гласным С. Н. Худековым, о допущении женщин на империалы конки. <...> Совещание нашло, что лестницы существующего типа являются вполне приспособленными для означенной цели. <...> На этом основании решено в самом непродолжительном времени допустить езду на империале конок и прекрасному полу. Такое нововведение будет способствовать <...> увеличению доходности, ибо получится более правильное размещение пассажиров как внутри вагонов, так и на империалах» . Вопрос был вновь поднят членом Управы Троицким и разрешен утвердительно Думой 29 ноября 1902 г. (заседание 13 ноября 1902 г.) .
Лучше поздно, чем никогда. «Петербургская газета» 27 февраля 1903 г. сообщила о том, что к 1 октября ожидается открытие первой линии трамвая.
В Думе 17 апреля 1898 г. (заседание 15 апреля 1898 г.) выдвигали гласных для выборов в «комиссию для назначения кандидатов в разные общественные должности». Среди предложенных кандидатур – А. С. Худеков (3 предложения). Выборы происходили в заседании 22 апреля 1898 г. Худеков не был не избран .
29 апреля 1898 г. (заседание 29 апреля 1898 г.). В этот день были предложены кандидаты в должность товарища городского Головы. С. Н. Худеков получил 6 предложений . Выборы происходили 13 мая 1898 г. (заседание 13, 15 мая 1898 г.) С. Н. Худеков отказался от баллотировки. Избран был Е. И. Кедрин (+84, –54) . Но потом он не был утвержден, и должность эту занял С. А. Тарасов.
Два общества взялись устроить в Петербурге электрическое освещение. Первое – Кельнское Электрическое акционерное общество «Гелиос» и его главный представитель в Петербурге П. И. Ратнер. Вторым был петербургский 1-й гильдии купец Александром Андреевичем Гуэ, действовавший за себя и по доверенности инженера Фернанда Шмацера.
22 марта 1897 г. с обществом «Гелиос» и 29 марта того же года с. Гуэ и Шмацером были подписаны контракты, в основе которых лежал нормальный договор для предпринимателей электрического освещения, утвержденный 12–14 февраля 1897 г. Контрагентам на 40 лет предоставлялось право на эксплуатацию электрической энергии для частных потребностей. За это они должны были к 1 октября 1898 г. обеспечить уличное электрическое освещение: «Гелиос» – в Рождественской части и некоторых прилегающих к ней улицах Литейной и Александро-Невской частей, Гуэ и Шмацер – в районе Александро-Невской части. В § 21 обоих контрактов было указано, что в случае нарушения условий контракта предпринимателями, город имеет право нарушить договор с обращением залога предпринимателей в собственность города в виде штрафа. Предприниматели в этом случае обязаны были всё свое имущество по этому предприятию в полном составе передать городскому общественному управлению, «которое имеет право исполнение продолжения настоящего договора передать другим предпринимателям или же само взять эксплуатацию дела в свое заведование».
Вскоре Гуэ обратился в Управу с прошением о разрешении передать контракт, со всеми правами и обязательствами, некоему «Бельгийскому анонимному обществу для электрического освещения г. С. Петербурга», образованному в Брюсселе 19 мая (1 июня) 1897 г. и получившему Высочайшее разрешение открыть свое действие в России. Дума, в заседании 22 апреля 1898 года отсрочила выдачу разрешения, аргументировав это тем, что ей не был представлен проект устава неизвестного ей Общества. Кроме того, решено было вообще отклонить ходатайство Гуэ и Шмацера «до тех пор, пока они сами не устроят принятого по контракту на свою обязанность освещения» .
К 1 октября 1898 г. ни одно из обществ своих обязательств по уличному освещению не выполнило. Ранее этого, 12 июня 1898 г. (заседание 20 мая 1898 г.) рассматривалось ходатайство общества «Гелиос» о продлении на год до 1 октября 1899 года срока окончания работ. П. И. Ратнер сообщал, что еще в мае 1897 года, раньше предполагаемого срока, Обществом были предоставлены в Управу все необходимые чертежи и документы в расчете, что они «будут без замедления утверждены» и Общество «будет в состоянии воспользоваться двумя строительными периодами». Однако проекты были утверждены лишь почти через год, да и то не полностью. По этой причине общество «не только не имеет возможности, не по своей вине, устроить и открыть уличное освещение к упомянутому выше сроку, но <...> лишалось также на целый год возможности открыть освещение для частных абонентов и пользоваться доходами от своего предприятия».
Тогда обсуждение ходатайства сочли преждевременным, предложив дождаться запланированного срока. А 2 октября 1898 г. Управа вновь отклонила поданное ей представителем «Гелиос» предложение об отсрочке. Оба общества обвинялись в том, что, преследуя «свои выгоды по устройству предприятий для <...> освещения частных помещений на продолжительный (40 лет) срок <...> не заботились удовлетворением городской потребности» .
Доклад Управы обсуждался 28 октября 1898 г. «По поводу доклада гласный С. Н. Худеков сделал следующее предложение:
– Дела представляются в таком виде. Управа заключила контракт с двумя контрагентами. Но оба предпринимателя не исполнили к сроку обязательств, и Управа составила протоколы. Дело кажется очень простым. Между тем предприниматели представили целый ряд возражений. И дело, по-видимому, простое, осложнилось: обвинители оказываются в роли обвиняемых. Сущность дела в настоящее время представляется невыясненной, и если мы сейчас же решили бы нарушить контракты, то перспектива суда была бы неизбежна. Потеряли бы от этого – и общества, акции которых упали бы, и население, которое осталось бы без освещения. В выигрыше будут от процесса только адвокаты. Прежде чем нарушать контракт, нам следует выслушать мнение многих опытных юристов и техников. Я предлагаю быть осторожным и избрать особую комиссию, которая и разобралась бы в этом деле.
Дума согласилась с предложением г. Худекова и решила избрать особую комиссию из 7 членов» . Одним из предложенных в комиссию «для рассмотрения вопросов о последствиях неоткрытия Обществом „Гелиос” и фирмой „Гуэ и Шмацер” уличного освещения в назначенный по контрактам срок» был С. Н. Худеков . Выборы состоялись в следующий день этого заседания, 30 октября 1898 г. По итогам голосования Худеков был избран (+67, –25).Комиссия провела 14 заседаний, 7 – под председательством А. А. Бобринского, а остальные, ввиду отказа Бобринского от участия в комиссии, под председательством А. И. Кабата.
Комиссия была единодушна в том, что предприниматели Гуэ и Шмацер «не имели физической возможности оборудовать предприятие уличного освещения со дня получения ими разрешительного свидетельства», поэтому им было предложено установить новый срок сдачи работ. В отношении же общества «Гелиос» мнения разделились. Большинство членов комиссии признало за городом право расторгнуть контракт с Обществом «с применением последствий § 21».
Они заявляли, что «исходным моментом для приступа к работам <...> должно быть признано для общества „Гелиос” 1 апреля 1898 г., с какового момента, по заключению экспертов, Общество имело полную физическую возможность оборудовать уличное электрическое освещение». Рассудили просто: к 1 мая 1898 г., не дожидаясь окончательного утверждения, Общество могло проделать все предварительные работы: должны были быть «определены тип и конструкция фонарных столбов и изготовлены дуговые лампы, трансформаторы, кабели и т. п.». А с 1 мая было достаточно времени для производства основных работ. Посему предприятие должно быть немедленно передано городу.
Но тут оказалось, что в § 21 не указан «принцип безвозмездности такой передачи», а, выкуп предприятия «в текущем его состоянии» более убыточен, чем «в момент его оборудования». К тому же «хозяйственное заведование» им «будет убыточным как для города, так и для других предпринимателей, которые едва ли согласятся взять его в аренду» в силу убыточности уличного освещения, способного окупится лишь в сочетании с электрическим освещением частных потребителей. Поэтому было решено: «предложить представителю Общества установить новые сроки сдачи уличного освещения по частям и полностью открыть его не позже 12 июля 1899 года», установив более точно последствия неисполнения контракта .
Однако члены комиссии Л. В. Барсов, Х. Х. Крюгер и С. Н. Худеков, оставшиеся в меньшинстве, высказали свое особое мнение, приложенное к докладу.
«Общество „Гелиос” <...> указывает в свое оправдание на следующие препятствия: 1) на медленность в утверждении проектных планов и чертежей и в выдаче разрешения на производство работ; 2) на несвоевременное утверждение типа столбов и фонарей, и 3) на позднее разрешение вопроса о замене ламп накаливания дуговыми лампами. <...>
В силу договора города с Обществом „Гелиос”, последнее обязалось приступить к производству работ <...> не иначе, как по утверждении Управой проектных планов и чертежей и по получении соответствующего разрешения на производство уличных работ; планы и чертежи на постройку <...> должны быть представлены в течение 3 месяцев со дня подписания договора. <...> Общество „Гелиос” <...> не выжидая трехмесячного срока, <...> представило в Управу» все необходимые документы «через несколько дней по заключении договора. <...> Все эти проекты были рассмотрены и одобрены осветительной комиссией, Управой и Главным управлением почт и телеграфов, после чего 28 июля 1897 г. Управой было выдано Обществу свидетельство». По существующему в то время порядку необходимо было «и разрешение градоначальника на производство работ, чем и оканчивались все формальности. <...> Между тем, в настоящем случае, в прямое противоречие этому порядку и совершенно неожиданно не только для представителя Общества, но и для самой Управы, г. градоначальник потребовал, чтобы Управа сделала непосредственное представление ему, а затем известил ее, что предложенное ею устройство электрического освещения подлежит разрешению г. министра внутренних дел, в порядке, установленном в циркуляре от 27 апреля 1890 г.». Началось хождение бумаг. «Не касаясь вопроса о том, на чьей обязанности – предпринимателя или Управы – лежало исходатайствование требуемого разрешения, задержавшего выдачу разрешительного свидетельства с 6 августа 1897 г. по 1 апреля 1898 г., нельзя не признать, что это требование, состоящее в противоречии с 25-летней практикой, явилось для Общества „Гелиос” обстоятельством непредвиденным <...>, а вышеуказанный циркуляр 1890 г. не был Управе своевременно сообщен <...> не был распубликован в„Правительственном вестнике”, и, следовательно, это обстоятельство никоим образом не могло быть известным Обществу, и устранить это обстоятельство было бы не во власти предпринимателя <...> Момент утверждения планов и разрешения приступить к работам, несомненно, не мог не отразится на окончании работ к сроку; <...> следует признать, что пока не получено окончательного решения, нельзя приступать не только к уличным работам, <...> но и к заказу кабелей, трансформаторов и т. п.» в предположении, что проект может быть отвергнут или потерпит существенные изменения. «Поэтому утверждение г. Ратнера о том, что до получения окончательного разрешения, он не мог приступить к заказам трансформаторов и т. п. принадлежностей, казалось бы, должно быть признано правильным».
После подробного анализа всех пунктов объяснения, представленного Обществом «Гелиос», был сделан следующий вывод: «Обществу „Гелиос” нельзя сделать ни малейшего упрека в каких-либо неправильных действиях или упущении по исполнению заключенного с городом контракта, <...> на пути к исполнению принятых на себя по контракту обязанностей оно встретило препятствия, которые лежали вне его воли и вины, не могли быть им предвидены и предотвращены и потому освобождают его от последствий неисполнения, в договоре указанных». По отношению к обоим обществам предлагалось «уважить их ходатайства о просимой ими отсрочке с тем, чтобы они выдали нотариальные подписки с точным указанием в них последствий неокрытия освещения к вновь установленным срокам» .
Этот доклад Дума обсуждала 14 декабря 1898 г. (заседание 9 декабря 1898 г.). Мнения собрания разделились так же, как и мнения комиссии. Большинство полагало, что фирма «Гелиос» располагала достаточным временем для выполнения контракта, следовательно налицо – нарушение контракта. Обществу «Гелиос» ставилось в упрек, что оно не вошло в Управу «с предложением относительно установления новых сроков сдачи уличного электрического освещения по частям, с одновременным прекращением освещения названных частей газом и керосином», и тогда можно было бы полное освещение открыть к 12 июня 1899 г. В ходе прений Худеков «просил, прежде всего, выяснить в Думе основной вопрос в данном деле, вызвавший разногласие в комиссии: имели фирмы возможность выполнить к сроку свои обязательства перед городом, или не имели возможности?»
Большинством в 39 голосов против 34 было поддержано мнение большинства комиссии, т. е. что город вправе «потребовать от общества „Гелиос” известной компенсации за допущенную неисправность».
В этот же день обсуждался доклад по ходатайству главного уполномоченного бельгийского общества «Электрическое освещение С.-Петербурга» о разрешении передачи ему контракта, заключенного городом с Гуэ и Шмацер на устройство и эксплуатацию электрической энергии в С.-Петербурге .
Гласные не находили это возможным «без предварительного подробного рассмотрения дела Управой и особой комиссией <...>. К тому же в уставе бельгийского общества есть пункт, по которому действие общества может быть прекращено правительством во всякое время; что же тогда будет с городом? Получит ли город имущество или нет?».
«Гласный С. Н. Худеков обратил внимание на то, что в так называемом „нормальном контракте” оказывается, как видно из речей гласных, масса недостатков: скорее основной электрический контракт можно назвать ненормальным, чем нормальным. А потому следует теперь же предложить Управе пересмотреть этот „нормальный контракт”». Это предложение было принято с добавлением, чтобы впредь до пересмотра данного контракта, новых с фирмами не заключать. В итоге большинством в собрании решено передать бельгийскому обществу контракт Гуэ и Шмацера .
С обсуждением этого вопроса совпадает по времени и возможно связана следующая публикация «Ежедневника»
«15-го декабря»:
«За последнее время много перьев было переломано по поводу прилива в Россию иностранных капиталов<...>.
Громы обличения и доныне направляются по адресу иностранцев, идущих стеною на Россию с золотыми мешками и с запасом знания и предприимчивости в голове. Русскому купцу и капиталисту действительно есть над чем призадуматься! Вытесняет нас пришелец!.. вопит он, беспомощно поглядывая на пионеров с Запада, идущих с киркой и лопатой добывать „недра”».
(Следующее суждение приведено со ссылкой на собеседника автора, некоего «видного представителя купечества»):
«…до сих пор русская натура не отрешилась от привычки зарывать капиталы в горшки или же выпускать их на свет только при условии, когда можно получить 50 за 100 в один год. Довольствоваться же скромным процентом, как иностранец – „нам никак не возможно! не стоит из пустяков руки марать”! Таким образом, при постоянной нашей сонливости, надо даже некоторым образом радоваться, что капитал (деньги, ведь это штука, не имеющая национальности!) иностранный плывет широкой волной навстречу русской промышленности, давая ей желаемый толчок. <...>
Наплыв иностранных капиталов имеет ту добрую сторону, что „авось” он заставит стряхнуть вековую спячку с русской предприимчивости, которой давно пора снять с себя вечные помочи и вожжи и пора начать действовать за свой счет и за свой страх, иначе масса выгодных предприятий в России может ускользнуть и уже ускользает из сферы русского капитала. <...> А для русского народа, жаждущего заработка, право же безразлично, кто оплачивает его труд, российский рубль или бельгийский франк!..» .
Для передачи к исполнению договора, заключенного городским общественным управлением с обществом «Гелиос», было учреждено новое акционерное общество «С. Петербургское общество электрических сооружений». Устав этого нового общества не утверждали до решения вопроса о неоткрытия уличного освещения. Этот вопрос обсуждали под председательством городского Головы в соединенном присутствии членов Управы и приглашенных гласных, среди которых был и Худеков.
Об этом же говорили 28 апреля 1899 г. (заседание 28 апреля 1899 г.) .
Уполномоченный общества «Гелиос» Ратнер составил проект окончательного соглашения с городом. Общество, в случае неоткрытия освещения к 12 июля, обязалось платить городу 1.000 рублей за каждый просроченный день, а в случае невыполнения контракта к 1 октября 1899 г. имущество Общества переходило к городу. Безвозмездно или за плату – об этом умалчивалось. На это обратил внимание Ремидовский.
«Гг. Худеков и Оппенгейм заметили, что, в сущности, это пожелание платоническое, и говорить о нем долго не стоит, так как всё устройство освещения готово, и, следовательно, применять этот параграф не придется».
Так слово «безвозмездно» в статье соглашения об открытии уличного освещения не внесли, а внесли в пункт о возможной неустановке 60-ти уличных фонарей. .
Контракт нового электрического общества был утвержден 2 июня 1899 г.
Дальнейшие вопросы, поднимаемые Думой, касались организации электрического освещения.
24 октября 1901 г. Попечитель больницы Святой Магдалины Е. П. Ольсен предложил за свой счет устроить в больнице электрическое освещение. «Пожертвование вызвало в Думе оживленную критику, так как оно связано с ежегодной переплатой за освещение в 1.000 рублей. Надо сначала установить „норму” электрического освещения в больнице, а потом уже вводить электричество <...>.
В особенности, по мнению С. Н. Худекова, следует обратить внимание на квартиры врачебного персонала, которые, вероятно, будут более освещаться электричеством, чем больничные палаты» .
Постановили: разрешить замену керосинового освещения электрическим и внести в смету 1902 г. суммы, необходимые на электрическое освещение больницы, выразить Ольсену благодарность и поручить Управе совместно с комиссией по надзору за освещением столицы выработать общие нормы освещения электричеством городских зданий .
25 сентября 1902 г. (заседание 25 сентября 1902 г.) С. Н. Худековым сделан словесный запрос о времени окончания земляных работ на Невском проспекте и освещения его электричеством. «Гласный С. Н. Худеков поинтересовался узнать, когда для удобства населения, бродящего во тьме, будет, наконец, зажжено электричество на Невском, Морской и др. улицах. Этим вопросом интересуется весь Петербург, но категорического, точного и достойного ответа достать нигде не может». Товарищ городского Головы С. А. Тарасов сообщил, что это зависит не от города, а от частных обществ. «Во всяком случае, к середине ноября электрическое освещение, несомненно, будет» .
27 сентября 1902 г. (заседание 25 сентября 1902 г.) В городе появилось некое товарищество «Свет». Оно, пользуясь электрической энергией Бельгийского общества, занималось эксплуатацией электрического освещения частных помещений, «не подчиняясь действию утвержденного Думой нормального договора для предпринимателей по устройству и эксплуатации электрической энергии в С.-Петербурге». Таким образом, общество, «являлось простым комиссионером – посредником, избегая при этом уплаты пошлины в пользу города» .
Инспектор электрического освещения Тонков в поданной в Думу записке приравнял деятельность общества «Свет» к ростовщическим операциям, поскольку у него «есть по электрической установке и рассрочка, и прокат», и обвинил его в вовлечении в невыгодную сделку.
«Гг. гласные нашли, однако, что Думе нет дела до нравственности отдельных обществ или учреждений. Думу должно интересовать Общество лишь постольку, поскольку нарушаются материальные интересы города. <...> Можно <...> предъявить к обществу „Свет” или Бельгийскому обществу иск. Ходатайствовать о прекращении операций Общества Дума не имеет ни оснований, ни права. Общество „Свет” занимается комиссионерством. Но если городу не нравится посредничество или комиссионерство, то придется ходатайствовать о закрытии всех торговых учреждений.
На эту тему говорили гг. Никитин, Кабат, Худеков, Кедрин, Оппенгейм».
Между тем выясняется, что у Общества «законтрактовано масса домов в Петербурге, и в этих домах ни один квартирант не имеет права завести электричество без участия общества „Свет”: другие электрические общества для такого несчастного квартиранта не должны существовать».
«Дума передала в Управу вопрос для дополнительного расследования» .
25 ноября 1898 года С. Н. Худеков вошел в Думу со следующим заявлением.
«Среди столичного населения нередко повторяются жалобы на содержателей булочных и хлебопекарен, пускающих в продажу свой товар или недоброго качества, или же не достигающий веса.
Следить за правильностью хода торговли этим насущным предметом потребления лежит на обязанности городской Управы. Не сомневаюсь, что наш исполнительный орган в данном случай постоянно исполняет свои прямые обязанности, но, тем не менее, его действия в этом направлении ускользают от контроля Думы, так как периодических по этому предмету отчетов на ее усмотрение и гласное обсуждение не представляется.
В виду этого полагаю полезным, чтобы Управа при посредстве агентов торговой полиции производила несколько раз в год осмотр булочных и хлебопекарен. При таком обходе, кроме взвешивания французских булок, должен быть произведен и опрос о цене разных сортов кислого ржаного хлеба, а также и ситного крупитчатого. О результатах таких обходов желательно, чтобы Управа представляла немедленно отчеты на усмотрение Думы, причем полезно, чтобы отчеты эти не представляли простого заявления о том, что обход-де сделан; а необходимо, чтобы полученные данные были каждый раз разработаны в таком направлении, чтобы можно было составить представление, во скольких, пекарнях определилась та или другая цена на хлеб и на сколько процентов эта цена превысила справочную. Затем, необходим подсчет пекарен, где продавали французские булки того или другого веса и насколько средний вес булки оказался менее низшего предела справочной на хлеб цены и прочее.
Ныне производимые обходы имеют совершенно случайный характер, а потому учреждение постоянных периодических осмотров пекарен и булочных, с подробными о них отчетами, будет в значительной степени способствовать упорядочению торговли печеным хлебом в столице».
Заявление это было рассмотрено Управой, которая дала пояснения.
На момент подачи Худековым заявления, действовало обязательное постановление, принятое 15 марта 1895 г. По этому постановлению «были установлены нормы веса <...> французских булок и обязательство для всех торговцев хлебом иметь последний для продажи, <...> ценою по 1½ к. за фунт, если цена на муку не превышает 7 р. за куль в 9 пуд». Цены же хлебных изделий высших сортов не регламентировались. Упомянутые Худековым «справочные цены», носили рекомендательный характер.
Для изменения ситуации, по мнению Управы, необходимо, чтобы «городская Дума <...> издала таксу на печеный хлеб, с подробным нормированием цен для каждого сорта, что, понятно, связано с пересмотром обязательного постановления 15 марта 1895 года. <...> Поэтому инициатива в решении вопроса о пересмотре постановления 1895 г. должна уже исходить исключительно от собрания Думы, а самый пересмотр, если бы была признана его необходимость, по примеру прошлого, пришлось бы возложить» на продовольственную комиссию.
По поводу же предложения С. Н. Худекова о регулярной проверке веса французских булок и о систематических осмотрах хлебопекарен и булочных Управа сообщила, что «осмотр этот до сего времени производился с.-петербургской торговой полицией, на основании существующего обязательного постановления, входящими в состав ее торговыми смотрителями. <...> Но, к сожалению, осмотры эти были недостаточно систематичны, производились по мере возможности, так сказать урывками, причиной чего были постоянные вызовы торговых смотрителей в камеры мировых судей для присутствия в качестве свидетелей и обвинителей при разборе дел, возбужденных по их же протоколам». С передачей же всех подобных дел городскому юрисконсульту представилась возможность исправить ситуацию.
«Что касается, наконец, указания гласного С. Н. Худекова на необходимость представления Думе отчета об этих осмотрах, то это легко исполнимо <...>. Отчеты эти <...> можно бы каждый месяц помещать в «Изв. гор. Думы». При таком порядке все детали дела были бы доступны для проверки каждого из гг. гласных и всякое уклонение от установленных норм легко и своевременно могло бы быть замечено». Предложено публиковать отчеты два раза в год .
13 октября 1899 г. доклад Управы был прочтен в Думе. Собрание постановило: «впредь осмотры таковых заведений производить, как и прежде, через торговых смотрителей , согласно обязательного постановления 15 марта 1895 года, но при этом, следуя предложению гласного С. Н. Худекова, дать этим осмотрам постоянный характер, не прерывая их в течение всего года, и, кроме того, 2 раза в год помещать о них в „Изв. гор. Думы” подробные отчетные ведомости с поименованием в них всех осмотренных заведений и тех уклонений от требований обязательного постановления, какие будут обнаружены. Что же касается вопроса о введении таксы на различные сорта печеного хлеба, то разработку его поручить продовольственной комиссии» .
В заседании 14 октября 1898 г. было прочтено заявление С. Н. Худекова:
«Жалобы на медленное делопроизводство в городской Управе повторяются гг. гласными из года в год. Заявления, требовавшие или предварительного заключения Управы, или дальнейшей их разработки, лежали подолгу без всякого движения. Такая медленность не только вредила делу, но зачастую шла в ущерб городской казне. Укажу на один пример: лет восемь тому назад, в Думе было подано заявление о необходимости введения налога на театральные билеты, с тем, чтобы сбор этот шел на благотворительные дела. Заявление это, по заведенному порядку, было передано в Управу. Гг. члены Управы оставили это предложение совершенно без движения, и через полтора года после подачи заявления, дело это получило разрешение в утвердительном смысле, но только не в Думе, а в другом учреждении. Таким образом, этот источник дохода ускользнул из рук городского самоуправления.
Этого примера достаточно для того, чтобы указать, насколько вредна медленность течения дел в Управе. Причина такого нежелательного явления не всегда заключается в нерадении гг. членов Управы. В большинстве случаев, такая медленность вызывается недостатком времени. Обремененные текущими делами, из года в год все более увеличивающимися, гг. члены Управы, помимо своей воли, или держат дела без движения, или же ограничиваются малозначащими в своих кратких заключениях общими фразами, поставленные в невозможность заняться подробной разработкой данных Думой поручений. Это особенно замечалось при составлении разного рода обязательных постановлений.
Независимо от этого, благодаря установившемуся порядку от Управы нередко ускользает масса живого дела, вызываемого нуждами о городском благоустройстве, то есть, не выполняется та задача, которая, хотя и не предусмотрена никакими законоположениями, но должна лежать в основе одухотворенного, живого исполнительного органа, ведающего городским хозяйством и не дожидающего разных предначертаний извне.
Исправление такого ненормального порядка, по моему мнению, представляется вполне возможным. Лучшим для этого способом было бы учреждение особой комиссии, которая радела бы о пользах и нуждах столицы, и куда передавались бы поручения Думы как по составлению обязательных постановлений, так и по разработке всяких нового рода предложений, касающихся как наружного, так и внутреннего благоустройства города.
Облегчив, таким образом, работу Управы, на долю этой комиссии должна выпасть еще почетная обязанность об изыскании различных способов к уменьшению расходов и увеличению доходов; ей же может принадлежать забота об указании разных мероприятий, клонящихся к наружному благоустройству столицы.
По моему мнению, комиссия эта должна состоять из избранных Думой председателя и по два члена от каждого участка, которые, конечно, не откажутся принести городу свой труд безвозмездно.
Я твердо убежден, что при таком составе комиссия в недалеком будущем проявит свою жизнедеятельность и сослужит городу добрую службу.
Считаю нужным привести на справку, что гласным Х. Х. Крюгером, в апреле 1898 года , было уже внесено краткое предложение об учреждении комиссии о пользах и нуждах столицы. В виду того, что дело это, как мне известно, не получило еще надлежащего направления, я имею честь покорнейше просить присоединить настоящее заявление мое к предложению г. Крюгера и передать его на предварительное заключение Управы, с тем, чтобы доклад по этому предмету был внесен на обсуждение Думы, по возможности, в непродолжительном времени» .
Это заявление было передано в Управу для вынесения заключения.
В заседании 12 января 1900 г. был прочтен запрос гл. А. Я. Перетца. Напомнив о заявлении Х. Х. Крюгера, он продолжил, что 14 октября 1898 г. в заседании Думы «гл. С. Н. Худековым было сделано письменное заявление, в котором также указывается на необходимость, для устранения медленности в деятельности Городской управы, учреждения особой комиссии о пользах и нуждах столицы. При этом гл. С. Н. Худеков просил присоединить его заявление к упомянутому выше предложению Х. Х. Крюгера, „с тем, чтобы доклад по этому предмету был внесен на обсуждение Думы, по возможности, в непродолжительном времени”». Думой было узаконено решение, что «предложения гласных <...> должны быть вносимы на обсуждение городской Думы в первое очередное заседание по истечении месячного срока со дня подачи предложения». Так как со дня поступления заявления Крюгера прошло почти 2 года, а со времени заявления Худекова более года, гласный Перетц просил объяснений, на каком основании заявления эти не внесены на рассмотрение Думы и требовал их внести.
По этому поводу было разъяснено, что заключение Управы будет предоставлено к 1 марта 1900 г.
К 4 мая 1900 г. Управа подготовила доклад «по вопросу о восстановлении существовавшей до введения в действие Городового положения 1870 г. комиссии о пользах и нуждах общественных».
В докладе было отмечено, что соединенное присутствие Управы и председателей исполнительных комиссии в принципе высказались за учреждение такой комиссии. Соображения были представлены следующие.
По Городовому положению «попечение о местных пользах и нуждах городских поселений составляет предмет ведения городского общественного управления, т. е. городских дум и управ с подчиненными органами». Поэтому переход этой функции в ведение «одного какого-либо органа представляется противоречием точному смыслу Городового положения».
С другой стороны, создание органа, параллельного учреждениям городского общественного управления, «имело бы несомненным результатом лишь замедление в ходе» работ, производимых «в интересах удовлетворения нужд городского населения».
«Из изложенного явствует, что действительную пользу от учреждения предложенной подготовительной комиссии можно ожидать лишь при условии, если деятельность ее будет сведена к разработке мероприятий и предварительного разрешения отдельных вопросов по части городского благоустройства во всех тех случаях, когда обширность и сложность сопряженных с такой разработкой подготовительных трудов угрожала бы затормозить нормальную деятельность надлежащих ординарных органов общественного управления и нарушить тем самым правильное и безостановочное течение дел, входящих в круг ведомства этих органов».
Управа, приняв количество членов в такой комиссии «впредь до указания опыта» в 12–14 человек, нашла, что к разработке вопросов она должна приступить не иначе, как по особому постановлению Думы, а потому невозможно заранее определить «предметы ведомства предложенной комиссии» .
Впрочем, с учреждением комиссии в преддверии издания нового Городового Положения не торопились.
1 ноября 1900 г. Обсуждался доклад Управы по представленному Х. Х. Крюгером, к тому времени уже покойным, проекту учреждения при городском общественном управлении «общества взаимопомощи». Предложение было внесено за четыре года до этого и проект устарел. Собрание сочло, что для переработки проекта просто нет необходимости создавать специальную комиссию, это под силу сделать самой Управе .«По этому поводу гласный С. Н. Худеков заметил, что подобных случаев не было бы, если бы существовала проектированная г. Худековым „комиссия о пользах и нуждах столицы”. То, что за неимением времени Управа откладывает 4 года, комиссия могла бы выработать за один месяц». Но и проект этой комиссии не вносится в Думу около 2 лет .
Директор почт обратился с ходатайством об уступке в собственность почтовому ведомству «участка городской земли из бывшего Александровского плаца по Миргородской и Кременчугской улицам и Товарному переулку» для строительства нового почтамта. Интерес именно к этому месту был обусловлен его близостью к Николаевскому вокзалу. Поэтому против того, чтобы новое здание было именно там, думское большинство в ходе заседания 4 ноября 1898 г. не возражало. Возражали против безвозмездности передачи земли. Правда, высказывались и другие мнения. Некоторые считали, что ни за какую цену землю уступать не следует, она нужна самому городу, особенно для предполагаемого расширения барачной больницы в память С. П.; Боткина.
«Гласный С. Н. Худеков указал, между прочим, на то, что почтовое ведомство недовольно затруднениями, которые оно причиняет населению передвижением безобразных фур по Невскому проспекту, между тем от самого почтового ведомства зависит придать фурам более благообразный вид. За границей изящные почтовые экипажи могут служить для украшения города» .
Решили сообщить почтовому ведомству, что землю можно продать по цене, которую установит оценочная комиссия .
Оценочная комиссия и определила, что цена земли – 120 р. за кв. саж. Однако специально для этого образованная правительственная комиссия предложила другую цену, 75 р. за кв. саж. Это предложение Дума обсуждала 11 апреля 1901 г.
«По поводу оценки земли гласный С. Н. Худеков заметил, что она <...> не преувеличена, а потому городу нет надобности делать уступки такому богатому государственному учреждению, как почтовое ведомство, получающее громадные доходы. Город уступает земли благотворительным и бедным полезным учреждениям даже даром, но почтовое ведомство к таковым отнюдь не может быть причислено». Стоимость земли в итоге определена в 120 р. за кв. сажень .
Собрание «единогласно постановило: ходатайство <...> об изменении размера вознаграждения, которое городское управление считает себя вправе получить за отчуждаемую из владений города землю, – отклонить» .21 июня 1900 г. (заседание 24 мая 1900 г.) Обсуждалось ходатайство С. Петербургского общества «Ясли» об уступке ему земли из Смоленского поля «для постройки дома убежища для детей».
«Это очень почтенное общество. Спасибо ему, если оно идет навстречу нуждам города и устраивает то, что должно, в сущности, устроить городское управление. Дума должна была бы покрыть город целой сетью „Яслей”, но она этого не делает. Куда же бедному рабочему люду девать детей на время отлучки из дома? По мнению гг. Худекова, Ремидовского и др. город должен непременно дать обществу „Ясли” землю, тем более, что оно возбудило ходатайство о земле еще до недавнего решения Думы приостановить раздачу земель благотворительным учреждениям».
Большинством Думы обществу «Ясли» был выделен участок из Смоленского поля около 400 кв. саж.
Другому же обществу – Обществу пособия бедным женщинам, в их просьбе о выделении участка земли из Смоленского поля было отказано. Некоторые гласные свидетельствовали, что это Общество занимается благотворительностью на коммерческих началах. Решено было, что оно может обождать бесплатной уступки земли. По предложению Худекова и Ремидовского, следует «снять эти дела с очереди впредь до рассмотрения общего вопроса о приведении в известность и назначении свободных участков городской земли» .
23 июня 1900 г. (заседание 24 мая 1900 г.) Военное ведомство обратилось с ходатайством об уступке ему участка земли между зданием Александровского кадетского корпуса и Михайловским манежем в обмен на равный по стоимости участок земли в другом месте.
По приблизительной оценке, стоимость просимого участка земли составляет 105.000 р. Гласные предлагали в обмен просить Калинкинские продовольственные магазины по соседству с буяном, стоимость участка – 800.000 р. Взамен этого неравноценного обмена «С. Н. Худеков предложил совсем не меняться землями, а построить у Михайловского манежа здание для городских школ».
В итоге решено было взять взамен участок, «способствующий процветанию торговли» доплатив за него не городскими, а «специальными портовыми деньгами». Этот вариант был предложен Управе для ее заключения .
Совет С.-Петербургского православного эстонского братства обратился с ходатайством об уступке братству в Коломенской части площади возле Гвардейского экипажа, образующейся при соединении Екатерингофского проспекта с набережной Екатерининского канала. Предполагалось возвести на этом месте церковь и. каменный дом для двухклассной церковно-приходской школы, русско-эстонской духовной библиотеки, книжного склада, бесплатной читальни и зала для духовных бесед. Вопрос был вынесен на заседание 18 апреля 1901 г.
В среде присутствующих прозвучало сомнение в том, что Общество обладает средствами, достаточными для строительства храма, соответствующего по красоте и грандиозности просимому месту: «здание здесь должно быть подобно по красоте и величию лютеранской церкви по Б. Морской улице. Между тем, из годовых отчетов, за двухлетие существования эстонского братства, очевидна скупость его финансовых средств». С этим не согласились гласные, среди которых были С. Н. Худеков и свящ. Орнатский. Ими указывалось на то, что братству предоставляется неудобное место на самом краю города. С другой же стороны, необходимо поддерживать всё, что способствует привлечению к православию эстонцев и вообще инородцев, тем более, что при храме предполагается школа, которая возьмет на себя какую-то часть городских забот об образовании. И, наконец, общество непременно найдет пожертвователей, способных помочь ему в этом деле .
15 мая 1902 г. (заседание 1 мая 1902 г.) обсуждали новое ходатайство православного эстонского братства. Испрашивалась субсидия на строительство храма. В прениях принял участие и Худеков. И Управа, и финансовая комиссия не нашли оснований к выделению субсидии, но в собрание нашло, что эстонское братство преследует благие цели и ставит полезные для города «и достойные сочувствия задачи, а потому большинством в 34 голоса против 29 ходатайство было удовлетворено .
Настал момент, когда потребовалось произвести оценку оставшихся участков с точки зрения возможности их дальнейшего использования городом. 2 мая 1901 г. Думе был предложен доклад Управы по этому вопросу.
По мнению гласных, Управа сумела обрисовать ситуацию лишь в общих чертах: «нет ни планов, ни проектов, ни денег. Вот когда всё это будет, тогда может быть серьезный разговор о назначении земель».
«С. Н. Худеков находил, что вполне достаточно принять доклад Управы к сведению: все-таки он представляет труд, дающий гласным представление о земельных участках города. Имея пред собою этот доклад, Дума поставлена в возможность „смотреть вдаль”: она знает приблизительно, на что ей самой нужны будут земли, и насколько возможно быть расточительным в раздаче земель частным обществам. Между прочим г. Худеков рекомендовал не забывать, что свободные участки нужны городу не только под постройки, но и для разведения садов».
Так как в заседании «не оказалось законного состава гласных», вопрос остался открытым .
На следующий день заседания, 4 мая 1901 г., к этой теме вернулись. Постановили: доклад Управы принять к сведению. Управе было поручено: совместно с исполнительными и подготовительными комиссиями, составить список тех городских земель, которые необходимы для тех или иных городских сооружений, а потому и не должны подлежать отчуждению на каких бы то ни было основаниях. Этот список подлежал затем утверждению Думы.Но в текущем заседании на очереди стояло множество дел «по просьбам разных благотворительных обществ и учреждений об уступке им участков городской земли». Одни полагали необходимым подобные дела отложить. «По мнению гл. г. Худекова, Дума не имеет ни нравственного, ни юридического права обсуждать эти вопросы после сделанного постановления: Дума должна быть, прежде всего, последовательна. Только когда выяснится вопрос о пригодности участков для города, можно говорить о раздаче их частным обществам» . Но многие из присутствующих полагали, что эти вопросы можно рассмотреть, имея в виду, что «от самой Думы зависит, удовлетворить или отклонить обращенные к ней просьбы».
И то, и другое предложение при баллотировке получило равное число голосов – 22. «Затем некоторыми гласными предложено было отложить рассмотрение тех же очередных дел не до представления <...> списка всех неотчужденных земель, а лишь до представления Управой своих заключений о том, должны ли считаться неотчужденными те участки земли, об уступке которых ныне ходатайствуют благотворительные общества в делах, стоящих на повестке дня настоящего собрания». Произвели повторную баллотировку, и 26-ю голосами против 24-х вопрос в такой формулировке был отклонен. После Дума приступила к распределению земель. Впрочем, большинство ходатайств было отклонено.Направление, которое приняло обсуждение одного из вопросов, проходившее 7 мая 1901 г. (заседание 2 мая 1901 г.) «Петербургская газета» определила так: «Политика… в больничных кроватях».
«Комитет Евангелической больницы возбудил ходатайство о продлении срока застройки участка, уступленного Думой, а г. Комаров усмотрел в этом опасность устоям православия и чуть ли не покушение на незыблемость русских интересов в России.
Такие ужасы из-за 25 кроватей!
Это пропаганда лютеранства. <...> Немец оттирает. <...> Петербург – русская столица, а Россия для русских. <...>
Припадок германофобии при виде подушки и матраса – удивил всю Думу. По замечанию г. Никитина <...> нельзя отказывать людям в лечении только потому, что они не православные. Никакой пропаганды в Евангелической больнице нет. Там одинаково принимаются люди всех наций и вероисповеданий – в том числе и православные. Сама же больница образцовая. По мнению другого гласного, С. Н. Худекова, доводы г. Комарова прямо неуместны. Речь идет о ходатайстве больницы, а не о национальностях. Немцы такие же русские подданные и так же служат русскому царю, как и все прочие. Можно быть против уступки земли (и г. Худеков был бы очень доволен, если бы уступленная земля стоимостью в 120.000 р., в конце концов, оказалась снова у города, как пригодная под постройку школьного дома), но нельзя опираться на доводы, не имеющие ничего общего с данным вопросом».
Ходатайство Евангелической больницы было отклонено. «Город так долго и упорно раздавал земли, что дальнейшая раздача земель заставила бы город платить крупные деньги за покупку земли для своих надобностей.
Но причем тут война с немцами?» , – резюмировала «Петербургская газета».Русское Собрание обратилось с ходатайством об уступке ему участка земли для постройки нового собственного здания. В докладе Управы от 28 декабря 1902 г. / 17 февраля 1903 г. сообщалось, что это Общество насчитывает более 1.300 членов, «причем число лиц, заявляющих о своем желании вступить в состав названного Общества, постоянно увеличивается». Деятельность Общества, как декларировалось в его уставе, была направлена «к посильному служению творческим устоям земли русской и к содействию всем отраслям созидательной русской работы». Ссылаясь на постоянное увеличение своих членов, они предполагали, что занимаемое ими помещение в доме 13 по Троицкой ул., «пока достаточно обширное, несомненно окажется к истечению наемного срока (1 августа 1904 г.) слишком тесным, а наём другого, надлежаще поместительного, представит к тому времени значительные затруднения». Они решили возвести собственный, более вместительный дом «на началах особой между членами денежной складчины . Городская Управа встретила это ходатайство сочувственно. Финансовая комиссия, уклонившись от высказывания собственного мнения, предоставила решение вопроса Думе.
Дума обсуждала вопрос 7 мая 1903 г. (заседание 16 апреля 1903 г.). В собрании также было много сочувствующих.
«С. Н. Худеков. Я, прежде всего, удивляюсь уклончивому заключению финансовой комиссии. К подобным заключениям мы в Думе не привыкли. Но обратимся к самому вопросу. У города просят бесплатно участок земли. Что такое „Русское собрание”? Целям его нельзя не сочувствовать. В „Собрании” читают лекции, поют, танцуют.
Голоса. Нет, не танцуют! не танцуют…
С. Н. Худеков. Ах, не танцуют? ну, не танцуют! Читают лекции, поют. Вообще общество преследует прекрасные цели, но если город даст землю этому обществу, то не будет ли бесплатный отвод земли опасным прецедентом? Обществ в Петербурге много, и все преследуют согласно уставу почтенные и прекрасные цели. Все захотят строить дома и придут в Думу за бесплатной землей. Например, Славянское благотворительное общество, преследующее также весьма почтенные цели, также будет просить земли. И Думе не будет оснований отказать этому обществу, как и другим. Удовлетворение одного ходатайства повлечет целый ряд просьб, и у города не хватит земель для собственных нужд».
Прения продолжались до выступления П. А. Потехина, указавшего на недопустимость «обществу, еще ничем себя не проявившему» за два года своего существования, «дать городскую землю на безграничное время, Большинством в 37 голосов против 25 ходатайство было отклонено .
Но еще до заседания Думы, в воскресном номере «Петербургской газеты» от 20 апреля 1903 г. появилась статья «О расточительности городских деятелей», подпись Новый. В ней говорилось об уже упоминаемом докладе Управы, к тому времени уже опубликованном:
«Такого доклада отнюдь бы не могло последовать, если бы в составе членов Русского собрания не находились: городской Голова П. И. Лелянов, его товарищ С. А. Тарасов, двое членов Управы <...> и 18 влиятельных гласных».
«Общественному деятелю, облаченному доверием, должны быть знакомы правила разумной скупости <...> Управа готовит подарок учреждению, которое не имеет ничего общего с благотворительностью; его задачи, по уставу: 1) „изучение явлений русской и славянской народной жизни”, 2) разработка вопросов русской и славянской словесности и художеств и т. д. и 3) охранение чистоты и правильности русской речи.
Все эти задачи чужды городскому общественному управлению <...>, дарить за это участок земли в Александровском парке все-таки не следует <...>, участие в решении вопроса о безвозмездной отдаче земли Русскому собранию гласных, которые носят звание членов этого собрания, с нашей точки зрения является даже незаконным» .
В конце 1881 года члены Общества вспоможения приказчикам и сидельцам в С. Петербурге обратились к министру внутренних дел с просьбой о трехчасовом перерыве в торговле в воскресные дни и в дни религиозных праздников. Сильное торговое лобби в Думе не позволило удовлетворить это ходатайство. Весомым оказался довод, что «приказчики и без того могут выговаривать для себя у хозяев разные условия и пользуются этим правом не только для хождения к обедне в праздничные дни, но и для поездок в деревню». Вопрос вновь был поднят в 1895 году. А 9 февраля 1897 г. петербургский градоначальник предложением на имя городского Головы поделился собственными наблюдениями «за жизнью столичного трудящегося населения в области торгово-промышленной деятельности». Он пришел к выводу, что «обстановка и условия этой деятельности не могут быть признаваемы нормальными, как в интересах физического здоровья этой части населения <...>, так и в интересах их личной и общественной нравственности». Было предложено «составить обязательное постановление об ограничении в С.-Петербурге воскресной и праздничной торговли вообще, и в частности – торговли крепкими напитками».
В соответствии с этим предложением в заседании 21–23 мая 1897 г. Дума приняла обязательное постановление, в соответствии с которым торговля в праздничные и воскресные дни разрешалась с 1 до 5 часов дня. Под действие обязательного постановления не попадала продажа съестных припасов, корма для скота, торговля в аптеках, в чайных и трактирах без крепких напитков и т. д., – целый список изъятий. При этом Дума ходатайствовала о распространении ограничений на торговлю крепкими напитками. Правила распространялись на воскресные дни, двунадесятые праздники, второй день Рождества и второй день Пасхи и на табельные (царские) дни. Постановление было обязательным для торговцев всех вероисповеданий .
Особое по городским делам присутствие посчитало это постановление противоречащим уставу об акцизных сборах и изменило текст «в том смысле, что оно не распространяется не только на заведения трактирного промысла, но и на другие заведения раздробительной продажи крепких напитков». С 1 января 1898 г. вводилась казенная продажа спиртных напитков с определенными правилами торговли. Действующее в Петербурге постановление было отменено Сенатом, требовалось разработать и утвердить новое с распространением его на места казенной продажи крепких напитков. Это и заставило Думу вернуться к вопросу, который подразделялся на два: собственно ограничения на торговлю и ограничения на торговлю спиртными напитками в воскресные и праздничные дни.
По этому поводу Худеков заметил в «Ежедневнике», 11-го ноября: «Думе предстоит выработать новые правила, и, очевидно, дело затянется на продолжительное время <...> следует пожелать, чтобы не откладывалось дело в долгий ящик. Медлить невозможно» .
Готовя обсуждение вопроса, состоявшееся в заседании 16 декабря 1898 г., Управа представила доклад, в котором обоснованно предлагалось оставить в силе прежнее постановление.
«До обсуждения вопроса по существу гласный С. Н. Худеков обратил внимание Думы на новый прием обсуждения дел в Управе: по собственному ее признанию она не сама работала над проектом постановления, а поручила работу городскому юрисконсульту. Едва ли такой прием удобен. Дума согласилась с этим».
Защитникам интересов купечества удалось провести решение (53 голоса против 15), чтобы «все торгово-промышленные заведения, за указанными изъятиями» в воскресные и праздничные дни открывались не ранее 1 часа дня, «но время закрытия их предоставить на усмотрение торговцев». Это позволили «Петербургской газете» назвать документ «Необязательным постановлением о праздничном отдыхе».
Споры возникли вокруг исключения для торговли вразнос. «На полной свободе разносного торга в праздники настаивал С. Н. Худеков: кустарь шесть дней в неделю работает, и именно только в праздники свободен, чтобы пойти торговать своими изделиями». Но думское большинство беспокоилось, что «разрешение разносного торга <...> будет нарушать интересы владельцев закрытых лавок», с одной стороны, а с другой – «может повести к злоупотреблениям, так как разносной торг может производиться и из тех же закрытых лавок». 38 человек против 25 высказались за распространение ограничения на торговлю вразнос. «По представлению С. Н. Худекова единогласно решено, однако, не распространять принятого решения на разносной торг газетами» .
Решение Думы Худеков прокомментировал в «Ежедневнике» в том же номере, где был опубликован репортаж с заседания: «Плачьте, бедные приказчики! Лейте горькие слезы! Скоротечно было время вашего праздничного отдыха!» . А на следующий день он продолжил:
«…Казалось бы, следовало оставаться в области одних „торгово-промышленных заведений”, где имеется штат служащих, пригвожденных к стойке и прилавку <...>
Между тем, <...> ограждение это ударило лиц, совсем к вопросу неприкосновенных, и выразилось в запрете розничного торга, причем не хотели принять в соображение, что между лавкой и разносчиком ничего нет общего <...>.
В разрешении разносного торга в то время, как лавки будут до 1 часу дня закрыты, торговцы усматривают посягательство на их интересы; но ведь такое же толкование показывает только эгоизм владельцев магазинов и лавок, забывающих, что запрещение бьет сильно по карману жестянщиков-разносчиков, для которых праздники – лучшие торговые дни, и которые считают барыши не рублями, а копейками. <...>
Никто не отрицает, что интересы торгового класса в столице должны быть строго ограждены Думой. Ведь купеческое сословие одно из главных плательщиков города, и в данном случае такое „самоограждение” за счет грошового заработка голыша-разносчика, едва ли может выразить сочувствие» .
Управа не остановилась на этом решении Думы, и поскольку не был еще решен вопрос торговли спиртным, то ею был представлен новый доклад от 22 апреля 1899 г. «по проекту нового обязательного постановления об ограничении времени торговли в столице в воскресные и праздничные дни крепкими напитками в казенных и частных винных лавках со временем прочих родов торговли».
Ранее, отвечая на ходатайство Думы о распространении введенных ограничений на торговлю крепкими напитками, министерстве финансов нашло, что может «представиться неудобным приведение в исполнение данной меры», так как «воспрещение производства продажи питей, на точном основании означенного закона, должно распространяться на все заведения с продажею питей, в том числе и на заведения трактирного промысла <...> Между тем, <...> значительная часть жителей столицы, не имеющих, по ограниченности средств, собственного стола, получает оный в ресторанах. С воспрещением продажи крепких напитков в трактирных заведениях в праздничные дни после 5 часов, – эта часть населения будет лишена возможности в праздники выпить за обедом обычную за столом трудящегося человека рюмку водки или кружку пива».
С принятием Думой 16 декабря 1898 г. варианта обязательного постановления с ограничением торговли лишь до часу дня вопрос отпадал сам собой. Но Управа не желала на этом останавливаться. Она настаивала, что по отношению к предыдущему варианту постановления, последний «представляет несомненный шаг назад в этом деле». В основе принятия постановления лежала необходимость «дать отдых приказчикам и сидельцам и уничтожить ненормальное удаление этой группы столичного населения от церкви и ее благотворного влияния». Но если последнее достигалось запретом на торговлю до 1 часу дня, то проблемы отдыха такой вариант не решал, и «наименьшее, чем можно в этом отношении удовлетворится, это ограничение времени торговли в праздничные дни от 1 час. до 6 час. вечера».
По поводу же якобы неудобств от запрета на продажу крепких напитков Управа высказалась следующим образом: «Проведение всякого нового закона, ограничивающего в чем-либо права отдельных лиц <...> неизбежно сопряжено с причинением известного рода неудобств и ломкой издавна установившихся привычек. Но эти частные неудобства, конечно, не могут служить препятствием для осуществления такого закона, если он справедлив и необходим. <...> Цель обязательного постановления о сокращении торговли в праздники <...> заключается в том, чтобы доставить отдых приказчикам и сидельцам столичных торговых заведений, и, прежде всего, конечно, отдых здоровый и трезвый. <...> При малокультурности того класса столичного населения, о котором здесь упоминается, свободно торгующие этими напитками заведения будут для него местом постоянного развлечения, и свободные праздничные вечера при таких условиях скорее принесут вред, чем пользу, отняв у многих из торговцев и денежные сбережения, и здоровье». Управа выказала уверенность, что запрет «для многочисленного класса людей малоразвитых и (в большинстве) малоимущих» позволит избежать «соблазна в питейных заведениях, угрожающего обратить время праздничного отдыха в сплошной разгул».
Думе предлагалось «ограничить торговлю крепкими напитками в выходные и праздничные дни периодом с 1 часу дня до 6 час. вечера» .
3 мая 1899 г. (заседание 28 апреля 1899 г.) Дума большинством голосов утвердила ограничение торговли в праздники с часу до пяти часов дня.
В связи с исключением для торговли продовольствием был поднят вопрос о мелочных лавках. Предлагалось сделать примечание, по которому мелочные лавки, торгующие смешанными товарами, могут торговать в праздничные дни при условии изоляции от продовольствия остального товара. На это С. Н. Худеков заметил, что «если разрешить смешанным или съестным лавкам торговать, то может народиться <...> совсем особый вид магазинов: купит хозяин мануфактурного магазина 2 фунта пряников и скажет, что он торгует также съестными припасами – и тогда под флагом съестных припасов, состоящих из 2 фунтов пряников, будут благополучно продаваться мануфактурные товары».
Решили это примечание вовсе вычеркнуть из обязательного постановления.
«Наконец, в вопросе о торговле водкой в праздничные дни гласные разобрались очень легко: „Управа, – заметил гласный Худеков, – проектирует прекратить в ресторанах продажу водки ради прекращения пьянства, но будет ли этим достигнута цель? – нет! Всегда найдутся способы обойти постановления, и еще на днях в одном первоклассном ресторане в такой день, когда запрещено было подавать вино, последнее за завтраком подавалось в чайнике”
Дума решила допустить продажу водки в трактирах и ресторанах 1-го и 2-го разряда, т. е. в таких учреждениях, где приказчику не по средствам проводить время и тратить деньги» .
Принятый Думой 3 мая 1899 г. проект обязательного постановления был отклонен особым по городским делам присутствием «как не согласованный с существующими узаконениями», при этом особо подчеркивалось, что в нем «не содержится ответа по предложенному министром финансов вопросу о торговле вином в трактирных заведениях». И опять Управа в докладе от 24–25 октября 1899 г. подробнейшим образом излагала свою точку на возможность для трудящегося населения «в праздники выпить за обедом обычную рюмку водки или кружку пива».
В предложенном Управой тексте постановления, между прочим, указывалось:
«2. Трактирные заведения в отношении времени торговли вообще остаются при ныне существующем порядке, но при этом торговлю водочными изделиями как в них, так и во всех вообще заведениях, продающих последние, за исключением ниже (§ 3, п. е.) указанных, допускается в воскресные и праздничные дни производить лишь от 1 час. пополудни до 5 час. вечера. Продажа же виноградных вин и пива во всех торгующих ими заведениях может быть производима и после этого часа, до закрытия этих заведений.
3. Действие настоящего обязательного постановления не распространяется: <...>
е) На буфеты, гостиницы, станционные дома и постоялые дворы .
Доклад этот был представлен в заседании 15 декабря 1899 г. Об этом дне в «Петербургской газете» сказано:
«Пить или не пить? И если пить, то чем именно напиваться: водкой или виноградными винами и пивом? В ожидании разрешения этого вопроса приказчики остаются без отдыха».
«По мнению гласного С. Н. Худекова» такое положение «будет оставаться до тех пор, пока Дума будет смешивать два понятия – об отдыхе и об опеке. Следовало бы оставить пока открытым вопрос об опеке над приказчиками: когда министерство финансов ответит на ходатайство Думы о прекращении торговли водкой в казенных лавках в часы отдыха приказчиков, тогда наступит время говорить об урегулировании торговли крепким напитками в праздничные дни, а пока гораздо целесообразнее заняться исключительно вопросом о праздничном отдыхе.
Тем не менее, гласные занялись детальным обсуждением достоинства разных сортов питей и последствий пития. <...>
Гласный С. Н. Худеков заметил, что, во всяком случае, компромиссов в вопросе о допущении в продаже крепких напитков не может быть, если запрещать продажу водки, то следует запретить и продажу других напитков» .
Дебаты в собрании по пункту 2 проекта постановления закончились решением, чтобы он был утвержден без предложения: «Продажа же … до закрытия заведений» .
В следующий день этого заседания, 17 декабря 1899 г., при обсуждении журнала 15 декабря некоторые гласные сделали замечание о неправильной формулировке в журнале. Вместо баллотировки об исключении из ст. 2 уже указанной фразы, как изложено в журнале, баллотировался, по их мнению, вопрос «о запрещении в часы праздничного отдыха торговли не только водкой и водочными изделиями, но и пивом и виноградными винами», что в журнале не отражено.
Была зачитана стенограмма, и все убедились, что было все наоборот, чем в данный момент утверждали гласные. Т. е. баллотировали редакцию пункта обязательного постановления
«С. Н. Худеков, по инициативе коего возник вопрос об ограничении торговли вином и пивом, восстановил в памяти собрания, что им было сказано при обсуждении ст. 2 проекта обязательного постановления». Предложения об исключении трех последних строк ст. 2 проекта им сделано не было.
«По словам С. Н. Худекова <...> сущность же его речи сводилась к тому, что при выработке обязательного постановления о праздничном отдыхе необходимо избегать смешения двух понятий: понятия о даче праздничного отдыха с понятием об опеке над населением и отрезвлением этого отдыха, – что до тех пор, пока министерство финансов не придет городу на помощь в деле ограничения торговли питиями, все начинания городского общественного управления в этом направлении будут бесплодны. Поэтому С. Н. Худеков полагал, что впредь до решения министерством финансов вопроса о закрытии питейных заведений, вопрос о торговле крепкими напитками должен быть из пункта 2-го обязательного постановления исключен.
Что же касается вопроса о правильности изложения стенограммы, то С. Н. Худеков не счел себя вправе подвергать ее сомнению».
В ответ «некоторые гласные разъяснили, что вопрос об исключении трех последних строк из проекта ст. 2 вытекал из предложения гласного С. Н. Худекова, что баллотировки о пиве и вине не было, и что изложенное в журнале вполне соответствует тому, что происходило в заседании».
Поставили на баллотировку вопрос: состоялось ли в прошлом заседании постановление о запрещении, наряду с водкой, торговать вином и пивом, и не следует ли вследствие этого дополнить журнал заседания. Вопрос этот был решен отрицательно .
В конце концов, обязательное постановление о праздничном отдыхе для приказчиков и сидельцев было принято.
В заседании 21 декабря 1901 г. обсуждалось ходатайство комитета по управлению С. Петербургским Большим Гостиным двором о разрешении торговли в воскресенье 23 декабря с 9 час. утра до 9 час. вечера. Как главный аргумент выдвигалась забота о покупателях.
«Мысль торговать в воскресенье от 9 ч. утра до 9 ч. веч. была встречена в Думе крайне несочувственно. Управа, по замечанию гласного С. Н. Худекова, даже не имела права вносить в Думу предложение о неисполнении закона». Гласный Дурново дополнил также, что само ходатайство, подписанное 17-ю купцами, не имеет силы, поскольку в Гостином Дворе число торгующих доходит до 600 человек .
А 4 декабря 1902 г. в Думе обсуждалось прошение о разрешении производить торговлю в воскресные и праздничные дни близ кладбищ надмогильными монументами, крестами, венками, живыми цветами и растениями во весь день».
«Управа нашла возможным удовлетворить ходатайство, а П. П. Дурново усмотрел в этом установление воскресной монополии для магазинов близ кладбищ. Уж если разрешать, то разрешать праздничную торговлю всем цветочным магазинам. Возражали гг. Худеков, Креморенко и другие. Богатые магазины существуют для лиц со средствами, и таким лицам всегда вовремя приготовят заказанный венок, лишать же праздничного отдыха приказчиков ради подношения букетов на сцену актрисам – нет основания. К тому же Дума уже раз отказала цветоводам в праздничной торговле. Кладбищенские ларьки не могут представить конкуренции центральным магазинам, потому что никто не станет ездить на окраины специально для заказа цветов: между возложением венков и подношением букетов необъятная дистанция. Желание людей, потерявших своих близких, украсить могилу цветами должно быть священным для Думы, и нет оснований запрещать торговлю <...> в праздничные дни – близ кладбищ».
Решено дополнить обязательное постановление разрешением торговать близ кладбищ указанными товарами «в лавках и ларьках, близ кладбищ находящихся, в воскресные, праздничные и табельные дни с 8 утра до 5 ч. пополудни» .
Ежегодно городская Управа сдавала с торгов места под балаганы и прочие увеселительные мероприятия, проходившие во время народных гуляний в сырную и пасхальную недели. Аренда эта приносила городу определенный доход. После того, как балаганы перенесли с Царицына луга на отдаленный от центра города Преображенский плац, выручка снизилась в десять раз. Выбор для гуляний Семеновского плаца также оказался неудачным .
4 марта 1898 г. обсуждали ходатайства содержателей балаганов на Семеновском плацу. Они просили на время Великого поста и Пасхи освободить их либо от платы за простой, либо от обязанности содержать балаганы и тогда возвратить внесенные ими залоги. Если же их ходатайство не будет удовлетворено, разрешить им сломать балаганы, а внесенные ими залоги оставить в пользу города и освободить их от дальнейших обязательств. По прошлому опыту они выяснили, что балаганы на Семеновском плацу малопосещаемы.
Городской Голова и ряд членов Управы высказались в том смысле, «что вообще не следует разрешать постройку закрытых деревянных балаганов как представляющих опасность в пожарном отношении, в особенности на Семеновском плацу, где местоположение стеснено и другими постройками», потому следует сразу утвердить второе ходатайство.
«О пожарной опасности задает вопрос Управе гласный С. Н. Худеков:
– Позвольте узнать, откуда вдруг у Управы явилась опасность в пожарном отношении для балаганных построек? Ведь разрешали же постройки техники, и опасных построек, вероятно, не разрешили бы! В Петербурге же балаганы стоят десятки лет, и оставить народ без увеселений на масленице и на Пасхе нельзя, тем более что представления в больших балаганах вполне приличны, и пьесы в них совершенно подходящие для народного театра».
Городской Голова пояснил, что техниками одобрена была конструкция сооружений, а снести все постройки следует потому, что они деревянные .
Собрание постановило: разрешить арендаторам сломать находящиеся на Семеновском плацу балаганы, «и, обратив представленные ими залоги в пользу города, освободить их от дальнейших обязательств» .
Вопрос об учреждении городского ломбарда регулярно поднимался, еще с начала 60-х годов. Наконец в 1895 г. в Думе была создана специальная подготовительная комиссия. В 1898 году к реализации идеи подошли вплотную. Комиссия подготовила проект устава новой организации и представила его на рассмотрение Думы в заседании 4 ноября 1898 г. Обсуждение заняло несколько дней.
Началось оно 6 ноября 1898 г..
«…во избежание убытков, говорят скептики, следует не только брать 16 проц. за ссуду, но и воспользоваться правом организации продажи закладов по вольной цене.
– Да ведь это будет покровительство аферистов! горячо протестует председатель ломбардной комиссии<...>.
Гласный г. Оппенгейм предлагает средство застраховаться от спекуляции: предоставить распорядителю разрешать или не разрешать продажу вещи по вольной цене – он сумеет отличить маклака или спекулянта от обыкновенного обывателя.
Не соглашается с таким условным выходом из затруднительного положения С. Н. Худеков:
– Это породит только произвол, или нарекания на существующий будто бы произвол! А это вовсе не желательно для городского ломбарда. Не следует совсем допускать продажи вещей по вольной цене и вмешивать спекуляцию в доброе дело. Торговцы будут носить в магазин ломбарда даже новые вещи. Известно например, что в Соляном городке на кустарных базарах появлялись простые торговцы из рынков. Осторожнее во всяком случае подождать и не разрешать пока таких операций».
Решили временно не допускать продажи вкладов по вольной цене .
В день следующего обсуждения в «Петербургской газете» появился очередной «Ежедневник» Худекова.
«Сегодня в Думе разыгрывается последнее действие длиннейшей пьесы „Городской ломбард”.
Квартира нанята. Инструкция утверждена; останется только сказать решительное слово о „взимании” процентов за ссуды.
Для обывателя, платящего до 20 процентов за залоги в глассных ссудных кассах, которым дана изящная кличка „частных ломбардов”, безразлично, кто будет управлять новым городским предприятием – один или пять распорядителей; для бедного люда все равно, будут ли выбираться эти распорядители из среды гласных или „с воли”.
Но далеко не равнодушен обыватель к вопросу о „взимании”. Оставаться ли ему по-прежнему в загребистых лапах тайного и гласного ростовщичества, или же открывается ему возможность, в случае крайней нужды, нести свой скарб в такое учреждение, где „взимать” будут не по-чертовски, а по-человечески.
Среди гласных установилось два резких течения. Одни желают брать побольше, а другие поменьше. Первые утверждают, что „город” во избежание убытков, должен установить максимальное взимание в силу того, что ломбард утверждается не с благотворительной целью; другие же говорят, что такое решение будет противоречить целям „дешевого” кредита беднейшему населению.
Взимание разделено на несколько кушаний под разными соусами: проценты за ссуды, за хранение, за страхование. Залогодателю от такого распределения не легче. Ему безразлично, под каким соусом его желают скушать, в конце концов, ему все-таки предстоит платить и присяжным ростовщикам, ответственным за лишние проценты.
Споры и пререкания между гласными о размере взимания, по моему мнению, составляют плод недоразумения. Точка отправления, при разрешении этого вопроса, должна быть одна. Городское самоуправление давно в долгу у бедного населения столицы; оно до сих пор не дало ему того, что полагается по городскому положению, т. е. дешевого кредита. В данном случае нельзя приурочивать городской ломбард к „благотворительности”, а также и нельзя относиться к нему, как к коммерческому предприятию. Ломбард совсем не имеет ни того, ни другого характера.
Дает город 800 тысяч рублей на дело народного образования, расходует же город миллион на медицинскую помощь, и никто не требует от такого дела „денежных” выгод с числовыми выкладками. выгоды тут чисто нравственного свойства. Точно также следует смотреть и на учреждение ломбарда. Оградите население от волчьих аппетитов ростовщиков, и благо вам будет!
На первый год, если и понесет город некоторый убыток, зато какую добрую службу он сослужит громадной части населения. Частное ростовщичество поневоле вынуждено будет сократить свои проценты, и какая масса рублей останется в кармане обездоленного люда.
Таким образом, Дума станет на высоту своего призвания только тогда, когда она посмотрит на учреждение ломбарда как на предоставление легкого и дешевого кредита населению, сжатому ненасытными удавами и акулами-ростовщиками, умеющими обходить закон в способах взимания процентов.
В таком именно смысле, т. е. в возможно меньшем установлении процентов, должен быть и решен настоящий вопрос.
Перескочить же за предел 12–18 процентов – это стать на одну доску с Шейлоками!»
9 ноября 1898 г. «Возобновлены были прения по вопросу о размере процентов за выдаваемые из городского ломбарда ссуды на первый операционный год».
Баллотировался вопрос: следует ли на первый год определить размер процентов по ссудам, независимо от 6 % за хранение и страхование по вкладам, в 4 % или в 6 %.
«Петербургская газета» уделила много места обсуждению. Следующая информация – оттуда, только вместо 4 % и 6 % на ее страницах фигурируют другие: 14 % и 16 %.
С большой речью выступил Худеков. К тому, что он изложил в «Ежедневнике», можно еще добавить: «Задача города именно в том и состоит, чтобы бороться с дорогим ростовщическим кредитом. А известно, что даже взимание 12 процентов считается ростовщичеством, за которое виновные ссылаются в Сибирь. Следовательно, взимание 16 процентов исключает всякое представление о дешевом кредите и совершенно немыслимо со стороны города».
Защитники 16-типроцентных ссуд стояли на том, что при низком проценте клиенту ломбарда будет платить городской обыватель. «Почему же какой-нибудь разносчик, платящий в городскую кассу 3 рубля, будет платить за дешевые проценты состоятельного лица, получающего из ломбарда 300 рублей за заложенную вещ». А кроме того, по их мнению, дешевые проценты не уничтожат, а поддержат ростовщичество: «ломбарды, берущие по 24 и 18 процентов за ссуду, будут сомнительные заклады перезакладывать городскому ломбарду за 14 проц., наживая без всяких хлопот, расходов и даже затрат своих денег десятки процентов».
С небольшим перевесом 40 голосов против 38 Дума проголосовала за 4 % по ссудам.
«По предложению С. Н. Худекова Дума единогласно при аплодисментах выразила благодарность ломбардной комиссии за успешные и ценные труды по составлению доклада, давшего в конце концов городу ломбард, ожидаемый 30 лет» .
Ломбард был учрежден, и теперь постоянно был в поле зрения Думы.
15 ноября 1900 г. При прочтении доклада Управы и заключения финансовой комиссии о смете доходов и расходов по городскому ломбарду на 1901 г. и утверждении этой сметы собранием, Худеков «счел долгом обратить внимание собрания на то, что по приведенным в заключении финансовой комиссии по настоящему делу данным расход на каждый отдельный заклад в Петербургском городском ломбарде оказывается значительно меньшим, чем во всех остальных русских городских ломбардах. Отнеся это к блестящему ведению дела распорядителем городского ломбарда, гласный С. Н. Худеков предложил выразить Я. А. Серебрякову благодарность Городской думы».
Предложение было принято единогласно .К лету увеличивалось количество горожан, прибегавших к услугам ломбарда. Вероятной причиной тому был весьма распространенный обычай: уезжая на всё лето из города, квартиросъемщики из соображений экономии съезжали с квартир, а вещи сдавали на хранение в ломбард.
18 апреля 1901 г. обсуждался вопрос представления ломбарду права пользоваться в течение летних месяцев оборотным капиталом в сумме до 500 т. руб. сверх разрешенных ему однородных заимствований на сумму до 200 т. руб.
Часть гласных поддерживала предложение Управы и финансовой комиссии: открыть в помощь ломбарду специальный текущий счет в государственном или к.-л. ином банке. Иные считали такой способ получения средств неудобным и нежелательным для городского общественного управления. Предлагалось также сделать особый облигационный заем на потребную ломбарду сумму.
«Гласный С. Н. Худеков, ничего не имея в принципе против поддержки ломбарда, указал на неполноту доклада; какими именно процентными бумагами и из каких капиталов предполагается воспользоваться?»
В результате долгого обсуждения «Дума возвратила доклад в Управу для предоставления дополнительных сведений и справок, указанных С. Н. Худековым» , и решено «разрешить временно позаимствовать из текущих городских средств для воспособления городскому ломбарду в его операциях 100.000 руб. с обязательным возвратом этих денег в городскую кассу при первой возможности» .
2 мая 1901 г. (заседание 25 апреля 1901 г.). Вновь возникла необходимость выделения денег на городской ломбард. Дума приняла предложение С. Н. Худекова «ассигновать заимообразно еще до 200.000 р.» из текущих средств, «если, впрочем, последних хватит на прочие городские нужды» .
Город принял от частных предпринимателей водопроводное хозяйство в весьма запущенном состоянии. Оборудование требовало постоянной реконструкции, на это тратилась львиная доля отпускаемых средств. Сбои и неполадки в этом деле регулярно оказывались в поле зрения Думы.
13 ноября 1898 г. (заседание 11 ноября 1898 г.) гласный Х. Х. Крюгер сделал заявление. В виду распространившихся по городу слухов, что в водопроводную сеть отпускается нефильтрованная вода, он потребовал выяснить положение с водопроводными фильтрами. Председатель водопроводной комиссии А. П. Веретенников пояснил, что фильтрованная вода разбавлялась нефильтрованной «лишь в силу необходимости»; разрешение главного техника на это было дано еще прежним составом комиссии, нынешняя комиссия иногда вынуждена это делать «в исключительных случаях», «действовала при этом открыто, тотчас же доводя о своем распоряжении до сведения городской Управы» .
Главным вопросом следующего заседания 25 ноября 1898 г. оказалось обсуждение деятельности водопроводной комиссии.
Начали с утверждения журнала предыдущего заседания 13 ноября и задержались на заявления Х. Х. Крюгера. Веретенников заявил, что он хотел бы приложить к этому журналу особое мнение водопроводной комиссии относительно претензий, высказанных Крюгером. Он не смог этого сделать ранее, т. к. Крюгер, по его словам, держал стенограмму своей речи у себя. Теперь же речь появилась приложением к журналу заседания, «да и то в виде вырезки из газеты „Новости”», и он, Веретенников, просит Думу дать ему три дня для исчерпывающего ответа, а в настоящем заседании просит предоставить ему время лишь для кратких объяснений. Ответ Крюгера завершился препирательством между ним и членами водопроводной комиссии. Конец этому положил С. Н. Худеков:
«Нам всем неизвестно, что писал почтенный гл. Крюгер, мы только слышали, что он говорил. Если бы это было отдельное мнение, то оно лежит на его ответственности. Но это восстановленная стенограмма. Мне неизвестно, что там сказано. Но из прений выяснилось, что в ней есть нарекания на водопроводную комиссию. Водопроводная комиссия хочет оправдаться от нареканий и просит дать ей возможность оправдаться перед населением по вопросу, в котором ее обвиняют. Поэтому прошу покорнейше городского Голову исполнить желание комиссии и позволить нам заслушать это заявление водопроводной комиссии для того только, чтобы дать возможность населению судить о том, насколько она права. Что касается дальнейших действий, то об этом мы рассмотрим в будущем.
Голоса: Верно!»
Перешли непосредственно к деятельности комиссии. Гласный Оппенгейм подал запрос: «13 сентября сего года городской Управой опечатаны шесть коротких 15-ти саж. труб, из которых городская комиссия по водоснабжению доставляла в город нефильтрованную воду <...> желательно иметь уверенность, что этой мерой дальнейший доступ нефильтрованной воды (за исключением особых экстренных случаев) действительно прекращен!». Крюгер выступил с новым заявлением «о том, чтобы председатель и члены комиссии по водоснабжению гор. С. Петербурга не отправляли нигде другой службы с вознаграждением», причем, за ясностью вопроса, его надо ставить на баллотировку без обсуждения: «Кто пожелает упорядочить водопроводное дело, согласиться со мной, кто же этого не желает, конечно, отвергнет мое предложение». Поддержавшие его гласные были более конкретны: «Мы указываем на наших техников и не даем им позволения заниматься частными работами, а военному инженеру , который управляет нашими водопроводами, разрешаем заниматься в других местах. Члены комиссии сильно заняты частными делами, а где нет хозяйского присмотра, там дело не пройдет».
С. Н. Худеков: «Я совершенно диаметрально противоположного мнения с сейчас высказанным по отношению к членам ныне действующей водопроводной комиссии. Нам нужно оставаться на почве права и законности. Закон обратного действия не имеет и не может иметь. Мы выбрали лицо с определенным содержанием заранее. В виду этого, по отношению к этим лицам не может быть применено то, что может быть решено сегодня. По отношению к будущим деятелям, мы можем делать что угодно, но по отношению к выбранным уже лицам мы других постановлений делать не можем и должны оставаться на почве права и закона».
Крюгер в ответ заявил, что он тоже за законность, и что его заявление не касается конкретных лиц, а направлено вообще на решение вопроса о совмещении должностей. В последовавших затем выступлениях гласные неоднократно ссылались на мнение Худекова.
Оппенгейм при этом вставил реплику: «В доказательство того, что вода проходит в городские трубы помимо фильтра, могу сказать, что сегодня в доме Франка на Фонтанке из водопроводной трубы рыба выскочила».
Последовало выступление В. Г. Дехтярева, сопровождаемое шумом зала. Суть его речи: прежде в состав водопроводной комиссии входили специалисты, известные всей стране, но в последние полгода комиссия заменила их другими, не спросив согласия городского Головы и Управы.
«С. Н. Худеков: Это обвинение…
Голоса: Дайте говорить!
В. Г. Дехтярев: Таких людей трудно найти, а они оказались уволенными. Теперешняя водопроводная комиссия уделяет водопроводному делу только часть времени, потому что члены ее должны находиться на службе <...> и присутствие опытных управляющих необходимо, ибо водопроводное дело в настоящее время стоит так шатко, что об этом следует Думе подумать и подумать!..
Выступление вызвало аплодисменты».Закончились дебаты баллотировкой. На вопрос, следует ли допустить совмещение должностей председателя и членов водопроводной комиссии с другими должностями, 62 голоса против 55 ответили отрицательно ..
В последующем, в заседании 2 декабря 1898 г. А. П. Веретенников представил сравнительную диаграмму качества фильтрованной и нефильтрованной воды по бактериологическим показателям. Вышло, что разницы никакой нет, и, по заключению председателя, «поднимать шум из-за примеси нефильтрованной воды к фильтрованной не стоит, а нужно сознаться, что ныне существующие <...> фильтры <...> неудовлетворительны» .
17 мая 1899 г. (заседание 2 мая 1899 г.) обсуждали очередной доклад Управы. Предлагалось ввести учет воды, отпускаемой из городских водопроводов, для чего повсеместно установить водомеры. На случай отклонения Думой этого предложения, предлагалось принять безотлагательные меры «для сокращения напрасной траты воды».
« В настоящее время полагается платить по 7 коп. за 100 ведер, но никто этих 100 ведер не измеряет и вода течет по домовладельческим трубам в полное свое удовольствие к несомненному ущербу городской кассы».
С предложением не н согласились многие гласные: «Пострадает гигиена и чистота <...> в один прекрасный момент обыватели перестанут мыться». По мнению других ораторов (Покотилов, Худеков и др.) «ничего особенного не произойдет. В Берлине идет всего 4 ведра воды на человека, в Париже 21/2 ведра, в Лондоне 2 ведра, но это нисколько не мешает лондонским, парижским и берлинским обывателям мыться» .
Незначительным большинством в 32 голоса против 30 установку водомеров отклонили. «Гласным С. Н. Худековым внесено предложение о том, чтобы водопроводная комиссия произвела новый осмотр всех домов, в которые вода доставляется за оптовую плату, и проверила соответствие взимаемой платы действительному современному потреблению воды».
Председатель водопроводной комиссии А. П. Веретенников по этому поводу разъяснил, что ежегодно производится до 2000 таких осмотров» .
Высочайшим повелением постановление Думы от 17 мая 1899 г было отменено. Городскому управлению было вменено в обязанность: в течение 5 лет установить водомеры «во всех домах, дворах и всякого рода открытых и закрытых помещениях, где производится отпуск воды из городских водопроводов, с отнесением расходов по приобретению, установке и содержанию в исправности водомеров в числе, которое городское управление признает необходимым, на сумму городского водопроводного капитала» .
Один за другим истекали сроки концессии предприятий конно-железных дорог. С 1 сентября 1898 года прекращалась деятельность 1-го товарищества конно-железных дорог, вопрос о его выкупе был решен. Отношения со 2-м предприятием решались в суде.
Переход нового предприятия в ведение города сразу породил множество вопросов, разрешать которые начали в заседания 16 декабря 1898 г. А интерес населения к этому делу оказался столь велик, что была опубликована стенограмма одного из дней этого заседания, 28 декабря 1898 г.
Обсуждали смету на новое предприятие. Гласный П. И. Георгиевский обратил внимание на множество недостатков проекта сметы, в том числе и арифметические ошибки, и предложил возвратить его на доработку, заметив при этом: «…меня поражает, прежде всего, следующее обстоятельство: как только город берет в свои руки какую-нибудь отрасль хозяйства, сейчас же представляется необходимостью как можно шире расходовать общественные деньги. Почему это? Люди служили у Дюнона 22 года и как только перешли на службу к городу, им сейчас же прибавляют содержание». Его дополнили гласные Кедрин, Крюгер и Дурново.
С. Н. Худеков: «Я также не согласен с докладом, и у меня был приготовлен целый ряд возражений, но их уже высказал гласный Георгиевский. Затем, я полагал бы возвратить смету, но не в финансовую комиссию и не в Управу, а в исполнительную комиссию, которая смету составила, с тем, чтобы она приняла во внимание все ошибки, на которые здесь было указано, и, вместе с тем, приняла бы в соображение весьма убедительные доводы, приведенные гласным Кедриным, и затем представила бы мотивированные ответы. Конечно, эта смета должна вновь пройти через горнило городской Управы и финансовой комиссии».
Гласный А. Н. Оппенгейм вообще отрицал возможность предусмотреть в смете все детали: «вся смета есть фиктивная, гадательная», и поэтому «может быть утверждена только в огульных цифрах, если эти цифры нам необходимы для баланса проекта общей городской сметы. <...> Дайте комиссии спокойно работать. <...> предложение финансовой комиссии об утверждении огульной сметы я полагал бы возможным принять, детальную же смету утверждать не следует».
С. Н. Худеков: «Я не могу согласиться вполне с предложением гл. Оппенгейма. Если бы еще речь шла об утверждении подвижных цифр, касающихся, например, ремонта, тогда можно было бы присоединиться к этому мнению; но у нас идет речь о цифрах постоянных, которые мы раз навсегда утверждаем, а потому утверждать их en bloc было бы слишком поспешным. Цифра в 8.000 р. содержания управляющему уже теперь встречает возражения, и мне кажется, что рассмотрение вопроса о штатах должно быть поставлено отдельно, – огульно нельзя решать этого вопроса. Дума поступит осторожно, если последует старому совету гл. Дурново, который предлагал всегда: сначала поменьше давать вознаграждения, а потом, по мере трудов, прибавлять. Затем, становясь на ту точку зрения, что дело это чисто коммерческое, я прошу обратить внимание комиссии на то обстоятельство, что если весь этот вопрос и доклад по смете будут возвращены для пересмотра, то чтобы к тому времени комиссия озаботилась составлением проекта об амортизации, и чем скорее это будет сделано, тем лучше. Финансовая комиссия предлагает внести это в смету 1899 г., но едва ли удобно при рассмотрении сметы обсуждать этот вопрос. Его надо выделить в особый доклад, который может быть разработан в разных смыслах, вопрос о сроках при решении амортизации играет важную роль».
Обсуждение шло своим чередом. Наконец, итог подвел председатель, городской Голова П. И. Лелянов: «Что касается сметы на 1899 г., то большинство высказалось в том смысле, чтобы вернуть ее в комиссию для переделки, согласно сделанным замечаниям. <...> И чтобы в проекте сметы введена была сумма амортизации.
С. Н. Худеков: Нет. чтобы доклад был представлен в течение года.С. Н. Худеков: А срока на сей предмет не назначается?
Председатель: Доклад должен быть представлен к рассмотрению общей сметы на 1899 год». .
30 декабря 1898 г. и 4 января 1899 г. (заседание 16 декабря 1898 г.) обсуждали проект инструкции по управлению конками и штат служащих, представленные исполнительной комиссией по заведованию городскими конно-железными дорогами .30 декабря 1898 г. «Самим членам комиссии по проекту комиссии ничего, в сущности, не остается кроме аккуратного получения жалования под опасением ответственности за просрочку получения.
На эту особенность проекта инструкции указали Е. И. Кедрин и С. Н. Худеков. По инструкции, данной Думой коночной комиссии, управляющий действует „под непосредственным наблюдением и ответственностью комиссии”, а по проекту самой комиссии, преподнесенному на утверждение Думы – „делом эксплуатации конно-железных дорог, под общим наблюдением и руководством, заведует ответственный управляющий”. <...>
Комиссия не хочет входить во все специальности дела <...>
Основной пункт инструкции управляющему после долгих прений был в конце концов существенно изменен и согласован по предложению С. Н. Худекова с инструкцией, данной Думой коночной комиссии:
– „Ближайшее заведование делом эксплуатации конно-железных дорог, вверяется, под непосредственным наблюдением, руководством и ответственностью исполнительной комиссии, управляющему”»
«Чрезвычайно долго и разносторонне рассматривался вопрос о размере содержания г. управляющему конками. <...>Гласный С. Н. Худеков сделал предложение о том, чтобы крупное содержание было во всяком случае разбито на части: на жалование по должности и на квартирные, разъездные или столовые – это необходимо в видах правильного назначения пенсии».
Предложение было принято.8.600 (предложено коночной комиссией) – за 10, против 26.
Вопрос был отложен.
В заседании 4 января [С. 247] 34 голосами против 24 принята сумма в 6.600 р. (4.800 р. жалования, 1.200 р. квартирных и 600 разъездных) .
4 января 1899 г. определялся размер штатного содержания служащих коночного предприятия. «С. Н. Худековым внесено было предложение о включении в число штатных служащих <...> с распространением на них правил городского пенсионного устава и кондукторов» .
«Смотрителей парка или кассиров публика не видит, а вот с кондукторами не одна тысяча обывателей имеет дело ежедневно. И желательно было бы, чтобы кондукторы, по крайней мере на городских конках, были вежливы, предупредительны, опрятны, честны и вообще отвечали своему назначению. А для этого нужно, чтобы они были хорошо обеспечены». Этим обусловлено предложение Худекова включить их в штат с возможностью «пользоваться пенсией и прибавкой через каждые четыре года».
Гласный Оппенгейм был с этим не согласен: кондукторы часто меняются, «да и весь расчет пенсионной кассы нарушится, если в ней будут принимать участие такие мелкие служащие, как кондукторы! С. Н. Худеков заметил, что от увеличения числа участников положение каждой пенсионной кассы может только еще более упрочиться, а смена кондукторов <...> именно и доказывает справедливость идеи о необходимости пенсии: кондукторы потому и не дорожат службой, что они не обеспечены, если же кондукторы будут знать, что их ждут прибавки к пенсии, то они не будут оставлять службы» .
Предложение С. Н. Худекова в числе прочего передали в Управу
С переходом коночных предприятий в ведение города задумались о замене конной тяги на электрическую.
4 октября 1900 г. обсуждался доклад подготовительной комиссии по проекту общей сети электрических железных дорог в С. Петербурге.
Гласный Дехтерев высказался против утверждения этого проекта до окончания процесса со 2-ым обществом конно-железных дорог (это предприятие перешло в собственность города с 3 сентября 1902 г.) . Ему возражали гласные Ремидовский, Худеков, Кедрин и др. «Принять план только „к сведению” – это значит, ничего не принять. Между тем, городу необходимо же, наконец, приступить серьезно к вопросу о переходе на электрическую тягу <...> Ведь Дума сама поручила комиссии выработать этот план, чтобы быть во всеоружии, когда закончится процесс города с обществом конок <...> Принятие плана имеет еще и то удобство, что иностранные или отечественные предприниматели, имея перед собой план общей сети, всегда могут сделать городу свои предложения по устройству ее» .
Большинством просто «принятие к сведению» было отклонено, а утверждено с поправкой: «принять план к сведению и руководству как целесообразный проект для будущих городских железных дорог с электрической тягой, подлежащий, однако, при постепенной постройке дорог каждый раз утверждению Думы» .
Общество загородных недвижимостей и железных дорог, возглавляемое Кнорозовским, решило провести электрический трамвай в Токсово и обратилось в Управу с просьбой разрешить начать линию трамвая в черте города от Нижегородской улицы , заняв полторы версты городской земли. Ходатайство обсуждалось 25 апреля 1901 г. (заседание 18 апреля 1901 г.).
Категорически против выступил гласный Никитин, назвав весь проект «фантазией и мистификацией». В защиту Кнорозовского выступили Ремидовский, Худеков, Кедрин и некоторые другие. Они находили, что если проект и является фантазией, то теряет на этом только сам Кнорозовский. Предприниматель просит только полторы версты на окраине, где Дума никогда не проведет конки. «Город должен приветствовать предпринимателя, а не гнать его». Для городских жителей может появиться дополнительная возможность «расселится по новым дачным местам – даже на зимнее время». «Наживется ли при этом предприниматель или потеряет, для города нет дела, тем более, что город в данном случае никому не приносит в жертву своих интересов».
Под воздействием таких доводов Дума разрешила провести по Нижегородской линии трамвайную линию .
Чуть ли не по слухам городскому управлению стало известно о возможном предоставлении «гражданину Северо-Американских Соединенных Штатов Мэрри Вернеру и инженеру-архитектору П. И. Балинскому исключительного права на сооружение и эксплуатацию в Петербурге городских электрических железных дорог».
«Дело, о котором пока в Думе, в сущности, никто ничего определенного не знает. Известно только, что в воздухе пахнет жареным миллионом, да не одним. На один Петербург г. Балинский великодушно предназначает десять дюжин миллионов! Правда, их у него нет, зато у него есть таинственный проект, при помощи которого можно за 500.000 рублей в год отнять у города все конки, приносящие городу уже теперь 913.000 рублей чистого дохода в год. <...> Точных и официальных данных по вопросу – ни у Думы, ни у Управы нет. По крайней мере, сам Балинский в Думу не обращался со своим проектом. И в этом всё горе Думы и города. Есть только сведения лиц, участвовавших в разных комиссиях (не городских) по делу г. Балинского, и есть просто слухи.
Грандиозные проекты г. Балинского требуют 1) капитала в 120.000.000 р. и 2) концессии на 81 год. Городу великодушно представляется выкупить через несколько десятков лет предприятие в 120 миллионов, которое самому городу стоило бы всего только 20 миллионов».
Известно еще было о Высочайшем соизволении образовать особую комиссию из представителей различных министерств и государственного контроля для рассмотрения предложение Балинского и его компаньонов, к участию в деятельности которой приглашались представители городских общественных управлений Москвы и Петербурга.
Специальная подготовительная комиссия Думы в заседании 23 октября 1902 г. предложила обратиться с ходатайством на Высочайшее имя, в котором были бы изложены соображения «о невыгодности для города предложения гг. Балинского и Вернера и о предпочтительности эксплуатации городских железных дорог самим городским общественным управлением».
Большинство гласных высказывалось против возбуждения ходатайства об отклонении предложения Балинского, поскольку суть этих предложений Думе не известна.
«Гласный г. Худеков заметил, что беспокойство Думы вполне естественно, так как все дело идет не обычным порядком. Да и само дело гг. Балинского и Ко необычайное, грандиозное, из ряда вон выходящее: 120 миллионов в Петербурге и 150 миллионов в Москве – 270 миллионов. Это колоссальнейшее частное предприятие, не имеющее себе подобных во всем мире: за последнее столетие с этим грандиозным предприятием может, по предположению г. Худекова, сравнится разве только колоссальный план прорыть знаменитый Панамский канал».
«Единственный выход из неопределенного и тяжелого положения Думы, по мнению гг. Оппенгейма и Худекова следующий: ходатайствовать о том, чтобы окончательный вопрос о предоставлении гг. Балинскому и Вернеру исключительного права на сооружение и эксплуатацию трамваев в Петербурге был предоставлен на рассмотрение Думы».
Собрание постановило редактирование «Всеподданнейшего прошения возложить на городскую Управу при участии: <...> и С. Н. Худекова».
«Гласным С. Н. Худековым предложено выразить благодарность подготовительной комиссии, которая так прекрасно отнеслась к делу и разбила все доводы, представленные гг. Вернером и Балинским, и занести об этом в журнал».
Предложение было принято .
«Петербургская газета» в номере 25 февраля 1903 г. сообщила о том, что 23 февраля Министр внутренних дел уведомил городского Голову о том, что Высочайше утвержденное совещание для рассмотрения предложений инженера Балинского и его компаньонов относительно сооружения сети путей с механическими двигателями в городах С.-Петербурге и Москве <...> постановило: ходатайство инженера Балинского и американского гражданина Вернера о предоставлении им концессий на устройство в С.-Петербурге сети путей с механическими двигателями, отклонить» .
В первый день заседания 13 ноября 1902 г. было прочитано заявление председателя коночной комиссии А. Я. Перетца от 12 ноября 1902 г., в котором он просил «ввиду экстренности дел о переустройстве городских конно-железных дорог на электрическую тягу», «изменить порядок рассмотрения дел» и рассмотреть в первую очередь те, которые связанны с этим вопросом .
«Гласный С. Н. Худеков предложил отложить все дела о конках до 25 ноября, когда и можно было бы посвятить делам о конках особое заседание.
Приступить же теперь к расследованию их невозможно, потому что в Думу по одному и тому же делу представлено от разных городских учреждений несколько докладов, друг другу противоречащих. Обсуждение таких докладов неизбежно приведет к путанице, и Дума напрасно потеряет всё заседание. Следует предварительно объединить все доклады, доводы и заключения которых разбросаны без всякой системы. Новый общий доклад с параллельно изложенными заключениями разных комиссий по однородным вопросам – облегчил бы задачу Думы. Предложение С. Н. Худекова принято, и Дума отложила все коночные дела до 25 ноября» .
25 ноября 1902 г. (заседания 13 ноября 1902 г.) обсуждались доклады «разных городских учреждений <...> о конках вообще и об электричестве в частности <...> Надо, наконец, приняться за переустройство на электрическую линию трех главных линий и избрать способ управления конками. <...> Гласный г. Худеков предлагает при составлении проекта иметь в виду для Невского проспекта не только воздушные проводы, но и аккумуляторы, так как постановку столбов на Невском едва ли разрешат» .
27 ноября 1902 г. (заседания 13 ноября 1902 г.) решали вопрос о городском займе. «Предполагалось на электрические конки занять 20 миллионов». Гласные нашли эту сумму недостаточной, на них можно построить только 200 верст. «Уж если строить, так строить по-настоящему: 400 верст или, по крайней мере, 300 верст. Сделать сразу всё, что нужно, а не ограничиваться сооружением трамвайного „тришкина кафтана”.
Если занимать, так занимать как следует.
И Дума совершенно неожиданно, выслушав речи гг. Дурново, Веретенникова, Худекова и Оппенгейма, постановила сделать заем для сооружения электрических трамваев – в 30 мил., а не в двадцать».
Постановление было принято большинством: «Заем был встречен общими аплодисментами, как будто бы Дума уже одержала полную победу над г. Балинским и Ко».
В этот же день решали вопрос «об уменьшении проводной платы и введении абонементных билетов со скидкой, а также о выдаче бесплатных проездных билетов служащим в городском общественном управлении». Принял в этом участие и Худеков. «Говорить громкие фразы в защиту обывательского кармана, конечно, выгодно с точки зрения популярности, но нельзя же сбавлять цены, не имея никаких точных данных и оснований. Все в Думе, несомненно, желают понизить плату, но прежде необходимо выяснить доходность предприятия. Иначе <...> после сбавки придется, пожалуй, снова увеличить плату, и тогда Дума услышит немало нареканий от того же „обывателя”». Сошлись на том мнении, что вопрос не проработан, и его надо передать в подготовительную коночную комиссию .
16 декабря 1902 г. Председатель коночной комиссии А. Я. Перетц заявил, что проекты и сметы электрических трамваев к намеченному Думой сроку 15 января закончены не будут, поскольку постановление Думы не было утверждено «в том пункте, который касается единогласного решения Думы передать коночное дело из ведения Управы в руки коночной комиссии». Так как из-за неутверждения журнала 25 ноября не был открыт кредит в 25.000 р., то для начала дела он испрашивал 2.000 р., которые потом покроются из выделенного кредита, чтобы не терять пока время.
«После обмена мыслей, в которых приняли участие гг. Никитин, Веретенников, Кедрин, Худеков, Дурново, Дума пришла к заключению, что никакого постановления делать нельзя, <...> так как такого вопроса не было на повестке дня, и практически оно ни к чему не приведет, так как утверждения постановления надо снова ждать очень долго» . Комиссии «следует на это время руководствоваться инструкцией 1898 года, по которой ей надлежит составлять «соображения о развитии предприятия» .
В первый день заседания 8 января 1903 г. гласным было сообщено, что особое по городским делам присутствие постановлением от 19 декабря отменило постановление Думы от 25 ноября 1902 г. «по вопросам о составлении проекта по переустройству 3-х линий городских конно-железных дорог и об управлении всей сетью городских конно-железных дорог».
По этому поводу «гласным С. Н. Худековым высказано было мнение, что независимо от предстоящего в ближайшем очередном заседании обсуждения вопроса о том, следует ли решение особого по городским делам присутствия обжаловать Правительствующему Сенату, желательно было бы, чтобы в том же ближайшем очередном заседании на обсуждение Думы были внесены и все те вопросы, которые были разрешены отмененным ныне постановлением городской Думы от 25 ноября 1902 года» . Одно только обжалование в Сенат отложило бы решение вопроса по крайней мере на 2 года.
Городской Голова заявил, что с его стороны к этому препятствий не будет .
В продолжение этого заседания 17 января 1903 г. был представлен доклад Управы по постановлению особого присутствия. Во время обсуждения доклада возникло некоторое недоразумение между городским Головой и Худековым.
Дума ранее постановила «передать составление планов и проектов» по заведованию «коночным делом и все проекты по электрическим конкам» не Управе, а подготовительной коночной комиссии. Однако «выяснилось, <...> что г. городской Голова не совсем точно усвоил себе сущность думского постановления. <...>
Это видно из следующего диалога:– Раз я так утверждаю, то, думаю, нет надобности читать постановлений. Я отвечаю за свои слова».
Тогда гласный Шульц цитирует по старым «Известиям Думы» постановление, в котором ничего не говорится о том, что Управе предоставлено заведование конками .
31 января 1903 г. (заседание 29 января 1903 г.) рассматривалась смета доходов и расходов по предприятию конно-железных дорог II группы на 1903 год. При этом количество гласных в зале Думы было критически мало.
«Много разговоров вызвало ходатайство Управы о введении в проект сметы 100.000 рублей на проведение на некоторых линиях второго пути. <...> Баллотировали вопрос так же долго, как и обсуждали. При баллотировке ста тысяч голоса разделились на незаконное большинство, и вопрос остался открытым. <...> Г. городской Голова предлагает баллотировать <...> 50.000 на вторые пути, <...> но большинство опять незаконное. <...> С. Н. Худеков предложил баллотировать 40.000 р. на устройство вторых путей на пять верст. Тут, наконец, ассигновка была принята, и со сметой конок покончили» .
В заседании 30 июля 1903 г. говорили о постройке новых двойных путей и об увеличении числа разъездов конно-железных дорог на линиях 2-й группы .«Некоторые гласные взглянули на это предложение скептически, полагая, что накануне введения на линиях 2-й группы электрической тяги расход на двойные пути будет непроизводительным <...>
Гл. С. Н. Худеков. Я, безусловно, согласен с соображениями, которые здесь приводятся относительно улучшения существующих путей. Но у нас есть пути вовсе не использованные. Я укажу на Николаевскую улицу . Не лучше ли для обывателей, если бы мы проложили здесь также рельсовый путь, соединив его с Невским просп.? Он стоил бы те же 40.000 руб. Я предлагаю теперь же озаботится устройством этой новой линии».
Председатель исполнительной коночной комиссии Е. И. Кедрин вступил в защиту предложения о двойных путях, напомнив, что деньги на это были отпущены Думой еще в апреле, и был так убедителен, что «Дума не только высказалась за постройку двойных путей, но еще, по предложению С. Н. Худекова, постановила, не выжидая законного срока, ныне же просить г. градоначальника об утверждении журнала заседания Думы, дабы выиграть время» .
«Петербургская газета» от 9 августа 1903 г сообщила по поводу Николаевской улицы: «Предложение, сделанное <...> С. Н. Худековым, оказалось тем пшеничным зерном, которое упало на плодотворную почву.
Городская Управа, убедившись в целесообразности предложения, сейчас же расположилась о составлении проекта этой новой линии, входящей в сеть конно-железных дорог. Она нашла и средство для этого: это остатки от последнего 30 миллионн. займа гор. Петербурга. Планируется новая линия уже в текущем году» .
1 мая 1898 г. (заседание 29 апреля 1898 г.). Обсуждалось положение об устройстве и содержании промышленных заведений и о надзоре за производством в них работ. Представленный на рассмотрение гласных проект многих не устроил, так как некоторые, весьма важные вопросы не были достаточно разработаны. Не говорилось «во-1-х, о правах и обязанностях городского управления в отношении разрешения торгово-промышленных заведений <...>, и во-2-х, в чем именно должны заключаться мероприятия, клонящиеся к устранению стеснений для промышленности и содействию дальнейшему ее преуспеянию». Поэтому собрание вынесло решение о пересмотре дела в особой комиссии .
«Гласный Е. И. Кедрин высказал мнение, что Дума должна указать комиссии направление предстоящих работ, но по предложению С. Н. Худекова Дума единогласно решила никакими рамками деятельности комиссии не стеснять, а предоставить ей полную свободу самостоятельно и откровенно высказать свой взгляд на представленный Думе проект» .30 октября 1898 г. (заседание 28 октября 1898 г.) обсуждался доклад Управы по предложению К. И. Ремидовского об установлении сроков на представление в Думу докладов по предложениям гласных, а также и о представлении справки, по каким предложениям не представлены доклады.
«Гласный С. Н. Худеков напомнил Думе, что в сущности трата времени на дальнейшие прения совершенно излишняя: в выработанных уже Думой правилах указан срок для представления заявлений в Думу, и при том еще лучший, чем тот, которого добивается г. Ремидовский. Срок установлен месячный, а г. Ремидовский желает внесения заявления к 3-ему заседанию, которое может быть и через 2 месяца».
В результате внесли поправку в правила; вместо фразы: «заявление должно быть доведено до сведения Думы в форме доклада в месячный срок» решено записать: «заявление должно быть доложено Думе в форме доклада в месячный срок» .Как заметил корреспондент «Петербургской газеты», городу приходится «изыскивать новые способы для пополнения опустевшей кассы. О запасном капитале новая Дума и не мечтает, гласные думают только о том, как бы свести концы с концами в смете на 1899 год». В связи с этим 13 ноября 1898 г. (заседание 11 ноября 1898 г.) был представлен доклад Управы «об определении размера % сбора в пользу города с казенной цены торговых и промышленных документов, а также с табачных патентов и марок».
«Управа и финансовая комиссия предложили увеличить <...> размер процентного сбора в пользу города с казенной цены торговых и промышленных документов. Предложение финансовой комиссии поддерживали гг. Покотилов, Худеков, Дурново». Однако, большинство в собрании не приняло такой меры, и 47 голосов против 31 проголосовали за то, чтобы оставить сборы в прежнем размере .25 ноября 1898 г. определяли размер пенсии бывшему товарищу городского Головы П. К. Лонгинову и пришли к выводу, что прежде решения этого вопроса следует возвратить дело в Управу, чтобы она представила доклад о порядке исчисления сроков для выслуги пенсии лиц, выбираемых в должность.
Сверх этого С. Н. Худеков внес дополнительное предложение.
«Если вопрос будет так решен, т. е. что он будет подлежать новому обсуждению Думы, то я прошу обратить внимание на небольшой пробел, существующий в § 1 постановления 1896 г., который, с моей точки зрения, подлежит новому обсуждению. В настоящее время, в силу § 1 постановления 1896 г., взыскивается с будущих пенсионеров сбор в 4 % только тогда, когда они делаются пенсионерами. Между тем, казалось бы справедливым опросить всех служащих, поступивших до 16 сентября 1896 г., желают ли они вступить в число пенсионеров, и если желают, то пусть внесут всё то, что с них придется до 1896 г. Теперь вопрос этот разрешается так: если человек не дослужит до пенсии, то причитающийся с него 4 % вычет до 1896 г. пропадает, а если он дослужил, то ему говорят: внесите после всю сумму. Это явный пробел в правилах о пенсионном уставе, который следовало бы дополнить, и потому нужно сделать опрос всех служащих. Если Дума согласна с моим предложением, то я прошу рассмотреть его вместе с предложением <...> о видоизменении устава» .
В связи с предложением Худекова Управа в своем докладе разъяснила, «что сбор этот за текущее время взыскивается со времени постановления Думы о распространении на выборных лиц пенсионного устава, т. е. с 16 октября 1896 года, и только сбор с содержания за службу до означенного времени остается <...> в недоимке и будет взыскиваться при действительном получении пенсии. Поэтому и принимая во внимание, что выборных лиц, находящихся ныне на службе, с которых следует взыскание в пенсионный капитал за время службы их до 16 октября 1896 г., составит всего шесть человек, и общая сумма взыскания с них составляет менее 4.000 р., – городская Управа не находит надобности к изменению из-за этого постановления Думы 16 октября 1896 г.» .2 декабря 1898 г. (заседание 2 декабря 1898 г.). Городским Головой внесено предложение об ассигновании 10.000 рублей на пособие пострадавшим от наводнения 26 ноября 1898 г. Н. А. Лейкин предложил направить эти средства на постройку первого городского дома для дешевых квартир. Эта идея не нашла поддержки.
«– Мы обыкновенно создаем подобные сооружения в ознаменование какого-нибудь счастливого события. А здесь выходит, что нам придется ознаменовать наводнение. Какое же это счастливое событие? Если так, то можно придти к заключению, что чем больше наводнений, тем лучше, – заметил гласный С. Н. Худеков.
Дума нашла, что создание подобных домов вообще лежит на обязанностях города, но вовсе не в зависимости от того или другого наводнения». Сумму решили передать в комиссию по благотворительности .
Обсуждение темы наводнений продолжилось 11 декабря 1898 г. (заседание 9 декабря 1898 г.) Обсуждались мероприятия, принужденные оградить жителей «от вреда и неудобств, причиняемых возвышением воды в городе».
Вспомнили о том, что в шестидесятые годы производились работы по поднятию уровня некоторых улиц Галерной гавани. Произведенными работами улицы эти, как утверждалось, «навсегда обезопашенны от вредных последствий наводнений», поэтому необходимо «поднятие остальных улиц Галерной гавани, на что потребовалось бы <...>, при отпуске земли из городского Смоленского поля, <...> не более 35–40 тысяч рублей» из городского бюджета.Некоторые гласные обратили внимание на то, что «кроме Галерной гавани есть и другие местности, затопляемые во время наводнений» и что следует решать проблему глобально.
«Гласным С. Н. Худековым предложено было независимо от разработки общих мер против наводнений, обратить особое внимание на Галерную гавань, первую страдающую при наводнениях, и ежегодно ассигновать известную сумму на принятие необходимых мер по ограждению Галерной гавани от вреда, причиняемого ей наводнениями».
В итоге решено было образовать подготовительную комиссию из семи гласных и поручить ей принять во внимание все сделанные в заседании заявления и предложения .21 декабря 1898 г. (заседание 16 декабря 1898 г.). «Попечительство о народной трезвости возбудило ходатайство об освобождении от платы за водоснабжение учреждений попечительства». Представитель от города в попечительстве сообщил, что отпускаемую воду в кипяченом виде будут бесплатно давать для питья в садах. Дума согласилась бесплатно отпускать Обществу 1.000.000 ведер воды в год. Ряд гласных нашли, что это дело благотворительное, а не водопроводное, поэтому следует обсуждать вопрос о субсидиях Обществу, если оно в них нуждается.
«Г. Худеков указал, что здесь речь идет не о благотворении, а о долге, который сама Дума до сих пор не исполняла: если народу будут давать для питья кипяченую воду, то это дело следует только приветствовать, а не тормозить» .
Напряженные отношения между Думой и Управой вылились в конфликт. Поводом к нему послужил эпизод, когда несколько служащих водопроводной комиссии были уволены и на их место взяты другие. Тогда Управа встала на сторону уволенных, посчитав, что она вправе это делать.
По правилам, установленным Думой, назначение и увольнение служащих в думских исполнительных комиссиях по найму осуществляется самими комиссиями с ведома городского Головы. При этом, слова «с ведома» трактовались комиссиями в значении уведомления. Но Управа и городской Голова считали иначе. Они причисляли служащих в комиссиях вообще к служащим в городском управлении, котоые нанимались «или городским Головой, или Управой по принадлежности». Иначе говоря, слова «с ведома» трактовались Управой и городским Головой как «с согласия».Конфликт этот из стен Думы выплеснулся на страницы печати. Во избежание кривотолков, в «Известиях Думы» были опубликованы стенограммы некоторых заседаний.
Обсуждение вопроса порядка определения и увольнения лиц в исполнительных комиссиях происходило 21 декабря 1898 г. (заседание 16 декабря 1898 г.).
Открылось обсуждение речью М. М. Стасюлевича. Подчеркивая значимость происходящего, он сказал: «Дельнейшая судьба исполнительных комиссий зависит от такого или иного решения настоящего вопроса, и это решение будет иметь большое значение для тех из выборных служащих в комиссиях, кто в случае неблагоприятного решения для исполнительных комиссий этого вопроса не найдет возможным продолжить свою службу» (и действительно, впоследствии группа членов разных комиссий, включая самого М. М. Стасюлевича, оставила свои должности).
В дебатах принял участие и С. Н. Худеков: «Я позволю себе указать на один новый факт. Здесь говорится о слове „с ведома”. Откуда взялось это слово? Оно взято из инструкции Думы, основанной на законе, и само правительство и закон толкуют это слово так, как толкуют комиссии. На днях мы имели в руках инструкцию исполнительной комиссии, утвержденную министерством внутренних дел и финансов. О нашем ломбарде сказано, что Думой избирается управляющий и затем управляющий назначает делопроизводителя».
После этого выступления по предложению председательствующего перешли к баллотировке.Большинством в 55 голосов против 39 Дума проголосовала за сохранение самостоятельности комиссий в назначении и увольнении служащих .
Решение Думы было приостановлено градоначальником до обсуждения в особом присутствии. Особое присутствие решение Думы отменило. Постановление особого присутствия было обжаловано в Сенат. Сенат дал разъяснение, «что служащих назначают городской Голова и Управа». В связи с ответом Сената специальная комиссия подготовила доклад о пересмотре и согласовании между собой инструкций городской Управы и исполнительных комиссий.
Обсуждение вопроса в Думе началось 23 января 1902 г. и продолжилось в следующий день заседания.
В собрании еще раз был озвучен следующий существующий порядок назначения служащих, Управа может выбирать и представлять выбранное лицо, а назначение утверждает Дума, и предложено «передать на заключение Управы эти принципы, но против этого высказались гг. Потехин и Худеков: вопрос два раза был на обсуждении Управы, взгляды которой хорошо известны Думе. Ничего нового Управа не может сказать».
Управу защищал гласный В. А. Тройницкий. Касаясь выводов подготовительной комиссии, он обвинил ее в желании совсем устранить городского Голову от участия в этом спорном деле, а всю Думу целиком – а том, что она «заупрямилась», избрав комиссию для пересмотра вопроса, состоящую из председателей исполнительных комиссий. Он предложил: не рассматривать проект подготовительной комиссии и «утвердить доклад Управы, уже ранее отклоненный Думой»
Городской Голова предлагает баллотировать предложение гласного В. А. Тройницкого.
«С. Н. Худеков. Но ведь это противозаконно! Предложение Управы уже было отклонено Думой, которая именно потому и образовала подготовительную комиссию из представителей всех исполнительный комиссий.С. Н. Худеков. Прошу занести в журнал, что предложено Думе баллотировать доклад без его рассмотрения.
Раздаются голоса: „Значит, баллотировать, не рассматривая!”
Г. Лелянов настаивает на таком способе баллотировки <...>. За оригинальное предложение г. Тройницкого при открытой баллотировке поднялся один только… г. Тройницкий» .
30 января 1902 г. (заседание 23 января 1902 г.).
Комиссией по народному образованию был разработан проект «порядка определения на должность школьных врачей начальных народных училищ гор. С.-Петербурга». Этот вопрос как очередной был поставлен на обсуждение собрания. Однако в собрании был зачитан другой, составленный Управой 28 января доклад по тому же вопросу. Причем, там предлагалось отложить рассмотрение дела до вступления в законную силу постановления Думы 23 января о порядке назначения на должности вообще во всех комиссиях. Городской Голова, предложил обсудить доклад Управы, а доклад комиссии не рассматривать.
«Гласный С. Н. Худеков находил незаконным само появление дополнительного доклада во время продолжения думского заседания. Дополнительный доклад не внесен на повестку, да и не мог быть внесен, так как повестка заседания уже составлена, напечатана и разослана. Вставлять новые вопросы в старую повестку невозможно, а рассматривать вопросы, не поставленные на повестку – также нельзя. Следовательно, баллотировка заключения дополнительного доклада была незаконной, и нельзя понуждать Думу делать беззаконие. Да и самый дополнительный доклад совершенно излишен: Управа желает дождаться вступления в законную силу постановления по общему вопросу относительно назначения должностных лиц в комиссиях, дабы не было противоречий в думских постановлениях, но никто не мешает самой же Думе согласовать правила о порядке назначения школьных врачей с общими правилами, если последние будут изменены городским присутствием».
Все-таки дополнительный доклад ставится на баллотировку. Голоса разделились поровну, и городской Голова объявил, что вопрос остается открытым. А заодно, несмотря на протесты гласных, отложил и стоящий на повестке дня доклад.
«Председатель комиссии по народному образованию П. А. Потехин заявил, что ввиду допущенного нарушения порядка рассмотрения дел он не признает возможным оставаться в настоящем собрании и удалился из заседания». В этом его поддержали еще тридцать гласных, в том числе и С. Н. Худеков. Их позиция была выражена в особом мнении, приложенном к журналу заседания .
Вот особое мнение гласных М. М. Стасюлевича, П. А. Потехина, Н. А. Лейкина, С. Н. Худекова и других, всего 13 подписей.
«На повестке, разосланной гласным городской Думы на продолжение заседания 23 января 1902 г., было поставлено дело „по представленному комиссией по народному образованию проекту порядка определения на должности школьных врачей начальных народных училищ г. Петербурга”.
Г. городской Голова <...> предложил обсудить заявление Управы, не значившееся на повестке, о снятии вышеозначенного дела на том основании, что принятый Думой в предыдущем заседании доклад <...> о согласовании указа Правительствующего Сената по вопросу о назначении и увольнении служащих в комиссиях, еще не вступил в законную силу». Вопрос был поставлен на баллотировку, за предложение Управы проголосовало 25 гласных, против – также 25. Городской Голова «объявил вопрос оставшимся открытым», но при этом «сделал распоряжение о снятии с очереди дела о правилах по назначению школьных врачей, на каковом распоряжении он настоял, невзирая на наше заявление, что не принятое большинством гласных предложение Управы, на повестке не помещенное, не может влечь за собой снятия с очереди означенного в ней дела.
Мы, нижеподписавшиеся, находя такое распоряжение г. городского Головы несогласованным ни с законом, ни с инструкцией Думы, так как таким распоряжением г. городской Голова единолично разрешил вопрос о снятии с очереди поставленного на повестку дня доклада, нашли себя вынужденными, оставив собрание Думы на этот раз, просить присоединить к журналу заседания сего числа настоящее заявление» .
Перед Думой неоднократно вставали вопросы, связанные с совмещением должностей представителей городского общественного управления. В разных случаях позиция Худекова была разной.
В заседании Думы 22 января 1900 г. в Управу был избран гласный М. Н. Бенуа. Он подал заявление на имя городского Головы, что он состоит членом правления пароходного общества «Кавказ и Меркурий» и просит согласия Думы на сохранение этой должности при исполнении должности члена Управы. При этом он сообщил, что по должности участвует лишь в заседаниях правления Общества, занимающих не более 3–4 часов в неделю, и «непосредственного же участия в делопроизводстве не принимает».
Вопрос этот рассматривался в Думе 9 февраля 1900 г. Обсуждение шло вокруг трактовки § 15 инструкции городской Управы, запрещавшего членам Управы совмещать эту должность и должность, «оплачиваемую определенным содержанием» в ином ведомстве». Одни гласные ссылаясь на этот параграф, выступали против вынесения положительного решения, другие же трактовали его так, что он имеет в виду лишь «службу в постороннем казенном ведомстве, а не в частном акционерном обществе» .
«По мнению г. Худекова, все прения по данному вопросу представляют сплошное недоразумение. <...> члены Управы числятся на действительной службе, а по закону, начальствующие лица наблюдают за тем, чтобы лица, состоящие на действительной службе, не занимали должностей в акционерных и торговых учреждениях. Следовательно, г. Бенуа, помимо Думы, не будет утвержден в должности, если его совместительство противозаконно» .
Большинством в 54 голоса против 39 вопрос был решен утвердительно.
Градоначальник передал решение Думы на обсуждение Петербургского по городским делам присутствия, которое и отменило его своим постановлением от 30 марта . В заседании 19 апреля 1900 г. было зачитано предложение градоначальника от 15 апреля на имя городского Головы. В нем сообщается, что «гласный Бенуа, за несостоявшимся еще утверждением его в должность члена Управы, считает преждевременным высказываться о том, откажется ли он от ныне занимаемой им должности члена управления общества „Кавказ и Меркурий” и звания кандидата в члены правления С.-Петербургского учетного и съездного банка. Считая такой отзыв отнюдь не отвечающим моему предложению, – сообщает градоначальник, – и не признавая возможным <...> утвердить коллежского советника Бенуа в должность члена городской Управы, имею честь об этом уведомить ваше превосходительство для надлежащих распоряжений» .
26 апреля 1900 г. вопрос вновь обсуждался в Думе. Думское большинство высказалось за обжалование решения особого присутствия и распоряжения градоначальника по вопросу о Бенуа. По-прежнему, обоснованным и законным это решение находило меньшинство, включая Кедрина и Худекова .
Указом Е. И. В. Самодержца Всероссийского из Правительствующего Сената от 11 декабря 1901 г. постановление особого присутствия, запрещавшее Бенуа совмещение должности члена Управы с членством в правлении общества «Кавказ и Меркурий» отменено .19 января 1901 г. (заседание 10 января – 11 апреля 1901 г.) В Думу внесено предложение: запретить членам оценочной комиссии состоять на частной или казенной службе.
С. Н. Худеков и некоторые другие гласные заявили, что такое постановление было бы вторжением в частную жизнь гласных: «разве может Дума лишить должностей и чуть ли не чинов гласных, избранных населением?» Предложение было отвергнуто .Заседание 17 октября 1901 г.
Обсуждался доклад Управы «по вопросу об обжаловании в установленном порядке отказа с.-петербургского градоначальника разрешить г. городскому Голове председательствование в исполнительной комиссии по сооружению городской детской больницы».
Большинством собрание решило обжаловать постановление градоначальника. Поддерживалась позиция Управа, а именно: предлагалось обратиться в Правительствующий Сенат для выяснения вопроса в принципе о праве городского Головы совмещать свою должность с председательствованием в исполнительных комиссиях.
«На запрос гласного С. Н. Худекова о том, функционирует ли в настоящее время и под чьим председательством избранная Думой в заседании 16 июня текущего 1901 г. комиссия на сооружение детской больницы, г. городской голова сообщил, что означенная комиссия продолжает функционировать под председательством его, городского Головы» .
26 января 1900 г. Подошло время избрания нового состава ревизионной комиссии. Однако нынешняя комиссия еще не представила своего отчета. В собрании возник спор: провести выборы в настоящий момент или уже после отчета. Говорили, что в прошлом году уже был прецедент, когда избирали комиссию до представления отчета, и «такой порядок оказался лучше…»
«С. Н. Худеков. Дума сама установила закон, и мы должны к закону, нами же установленному, относится с уважением. Если была раз сделана ошибка, то из этого не следует, чтобы ошибка была повторена второй раз… Мы должны поправлять, а не повторять ошибки.
Гор. Голова. Я спрошу у собрания…
С. Н. Худеков. Отменить ли закон или не отменить? Но для этого надо сначала представить подробный мотивированный доклад!..»
Вопрос был поставлен на баллотировку и большинством голосов Дума «решила произвести выборы, не ожидая доклада ревизионной комиссии» .
Градоначальником было обращено внимание Думы, что в журналах заседаний не всегда обозначено точное число утвердительных и отрицательных голосов, поданных по каждому отдельному вопросу, а вместо этого указано, что вопрос принят «очевидным большинством» и тому подобные фразы.
В заседании 1 ноября 1900 г. обсуждался доклад Управы, которая находила, что при открытой баллотировке не обязательно подсчитывать точное число голосов, а достаточно общей оценки. Утверждалось, что закон этому не препятствует, а времени на подсчет голосов у Думы нет. «Некоторые гласные (гг. Ремидовский, Худеков, Кедрин) высказали, однако, мнение, что дело страдает нередко именно из-за отсутствия счета при баллотировке. Случается так, что дело считается уже решенным, а гласные об этом и не подозревают <...> бывает и так, что „очевидное большинство” никому не очевидно <...>
Для счета голосов надо не исправлять, а только исполнять существующие правила, так как в них указывается на необходимость счета голосов».
Большинство в собрании получила точка зрения, что соблюдение установленного порядка в заседаниях Думы относится к обязанностям председательствующего в заседаниях городского Головы, а не к Думе или Управе, и к нему лично относится обращение градоначальника, а потому решено было снять вопрос с повестки .
О несостоявшемся заседании. Журнал заседания 18 апреля 1901 г. заканчивался фразой: «За поздним временем, г. городским Головой объявлен перерыв заседания до пятницы 20 апреля, в 71/2 час. вечера» . Однако «20 апреля 1901 г. к 81/2 часам пополудни, в заседание прибыло 30 гласных, вследствие чего г. городским Головой было объявлено, что заседание не может состояться, за неприбытием требуемого законом для действительности собрания числа гласных (43).
Гласные М. М. Стасюлевич и С. Н. Худеков выразили желание высказать соображения, по которым они признают, что настоящее заседание, как составляющее продолжение предыдущего, должно считаться законно состоявшимся при наличности 30-ти гласных, но г. городским Головой разъяснено, что никакие прения в несостоявшемся собрании допущены быть не могут, несогласные же с мнением его, городского Головы, гласные могут подать соответствующее в том заявление в установленном порядке».
По закону заседания Думы могли быть открыты только в том случае, если в собрании присутствует не менее одной трети общего состава, т. е. при 142 гласных – не менее 44 человек. Дальнейшее течение заседания действительно при наличии в зале 23 гласных (имеется в виду, что при наличии 44 гл., 23 человека – то большинство голосов при голосовании, которое делает думские решения законными).
Встал вопрос, при каком количестве гласных можно открывать продолжения многодневных заседаний. 2 марта 1901 г. (в заседании 10 января 1901 г.) городской Голова предложил, а Управа его поддержала, впредь и продолжать заседания лишь при условии, что в зале присутствует не менее 44 гласных.
Гласные, включая Худекова и Е. И. Кедрина, высказались против предложения городского Головы. При прежнем порядке Дума работала, и при том приходилось прерывать заседания за недостатком 23 гласных. Если принять предложение городского Головы, прерывать заседания придется еще чаще. «Новое постановление было бы самоубийством Думы».
Большинством же голосов предложение городского Головы было отвергнуто .
В заседании 12 декабря 1901 г. утверждалось расписание заседаний на 1902 год. По предложению Кедрина и Худекова «при последнем сентябрьском заседании прибавлена в скобках пометка „рассмотрение отчета” и при последнем ноябрьском – „рассмотрение сметы”», поскольку «требуемое по закону в определенные месяцы рассмотрение отчета и сметы всегда запаздывает, и есть надежда, что хоть напоминание, заключенное в скобки, поможет согласоваться с законом» .
Заседание 9 октября 1902 г. Обсуждался состав комиссии, которой надлежало оценить имеющиеся проекты постоянных Дворцового и Охтенского мостов. 20 гласных проголосовали за то, чтобы председателя этой комиссии выбрать из среды Думы, 21 за то, чтобы председателем был городской Голова. Для законного большинства требовалось не менее 26 человек, поэтому решение вопроса было отложено. «Гласный С. Н. Худеков предлагал очень просто выйти из затруднительного положения – послать за недостающими гласными в соседний зал: „они все там чай пьют”, но председательствующий не признал законным баллотировать вопрос вторично. „Законное большинство” было оставлено мирно допивать чай в соседнем зале» .
Заседание 16 октября 1902 г. Обсуждалась представленная Управой справка по вопросу о законном составе гласных для действительности заседаний.
«Дума почти без прений решила открывать заседания при расчете „одной трети” от наличного состава гласных, а не первоначального. Дума состоит теперь не из 148, а только из 115 гласных, а потому на будущее время собрания можно открывать при наличности не 49, а 39 гласных. Почти одной трети гласных уже нет в Думе. Может случиться, заметил С. Н. Худеков, что не будет и другой трети, тогда при 50 гласных совершенно нельзя будет открыть заседаний, если бы даже все 50 гласных аккуратно приходили в Думу к определенному часу. Такой расчет „одной трети” привел бы к самоупразднению» .
Это решение собрания градоначальник передал на рассмотрение особого по городским делам присутствия.
Обсуждение сметы на 1999 г. началось 8 января 1899 г. (заседание 16 декабря 1898 г.), и продолжалось до конца этого заседания.
В 1898 г. была сформирована «постоянная комиссия С.-Петербургской Думы о северных железных и водных путях и торговли С.-Петербургского порта». Ее сразу стали называть: «северная комиссия».
11 января 1899 г. рассматривался доклад северной комиссии о влиянии железнодорожных тарифов на падение торговли в Петербурге и о положении С.-Петербургского порта.
Гласные заспорили, приступать ли к обсуждению сейчас или потом. «…гласный С. Н. Худеков <...> указал на одну странность: гласные четверть часа говорят о том, „говорить или не говорить”, не проще ли прямо приступить к запросу или отложить его?» Городской Голова решает начать обсуждение по существу.
Комиссия, представившая доклад, предлагала ряд мер для расширения мест стоянки судов, но по предложению С. Н. Худекова Дума решила «разработать намеченные в докладе меры» для решения этой задачи, поскольку «во-первых, в докладе не найдено достаточных данных для согласия на „предпринятие” мер, а во-вторых, Думе угодно иметь общий план реорганизации Петербургского порта. По замечанию г. Худекова, как при постановке дела нельзя строить без общего плана сначала крышу, потом трубу или одну квартиру, так и при постройке порта нельзя бросать сотни тысяч на частичные работы, которые могут потом оказаться ненужными и излишними» .
В этот же день «выяснилось чрезвычайно ненормальное положение городского „дома трудолюбия”. Построил город дом, а трудолюбия в нем совсем не видно: он не только не окупает расходов по своему содержанию, но вообще не имеет почти никакой работы. И не желает, по-видимому, иметь: хотела больничная комиссия заказать дому трудолюбия белье, а гг. трудолюбцы запросили такую цену, какой не попросила ни одна частная мастерская. Гласный С. Н. Худеков привел по этому поводу пример хозяйственной распорядительности тюремного комитета в Рязани, где при низкой цене за работу (например, 9 копеек за рубашку) успевают и вознаграждать работавших, и устраивать на оставшуюся прибыль колонию для малолетних преступников».
Постановили: «сумму доходов, ожидаемых от продажи разных изделий, вырабатываемых в городском доме трудолюбия, внести в смету в размере 5.750 р.
13 января 1899 г. обратили внимание на такую статью расходов, как содержание секретаря Управы – должность, установленную Управой без ведома Думы. «Худеков напомнил Думе, что она сама постановила не обсуждать при смете новых вопросов, а теперь свое же постановление нарушает, так как дело о назначении секретаря Управе – это новый вопрос».
Решено было это обсуждение отложить.
В этот же день обсуждали предложение увеличить оклад делопроизводителя осветительной комиссии «в виду обилия занятий». П. П. Дурново нашел, что можно прибавить жалование, но не ради обилия занятий, а во внимание к личным качествам». Худеков же «полагал, что обсуждение прибавки за личные таланты не может иметь места при рассматривании сметы: для этого нужен особый доклад, но увеличить оклад содержания до 2.400 р. по должности, труды по которой увеличены, г. Худеков считает справедливым» .
15 января 1899 г. Прения возникли вокруг статьи расходов (10.000) на содержание северной комиссии, функции которой еще не были окончательно определены. Ряд гласных «не находили возможным обсуждать вопрос о содержании комиссии, неведомо чем занимающейся». «Гласные Дурново и Худеков предлагали внести пока в смету не 10.000, а 7.200 р. с тем, чтобы в ближайшем будущем в Думе была представлена инструкция комиссии. Если по инструкции границы деятельности комиссии будут расширены или сужены, то сообразно с этим могут быть увеличены или уменьшены штаты комиссии». Предложение принято Думой, Управе поручено представить инструкцию к 10 февраля.
Обсуждали затем расход на содержание и ремонт городских садов. Этот вопрос «вызвал замечание о положении городских садов вообще». Худеков «указал Думе на „невозможное содержание садов”: беседки в них поломаны, скамейки искрошены, решетки испорчены – петербургские скверы представляют собой образцы мерзости запустения. Необходимо принять меры для прекращения подобных скверных порядков, а эти меры сопряжены, конечно, с расходами» .
18 января 1899 г. обсуждался доклад осветительной комиссии об улучшении освещения на 12-ти улицах. Попутно был поднят вопрос: что освещать в первую очередь, центр или окраины?
«Гласный г. Смирнов полагал, что заселению окраин должно предшествовать благоустройство, а гласный С. Н. Худеков выразил мнение, что центральные части города имеют большие права на благоустройство, так как центр дает городу больше дохода».
Было вынесено решение «поручить городской комиссии по надзору за освещением составить план дальнейшего распространения усиленного освещения улиц с указанием постепенности, в которой это усиленное освещение должно быть вводимо в тех и других частях города, и свои по этому вопросу соображения с заключением городской Управы представить на утверждение городской Думы» .
20 января 1899 г. шло обсуждение расходов на водопровод. Х. Х. Крюгер «предлагает уничтожить штатные должности, и городской Голова, без всяких докладов и объяснений комиссии и Управы, готов ставить вопрос на закрытую баллотировку <...>
– Позвольте, останавливает Голову гласный С. Н. Худеков, но ведь эти должности в утвержденных Думой штатах есть?– Каким же образом, в таком случае, по предложению одного гласного можно ломать без всяких объяснений основные штаты целого учреждения?
Г. городской Голова останавливается…»
В тот же день Думой, по предложению С. Н. Худекова, «принято представление осветительной комиссии об ассигновке 7.500 рублей на замену в керосиновых уличных фонарях горелок новыми, усиливающими свет, горелками Форселлеса» .
22 января 1899 г. «При обсуждении вопроса о содержании скотобоен возникли, между прочим, долгие прения о враче при скотобойнях». Слышались аргументы против этой штатной должности. «Гласный С. Н. Худеков заметил, что доктор на скотобойнях нужен не столько для перевязок, сколько для периодических медицинских осмотров служащих: нельзя допускать, чтобы лица, имеющие соприкосновение с мясом, продающимся населению, были больны заразными болезнями» .
Рассматривается смета, и попутно гласные обсуждают «общие вопросы, сопряженные с расходом по той или другой статье». 25 января 1899 г. обсуждали ассигнование на Общество дешевых квартир. «С. Н. Худеков заметил, что размер субсидий должен соответствовать той пользе, которую приносит то или другое общество городу: в данном случае общество дешевых квартир, содержащее несколько городских стипендиатов и школу, тратит по расчету приблизительно 1.500 рублей, а эту сумму можно дать обществу» . Однако, собрание постановило: «дальнейшую выдачу пособия Обществу дешевых квартир и других пособий нуждающимся жителям столицы прекратить и внесенную на этот предмет сумму 3.000 р. из сметы исключить», поручить благотворительной комиссии рассмотреть во всех аспектах вопрос о целесообразности выдачи денежных субсидий из городских средств «всем посторонним благотворительным обществам и учреждениям» .
29 января 1899 г. «По § IX, № 181, ст. 5, гласным С. Н. Худековым обращено было внимание на целесообразность объединения приобретения или заготовления всяких учебных пособий и классных принадлежностей для всех городских училищ». Постановили: передать предложение С. Н. Худекова в комиссию по народному образованию .
Гласный П. П. Дурново высказал общее замечание о порядке составления городских смет, при этом С. Н. Худеков «указал на желательность, чтобы на будущий год, при представлении на рассмотрение Думы проекта сметы, совместно с объяснительной запиской к смете Управа представила и свод всех указаний, какие были сделаны гласными во время рассмотрения сметы текущего года, и свои соображения и объяснения о том, чтó ею, согласно сделанным указаниям, исполнено, и что оказалось невозможным исполнить, и почему». Городской Голова заявил, что указания гласных Дурново и Худекова будут приняты к руководству .
«На субсидии больницам частных обществ тратиться по смете 64.000 рублей. Член Управы г. Дехтерев призывал Думу впредь „таких глупостей не делать”». На текущий год он предлагал сумму уменьшить, а со следующего года совсем прекратить пособие.
«С. Н. Худеков указал Думе, что в данном заседании Дума во всяком случае не может делать никаких постановлений. „Предложение г. Дехтерева новое, оно требует весьма обстоятельного доклада, нельзя в один миг по мановению руки одного лица вычеркнуть сразу все субсидии: нельзя этого сделать уже потому, что сметы на 1899 год во всех названных обществах составлены, и неожиданно ломать бюджет целого ряда весьма серьезных учреждений невозможно”» .
5 февраля 1899 г. (заседание 16 декабря 1898 г.) городской Голова сообщил о безвременной кончине президента Французской республики Феликса Фора, «главы дружественного России государства». Город еще хорошо помнил пышные торжества по поводу визита Фора в С. Петербург летом 1897 г. В собрании гласные выступали с выражениями соболезнования и высказывались поручения Управе «безотлагательно представить доклад о наилучшем способе увековечения памяти Феликса Фора».
Выступил с речью и С. Н. Худеков: «Покойный Феликс Фор являлся тем будущим звеном союзом, который связует теперь две великие нации. Кроме того, Петербургу Феликс Фор дорог по воспоминаниям о посещении столицы, в память которого Фор пожертвовал в пользу бедных 25.000 р. Я полагаю, что городу приличествовало бы не ограничиваться посылкой телеграммы, а следовало бы послать в Париж особую депутацию от города для возложения венка».
Гласный Х. Х. Крюгер предложил телеграммой просить возложить венок от Петербурга президента Парижского муниципального совета.
«С. Н. Худеков выразил мнение, что просьба по телеграфу о возложении венка едва ли даже удобна для достоинства столицы Российской Империи: настоящий случай слишком экстраординарный, выдающийся для того, чтобы поручить возложение венка другим».
Решено было просить городского Голову «лично возложить венок от городской Думы на гроб Феликса Фора, для этой цели отправившись в Париж <...> единолично, или, по его <...> усмотрению, в сопутствии тех из гг. гласных, которые также пожелали бы отправится для этой цели в Париж» .
10 февраля 1899 г. Городской Голова, в связи с предполагавшейся его поездкой в Париж для возложения венка на могилу Фора, сообщил: «эта поездка не могла доселе состоятся за неполучением надлежащего на это разрешения». Пока решено было просить председателя парижского муниципалитета возложить от имени Петербургской Думы венок из живых цветов на могилу Ф. Фора .
3 мая 1899 г. (заседание 28 апреля 1899 г. ) прозвучал отчет городского Головы о его поездке в Париж для возложения венка. Он сообщил, что на изготовление венка ушло около пяти недель, после чего был получен отпуск для поездки. А далее, между прочим, сказано: «Полагая, что было бы весьма уместным, чтобы в исполнении данного мне поручения принял участие кто-нибудь из гласных городской Думы, я телеграфировал о дне приезда своего в Париж гл. С. Н. Худекову, который находился в это время в Париже и вследствие предложения которого, кстати сказать, состоялось и самое постановление Думы о возложении венка на гробницу покойного президента. К сожалению, желание мое не исполнилось, так как, по приезде своем в Париж, я получил в отеле оставленное на мое имя письмо С. Н. Худекова, которым он уведомлял меня, что должен был выехать в Петербург и таким образом принять участие в церемонии возложения венка – не может» .
В заседании 10 февраля 1899 г. решалась судьба кандидатской комиссии. На брошенное гласным Комаровым обвинение, что, по его мнению «кандидатская комиссия – мертвый труп» С. Н. Худеков заявил, что он «горячо протестует против подобных культурных выражений в Думе <...>. Дабы не переводить дело на неподобающую достоинству Думы острую личную почву, лучше, по мнению г. Худекова, не обсуждать дела теперь, а подождать шесть месяцев, когда полномочия нынешней комиссии закончатся».
Тем не менее, собрание проголосовало за безотлагательное решение данного вопроса.
В развернувшемся в силу этого обсуждении С. Н. Худеков «высказался против оставления кандидатской комиссии: в прежние времена она действительно намечала кандидатов, которых избирала Дума, но при настоящем положении дела кандидатская комиссия, не имея большинства в Думе, потеряла свой смысл и не раз уже сама себя дискредитировала, ибо ее кандидаты Думой не выбирались. Потому Дума<...> поступит благоразумно, упразднив комиссию, которая однако в свое время сослужила добрую службу городскому самоуправлению» Было решено упразднить подготовительную комиссию для предложения кандидатов на выборные должности по городскому общественному управлению .
Свое мнение о кандидатской комиссии Худеков высказал в «Ежедневнике» («27-го ноября») .
Статья 120 Городового положения 1892 года гласит следующее:
«Голова, его товарищ или помощник Головы и члены Управы, <...> а равно все прочие лица, занимающие должности по городскому общественному управлению, должны устранять себя от участия в решении Думой возбужденных об их действиях вопросов, а также не участвуют в постановлении определений о назначении содержания по занимаемым ими должностям и о последствиях ревизии отчетов Управы.
При разрешении исчисленных выше дел и вопросов, в Думе председательствует лицо, избранное ею для сего из среды гласных и утверждаемое: в столицах – министром внутренних дел, а в прочих городских поселениях – губернатором» .
Согласно этой статье, в заседании 29 апреля 1898 г. подавляющим большинством голосов (за 123, против 11) на эту должность был выбран А. А. Бобринский. Не удалось установить в точности, по какой причине он эту должность оставил. Скорее всего, это было связано каким-либо назначением, несовместимым с ролью председательствующего. Тогда кандидатская комиссия докладом от 4 декабря 1898 г. «в кандидаты для избрания председательствующего в собраниях Думы при разрешении ею дел и вопросов, указанных в ст. 120 Городового положения» предложила С. Н. Худекова. Избрание происходило 9 декабря 1898 г. «Предложенный <...> на эту должность кандидатской комиссией С. Н. Худеков от баллотировки отказался. В среде собрания предложен был А. И. Кабат» (ранее он был избран заместителем председательствующего). За него проголосовали 70 гласных против 50. Но, очевидно, он не был утвержден, потому что 10 марта 1899 г. вновь избирали председательствующего. Худеков на этом заседании отсутствовал.
«Для избрания на эту должность в среде собрания предложены гласные: П. К. Лонгвинов и С. Н. Худеков. Первым лично изъявлено согласие баллотироваться, в виду же отсутствия второго, гласным П. С. Бочаговым заявлено, что он может удостоверить, что С. Н. Худековым выражено согласие баллотироваться.
По закрытой баллотировке получили: С. Н. Худеков 62 избирательных и 46 неизбирательных голосов. П. К. Лонгвинов – 61 избирательный и 47 неизбирательных голосов» . Так Худеков был избран на эту должность.
Представляется затруднительным и ненужным подробно описывать содержание всех вопросов, обсуждение которых шло под председательством Худекова. Его участие в них обыкновенно проявляется во фразах типа: «…предложил рассмотреть доклад по пунктам», «поставил на баллотировку вопрос…» и т.п. Интереснее в этом смысле стенограмма одного из таких обсуждений, приведенная в главе 3.25. Здесь же будут отмечены отдельные фрагменты других заседаний.
В первый раз кресло председателя Худеков занял 12 мая 1899 г.
«По передаче г. городским Головой, на основании 120 ст. Городового Положения, председательствования гл. С. Н. Худекову, прочтен доклад городской Управы о назначении содержания председателю и членам исполнительной комиссии по заведовании хлебной пристанью. <...>
В виду неуказания в докладе городской Управы источника, на который мог быть обращен расход по уплате содержания председателю и членам комиссии по заведовании хлебной пристанью в случае, если бы собрание признало нужным такое содержание назначить в том или другом размере, а также в виду отсутствия заключения по данному делу финансовой комиссии, председательствующий не признал возможным допустить разрешения вопроса о назначении содержания, впредь до представления заключений по вопросу об источнике для покрытия расхода по выдаче означенного содержания как городской Управы, так и финансовой комиссии» .
Повторно вопрос был поднят 19 мая 1899 г. «В несколько минут решается под председательством С. Н. Худекова вопрос о назначении содержания членам и председателю хлебной комиссии» .
Заседание 29 сентября 1899 г. . Намеченное рассмотрение доклада ревизионной комиссии по результатам фактической ревизии за 1897 год было непростым. Выявленные ревизионной комиссией на ряде объектов городского хозяйства многочисленные упущения, особенно в строительном деле, породили дебаты, надолго затянувшие это заседание.
Началось обсуждение 8 октября 1899 г. (заседание 29 сентября 1899 г.) Сразу, по предложению председателя, перешли к рассмотрению доклада по пунктам. Вот некоторые темы первого дня.
Ревизионная комиссия предложила: «Распространить на бесхозяйных кошек существующие правила о ловле и истреблении бродячих собак». Выступающие в собрании указывали на то, что могут возникнуть при этом затруднения. Такого же мнения придерживался и председательствующий С. Н. Худеков: «Не будет ли наше постановление платоническим? Действительно, кошек на улицах и площадях нет, а есть только кошки на крышах…» Собрание постановило: поручить Управе разработать и представить на усмотрение Думы проект обязательного постановления о содержании и истреблении кошек в домах и во дворах.
Ревизионная комиссия предложила возбудить ходатайство об обложении сбором в пользу города всех хлебных грузов, прибывающих в Петербург по железной дороге, в том же размере, как и доставляемых водой. Против этого высказались Худеков, Комаров и Глуховской: «Обложение вызовет повышение цен на хлеб и стеснит торговлю хлебом». Дума решила рассмотреть вопрос подробно по представлению Управой специального доклада, назначив для этого срок: 1 марта 1900 г.
Следующий день – 13 октября 1899 г.
Поднят вопрос об уровне технического надзора за строительными и ремонтными работами. «Фактическая проверка работ <...> производится в настоящее время не всегда своевременно и не всегда удовлетворительно, что происходит как от недостаточности персонала городского технического надзора, так и оттого, что городские техники в значительной мере отвлекаются от исполнения своих служебных обязанностей принимаемыми ими на себя частными работами» . По предложению председательствовавшего С. Н. Худекова Дума поручила Управе «представить доклад о реорганизации технического надзора с тем, чтобы в докладе имелись в виду соображения о неуместности частных технических работ у представителей городского технического надзора» .
18 октября 1899 г. (заседание 29 сентября 1899 г.). В 1896 г. Дума постановила: принять в ведение города завещанные ст. сов. И. И. Алафузовым здания бывшей Михайловской мануфактуры и устроить там соответственно пожеланию жертвователя больницу с наименованием «Алафузовская больница для чернорабочих» . Работы начались сразу же, однако в ходе их было допущено множество нарушений. То же самое касалось и других объектов: Обуховской больницы и больницы на Новознаменской даче. Это всё и предстояло обсудить гласным.
Ревизии был подвергнут отчет Управы за 1897 год, но комиссия работала в 1899 г., поэтому сначала гласные заспорили, обсуждать ли им те замечания комиссии, которые относятся к упущениям, допущенным в 1897 г., или вообще все по совокупности. Постановили: обсудить по совокупности.
В ходе обсуждения выявилось отсутствие в собрании единого мнения, и председательствующий предложил баллотировать вопрос о создании особой комиссии из гласных с приглашением сведущих лиц «для расследования во всех подробностях дел по постройке Алафузовской больницы, что и было в результате принято .
25 октября 1899 г. Ревизионная комиссии обнаружила множество просчетов и нарушений в больничном хозяйстве. Вот как этот день освещен «Петербургской газетой»:– „Да так, говорят… скучно… Ну, и выписываем” <...> (за счет города)».
В Петропавловской больнице в 1896 г. построен барак, «да так построен, что его до сих пор от подрядчика принять не решаются, <...> теперь барак пришел в полную негодность. <...> Положение совсем анекдотическое: в непринятый городом барак помещены больные, барак негоден, но ремонтировать его нельзя, так как это только доставило бы удовольствие г. подрядчику. <...>
По предложению председательствующего <...> С. Н. Худекова Дума решила: покончить расчеты с подрядчиком по приемке барака и затем привести барак в порядок» .
1 ноября 1899 г. Ревизионная комиссия предложила увеличить ассигнование администрации арестного дома, что собранием было признано «не требующим в настоящее время разрешения». При этом «председательствующим С. Н. Худековым обращено внимание собрания на отмеченное ревизионной комиссией образцовое и экономическое ведение хозяйства в городском арестном доме и предложено было выразить благодарность городской Думы начальнику арестного дома г. Макаревичу», который сэкономил за 3 года несколько тысяч рублей, а также заведующему арестным домом мировому судье Котомину . Между прочим, впоследствии Управа, рассматривая ходатайство об увеличении жалования Н. А. Макаревичу, упомянула, что «было сбережение 18.536 р. 14 к. на одном лишь продовольствии арестованных» .
10 ноября 1899 г. Рассматривались замечания ревизионной комиссии по вопросу о благоустройстве буянов. В частности, в 15-м пункте предложений комиссии предлагалось устроить сельдяные склады на Сальном буяне.
Слово попросил гласный Шульц:А 10 декабря 1899 г. обсуждение ревизии, наконец, пришло к своему завершению.
«Эпилог ревизионных заседаний – благодарность гг. ревизорам. Ее предложил выразить председательствующий С. Н. Худеков, указавший гласным, что Дума закончила трудную работу первостепенной важности. Дума обсудила доклад ревизионной комиссии. Не стесняясь раскрытием ошибок или погрешностей, всегда в громадном и разностороннем деле возможных и извинительных, Дума обсудила их публично и гласно, ибо гласность составляет душу всякого общественного управления. Рассмотрено более 100 важных дел; подчеркнуты недостатки, указаны ошибки, подняты забытые вопросы, возбужден ряд „новых вопросов”, конечно, в работе ревизионной комиссии, как и во всей работе, могли быть слабые стороны, но следует помнить, что конечная и единственная цель работы ревизионной комиссии благая: это стремление исправить недостатки близкого и дорогого всем гласным общественного городского управления.
Благодарность была единогласно выражена ревизионной комиссии при аплодисментах» .
15 декабря (заседание 1 декабря 1899 г.) рассматривалась ревизии финансового отчета Управы за 1898 г. По предложению председательствующего, сразу перешли к обсуждению по пунктам.
«В виду окончания рассмотрения докладов по фактической ревизии отчета городской Управы за 1897 г. и финансового отчета за 1898 г., было предложено выразить председательствующему по этим делам благодарность за его спокойное, деловитое и объективное руководство прениями по всем возникшим вопросам. Предложение это собранием было принято» .17 декабря 1899 г. (заседание 15 декабря 1899 г.).
После открытия заседания председательствование передано С. Н. Худекову для обсуждения журнала заседания 15 декабря 1899 г. по ревизии финансового отчета городской Управы за 1898 г. После утверждения журнала место председателя занял городской Голова .4 декабря 1900 г. (заседание 29 ноября 1900 г.). «По передаче г. городским Головой <...> председательствования гласному С. Н. Худекову прочтены: 1) доклад ревизионной комиссии по ревизии финансового отчета городской Управы по исполнению городской росписи 1899 г. <...> 2) объяснения городской Управы по заключениям ревизионной комиссии <...> и 3) объяснения по тем же замечаниям исполнительной комиссии по надзору за освещением столицы» . «Замечаний – девять, но рассмотрение их идет быстро без уклонений, устраняемых немедленно в самом зародыше <...> Все девять замечаний были рассмотрены менее чем в час» .
29 декабря 1900 г. (заседание 20 декабря 1900 г.)
Обсуждаются вопросы «об увеличении содержания председателю исполнительной комиссии для оценки недвижимых имуществ» и «об ассигновании суммы на вознаграждения членам комиссии по надзору за освещением столицы». Последний, возбужденный самой комиссией, вызвал наиболее продолжительные дебаты. Члены комиссии заявили, что только для наблюдения за фонарями необходимо проехать по улицам 500 верст. «Не нуждается же столица в денежных жертвах трех членов осветительной комиссии ради благополучия городских фонарей.
П. П. Дурново находил, однако, что ходатайство осветителей неуместно <...>
Председательствующий С. Н. Худеков. Вы входите в критику действий отдельных лиц, уклоняясь от вопроса.
П. П. Дурново. Ну, 600 р. на разъезды я согласен ассигновать.
Другие гласные <...> полагали справедливым назначить более высокое содержание до 1.200 рублей в год, а г. Жданов настаивал на том, что по закону вообще не может быть речи о содержании лицам, уже избранным. Назначение содержания производится до выборов.
Председательствующий С. Н. Худеков привел сенатское решение, из которого видно, что назначение разъездных денег лицам, уже избранным на должности, не возбраняется» .
«В виду неполучения ни за ту, ни за другую цифру требуемого законом большинства голосов, г. председательствующим С. Н. Худековым объявлено, что вопрос о размере разъездных должен считаться открытым .
19 января 1901 г. Председательствование передано С. Н. Худекову для рассмотрения нескольких вопросов. Сначала обсуждался доклад Управы «о присвоении председателю городской исполнительной санитарной комиссии определенного оклада содержания». Предлагалось сверх обычных разъездных установить оклад в размере 600 р. в год. Разговоры быстро ушли в сторону от темы жалования к толкам об обязанностях председателя, и «дальнейшие прения были председателем С. Н. Худековым остановлены ввиду того, что никто за выдачу жалования не высказался», а выяснение «программы деятельности санитарного председателя <...> не входит в сферу вопроса о вознаграждении, поставленного на повестку». При голосовании жалование было отвергнуто. При обсуждении вознаграждений председателю и членам комиссии для поверки и составления новых инвентарных городских недвижимых имуществ все предложения Управы собранием были полностью приняты.
Вернулись к вопросу о вознаграждении членам исполнительной комиссии по надзору за освещением. Вначале был поставлен вопрос, признает ли собрание правильным назначить председателю и членам этой комиссии разъездные. После утвердительного решения баллотировался размер разъездных 600 или 1.200 руб. Первый вариант получил 17 голосов, второй 15 и вопрос был Худековым оставлен открытым за недостаточностью голосов для кворума. После этого был поставлен тот же вопрос, но уже как оставшийся нерешенным в заседании 29 декабря 1900 г., и тогда получилось по 37 голосов в ту и другую сторону. Председательствующий объявил, что оба предложения, по утвержденным Думой правилам, считаются не принятыми. «Кедрин предложил решить дело жребием, но председатель С. Н. Худеков объявил вопрос открытым, поэтому он вновь будет представлен на рассмотрение Думы» .
Заседание 25 апреля 1901 г. Среди претензий, высказанных Е. И. Кедриным в запросе от 24 апреля 1901 г. была и такая:
«Доклады по фактической ревизии за 1898 г. и по перестройке зданий Михайловской мануфактуры были поставлены на повестку заседания 13 декабря 1900 г, и не сходили с нее до заседания 2 марта текущего года. Затем, начиная с повестки на заседании 12 марта и до настоящего времени, эти доклады, хотя и не рассмотренные Думой, не появляются…». Городской Голова на это объяснил, что указанные в запросе дела «были сняты с очереди в марте месяце по просьбе председательствующего в собраниях Думы в случаях, предусмотренных в 120 ст. Гор. пол. гласного С. Н. Худекова вследствие предстоявшего отъезда из Петербурга, как его, г. Худекова, так и заместителя его, гласного А. И. Кабата», в апреле же необходимо было рассмотреть другие дела. Рассмотрение вопросов запланировано на 2 мая текущего года .
В заседании 2 мая 1901 г., а точнее, в его продолжении 7 мая 1901 г. председательствование было передано Худекову. Начали с рассмотрения доклада ревизионной комиссии о результатах фактической ревизии за 1898 г. Этому же был посвящен весь день 11 мая 1901 г. «Всё заседание посвящено рассмотрению устаревшего отчета ревизионной комиссии за 1898 г.! Это не ревизия, а какая-то запоздалая историческая справка.
<...> Рассмотрение проходит чрезвычайно быстро по многим причинам. Некоторые замечания ревизионной комиссии настолько устарели, что утратили значение. Еще больше замечаний настолько неосновательны, что они сами собой отпадают после разъяснений Управы. Наконец, само обсуждение доклада заключено г. председательствующим в тесных рамках обсуждаемого дела: в прениях устраняются попытки уклонится и увлечься общими вопросами» .
Возобновилось заседание 16 мая 1901 г. Начали с утверждения журнала 11 мая. При этом гласный П. П. Дурново «просил добавить в журнал <...>, что он указывал на необходимость представления городской Управой еще до наступления каникулярного времени доклада о возвращении городских буянов из ведения комиссии о северных железных и водных путях вновь в ведение городской Управы.
Г. председательствующий <...> гласный С. Н. Худеков по этому поводу разъяснил, что предложение гласного П. П. Дурново о назначении столь короткого срока для представления Управой упомянутого доклада не было принято Думой, так как встретило со стороны членов Городской Управы возражение о невозможности представления доклада ранее сентября» .
Обсуждение доклада шло своим чередом. В завершение «по предложению г. председательствующего, С. Н. Худекова, собрание постановило: благодарить членов ревизионной комиссии за понесенные труды по ревизии». После чего «председательствующим С. Н. Худековым предложено собранию перейти к рассмотрению доклада комиссии для расследования во всех подробностях обстоятельств дела по постройке Алафузовской больницы».
«Изложив в общих чертах историю настоящего дела, г. председательствующий предложил начать рассмотрение доклада по пунктам заключения подготовительной комиссии». Обсуждение продолжилось и на следующий день 18 мая 1901 г. Указывалось на медлительность, проявленную при постройке, были серьезные претензии к качеству работ и применявшихся материалов. Говорили о неправильностях в расходовании завещанных Алафузовым средств, о ненадлежащем контроле за ходом работ. И. т. д. И наконец собрание постановило: «предложить Управе указания ревизионной комиссии состава 1898 г. и действующей комиссии по расследованию, признанные Думой правильными, принять к руководству и исполнению для предупреждения возможности повторения, при новых городских постройках, тех непорядков, какие были допущены при постройке Алафузовской больницы. <...> По предложению г. председательствующего, С. Н. Худекова, собрание единогласно постановило: выразить благодарность за понесенные труды председателю и членам комиссии по расследованию дела о постройке Алафузовской больницы .
Затем « председательствующим С. Н. Худековым предложено собранию перейти к рассмотрению доклада той же подготовительной комиссии по делу о постройке городских домов трудолюбия и ночлежных.. В ходе обсуждения было высказано предложение, учитывая, что все обнаруженные недочеты были исправлены за счет производившего работы подрядчика, ограничиться, как и в предыдущем деле, предложением озаботиться неповторением подобного впредь. В то же время Кедрин считал, что необходимо ходатайствовать о производства «следствия о действиях виновных в непорядках», а Худеков предлагал ограничится выражением сожаления по поводу замеченных упущений тем выборным должностным лицам, которые принимали участие в работах по постройке городских домов трудолюбия и ночлежного. На баллотировку было поставлено первое предложение. Но за неполучением законного большинства голосов (за проголосовало 14, а против – 11 гласных) вопрос был оставлен открытым, а ввиду недостаточного числа присутствующих два других предложения не баллотировались вовсе .
В другой день заседания 23 мая 1901 г. гласный С. В. Жданов «обратился к г. городскому Голове с просьбой объяснить, почему сняты с очереди остальные, ранее стоявшие на повестке и не оконченные рассмотрением в заседании 18 мая дела?
Г. городской Голова сообщил, что дела эти отложены за отъездом, как гласного С. Н. Худекова, председательствующего в делах, предусмотренных 120 ст. Гор. пол., так и его заместителя гласного А. И. Кабата.
Гласный С. В. Жданов просил занести в журнал, что одновременное выбытие из Петербурга как председательствующего <...>, так и его заместителя, не желательно, так как от этого происходит остановка в обычном течении городских дел, во избежание которой Дума именно и избрала для председательствования <...> не одного, а двух лиц .
Заседание 10 октября 1901 г. Оба дня этого заседания (10 и 12 октября 1901 г.) С. Н. Худеков председательствовал при рассмотрении доклада ревизионной комиссии по отчету городской Управы и подведомственных ей учреждений за 1899 год.
«По предложению председательствующего С. Н. Худекова собрание постановило: выразить благодарность гг. членам ревизионной комиссии за понесенный ими по производству ревизии труд.
По предложению гласного Е. И. Кедрина, собрание постановило: выразить благодарность гласному С. Н. Худекову за умелое руководительство прениями во время рассмотрения доклада ревизионной комиссии».
После этого по предложению председательствующего возвратились к рассмотрению доклада Управы по делу о постройке городских домов трудолюбия и ночлежного, не получившего разрешения 18 мая.
Заседание 7 ноября 1901 г. Председательствование передано С. Н. Худекову для обсуждения вопроса о назначении разъездных денег председателю и членам комиссии по надзору за освещением столицы .
Многодневное заседание 21 декабря 1901 г. С 4 января 1902 г. рассматривается доклад ревизионной комиссии по ревизии отчета городской Управы по исполнению городской росписи 1900 г.
«Г. председательствующим предложено собранию, по примеру прежних лет, приступить к рассмотрению доклада ревизионной комиссии по пунктам его заключения». Несогласие с таким порядком хода заседания высказал гласный Дурново, предложив не тратить время и принять доклад сведению, поблагодарив членов ревизионной комиссии за понесенный ими труд, «поручить Управе и другим исполнительным органам представить доклады по всем возбужденным комиссией вопросам и перейти к рассмотрению сметы на 1902 год». Возникли дебаты, баллотировать ли этот вопрос, но их «останавливает звонок председательствующего С. Н. Худекова, который обращается к Думе с речью. В последней высказывается мысль, что ревизионный отчет и его рассмотрение – душа городского самоуправления. Население, избравшее гласных, ждет отчета и его обсуждения, так как только из ревизии оно может убедиться в том, насколько посланные населением в Думу лица оправдали доверие. Без ревизионного отчета и его обсуждения – нет у Думы души. Предложение утвердить отчет без рассмотрения и гласного обсуждения равносильно предложению вырвать душу у Думы. Да и с юридической точки зрения невозможно утверждать отчет без рассмотрения, ибо утверждать или принимать к сведению можно только то, что заслушано. А как же можно заслушать дело, когда оно даже не доложено.
Значительное большинство продолжает однако требовать баллотировки <...>. Председательствующий категорически заявляет, что такой баллотировки, как незаконной допустить не может, и что, во всяком случае, принятие к сведению отчета без его рассмотрения – даже не будет удовлетворено: Думу заставят рассмотреть отчет.
Единственно, что еще можно допустить к баллотировке, это вопрос о порядке рассмотрения отчета – по пунктам или по всему отчету в совокупности. Но и здесь опыт прежних лет и логика подсказывает, что следует для порядка и выигрыша времени рассматривать отчет по пунктам, ибо рассмотрение всего отчета в совокупности приведет, в конце концов, к тому же обсуждению по пунктам, но в беспорядке и хаосе».
В результате баллотировки постановили рассматривать отчет в совокупности, и председатель предложил гласным высказываться по докладу в целом . Обсуждение это перешло на следующий день 7 января 1902. «Г. председательствующим С. Н. Худековым обращено внимание собрания на то, что желание высказать свои соображения по всему докладу ревизионной комиссии выражено еще многими гласными. Выслушивание речей всех желающих <...> должно отнять у собрания еще весьма значительное количество времени, и при всем том, в конце концов, все-таки придется баллотировать все замечания и предложения ревизионной комиссии по пунктам, так как, очевидно, не будет оставлено ни одного пункта, по которому за или против мнения ревизионной комиссии не высказывался бы кто-либо из гг. гласных. <...>. Собрание признало правильным и целесообразным предоставить определение дальнейшего порядка ведения прений усмотрению г. председательствующего». «При рассмотрении отчета <...> решено обратить, наконец, внимание на приведение в порядок памятника Екатерины II и фонтана в Александровском саду. <...> По предложению председательствовавшего С. Н. Худекова Управе поручено представить в Думу рисунки украшений будущего фонтана» .
Продолжилось обсуждение 9 января 1902 г., а 14 января 1902 г. «за отъездом из С.-Петербурга гласного С. Н. Худекова, рассмотрение доклада ревизионной комиссии за 1900 г. продолжалось под председательствованием гласного А. И. Кабата. На этом заседании рассмотрение доклада закончили. «Дума <...> по предложению г. Жданова постановила выразить благодарность председательствовавшему при рассмотрении отчета С. Н. Худекову» .
29 марта 1902 г., продолжение заседания 27 марта. Ввиду отсутствия председательствующего по 120 ст. «гласного С. Н. Худекова и ввиду заявления его заместителя гласного А. И. Кабата о том, что он считает неудобным председательствовать при рассмотрении доклада по делу о возведении построек на Новознаменской даче, <...> так как состоит членом комиссии, представившей означенный доклад, собрание постановило: рассмотрение означенного доклада отложить до следующего очередного заседания 24 апреля» .
В первый день заседания 24 апреля 1902 г. С. Н. Худеков председательствовал при обсуждении вопроса о разрешении П. И. Лелянову совмещать должность городского Головы с членством в правлении Общества для морского, речного и сухопутного страхования «Русский Ллойд». Управа в своем докладе от 19 апреля 1902 г. не нашла этому препятствий . По поводу возникших в Думе разногласий «председательствующим разъяснено, что приведенная в докладе справка о разрешении совмещения должностей члена Управы Никитина в 1895 г. не имеет к данному делу применения, так как разрешение это дано ранее издания инструкции, <...> § 15 которой совместительство, безусловно, воспрещено». Но «так как указываемое правило установлено Думой, то от нее же зависит и сделать из этого правила исключение», а «в данном случае не следует упускать из вида того обстоятельства, что четырехлетний срок службы в должности городского Головы П. И. Лелянова окончился, почему Думе едва ли представляется основание регулировать будущую службу П. И. Лелянова и дальнейшие его отношения к городскому общественному управлению».
После обсуждения Дума единогласно проголосовала за совместительство .26 апреля 1902 г. В этот день, продолживший заседание 24 апреля, С. Н. Худеков председательствовал при рассмотрении доклада комиссии по расследованию обстоятельств дела по постройке Алафузовской и Новознаменской больниц и некоторых других зданий на Новознаменской даче.
«По предложению г. председательствующего С. Н. Худекова собрание постановило: выразить благодарность председателю и членам комиссии, избранной 27 октября 1899 г. за понесенный ею труд по подробному разбору дела. <...> По предложению гласного П. П. Дурново собрание постановило: выразить благодарность г. председательствующему за умелое руководство прениями, содействовавшее скорому и всестороннему рассмотрению дела» .
27 сентября 1902 г. (заседание 25 сентября 1902 г.) под председательством Худекова рассмотрен доклад ревизионной комиссии по финансовому отчету Управы за 1901 год. «Семнадцать пунктов отчета обсуждены Думой с необыкновенной быстротой». Худекову выражена благодарность .
22 января 1903 г. (заседание 8 января 1903 г.) Председательствование передано С. Н. Худекову, при этом городской Голова и члены Управы покинули зал заседания. Прочтен доклад городской Управы по вопросу, возбужденному предложением министра внутренних дел «о неправильных действиях городской Управы по сдаче подряда на фураж для II группы конно-железных дорог». После обсуждения вопроса постановили признать, что при торгах Управа и ее представитель Аничков действовали правильно в интересах города .
27 и 29 января 1903 г. (заседание 22 января 1903 г.) С. Н. Худеков председательствовал при рассмотрении доклада ревизионной комиссии по ревизии отчета городской Управы и исполнительных комиссий за 1901 год.
27 января 1903 г. «Во избежание бесцельных и безрезультатных замечаний и предложений по ревизии Дума приняла предложение С. Н. Худекова, чтобы при ревизионном отчете каждого года Управа давала ответы по пунктам, когда, что и как сделано ею по замечаниям Думы относительно ревизии прошлого года.
Без такой вполне необходимой меры ежегодная ревизионная работа Думы может оказаться совершенно напрасной тратой времени, слов и благопожеланий» .
29 января 1903 г. По предложению председательствующего С. Н. Худекова, на все замечания, касающиеся больничной комиссии, решено обратить особое внимание новой ревизионной комиссии, с тем, чтобы она при ревизии выяснила, какие приняты больничной комиссией меры для устранения замеченных недостатков.
Когда доклад ревизионной комиссии был рассмотрен, один из гласных выступил с критикой, предлагая лишить ее традиционной благодарности.
«Кто же, спрашивается, после подобного отношения пожелает работать на пользу города в качестве ревизоров? Произведут члены ревизионной комиссии ревизию спустя рукава, ради исполнения одной лишь формальности, – им говорят: „мало ревизовали!” Начнут ревизовать по-настоящему, серьезно – им спешат делать выговор: „да так, господа, невозможно, вы уж слишком… Разве это порядок?”
И перевернешься – бьют, и недовернешься – бьют.
В большой разносторонней работе каждый может сделать ошибку или увлечься неправильным взглядом в отдельном вопросе, но из этого не следует, чтобы труд на пользу города остался без благодарности. Дума, выслушав речи на эту тему гг. Худекова, Дурново и Оппенгейма <...> единодушными аплодисментами выразила ревизионной комиссии благодарность».
«Гласным П. П. Дурново внесено предложение о выражении признательности председательствующему С. Н. Худекову, который умелым руководством прений значительно способствовал ускорению и облегчению рассмотрения Думой доклада по ревизии». Собрание с предложением согласилось .
31 января 1903 г. (заседание 29 января 1903 г.) обсуждался журнал заседания 22–29 января. «По поводу занесенного в журнал <...> заявления гласного Е. И. Кедрина о неудовлетворительности доклада ревизионной комиссии, заслуживающего, по мнению г. Кедрина, не благодарности а порицания, гласный С. Н. Худеков, как председательствовавший в том заседании городской Думы, в котором было сделано указанное заявление, счел нужным обратиться к гласному Е. И. Кедрину с просьбой, не признает ли он возможным согласится на исключение указанного его заявления из журнала.
На такое к нему обращение гласный Е. И. Кедрин ответил, что не только не может согласиться на исключение его заявления из журнала, но и считает себя обязанным подать по этому предмету особое мнение, которое и представит для приобщения к журналу» .
И, наконец, 29 октября 1903 г. (заседание 15 октября 1903 г.) «под председательством С. Н. Худекова почти без прений рассмотрена Думой ревизия финансового отчета Управы за 1902 год» .
В 1866 г. для петербургских мировых судей был установлен оклад размером в 2.200 р. в год, и с тех пор он не изменялся. Разумеется, в 1898 г. он уже не соответствовал ни массе труда, выпадавшей на их долю, ни условиям столичной жизни. Как заявлял гласный М. М. Стасюлевич, почетный мировой судья: «в мировые судьи при таком жаловании баллотируются молодые люди, не успевшие найти себе места. Временно они „идут в судьи”, а потом уходят, когда освободится обещанная вакансия на другой службе». Управой было предложено, во-первых, увеличить оклад с 2.200 р. до 2.700 р., а также назначить прибавку к содержанию в 500 р. по истечении первого же трехлетия службы, но с ограничением числа прибавок тремя. Это гласные и обсуждали 4 декабря 1898 г. (заседание 2 декабря 1898 г.).
Как это бывает, разговор ушел в сторону. Сравнили мировых судей с членами окружного суда и перешли к обсуждению должности этих последних.
«Гласный С. Н. Худеков напомнил собранию, что речь идет о мировых судьях, а вовсе не о членах окружных судов:
– Единственное сравнение, которое возможно для определения размера содержания, это сравнение труда мировых судей – прежнего и нынешнего. Судьи получают по 2.200 рублей уже около 30 лет. Между тем, 30 лет тому назад в год разбиралось у каждого судьи по 1.200 дел, а теперь число разбираемых дел доходит до 4.000 в год. Из этого явствует, что труд судей оплачен недостаточно хорошо. Пять дней в неделе мировые судьи заняты в камере от 9 г. утра до 6 ч. вечера, но, кроме того, у них остается масса работы по рассылке повесток, ознакомлению с делами и проч. Эту работу им приходится исполнять дома».
Большинство в 26 голосов против 10 проголосовали за увеличение оклада до 2.700 р.
Другая часть предложения Управы – производить прибавку в 500 р. по истечении 1-го года, но не более трех до достижения жалования в 4.200 р., – была утверждена Думой 9 декабря 1898 г. в заседании 9 –14 декабря 1898 г.
Найдя изъяны в этом решении, С. Н. Худеков 11 декабря 1898 г. «вошел к г. городскому Голове с заявлением следующего содержания:
«Прошу ваше превосходительство довести до сведения ближайшего очередного заседания Думы о нижеследующем: <...> Приговорами Думы 4 и 9 декабря 1848 г. первоначальный оклад содержания новых мировых судей, имеющих быть избранными на трехлетие 1899–1902 гг. определен в 2.700 р., с выдачей им установленных по 500 р. прибавок уже не за 4 непрерывно прослуженных трехлетия», как это было прежде, «но лишь за три. <...> Эти <...> постановления, при несомненно полезном их значении в смысле привлечения на службу городу С.-Петербургу сведущих практиков-юристов, тем не менее, оставляют ряд открытых вопросов, требующих немедленного разрешения. <...> Так, определяя оклад первоначального содержания для будущих, еще не известных избирателям судей в 2.700 р., постановления эти оставляют в то же время судьям, ныне служащим, первоначальный оклад содержания лишь в 2.200 р., т. е. ставят в отношении первоначального оклада будущих кандидатов в привилегированное положение, сравнительно с судьями, уже послужившими городу».
Иллюстрируя свою мысль, автор заявления привел примеры возникающих «очень трудно устранимых противоречий», например: «Добавочный мировой судья М. И. Янковский, вступивший в эту должность 19 декабря 1897 г., в случае дальнейшего избрания в ноябре 1899 г. будет получать оклад содержания в 2.200 р. до 19 декабря 1900 г., тогда как впервые избранные в ноябре 1899 г. судьи будут целый год получать на 500 р. более их старослужащего товарища». И другие подобные случаи .
Управа согласилась с доводами С. Н. Худекова и стала готовить по этому вопросу доклад.
При обсуждении сметы на 1900 г. 29 января 1899 г. (заседание 16 декабря 1898 г) Х. Х. Крюгер обратил внимание на необходимость, в соответствии с постановлением Думы 4–9 декабря 1898 г., дополнить сумму содержания мировых судей величиной добавочного вознаграждения. Председательствующий товарищ городского Головы С. А. Тарасов на это сообщил, что этот вопрос будет рассмотрен «по докладу городской Управы, вносимому вследствие поступившего по этому же предмету предложения гласного С. Н. Худекова и представления столичного мирового съезда» .
В Думу доклад был представлен и утвержден 11 октября 1899 г. (заседание 6 октября 1899 г.):
«Разделяя приведенные в заявлении гласного С. Н. Худекова соображения, собрание постановило: распространить на всех участковых и добавочных мировых судей, не выслуживших 4-х трехлетий, постановление городской Думы 4 и 9 декабря 1898 г. для исчисления получаемого ими содержания, приняв в расчет первоначальный оклад содержания по 2.700 р. и исчисление этого содержания начать с предстоящих новых выборов на должность мировых судей» .
В этом же заседании 11 октября 1899 г. обсуждался и другой вопрос. В связи с быстрым ростом населения Петербурга значительно выросли нагрузки на мировых судей. Каждый из них был обременен непомерным количеством дел. Чтобы изменить ситуацию, предложено было увеличить число мировых судей. В собрании заговорили о необходимости передать разработку вопроса в особую комиссию. «Однако, по предложению С. Н. Худекова, Дума нашла возможным обойтись без комиссии, которая не могла сказать ничего нового: достаточно красноречиво и громко лучше всякой комиссии говорят цифры дел. Дума решила увеличить число мировых судей на 7 человек и, кроме того, дать еще одного добавочного мирового судью» .
А в декабре 1899 г. предстояло произвести очередные выборы в почетные, участковые и добавочные мировые судьи на двенадцатое трехлетие 1899–1902 г. В список лиц, подлежащих баллотировке, значатся:
В почетные мировые судьи:Имущественный ценз: Дом отца в СПб., по Владимирской ул., с оценкой в 113.418 р.» .
Избрание мировых судей происходило 1 декабря 1899 г. (заседание 1 декабря 1899 г.). С. Н. Худеков по произведенной баллотировке (+79, –40) был избран в почетные мировые судьи. Утверждение «отставного майора Сергея Худекова» в эту должность было подтверждено правительственным распоряжением от 30 марта 1900 г. По невыясненной причине А. С. Худеков в этот раз отказался баллотироваться в участковые мировые судьи .
22 февраля 1900 г. вышел Указ Е. И. В. Самодержца Всероссийского: «В связи со значительным увеличением числа дел, увеличить число мировых участков в Санкт-Петербурге, с 35 до 42 и добавочных мировых судей на одного» . Вследствие вновь открывшихся вакансий были проведены дополнительные выборы. Среди «лиц, заявивших желание баллотироваться и имеющих право на это» вновь – А. С. Худеков . Всего в списке 33 кандидата.
24 мая 1900 г. (заседание 24 мая 1900 г.) состоялась баллотировка кандидатов на вновь открывшиеся вакансии участковых и добавочных мировых судей на 1899–1902 гг. В результате в списке избранных пятый по набранным голосам (за 69, против 43) – А. С. Худеков. .
Однако утвержден он был не сразу. В Высочайшем указе от 22 сентября 1900 г. по поводу избранных в Думе лиц говорится: «Правительствующий Сенат находит, что значащиеся в списке лица, кроме Алексея Худекова и <еще две фамилии> удовлетворяют требованиям <...>, для занятия должности мирового судьи установленным, а потому и подлежат утверждению в должности, на которые избраны, что же касается поименованных выше лиц, то они могут быть утверждены не ранее получения <...> точных сведений <...> о состоявшемся увольнении Худекова <...> из звания помощника присяжного поверенного <...>. Вследствие сего Правительствующий Сенат определяет <...> поручить с.-петербургскому городскому Голове доставить означенные выше сведения относительно Алексея Худекова…» . И только после того, как петербургский городской Голова предоставил «удостоверение Совета присяжных поверенных при С. Петербургской судебной палате от 3 августа 1900 г. за № 3418 об отчислении Худекова из списка помощников присяжных поверенных», Высочайшим указом Е. И. В. Самодержца Всероссийского от 20 декабря 1900 г. «Правительствующий Сенат определил утвердить Алексея Худекова участковым мировым судьей»
Единственная информация, которую можно почерпнуть в «Известиях Думы» содержится в отчетах С.-Петербургского столичного мирового съезда за разные годы. В просмотренных томах встречены два таких отчета: за 1900 и 1901 гг.
Так, в отчете за 1900 г. С. Н. Худеков упоминается только в списках почетных мировых судей . Об участковых мировых судьях информации несколько больше.
А. С. Худеков был определен участковым мировым судьей 27 мирового участка, который охватывал 1 и 2 участок Петербургской части.Камера 27 участка располагалась в доходном доме д. № 17–73 на углу Бармалеевой ул. и Малого пр. (согласно постановлениям городской Думы, камеры мировых судей помещались в квартирах, нанятых Управой).
Очередным мировым судьей 27 участка, т. е. тем, с кем А. С. Худеков должен был чередоваться в период летних отпусков, был судья 22 участка, В. И. Иванов.
Судебный пристав 27 участка: Ф. Б. Фурс.
Из справочника «Весь Петербург» можно узнать, что, вступив в должность мирового судьи, А. С. Худеков снял квартиру неподалеку, на Бармалеева, 25. Ранее он, помощник присяжного поверенного и присяжный стряпчий, – жил в доме отца на Стремянной, 10 .
В отчете сообщается, что каждый участковый судья, кроме жалования и надбавки, утвержденных Думой, получал из городской Управы в безотчетное распоряжение на ремонт обстановки камеры и канцелярские материалы 600 р. в год.
Канцелярии мировых судей состояли не менее как из трех лиц. При камере каждого участка находились два сторожа, они же рассыльные. В расходовании сумм на содержание канцелярий участковые мировые судьи ежемесячно представляли Съезду мировых судей отчетные ведомости.
Нормой жалования письмоводителей считалась сумма 900 р., писцов – 600 р. в год каждому. Мировым судьям всецело было предоставлено право, по своему усмотрению, в пределах 2.580 р. распределять годовое жалование каждому служащему .
Мировой съезд располагался в городском доме по Мещанской (ныне Гражданской) ул., 26. Председатель съезда – почетный мировой судья И. П. Путилов. Судебные заседания проводились шесть дней в неделю. В 1900 г. по средам уголовные дела рассматривались следующим составом:: Н. Н. Медведев (председатель), А. А. Зост, Б. Э. Кетриц, А. С. Худеков .На 1901 г. был утвержден иной порядок работы, согласно которому по понедельникам гражданские дела рассматривали: А. П. Петров (председатель), Е. Е. Колесников, А. А. Пахолков, А. С. Худеков .
Из «Отчета по содержанию мировых судей и их канцелярий» следует, что:
А. С. Худекову: выплачено 1320 р. 50 к. (первое трехлетие). На содержание канцелярии, ремонт, на канцелярские принадлежности и другие расходы по канцелярии – 1834 р. Ему же на содержание канцелярии 22 участка за июнь и июль месяцы – 424. Всего: 3578 р. 50 к.
«Суммы, причитающиеся на жалование мировым судьям»: Худекову Алексею Сергеевичу: выслуга трехлетия исчисляется с 22 мая 1892 г., выплата причитается за 1-е трехлетие, сумма: 1627 р. 50 к.
В отчете за 1901 г. новой по отношению к предыдущему отчету является следующая информация.
27 участок остался в тех же границах. Но так как камера 27 участка располагалась на значительном расстоянии от камеры очередного судьи 22 участка (на Забалканском, ныне Московском пр., 80), то с 1 октября 1901 г. установили иное чередование: 27 участка с 10 м (камера на Надеждинской, ныне ул. Маяковского, 37), судья 10 участка – Н. М. Давыдов. .
Из отчета можно узнать порядок работы мирового судьи:
«Один день в неделю мировой судья участвовал в распорядительных заседаниях Мирового съезда; один день в судебных его заседаниях <...> остальные 4 дня каждый из участковых мировых судей присутствовал в камере своего участка, где разбирал дела, принимая прошения, словесные просьбы, жалобы, судебные сборы, выдавал справки, копии, исполнительные листы и проч.
Присутствие мировых судей открывалось не позже 11 час. утра и закрывалось по окончании разбора всех назначенных дел и не ранее 2 час. пополудни. На входной двери камеры мировых судей было выставлено объявление о днях и часах присутствия, а в залах камер, в отделении для публики, очередной список дел, назначенных к разбору. В случаях, указанных в ст. 43 учр. суд. уст. мировые судьи по отправлении лежащих на них обязанностей, заменялись очередными, или добавочными мировыми судьями, причем соблюдалось правило, что очередные мировые судьи не могли находиться в отпуске повременно. При отправлении мировыми судьями обязанностей по двум участкам, они принимали просьбы, жалобы и заявления, а равно и судебные сборы по обоим участкам в камере того из них, где присутствовали, и о днях присутствия выставлялись объявления на входных дверях камер обоих участков» .
В числе отмененных Мировым съездом решений было 35 решений мирового судьи 27 участка (разброс от 72 до 7) .
Содержание А. С. Худекову за 1-е трехлетие: 2563 р., на канцелярию, ремонт, канц. принадлежности и пр. – 3144 р. 76 к., всего 5969 р. 76 к. (Трехлетие исчисляется с 1 июня 1901 г.)
Сведения о болезнях и отпусках: А. С. Худеков, отпуск – 1 мес. 6 дней, по болезни – 9 дней .
См. таблицу Движение уголовных дел у мировых судей. [85]
Еще одно выступление в Думе С. Н. Худекова связано с темой мирового судейства.И в завершение темы.
В «Петербургской газете» за 1899 г. встретилось несколько заметок, непосредственно относящихся к А. С. Худекову.
В номере, вышедшем во вторник 19 сентября – заметка «Судебные вести»: «В недалеком будущем в окружном суде предстоит целый ряд интересных и громких процессов. <...> В декабре же будет слушаться дело о растрате около 200.000 р. в Лионском кредите. Защитниками обвиняемых являются прис. повер. Адамов и пом. прис. повер. А. С. Худеков» . Но здесь либо автор неудачно сформулировал, либо что-то перепутал. Этот громкий процесс проходил в конце января 1900 г. Первыми в списке защитников, принявших в нем участие, стоят фамилии Карабчевского и Андреевского, Фамилии А. С. Худекова там нет. Да и речь идет о другой сумме, а именно о 90.000 р. А вот в другом деле, репортажи о котором публиковались в нескольких номерах, он действительно участвовал. Речь шла о предполагаемом расхищении наследства в 200.000 рублей, в котором А. С. Худеков выступал защитником одного из обвиняемых, шведского подданного Петра Бекстрема «Оба защитника подсудимых, прис. повер. Адамов и пом. прис. повер. Худеков сказали в оправдание своих клиентов задушевные горячие речи». «После продолжительного заседания присяжных заседателей обоим подсудимым вынесли оправдательный вердикт, встреченный публикой, несмотря на поздний час наполнявшей зал заседания, очень сочувственно».
Некоторое время спустя после утверждения А. С. Худекова в должность мирового судьи стали обращать на себя внимание заметки в газете, которые так или иначе связаны с мировым судейством. Под ними стоит подпись: Юрист. Характер материала наводит на мысль, что под этим псевдонимом публиковался А. С. Худеков.
Например, в № 296 за 1903 г.: «Праздник мировой юстиции» (подпись Юрист) – о праздновании 10-летней деятельности ряда мировых судей.
«Вчера, 27 октября, исполнилось десятилетие выборной службы столичных мировых судей: П. А. Керина, Е. Е. Колесникова, С. Н. Никифорова, Н. А. Окунева и В. В. Тыркова.
При современном положении мировой юстиции в Петербурге, когда в производстве у мировых судей ежегодно бывает до 200.000 дел, а, следовательно, на каждого мирового судью приходится их до пяти тысяч, при прогрессивном развитии кляузничества среди населения, при нервной и непосильной работе – пробыть мировым судьей в течение десяти лет заслуга немалая перед населением, почтившим судью своим избранием <...>
У города каждое трехлетие есть право сменить нерадивого и неправедного судью, и если в составе петербургского мирового института есть много судей, пробывших в этой трудной и ответственной должности целые десятилетия, то качество их работы и польза, приносимая ими населению, этим сама собой красноречиво определяется.
Заметим, что все старейшие судьи, как и завтрашние юбиляры, проводят все время своего служения почти бессменно в одних и тех же мировых участках, знают обывателей, их нужды, их характер, что является огромным подспорьем для правильного отправления местного правосудия.
И действительно, мировая юстиция в Петербурге стоит на высоте своего признания. Стóит лишь указать, что ежегодно 4.000 гражданских и уголовных дел оканчивается миром.
Процент огромный, если принять во внимание, что почва для мирного соглашения имеется в весьма небольшом количестве дел, производящихся у мировых судей.
Нечего поэтому удивляться, что петербуржцы дорожат выборным началом своей мировой юстиции, и ее представители – мировые судьи пользуются и в обществе, и среди населения большим и вполне заслуженным престижем.Мы идем даже далее и ни на минуту не сомневаемся, что всё население Петербурга присоединяется к пожеланиям товарищей судей-юбиляров о продолжении их полезной службы мировому правосудию».
В том же номере (без подписи): «Изо дня в день. Обед судей» – об обеде в ресторане Кюба, где «в тесной товарищеской семье» чествовали мировых судей, отмечающих 10-летие служебной деятельности. А. С. Худеков упомянут среди произносивших речи .
Или еще одна заметка: «Сенсационный слух» (Подпись Юрист)
Сообщив о «толках среди представителей мировой юстиции, проникших в общество, о том, что председатель столичного съезда, член консультации, при министерстве юстиции учрежденной, И. П. Путилов внес <...> проект об уничтожении выборного начала столичной мировой юстиции», автор продолжает:
«Сообщается даже, что будто бы некоторые молодые мировые судьи Петербурга сочувствуют этому проекту, как упрочившему их служебное положение, колеблемое, якобы, в настоящее время случайностью выборов.
Но этому мы окончательно не верим! <...>Мы не раз на этих самых страницах отмечали непосильный труд петербургских мировых судей, <...> их безупречную трудную службу городу <...>
У города каждое трехлетие есть право сменить нерадивого и неправедного мирового судью, и если в составе петербургского мирового института есть много судей, пробывших в этой должности целые десятилетия, то этим само собой красноречиво определяется и качество их работы, и польза, приносимая населению.
Это одна сторона вопроса!
Другая сторона состоит в том, что этот контроль самого населения в лице ее представителей <...> служит для мировых судей лучшим стимулом для населения на деле оправдать оказанное им со стороны общества доверие <...>
Если уничтожение выборного начала мировой юстиции в губерниях вызвано отсутствием людей, имеющих требуемый законом имущественный ценз, и пожелавших посвятить себя трудной, кропотливой и ответственной работе мировых судей, то относительно Петербурга этого сказать нельзя – этой деятельностью, в виду окружающего ее общественного ореола, созданного самими мировыми судьями, посвящают и готовы посвятить свои силы лучшие люди.
Это доказывают каждые дополнительные выборы – списки кандидатов в столичные мировые судьи блещут именами достойных, энергичных и вполне обеспеченных людей <...>
За что поднимает на него свою руку И. П. Путилов, с честью прослуживший ему почти три десятилетия? <...>
Положительно, хочется не верить этому!
Быть может, и есть такой проект, но он несправедливо приписан И. П. Путилову» .
Несколько должностей С. Н. Худекова были непосредственно связаны с жизнью С. Петербургского земства.
Прежде всего, кандидатская комиссия докладом от 25 апреля 1898 года предложила его «для избрания одного члена от города в губернское по земским и городским делам присутствие» . Выборы в эту должность состоялись 29 апреля 1898 г. (заседание 29 апреля 1898 г.) и тогда С. Н. Худеков был избран большинством в 122 голоса против 12 .
В заседании 14 октября 1898 г. происходило избрание членов в комиссию об отношениях г. С.-Петербурга к губернскому земству по участию столицы в губернских земских расходах. Несколько человек из тех, кого выдвинула кандидатская комиссия, от баллотировки отказались, и собрание предложило новых, в том числе – С. Н. Худекова. В результате он оказался выбранным в эту комиссию (86 голосов за, 31 против) ..
11 ноября 1898 г. происходило избрание на три года 18-ти гласных от С.-Петербурга в С.-Петербургское губернское земское собрание. Предложенный кандидатской комиссией С. Н. Худеков был избран (+89, –28) в эту должность вторым в списке после М. М. Стасюлевича (+93, –24) . Через три года председатель С. Петербургской губернской земской управы отношением от 1 ноября 1901 г. напомнил о созыве 30 ноября очередного губернского земского собрания и о том, что, избранные Думой лица утратили за истекший срок свои полномочия . Новое избрание 18-ти гласных от Санкт-Петербурга в С.-Петербургское губернское земское собрание проходило 7 ноября 1901 г. С. Н. Худеков был вновь избран в эту должность (за 38, против 18 голосов) .
Информации о работе губернского земского собрания в «Известиях С.-Петербургской городской Думы» нет. Изредка заметки общего характера встречаются в «Петербургской газете». Например, в номере за 1900 г. встретилась такая: «С понедельника, 24 января, начались очередные заседания гласных Петербургского губернского земства в зале Дворянского собрания . <...> «В виду занятия в Петербургской Думе 26 января, собрание, по предложению С. Н. Худекова, постановило не назначать в этот день земского заседания» .
Но, возможно, именно знание Худековым жизни земства определило его участие в решении вопросов, о которых идет речь далее.Несколько дней заседания 16 декабря 1898 г. занимались вопросом отношений города С.-Петербурга с С.-Петербургским земством. Суть его в интерпретации «Петербургской газеты» такова:
«Земство представило проект обязательного постановления по содержанию дворов для продажи молочного и племенного скота, случных пунктов и предназначенных для общественного пользования пастбищ». До сих пор земство было парализовано отсутствием в Петербурге такого обязательного постановления. С одной стороны, земство вправе издавать постановления, обязательные и для Петербурга, с другой стороны, и Петербург имеет права издавать аналогичные постановления, и вообще «лучше сумеет распорядиться сам собою, чем земство»; «… какой же расчет Петербургу платить земству для земских служащих в городе громадную сумму, когда Петербург, издав собственное постановление, будет тратить свои деньги на свою организацию со своими служащими, а не чужими?» .
21 декабря 1898 г. (заседания 16 декабря 1898 г.) был заслушан доклад Управы. «Во время происходивших по настоящему делу прений, гласным С. Н. Худековым обращено было внимание собрания на необходимость более правильной организации ветеринарно-санитарного надзора в столице, в смысле обеспечения большей независимости С. Петербургского городского общественного управления от Петербургского земства, но предварительно окончательного разрешения вопроса о возбуждении соответственного ходатайства целесообразно было бы потребовать по данному вопросу заключения от образованной Думой подготовительной комиссии для разработки вопросов об отношении города С.-Петербурга к С.-Петербургскому губернскому земству».
Поддержав предложение С. Н. Худекова, гласные предложили «поторопиться дачею своего заключения» и заслушать его «в конце настоящего собрания Думы» для того, чтобы дать ответ губернскому земству «до окончания нынешней сессии губернского земского собрания» .
4 января 1899 г. рассматривались доклад санитарной комиссии и заключение подготовительной комиссии, созданной по предложению Худекова. По предложению этой комиссии собрание постановило: 1) сообщить губернскому собранию, что С.-Петербургская Дума, приняв к соображению текст земского постановления, намерена издать собственное обязательное постановление, 2) поручить санитарной комиссии это постановление разработать и с заключением Управы представить к 1 марта текущего года .
Как впоследствии было сообщено в докладе подготовительной комиссии от 4 ноября 1900 г., санитарная комиссия не исполнила поручение разработать проект обязательного постановления. Со своей стороны, подготовительная комиссия подчеркнула, что по ее мнению, в пределах столицы как сам ветеринарно-санитарный надзор, так и регламентация надзора и порядок открытия торговых дворов должны принадлежать городскому общественному управлению, а не земству.
«Фактическое осуществление этих положений не вызывает надобности в возбуждении каких-либо ходатайств в законодательном порядке, а может быть с успехом достигаемо путем соглашений и взаимодействий городского общественного управления с губернским земством, которое <...> доселе всегда старалось идти навстречу начинаниям города во всякой области, соприкасающейся с интересами губернии».«В 1880 г. мнением Государственного Совета (12 мая 1880 г.) возбужден был вопрос о том, не представляется ли полезным и возможным и на каких именно основаниях включить в городскую черту те части подчиненной С.-Петербургской городской полиции и непосредственно прилегающей к С.-Петербургу уездной территории, которые имеют городской характер». Речь шла об Охте, а также Шлиссельбургском, Петергофскогом, Лесном и Полюстровском пригородных участках. Охта , как более значимый для города район, была выделена особо. Окончательное решение о ней было вынесено в 1884 г. Воплотить его следовало сразу «по устройству моста через Неву». Когда вопрос о мосте был в принципе решен, городскому управлению поступило предложение представить основания, «на которых должно последовать <...> присоединением Охтинского пригорода к. С.-Петербургу в хозяйственном отношении». Министерство внутренних дел со своей стороны также рассмотрело этот вопрос и представило свои соображения, которым надлежало дать оценку.
6 февраля 1902 г. столичный градоначальник обратил внимание Управы на то, что «несмотря на столь отдаленное время возбуждения» вопросов, «таковые до сих пор не получили надлежащего разрешения» . Между тем, Охта была в поле зрения Думы. В заседании 11 апреля 1901 г., также по предложению Министерства внутренних дел, обсуждался вопрос преобразования Охты в самостоятельный город. Тогда Никитин, Худеков Оппенгейм и др. высказались против. Этот акт был ими признан «противоречащим смыслу Высочайше утвержденного 5 июня 1884 года мнения Государственного Совета и наносящим существенный ущерб интересам города, потратившего на благоустройство Охтинского пригорода значительные суммы и могущего лишится возможности вернуть накопившийся на Охте долг». По их мнению, теперь, когда решение о строительстве моста было принято и заем на это сделан, рассуждать об учреждении самостоятельного города Охты бессмысленно .
В заседании 19 сентября 1901 г. происходило выдвижение и выборы членов подготовительной комиссии для разработки вопроса о присоединении к столице пригородных участков. Избрали 7 человек, среди них – С. Н. Худеков , ставший председателем этой комиссии.
Доклад о присоединении Охтинского пригорода был готов 4 мая.
В докладе, после короткой преамбулы, представлена справка о прошлом Охты и истории ее отношений с городом, в которой кроется причина внимания города к этому району.
«Возникновение охтинских поселений относится к 1721–23 годам, когда по повелению Петра Великого были вызваны из разных губерний плотники для постройки порта и Балтийского флота на условиях постоянного поселения на Охте, в количестве до 400 семейств, снабжены избами, наделены выгодной землей и подчинены ведомству Адмиралтейства. На обязанности этих поселений было выставлять на верфь до 150 человек рабочих. В 1828 г. жители Охты в полицейском отношении были подчинены спб. обер-полицмейстеру». Впоследствии «убедившись в большой выгоде производства работ на верфи вольными рабочими», правительство выработало закон 24 марта 1858 г., «по которому из поселенцев образовался особый пригород столицы, с самостоятельным <...> управлением из собрания выборных и управой, с освобождением их от общественных работ и с оставлением за ними всех земель, причем усадебная земля была дарована в собственность каждому обывателю по принадлежности, а выгонные – всему обществу. Ведая свои нужды сословные, а отчасти и хозяйственные, пригород в некоторых отношениях был подчинен столице, имея с ней общие учреждения». С учреждением в 1870 г. в Петербурге градоначальства «пригород был отнесен к ведомству последнего».
Далее в докладе всесторонне представлены «основания, на которых последует присоединение Охтинского пригорода к гор. С.-Петербургу, с приведением точных сведений о составе и происхождении принадлежащих Охтинскому обществу недвижимых имуществ и капиталов, их назначении, способах пользования оными, сборах на общественные надобности, поступающих с пригородных жителей, и о размерах налогов, которым они будут подлежать по присоединении названного пригорода к столице, а также о том, насколько должны увеличится, вследствие осуществления сей меры, сборы, взимаемые за право содержания на Охте торговых и промышленных заведений».
Подводя итог исследованию, комиссия обратила внимание на то, что «городское управление, в ущерб своим интересам, в течение длинного периода было невольным плательщиком половины ежегодных текущих расходов на пригород, вследствие чего образовался долг. <...> Благодаря этому, Охтинский пригород окреп, и охтинское общество имело возможность привести его в более или менее благоустроенное состояние, возвести некоторые постройки и т. д.» А с возведением моста «Охтинский пригород сольется со столицей», произойдет «быстрый рост пригорода, что вызовет новые расходы на его благоустройство, расходы, которые никогда не будут соответствовать поступлению доходов».
Мнение комиссии таково: «Несомненно, что переходящие в ведение города охтинские земли могут со временем, возрастая в цене, возмещать отчасти городские затраты, но это вопрос будущего; в настоящее же время, как видно из приведенных расчетов, прямой денежной выгоды для городской кассы от присоединения пригорода не представляется». Но решение о присоединении Охты вынесено. Поэтому, «принимая во внимание, что разбираемый здесь вопрос был уже на рассмотрении Министерства внутренних дел», представившего по нему свои соображения, «подготовительная комиссия полагает представить последнему, с изложением вышеупомянутых соображений, что по вопросу об основании присоединения Охтинского пригорода к столице, спб. городское управление признает необходимым оставить три пункта оснований, выработанных Министерством и изложенных в предложении его спб. градоначальнику от 25 июля 1898 г. <...> без допущений каких-либо привилегий для учреждений и отдельных лиц Охтинского пригорода» .
Доклад был заслушан и утвержден 22 мая 1902 г. (заседание 15 мая 1902 г.). Кроме того, было удовлетворено ходатайство комиссии об ассигновании кредита в сумме 300 руб. на канцелярские расходы .
Следующим стоял вопрос о присоединении 4 пригородов: Лесного, Полюстровского, Петергофского и Шлиссельбургского. Об одном из обсуждений извещает «Петербургская газета» от 26 апреля 1903 г.: «Вчера комиссия <...> заседала совместно с представителями уездного земства. <...> Почти все члены комиссии высказались против присоединения к Петербургу названных пригородов, так как они могут лечь известным бременем на городской бюджет». , 20 мая 1903 г. газета сообщила о заключительном заседании: «Весьма серьезный и сложный вопрос о присоединении» четырех пригородов «обстоятельно разработан в настоящее время особой избранной Думой комиссией под председательством С. Н. Худекова.
Вчера состоялось заключительное заседание этой комиссии» .
Доклад комиссии был готов 19 мая 1903 г.
«Вопрос о присоединении пригородов к столице возник впервые в 1880 г. вскоре после отделения их в полицейском отношении от уездного земства, по инициативе Государственного Совета, полагавшего, что от такого выделения пригородов могут возникнуть затруднения в управлении или хозяйственном и административном отношении. Постановлением Государственного Совета вопрос, однако, не был предрешен, а всё дело по присоединению было предоставлено для разработки Министерству внутренних дел с истребованием заключения, между прочим, от С.-Петербургского общественного управления.
Рассмотрев в 1885 г. <...> вопрос, городская Управа <...> остановилась, прежде всего, на том соображении, что в случае присоединения к столице пригородных местностей, их нельзя оставлять на том уровне благоустройства, на котором они находятся, и <...> нашла осуществление рассмотренного ею предложения крайне невыгодным для интересов гор. С.-Петербурга».
В конце 1900 г. петербургский градоначальник внес в городскую Управу предложение повторно обсудить вопрос в Думе.
«В предложении <...> указывались <...> следующие основания. <...> Весь присоединенный в 1880 г. к Петербургу в полицейском отношении район разделяется на четыре участка: Шлиссельбургский, Петергофский, Полюстровский и Лесной. Первые два из них и числом зданий, и количеством жителей, и торгово-промышленной деятельностью превышают многие губернские города, недалеко отстали, по условиям благоустройства, от типа большого города. Полюстровский участок, хотя и уступает несколько, ввиду значительности занимаемого им пространства, двум упомянутым участкам по прогрессивному развитию в нем заводско-фабричной промышленности, не оставляет сомнения в том, что в недалеком будущем он станет в тождественные условия с двумя первыми участками. Присоединение же <...> в полицейском отношении Лесного участка имело преимущественно в виду обеспечение личной и имущественной безопасности той части городского населения, которое избрало этот район местожительства на летний период, <...> в остальное время года местности эти оставались незаселенными; <...> ежегодно же прогрессирующий затем рост столичного населения и увеличивающаяся вместе с ним дороговизна квартир в городе способствовали постепенному заселению местности этого участка».
После подробного развернутого анализа состояния пригородных районов, комиссия сделала следующее заключение:
«Признавая крайне вескими соображения, изложенные в предложении градоначальника относительно пользы присоединения пригородов в одно общее в хозяйственном отношении управление со столичной Думой, комиссия, тем не менее, должна была взглянуть на разрешение настоящего вопроса исключительно с точки зрения интересов городской казны.
Смета городских доходов и расходов ежегодно балансируется Думой с немалым затруднением, причем удовлетворяются только самые насущные надобности, вследствие этого на нужды городских окраин не представляется возможным уделять того внимания, которого они <...> по справедливости заслуживают <...> На окраинах, в черте города, имеются пустыри, в смысле благоустройства давно ожидающие своей очереди. В виду этого, комиссия полагает, что на обязанности города прежде всего должна быть забота о приведении в порядок той его обездоленной части, которая на то имеет законное право, и только по исполнении этих обязанностей городом можно будет производить не возмещаемые доходами расходы на не принадлежащие к нему пригороды».
Таким образом, комиссия пришла к выводу об обременительности для города присоединения пригородов .
В сопутствующем докладе комиссия ходатайствовала «Об ассигновании кредита на расходы по канцелярии»:
«Подготовительная комиссия, занимаясь в течение истекшей думской сессии вопросом о присоединении к столице пригородов <...> должна была для собирания и группирования материалов образовать канцелярию, а для составления карт пригородов обращаться к чертежникам, на что потребовались расходы в размере 500 рублей, каковые подготовительная комиссия имеет честь просить городскую Думу ассигновать из кредита, предназначенного по смете на содержание подготовительных комиссий .
Доклад комиссии обсуждался 28 мая 1903 г. (заседание 21 мая 1903 г.) и частью гласных был подвергнут критике. Так, гласный Кабат, «находя доклад неполным, считал, что подготовительная комиссия не рассмотрела вариант расчленения пригородов с целью присоединения к городу не всей территории, а лишь отдельных местностей». Дума постановила: «в виду особой важности и сложности возникших в этом деле вопросов», предложить Управе дать заключение по докладу подготовительной комиссии.
Управа представила доклад к 27 июля 1903 г. Она подтвердила, выводы комиссии о том, что «нужды пригородов обширны, средства же, собираемые с их обывателей, сравнительно незначительны. При этом большинство нужд неотложно, что уже сознано самим земством». Предложение же Кабата отвергнуто как создающее дополнительные сложности вроде возникающей при этом чересполосицы, «что не отвечает конечной задаче полного административного слияния с городом всей территории, объединенной сейчас полицейским надзором». Приводились и такие доводы, как, например: «обращение многих десятков тысяч крестьян-собственников <...> в городских обывателей в связи с обязательным в таком случае изъятием из их владений принадлежащей им земли в собственность города будет сопряжено с почти неразрешимыми затруднениями». Итак, Управа присоединилась к заключению комиссии .
Этот доклад рассматривался 8 октября 1903 г. (заседание 24 сентября 1903 г.).
В собрании нашли, что «ввиду близкого окончания срока полномочий городской Думы» она не вправе «брать на себя решение важных и сложных возникающих в настоящем деле вопросов», поэтому «правильнее и целесообразнее было бы отложить рассмотрение настоящего дела впредь до организации Думы в новом ее составе» .
Решение о строительстве постоянного Троицкого моста было принято в 1891 г. (см.: предыдущий отчет, гл. 3.20). Был объявлен международный конкурс, который выиграла французская компания «Батиньоль». Торжественная закладка моста 12 августа 1897 г. совпала с визитом президента Франции Феликса Фора. Открытие моста планировалось на 1902 г.
Для наблюдения за ходом работ была образована «городская исполнительная комиссия по постройке постоянного Троицкого моста». В 1898 г. весь город оказался свидетелем конфликта, возникшего между председателем комиссии и несколькими его членами.
В заседании Думы 28 октября 1898 г. собранию были представлены заявления членов комиссии гласных Н. В. Клименко, А. Г. Редько, и Ф. Б. Нагеля о положении дела по постройке Троицкого моста. Они выразили несогласие с опубликованным ранее докладом председателя троицкой комиссии А. И. Глуховского. «Доклад этот в общем производит впечатление, что всё обстоит благополучно». Заявители же видели все иначе. «Общее положение дел по постройке Троицкого моста мы находим ненормальным и вредным для интересов города. Для иллюстрации можно указать на следующие факты навыдержку: 1) Заведенная для замечаний членов комиссии особая книга <...> была спрятана или уничтожена; 2) замечания по журналам заседаний комиссии не допускались после прочтения их; 3) суждения членов гласных или совсем в журнал не помещались, или записывались неполно, так что теряли свой первоначальный смысл; 4) заявления представителей общества «Батиньоль», сделанные словесно, <...> имеющие значение в интересах города, не заносились в журналы» и т. д .
Конфликт накалился до такого градуса, что в заседании 4 ноября 1898 г. Глуховской заявил о приостановке деятельности комиссии и о своем обращении к градоначальнику с просьбой назначить правительственную комиссию для выяснения всех обстоятельств дела. Собрание решило по-другому. Граф А. А. Бобринский высказался, что для выяснения, кто виноват и кто прав в возникших затруднениях работы троицкой комиссии, и что делать с «расстроившимся надзором за постройкой Троицкого моста», следует избрать собственную думскую комиссию. Худеков уточнил, что следует «просить Управу представить в ближайшее заседание доклад об избрании следственной комиссии» .
Свои мысли по поводу происходящего в Думе С. Н. Худеков изложил в «Ежедневнике»«1 ноября.
Злоба дня – комиссия о постройке Троицкого моста. Чем дальше в лес, тем больше дров.
Недовольный подачей заявлений гг. Нагеля, Клименко и Редько председатель г. Глуховский обратился с просьбой назначить правительственную комиссию для рассмотрения возникших недоразумений.
Этот новый шаг гласного г. Глуховского нельзя признать совместимым с понятием о городском самоуправлении, функционирующем в выборном начале.
Вероятно, гласный г. Глуховской забыл, что он поставлен на место председателя гласными Думы, а потому, во всех своих действиях должен дать отчет, прежде всего, той же Думе, почтившей его избранием. Если все наветы возведены на него неправильно, то Дума, очевидно, сама и сдует всю пыль со своих избранников.Разве, в данном случае, нельзя было разобраться дома? Следовало предоставить самой Думе высказаться по поводу этого «casus belly». Был ли действительный повод к войне или его не было? В распоряжение Думы имеется и весьма веское средство для покарания крамольников, строптивых или не в меру заносчивых! <...> В силу постановления большинства Думы (требуется две трети), воздух в комиссии очистился бы. <...> Домашний спор и должен быть разрешен домашним образом. То, что произошло в стенах Думы, должно быть там же и разрешаемо. Это и в духе Городового положения. Такой способ <...> следует признать наилучшим потому еще, что вся Дума охотно будет снова доверять лицу, ею же лично обеленному и признанному достойным для исполнения дальнейших поручений. <...>
Несомненно, что обращение к правительственной власти вызвано как бы боязнью в „пристрастии” и „личностях”, которые могут взять вверх в думских комиссиях, но опасение это едва ли основательно! Ведь думские комиссии играют роль только „следователей”, решающее слово будет принадлежать общему собранию всей Думы. А Думу, в полном ее составе и при свободе обсуждения, никто не заподозрит в отсутствии логики, здравого смысла и истины!…» .
Вскоре в «Известиях Думы» были опубликованы «Документы по делу, возбужденному заявлениями гг. членов городской исполнительной комиссии по постройке постоянного Троицкого моста. Сборник первый».
Среди прочих документов есть там заявление А. И. Глуховского, сделанное им в заседании возглавляемой им комиссии 3 октября 1898 года, что «в № 266 „Петербургской газеты” появилась статья под заглавием „Контроль над постройкой Троицкого моста (беседа с инженером А. Г. Редько)”, в которой <...> неправильно обрисовывается деятельность комиссии», в связи с чем он, председатель комиссии, «поручил старшему инспектору написать письмо редактору „Петербургской газеты”, <...> каковое письмо и было помещено в № 269 той же газеты, но мелким шрифтом, на 5 странице, перед объявлениями, а потому и не могло быть замечено всеми, прочитавшими первоначальную статью».
А. Г. Редько ответил на это: «Заметка „Петербургской газете” за № 266 <...> и письмо в редакцию, составленное В. И. Троицким по приказанию г. председателя комиссии <...> дали повод г. председателю сделать заявление комиссии о том, что он <...> усмотрел в заметке газеты: 1) агитацию против комиссии; 2) сообщение умышленно неверных фактов, и 3) оскорбление, нанесенное достоинству членов комиссии, назначенных с правом совещательного голоса». И «так как мое имя упомянуто в заметке газеты, то считаю своим долгом дать объяснение. Ко мне обратился господин, оказавшийся потом сотрудником „Петербургской газеты”, с просьбой разъяснить ему, насколько достоверны слухи о неправильности постройки моста и болезни рабочих. Желая восстановить истину, я по возможности стал убеждать его в том, что эти слухи ложны и ни о чем не основаны, причем не считал нужным скрыть действительные факты», отнюдь не носившие компрометирующего характера. К примеру, пояснил: «что опускать кессоны можно только до известной глубины, потому что есть предел, дальше которого рабочие не могут выносить сжатого воздуха», а также что «заболевшие кессонной болезнью скоро выздоравливали и опять принимались за работу». И в заключение: «Вот буквально всё то, что мною было сказано; за газетное же изложение ответственность возлагаю на писавшего заметку, а равно и за то, что он без моего согласия упомянул мое имя в газете» .
На публикацию документов и возникшие в связи с этим перетолки Худеков вновь откликнулся «Ежедневником».
«3-го декабря».
«В думских кружках неоднократно бросались упреки периодической печати, когда она преждевременно оглашала якобы не проверенные факты. Теперь же сама Дума выкидывает на улицу (годовая подписка на Известия Думы 4 р. с дост.) такого рода сведения, которые не допускают „продолжения впредь”, а обязательно должны сопровождаться полными объяснениями и той стороны, куда направлены обмазанные грязью стрелы». Одним словом, «появление только первой части „Материалов Троицкой Истории” надо считать слишком поспешным…» .Проект Троицкого моста предполагал строительство дамбы у Петербургской стороны и устройство набережных между Кронверкским и Сампсониевским мостами. Для этого требовалось засыпать участок Невы. Было два варианта засыпки: на 35 и на 15 саженей. первый защищала финансовая комиссия, поскольку он удешевлял стоимость строительства, 15 саж, предпочитала северная комиссия. Специалисты также разделились во мнении. Как бы ни значима была финансовая сторона дела, но всех волновало, не окажет ли подобная мера негативного влияния на Неву и на судоходство.
Вопрос обсуждался в Думе 3 мая 1900 г. (заседание 3 мая 1900 г.). По приглашению городского Головы перед гласными выступали профессоры Ф. Г. Зброжек и Н. А. Белелюбский.
Обстоятельно входить в детали здесь не имеет смысла. Отметим лишь, какое участие в слушаниях принял Худеков.
«Профессор Ф. Г. Зброжек. <...> всё сказанное резюмирую так: вопрос о ширине засыпки с гидротехнической точки зрения точно разрешен быть не может, можно указать только на возможность тех или других неблагоприятных последствий, но оценить в деньгах эти последствия невозможно. Эта невозможность оценки зависит от сложности тех обстоятельств, в которых стоит вопрос. С практической точки зрения, конечно, вопрос должен быть рассматриваем таким образом, что, с одной стороны, надо иметь в виду выгоды территориальные, а с другой стороны, удобства пользования набережной для судоходных целей, и что в этом последнем отношении выдвигание набережной в реку не представляет удобств».
«Проф. И. А. Белелюбский. <...> не думаю, чтобы в реке, столь широкой и многоводной, как Нева, были более или менее существенные изменения от присыпки 15 или 35 саж., тем более, что рассматриваемый участок реки имеет уширение в сторону правого берега; <...> надо прежде всего взвесить все выгоды от засыпки, и если выгоды представляются несущественными, то лучше не нарушать быта реки».
«С. Н. Худеков. В таком серьезном деле, о котором мы рассуждаем и которое связано с громадной затратой от города, меня интересует следующий вопрос. Вы, профессор, изволили сказать, что при стеснении реки на 15 саж. или на 35 саж. все-таки могут получиться неблагоприятные условия, которые наука точно предрешить не может. Мой вопрос: если действительно эти неблагоприятные условия при засыпке на 35 саж. окажутся, то будет ли наука сильна для того, чтобы их устранить впоследствии?
Проф. Ф. Г. Зброжек. В этом нет сомнения.
С. Н. Худеков. Если мы на 35 саж. сделаем присыпку и неблагоприятные условия окажутся, то наука будет ли сильна настолько, чтобы устранить это неудобства?
Проф. Ф. Г. Зброжек. Несомненно, но потребуются только новые затраты. Образуется, например, размыв левого берега в Большой Невке, и тогда потребуется перестройка береговых укреплений. Затем, положим, у берега буяна была спокойная стоянка судов, и она может сделаться неспокойной, тогда придется отвести ее дальше».
Шло обсуждение, гласные задавали вопросы, эксперты на них отвечали.
«С. Н. Худеков. В настоящее время, как небезызвестно, около Гагаринского буяна существует отмель, которая из года в год увеличивается. При 15 саж. засыпки и при 35 саж. будут отмели увеличиваться или нет и в какой мере, будут ли вновь образовываться при 15 саж. в большей степени или при 35 саж. в большей степени? Для меня это интересно знать с финансовой точки зрения.
Проф. Ф. Г. Зброжек. На это точных ответов дать нельзя, но могут быть такие соображения. В настоящее время ниже Стрелки образуются отмели вследствие того, что поток направляется в этом месте от правого берега к левому берегу. Если правый берег будет выдвинут, то условия останутся те же самые. Будут ли отмели больше тех, которые теперь есть, невозможно теперь определить. Я должен сказать, что рост этих отмелей не такой быстрый, их можно считать почти установившимися.<...> Вопрос об отмелях <...> не играет существенного значения, и их можно снять с небольшим расходом…» .
По ходу разговора выяснилось еще, что отсутствуют карты течений Невы, необходимые для расчетов. На составление такой карты необходимо три года.
Вопрос о засыпке так и не был в тот день разрешен, тем более, что оба профессора придерживались одной точки зрения, а хотели услышать и другую .
12 мая 1900 г. (заседание 10 мая 1900 г.) слушали профессоров А. Ф. Николаи и Н. А. Кирпичева.
Профессор Николаи высказался так: «…считал бы более осторожным не засыпать Невы со стороны Троицкой площади на величину 35 саж., а ограничится 15 саж.
С. Н. Худеков. Если мы сделаем засыпку в 15 или 35 саж., то велика ли тут будет разница по отношению к отложению отмели?
Проф. А. Ф. Николаи. Конечно, в меньшей степени, чем при засыпке 35 саж., но насколько – я затрудняюсь сказать».
Профессор Кирпичев же находил, что по его подсчетам, влияние увеличения насыпи на 20 саж. (35 в сравнении с 15) незначительно повлияет на параметры течения реки.
После его выступления и ответов на вопросы перешли к обсуждению.
«С. П. Максимович. Вопрос сводится на очень простую почву…
С. Н. Худеков. Да мы доклада-то еще не знаем. Любопытно знать, о чем говорить.
Голоса. Доклад все читали!»
Шло обсуждение: какой вариант проекта выбрать. В ходе дебатов:
«С. Н. Худеков. У меня совершенно из памяти испарился проект, Высочайше утвержденный. По первому проекту значится присыпка в 35 саж. Если она значится, то потребуется новое ходатайство на Высочайшее усмотрение.
Председатель. Утверждений нет. Дело должно быть представлено в технической строительной комиссии.
А. П. Веретенников. Утвержден только фасад моста, а на плане есть черта, показывающая засыпку, но надписи нет…» .
В результате этого обсуждения Дума выбрала вариант засыпки Невы в 35 саженей большинством в 34 голоса против 17.
Город объявил торги на работы по сооружению дамбы, съезда с дамбы и набережной. По условиям торгов «строитель лишается чуть ли не всех прав, если дамба запоздает хоть на один день. И залог, и миллионная дамба поступают в пользу города». Это условие всех отпугнуло, и претендентов не оказалось, о чем и было сообщено в заседании 27 сентября 1900 г. Причем, троицкая комиссия предлагала все работы передать ей для строительства «хозяйственным способом»). Однако большинством гласных, среди которых указан С. Н. Худеков, предложено объявить новые торги «без столь невозможных условий и при удлиненном сроке постройки» . Это решение в «Петербургской газете» прокомментировал Е. И. Кедрин:
«Дума очень хорошо поступила, что отвергла постройку „дамбы” „хозяйственным способом” <...> Это было бы равносильно бесконечному требованию от Думы комиссией денег и непомерному затягиванию работ… В конце концов, и денег бы ушло пропасть, и „дамба” не была бы готова к сроку… А как взыскать за это с комиссии? Изволь-ка Дума возиться с ней, подавая в суд!.. Нет, уж лучше иметь дело с подрядчиком, залог которого у Думы в кармане, и которого знаешь, чем бить, т. е. его же рублем» .
Новые торги оказались более успешными.
«6 ноября 1900 г. городская Управа при участии г. и. д. председателя комиссии по постройке Троицкого моста, рассмотрев результаты произведенных торгов, постановила: отдать эти работы г. инженеру путей сообщения А. Н. Симонову за предъявленную им в торгах цену 1.072.592 р. 26 коп. (вместо сметной цены в 1.225.819. руб. 73 коп.)» .
Общество «Батиньоль» обратилось с просьбой разрешить ему заказать для строящегося Троицкого моста перила, украшения и поворотный механизм за границей. Управа и троицкая комиссия рекомендовали удовлетворить ходатайство.
Во время состоявшихся 21 декабря 1901 г. прений «указано было на отсутствие достаточных оснований к разрешению отступления заключенного городской Управой контракта, по которому общество „Батиньоль” приняло на себя обязательство построить Троицкий мост исключительно из русского материала» . Как заметила «Петербургская газета», «выяснилось, что в России не только перила, но и изящество есть, а потому нет оснований лишать заработка русские заводы. Гласный г. Худеков указал на решетку русской работы у Зимнего Дворца, являющуюся образцом изящества и искусства» .О дальнейшем ходе работ можно судить, к примеру, по заметке В. Авсеенко в «Петербургской газете» с характерным заголовком: «Спустя рукава», напечатанной 15 июня 1902 г.
«Троицкий мост, открытие которого с таким нетерпением ждет петербургское население, не будет открыт в нынешнем году. Троицкий мост, уже учтенный на Петербургской стороне непомерным вздорожанием земли, торговых помещений и пр. продолжает пребывать в состоянии сырого материала, которым нельзя пока пользоваться.
Когда постройка моста отдана была французскому обществу„Батиньоль”, наши капиталисты и инженеры были очень обижены. <...> Что за покровительство иноземцам?
<...> Французская компания обязалась строить мост из русских материалов и русскими рабочими Она пригласила к себе на службу немало также и русских инженеров. Следовательно, почти вся сумма, издержанная на сооружение моста, должна остаться в русских руках. <...>
Тем не менее, на Думу сыпались нарекания за предпочтение иностранцам, усиливавшиеся по мере того, как эти иностранцы оказывались неисправными в отношении срочности работ.
Но вот настала очередь русских капиталистов. К мосту надо построить дамбу. Постройку отдали русскому подрядчику. Он ничего не построил и исчез.
Иностранцы платили штрафы и продолжали работать.
Русский подрядчик никаких штрафов не заплатил и работу бросил. <...>
Дело неисправного русского подрядчика соглашается принять другой подрядчик, но требует цену дороже первого. Общество „Батиньоль” также соглашается взять на себя постройку дамбы, но требует сложения штрафа за просрочку мостовых работ» .
Или вот такая:
1 сентября 1902 г. «Несостоявшийся прием городом Троицкого моста» (Подпись: Новый)
«Вчера, 31 августа, должен был последовать прием Троицкого постоянного моста от его строителя, французского общества „Батиньоль”, с тем, чтобы 1 сентября город мог открыть по этому мосту пешеходное и экипажное движение. Под страхом потери полумиллионного залога, под страхом наложения огромного штрафа Дума обязала своего подрядчика закончить к этому сроку постройку моста, который по контракту должен быть готов еще 31 августа прошлого года.
И мост все-таки не достроен…» .
Окончательно работы по Троицкому мосту были закончены в 1903 году. Торжественное открытие его, приуроченное к празднованию 200-летия С. Петербурга, оказалось в центре праздничных торжеств.
Новый постоянный Троицкий мост еще не был построен, а Дума уже задумалась над тем, что делать со старым плашкоутным . Предлагались три варианта перевода наплавного моста. Два – на Большую Невку для соединения Петербургской стороны с Выборгской либо от казарм Гренадерского полка к зданию Выборгской части, либо от Песочной ул. к Гельсингфорскому пер. Третий вариант, впредь до окончания постройки постоянного моста, – на Большую Неву к Охте .
С. Н. Худеков отстаивал охтинский вариант. Хотя и не считал, как некоторые, что переводом плавучего моста на Охту можно ограничиться, и постоянный там не строить (см.: обсуждение городского займа, глава 3.53).
Жители Охты также были активны в этом обсуждении, обращаясь в Думу с различными ходатайствами. В одном из них «население <...> выражает <...> признательность гласным: С. Н. Худекову и Е. И. Кедрину, за сделанное ими в Думе предложение о переводе Троицкого моста до постройки на Охте постоянного моста именно вверх по Неве, для соединения Смольного берега с Охтинским. Такое предложение вполне отвечает интересам столь населенных окраин, как Охта, Полюстрово, Пороховые, Исаковка и др.» .
Со временем точка зрения Худекова изменилась. У охтинского варианта было много недостатков. Возникали проблемы с судоходством, мост может снести во время ледохода, а проблемы соединения города с Охтой временный мост решить не может.
Он вообще стал противником использования плашкоутного моста. Об этом говорит стенограмма заседания 17 января и 24 января 1903 г., когда вопрос плашкоутным мостом надо было решать безотлагательно. Чаще всего звучал вариант Охты.
А вот что сказал С. Н. Худеков:
«Еще раз возвращаться к вопросу о невозможности построить мост через Большую Неву, в смысле технической невозможности, положительно излишне. Здесь было дано столько справок из компетентных источников, что нам не следовало бы входить в этот вопрос, но я руководствуюсь еще одним соображением. Для чего существует городская Дума? Она должна заботится об интересах своих городских обывателей. Что же представит нам тот мост, который будет перекинут на Большую Охту? Удобство для Петербургского уезда и больше ничего. Мы построим мост, которым будет пользоваться весь уезд, между тем, как нам следует не забывать обойденных, т. е. наши окраины, а именно: Петербургскую и Выборгскую стороны. Свяжите их прямой артерией – и они оживут. Вы дадите жизнь этим двум окраинам, соединив их звеном прочным и твердым; их следует связать прочно, и поэтому там нужен постоянный, а не плашкоутный мост. Эта система давно отжила свой век и представляет только археологическую редкость во всех государствах. Зачем же нам возвращаться к тому, что наукой и всеми давно заброшено. Поэтому я вполне присоединяюсь к мнению гласного Никитина, который предупредил меня, и предлагаю сделать такое постановление: 1) мост плашкоутный продать, а на вырученные деньги с добавлением нужной на сей предмет суммы, выстроить постоянный мост, который связал бы Выборгскую сторону в обойденную местность, и поручить городской Управе разработать ту систему, которую она признает наиболее выгодной для постройки этого моста – железный или бетонный, и представить этот доклад в Думу с подробными расчетами. Вот мое предложение».
Завершилось обсуждение баллотировкой, был поставлен вопрос о переводе моста к Охте: 10 гласных проголосовали за, 24 – против. Из-за отсутствия достаточного числа гласных законного большинства не получило ни одно предложение. Председательствующий хотел поставить на голосование следующий вопрос, а именно: о переводе моста на Большую Невку
С. Н. Худеков: «Теперь этого вопроса мы решить не можем, так как первый вопрос остался открытым, и если мы решим – это будет незаконно и может послужить к протесту».
Председатель решил оставить вопрос до следующего дня заседания. Однако некоторые гласные стали настаивать на баллотировке варианта Большой Невки.
С. Н. Худеков: «В настоящее время городской Голова нам объявил, что вопрос о перестановке моста на Большую Неву остается открытым. Из этого следует, что в следующем заседании мы должны его обязательно поставить на баллотировку; раз вопрос открыт, то он, доколе не закрыт, обязательно должен быть поставлен на следующее заседание. Что же выйдет, если мы теперь другой вопрос, имеющий отношение к этому делу, поставим на баллотировку и решим утвердительно. Что мы сделаем? Мы обязаны будем баллотировать в следующее собрание его и также решим утвердительно.
<...>
Председатель. Так как вопрос идет о переводе моста на новое место, то мне казалось, что предложение о переводе моста на Невку могло бы быть поставлено на баллотировку.
Гласный Худеков. Нет, вопрос остался открытым.
Председатель. Если бы второе предложение было принято, то первое отпадает».
В конце концов, вопрос оставили открытым и больше в этот день не баллотировали .
В других заседаниях его вновь поднимали, решали по-разному. В конце концов, троицкая комиссия освидетельствовала плавучий мост и признала его крайне ветхим. «Петербургская газета» 24 мая 1903 г. сообщила:
«Вчера состоялось постановление Управы о продаже деревянного Троицкого моста «с торгов, как ни на что не годной руины <...> Неужели он успел в короткое время сделаться никуда не годным?
Впрочем, смета перемещения моста была так велика, что игра, вероятно, не стоит свеч» .
Охта расположена на правом берегу Невы. Выделяют Большую Охту и Малую, отделенную от Большой рекой Охтой. О роли, которая отводилась в судьбе этого пригорода проектируемому мосту, уже рассказывалось (глава 3.21).
На карте Петербурга 1903 г. ленту Невы пересекают три пунктирные линии, две соединяют город с Большой Охтой, одна – с Малой. Надпись рядом с этими линиями гласит: «Перевозъ». Связь с городом осуществлялась тогда посредством самоходных паромов, «самолетов», как их окрестили жители. Услуга это стоила недешево.
Идея постоянного через Неву моста родилась еще в николаевскую эпоху, но городу хронически не хватало на него денег. И только с вынесением окончательного решения о соединении Охты с пригородом, о мосте заговорили всерьез.
В 1897 году было решено построить мост на Малую Охту от Охтинской верфи и Комаровской ул. к Смольному проспекту. В ответ на это решение посыпались прошения от влиятельных лиц и разных учреждений построить мост ближе к ним. Так появилось направление от Пальменбахской к Панфиловской ул. на Большой Охте. Просителям удалось всех убедить, и в собрании 21 января 1900 г. (заседание 19 января 1900 г.) было отмечено, что предлагаемое направление более соответствует интересам и населения, и военного ведомства, а также «послужит к ускорению сообщения между Петербургом и теми местностями, к которым ведет Ириновская железная дорога, правление которой» в этом случае «вызывается принять участие в расходе по сооружению моста и предлагает городу свои услуги по выводу из города нечистот». За перемену направления Охтинского моста высказались тогда многие гласные, включая Худекова .
Это решение Думы не устроило обитателей Малой Охты. Они также были убедительны и Дума вернулась к первоначальному варианту. Но жители Большой Охты не успокоились и засыпали Думу новыми прошениями. Они рассматривались 15 мая 1902 г. (заседание 1 мая 1902 г.) «За отсутствием новых обстоятельств гласный С. Н. Худеков сделал предложение вовсе не обсуждать по существу дело о направлении Охтинского моста». Предложение было принято большинством голосов (33 против 24). Впоследствии это решение Думы было приостановлено градоначальником и передано в особое присутствие, которое, своим постановлением от 19 августа его отменило
25 сентября 1902 г. был заслушан доклад Управы о последствиях отмены постановления городской Думы 15 мая 1902 г. о направлении Охтинского моста.
В прениях указано, что ни одно из вновь поступивших в Думу заявлений или ходатайств не содержит в себе таких данных, которые ранее не рассматривались бы Думой при принятии ею решения.
«Чьи интересы должна иметь в виду Дума, делая постановления, – общие или частные? – спрашивает С. Н. Худеков. Конечно, общие. Между тем, в Думу представлены прошения частных учреждений. На первом плане – соображения общества Ириновской дороги. Конечно, администрации дороги было бы очень приятно, чтобы мост подходил к ее линии. Но причем тут город с миллионным населением и его интересы? Ведь мост строится не для Ириновской дороги, а для города Петербурга. Если теперь Дума решит построить мост на Большую Охту, то моста на Малую Охту город, по предположению г. Худекова, никогда не дождется. Между тем, городу следует заботиться о будущем, а не увалекаться интересами момента или минуты. Будущее же города заключается в развитии его в сторону Малой Охты, имеющей много свободных земель. Одно Человеколюбивое общество имеет там несколько сот десятин, но оно молчало и не подавало прошений или жалоб подобно учреждениям Большой Охты, сознавая, очевидно, что прошения не могут заставить Думу предпочесть частные интересы даже крупных благотворительных учреждений общим интересам всего городского населения. По мнению г. Худекова, Думе только и остается принять одно решение: остаться при прежнем постановлении». Большинство выступающих стояло на тех же позициях .
36 человек против 14 проголосовали за то, чтобы отклонить ходатайства и заявления частных лиц и учреждений о проведении моста от Пальменбахской на Алексеевскую ул.
Для осуществления проекта Охтинского моста город прибег к очередному займу. После отчетного доклада по нему в заседании 27 ноября 1902 г. по предложению Худекова Дума выразила благодарность «городскому Голове и другим лицам, принявшим участие в работах по блестяще выполненной реализации последнего городского займа» .
А накануне 26 ноября 1902 г. в «Петербургской газете» была опубликована статья «Мост на Охту» (Подпись: Гласный).
«Почтенный В. Петерсен, во вчерашнем номере „Нов. времени”, отрицая выгоду затраты 4-х миллионов на постройку городом Охтинского моста, находит, что было бы производительнее употребить эти деньги на постройку прочных мостов в центральной части Петербурга.
Очевидно, г. Петерсен не знаком с „историей” Охтинского моста, потому предложения его хотя и вполне основательны, но тем не менее осуществление их должно быть только в будущем, а на первой очереди все-таки следует поставить постройку моста на Охту.
Охтинский пригород управляется самостоятельно, пользуясь от столичной Думы ежегодной крупной денежной помощью, возмещение которой для небогатого пригорода является совершенно невозможным. Цифра долга Охты Петербургу растет с году на год и дошла уже свыше миллиона рублей. На требования Думы о возврате долга, пригород может ответить только надписью на вратах дантовского ада: „оставь надежду навсегда”.
Сама же Охта никогда не может „благоустроиться” на собственные средства, и ее самоуправление, несмотря на наилучшие пожелания, благодаря скудности средств не достигнет благоприятных результатов. Вот в силу этих обстоятельств давно уже решен в принципе вопрос о присоединении Охтинского пригорода к столице, которая, конечно, примет меры к упорядочению хозяйства обеих Охт. Но присоединение их к столице Высочайшим повелением обусловлено обязательной постройкой постоянного через Неву моста. Только с установлением постоянного сообщения с Петербургом может состоятся „присоединение”. Эта причина и заставила Думу, после многолетних ее колебаний, решиться окончательно на постройку Охтинского моста.
Это – неотложная необходимость. Иначе сами охтяне обречены на прозябание и на пребывание в образе деревенского посада, а не благоустроенной окраины столицы, окраины, которая, с прокладкой связующего с Петербургом звена, несомненно в скором времени превратиться в благоустроенный уголок столицы» .
Один из пунктов рассматривавшегося по председательством С. Н. Худекова доклада ревизионной комиссии по результатам фактической ревизии за 1897 год представлял выводы комиссии по ненадлежащему расходованию 190.000 рублей, отпущенных Дворцовым ведомством на ремонт плавучего Дворцового моста. 21 апреля 1899 года, уже после ревизионного осмотра, недавно отремонтированный мост обрушился и утонул. Причиной аварии, как потом выяснила Управа, послужила ветхость плашкоутов, которые остались без ремонта за недостаточностью средств . Но понятно, как это событие повлияло на начавшееся 19 ноября 1899 г. обсуждение вопроса в Думе. Сразу было предложено сформировать специальную комиссию для расследования всех обстоятельств дела. Это вызвало споры.
«Горячие прения сопровождались легкими вспышками и взрывами ораторского влечения, не причинявшими, однако, серьезного урона доброй славе гг. ораторов благодаря своевременным мерам г. председателя <...>:
Председатель С. Н. Худеков. Прошу вас взять слово назад.
Гласный. Беру слово назад.
Председатель С. Н. Худеков. Инцидент исчерпан.
Так случилось с Е. И. Кедриным и А. И. Оппенгеймом. Первый высказал предположение, что „Алафузовская комиссия” избрана для того, чтобы похоронить дело о беспорядке при постройке больниц. Предложение вызвало такой обмен мыслей:
Г. Коростовец (с негодованием). Как понимать ваши слова „похоронить”? Я член этой комиссии и требую объяснений!! Предлагаю вам немедленно сознаться, что вы увлеклись… <...>
Е. И. Кедрин. Я, собственно, не вижу в словах „похоронить дело” ничего обидного и во всяком случае не хотел никого обижать.
Председатель С. Н. Худеков. Приглашаю вас взять назад ваши слова.
Е. И. Кедрин. Беру назад.
<...>
Из уст другого оратора вылетело слово „инсинуация”.
Н. А. Оппенгейм. Доклад ревизионной комиссии о Дворцовом мосте представляет собой инсинуацию… (шум и протесты)… да, да… инсинуацию…В. Д. Смирнов (председатель ревизионной комиссии). Прошу слово „инсинуация” записать в протокол…
Голоса. Взять слово назад! Назад! <...>
– Прошу вас, гласный Оппенгейм, взять слово назад.
А. Н. Оппенгейм. Беру слово назад. Но оно уже сказано <...>
…председатель собрания С. Н. Худеков прекратил прения и поставил на баллотировку вопрос: „Угодно ли Думе приступить к рассмотрению по пунктам замечаний ревизионной комиссии о Дворцовом мосте”?
Решено рассматривать вопрос по пунктам, и таким образом стремление сдать все дело в комиссию осталось без поддержки» .
Продолжение обсуждения было перенесено на следующий день заседания.
Последующие три дня заседания излагаются по стенограмме, опубликованной в «Известиях Думы» .С. Н. Худеков – председатель. Имею честь объявить продолжение заседания по рассмотрению отчета ревизионной комиссии за 1897 г. открытым. Неугодно ли прочитать журнал предыдущего заседания.
(Прочтен журнал заседания гор. Думы по ревизии отчета за 1897 г.).
Председатель. Возражений на журнал не имеется?
И. А. Шульц. В отношении приспособления буянов Тучкова и Гагаринского вкралась ошибка. Я не говорил, что Тучков буян нужно приспособить под какое-нибудь городское учреждение, а напротив, говорил это о Гагаринском буяне.
Председатель. Поправка будет сделана.
А. И. Глуховской. В журнале сказано предложение гл. Шульца о том, что будто бы канал Масляного буяна был очищен, и были ассигнованы деньги. Это неверно. Деньги не отпускались на канал, а были отпущены на очистку Невы. Кроме того, в журнале самого главного не сказано о буянах, и это составляет самую существенную часть, и именно, что комиссия в 1897 г. вовсе не заведовала буянами, она только так себе объяснения дала. А здесь как будто бы выходить, что комиссия обязана отвечать за все, что делалось, особенно относительно Сельдяного буяна.
Председатель. Вы начинаете говорить по существу, потому прошу вас ограничиться замечаниями по журналу.
А. И. Глуховской. Журнал написан так неопределенно, неясно...
Председатель. Не угодно ли сделать поправку.
А. И. Глуховской. Не сказано о Масляном буяне, и что комиссия в 1897 г. не заведовала буянами. Потом, я нахожу постановку вопроса о передаче дела неправильной. Нельзя в заседании ставить вопросы по словесным заявлениям.
Председатель. Вам угодно занести в журнал то, что вы считаете неправильным?
А. И. Глуховской. Я подам особое мнение.
Председатель. Ваше особое мнение будет приложено к журналу.
Затем, не угодно ли будет приступить к исполнению той задачи, которая была намечена в прошлом заседании, т. е. к рассмотрению заключений ревизионной комиссии по постройке Дворцового моста, по пунктам.
(Прочтен первый пункт).Председатель. Настоящее объяснение вызвано замечанием ревизионной комиссии, которая говорить, что городской Управе только 10 июня было сообщено Высочайшее повеление касательно перестановки моста на новое место, а между тем, 4 июня члены Управы г.г. Рыжов и Соколов предложили созвать лиц для осмотра места. Затем, уже 6 июня последовало распоряжение об этой строительной операции. Таким образом, ревизионная комиссия усмотрела, что эти члены Управы якобы предрешили вопрос, что им будет поручено исполнение обязанностей по перестройке моста. Объяснение же г. Рыжова заключается в том, что они, как участвовавшие в Высочайше утвержденной комиссии, знали, что там надо делать и ради спешности исполнения дела, имея в виду, что им будет поручено наблюдение, сделали предварительное распоряжение. Угодно кому-нибудь высказаться по этому вопросу?
С. В. Жданов. Так как тут перечислены лица, то я хотел бы знать, получили ли они какое-нибудь вознаграждение за исполнение своих обязанностей, или делали это дело за счет того жалования, которое получали от Управы.
А. П. Никитин. Я могу ответить на этот вопрос, так как большая часть постройки производилась за время моей службы в Управе. Вознаграждение было получено из специально ассигнованной Министерством двора суммы на технически надзор.
С. В. Жданов. И члены Управы получили?
А. Н. Никитин. Не думаю. Получили: гг. Мазуров, Андерсин, Максимов и др. Сколько мне известно, на вознаграждение технического персонала было ассигновано по смете Императорского двора.
С. В. Жданов. Один из бывших членов ревизионной комиссии 1896 г. говорил мне, что будто бы члены Управы тоже получили вознаграждение и будто бы об этом есть в делах Управы.
Председатель. Я прошу вас возбудить этот вопрос по окончании рассмотрения всех пунктов.
С. В. Жданов. Вы не можете мне дать справки сейчас, но я все-таки прошу навести справку.
К. И. Ремидовский. Я тоже, в виду заявления гласного Жданова, нахожу, что это имеет существенное значение. Если члены Управы получили вознаграждение, то они не могли быть членами комиссии, а были просто исполнители, и тогда возникает вопрос, был ли какой-нибудь надзор за постройками. Ведь вознаграждение выдается, кажется, только техникам.
А. Н. Никитин. Если вознаграждение и было, то обсуждение вопроса о распределении его было, несомненно, по окончании постройки, следовательно, роли наблюдателей и распорядителей шли своим обычным порядком.
К. И. Ремидовский. Я нарочно сказал, что это 3 % вознаграждение; оно исчисляется с той суммы, которая была назначена по смете. Это имеет серьезное значение потому, что тогда простой расчет получить % вознаграждение с большей суммы, чем с меньшей, а не наблюдать, чтобы денег как можно меньше тратилось. Этот вопрос следует иметь в виду и в возможной скорости разрешить его, а именно, каким порядком разрешена выдача вознаграждения: по постановлению Думы или по постановлению Управы, и чтобы журнал нам был сообщен.
А. Н. Никитин. Размер процентного вознаграждения не обусловливается размером той суммы, которая окажется по исполнительной смете работ. Обыкновенно составляется предварительная смета, например на 100.000 р.; из них 3.000 р. отделяются на технический надзор, а 97.000 р. считаются кредитом на постройку.
Председатель. Все эти разъяснения клонятся к желанию иметь точную справку относительно того, получила ли строительная комиссия, по каким ордерам и в каком размере это вознаграждение. Вам угодно эту справку?
Голоса. Да!
Председатель. Так как мы сегодня, по всей вероятности, не кончим рассмотрения отчета ревизионной комиссии, то я прошу городского Голову навести эту справку.
Городской Голова. Эта справка может быть получена только из Министерства Двора.
И. А. Шульц. Городской Голова заявил, что он справку может дать только из Министерства Двора. Я должен сказать, что сколько я ни старался добиться из отчета за 1898 год о тех суммах, которые значились у нас особым капиталом по передвижение и перестановке Дворцового моста, я нашел, что такого капитала было в 1898 г. 10.651 р. 83 к. Затем этот капитал из временного был обращен в переходящие суммы, в том же количестве, и затем из переходящих сумм часть его была перенесена на выдачу и отчислена по отчету кредиторов за 1889 г. 4.620 р. 83 к. Осталось, как значится в приложениях за .№№ 56 и 92, свободных 855 р. и отсутствует сумма в 5.176 р., каковая сумма не могла быть мною найдена ни в первой части, ни во второй части отчета. Не есть ли эти 5.176 р. та сумма, которая выдана за технически надзор?
Председатель. Так как ваше замечание относится к ревизии 1898 г., то я полагаю более своевременным возбудить этот вопрос при рассмотрении ревизионного отчета за 1898 г.
И. А. Шульц. Она тесно связана с вознаграждением.Председатель. Вероятно, городской Голова при наведении справки примет ваши соображения к сведению и даст все справки к следующему собранию. Затем, возвращаясь к первому пункту объяснений г. Рыжова, не признаете ли вы возможным признать объяснения г. Рыжова удовлетворительными? Возражений нет! Таким образом, постановлено, признать по первому пункту объяснения г. Рыжова удовлетворительными.
Затем, ревизионная комиссия указывает на то, что главный строитель Мазуров сам составлял акты, сам подписывал, что все работы произведены надлежащим образом, правильно и прочно, из доброкачественного материала, сам свидетельствовал их и составил акт о приеме самого моста. В виду этого ревизионная комиссия замечает, что «только одни те, кто сами же этими работами распоряжались, те же сами принимали и составляли акты». Комиссии приемной не было. На это замечание не угодно ли прочитать объяснения г. Рыжова.
(Прочтены объяснения г. Рыжова).С. В. Жданов. Тут в конце сказано: «по окончании работ и по перестановке моста, для освидетельствования их были приглашены г. городской Голова В. А. Ратьков-Рожнов и члены Управы». Но есть ли документы, есть ли акт освидетельствования моста? Если кто-нибудь что-нибудь принимает, то составляется какой-нибудь протокол. Был ли тут состав-день акт или нет, я этого не вижу.
И. Д. Шульц. Я бы согласился с объяснениями г. Рыжова, что они могли подписать акт, как наблюдающие, если бы это не исходило от Мазурова, и в составленном акте принимали участие кроме г.г. Рыжова и Соколова еще и другие лица от Управы или Думы; но из дела видно, что инициатива составления акта принадлежала Мазурову. Но акт составлен уже совершенно незаконно и неправильно именно потому, что на предложении, сделанном Мазуровым, член Управы Соколов пишет: «необходимо, я полагаю, составить акт осмотра моста и приложить к делу». Затем этот акт является в вид документа от лиц, которые свидетельствовать единолично права не имели. Поэтому, если кроме указанного ревизионной комиссией документа другого нет, то мост нужно считать по сию минуту не принятым и все работы неосвидетельствованными.
В. И. Ремидовский. Конечно, объяснение это имело бы значение, если бы подкреплялось серьезными документами. Сметы составлялись не Мазуровым и, как сказано, утверждены министерством внутренних дел. Я раз навсегда устанавливаю факт, что министерство никакой сметы не утверждало. Была представлена в комиссию, но как примерная смета [86], и комиссией выражено... «что стоимость работ вычислена по примерной оценке»,.. т. е. была вычислена первоначально (стр. 2132) примерная сумма и сказано, что столько-то пойдет на мост и, затем, из этого вытекало, что надо составлять подробные сметы по каждой работе. Здесь говорится: составлял Мазуров. Спрашивается: кто утверждал эти сметы? Или – это исполнительные сметы, когда уже произведены работы и заплачены деньги не свыше стоимости расценочных сумм? Но нам известно, что расценочные суммы стоят выше действительных. Но здесь ничего не говорится, составлялись ли сметы и акты, была ли утверждена Управою каждая смета, напр., на переустройство верхней части моста, на переустройство набережной? или это была исполнительная смета, или, может быть, сметы действительно были исправны, но их никто не утверждал, кроме двух членов Управы, которые наблюдали за работами? Если этого не было, то я считаю объяснения г. Рыжова не заслуживающими внимания. Так как из двух членов, наблюдавших за работами, остался в Управе только г. Рыжов, то, может быть, он скажет что-нибудь по этому поводу. Я просил бы и председателя ревизионной комиссии объяснить, видел ли он эти акты в делах!
А. Н. Никитин. Я помню, что смета на все работы вообще и подробные частные сметы были рассмотрены в установленном порядке техническим отделением, одобрены Управой и препровождены на рассмотрение технического комитета министерства. Иначе не могла бы быть ассигнована соответствующая, точная сумма. Бывает, как бы подробно ни составили смету, что в период производства работ приходится делать изменения. Далее, в таком большом деле возможен недосмотр, что какая-нибудь маленькая, частная смета и не была утверждена подписями присутствия Управы; это случается зачастую во всех ведомствах. Что касается осмотра моста какою-то особой комиссией, то прежде, чем говорить об этом, надо было бы справиться с постановлением Думы относительно порядка производства работ Управой. Есть постановление Думы, что каждая капитальная работа должна сопровождаться актом за подписью старшего техника, участкового техника и члена Управы. Здесь в речах гласных и в самом докладе ревизионной комиссии произошло смешение понятий, что будто бы члены Рыжов и Соколов изображали собой чуть ли не подрядчиков. Да ведь они ваши выборные, которые уполномочены вами наблюдать и вести дело. Обыкновенно делают укоры по адресу Управы за пристрастие ее к письменности и канцелярщине. Тут же, прямо-таки глумление над словесными распоряжениями Управы. Если бы члены ревизионной комиссии сами заведовали этим делом, они точно также поступили бы. Иначе это было бы не живое дело, а канцелярщина. Так что приведенные в докладе объяснения я нахожу правильными. Иначе быть не могло, и я сожалею, что не осуществилось то, о чем было говорено в прошлом заседании, именно, что объяснения по сему предмету должна была дать Управа нынешнего состава, так как той Управы уже нет, и едва ли нынешняя Управа могла бы дать какие-либо другие объяснения, чем те, которые изложены в заслушанном нами сегодня докладе.
А. П. Веретенников. В настоящее время констатирован факт, что при осмотре мост признан доброкачественным, о чем и был составлен акт. Это нами может быть принято только к сведению. Какие же могут быть тут дальнейшие споры! Можно лишь признать этот порядок контроля недостаточным и в будущем установить фактически контроль. Фактически контроль до сих пор, к сожалению, не установлен, в чем мы одни виноваты, так как мое предложение о введении такового Думою отвергнуто. Дальнейшие прения, по моему мнению, бесполезны и могут получить характер личных нападок.
В. Д. Смирнов. Тут был задан вопрос, были ли предварительные сметы. Я должен сказать, что в делах есть предварительные сметы, но не по всем расходам. Что касается отпуска сумм, то они отпускались по 50.000 р., но из дела не видно, что деньги выдавались вследствие произведенных работ.
К. И. Ремидовский. Тут недоразумение выходит. Действительно было представлено три плана относительно перестановки моста. Вот как сказано об этом на стр. 2132: «Обращаясь за сим к вопросу о количестве потребных в настоящем случае расходов и отнесении их на тот или другой источник, комиссия находит, что с устранением вопроса о вознаграждении города за отходящую от него под устройство сада землю, расходы эти ограничиваются лишь издержками по перемещению моста, урегулированию местности и проложению рельс конно-железной дороги, каковые издержки простираются, как объяснено выше, по проектам №№ 1 и 3 до 190.000 р. и по проекту № 2 – до 233.000 р. При этом надлежит иметь в виду, что стоимость работ вычислена по примерной оценке, при производстве же их хозяйственным способом стоимость эта должна понизиться приблизительно на 15 %. Стало быть, после Высочайше утвержденных эскизов гл. Никитин утверждает, что техническое отделение Управы рассмотрело и представило смету в технической комитет Министерства внутренних дел. А я думаю, что нет, что было только утверждение эскизов. Да иначе и нельзя. Когда работа большая, то утверждают предварительно в общих чертах, а затем составляется подробная смета и утверждается. Так было ли это сделано Управою? Председатель ревизионной комиссии, кажется, заявил, что сметы предварительные были и утверждены или подписаны только двумя членами Управы. Значит, гл. Никитин не настаивает, что представлялись особые сметы после того в техническое отделение. Во всяком случае, акты должны же быть и сметы должны быть утверждаемы не теми лицами, которые наблюдают. А главное, если откроется, что эти лица получали вознаграждение...
Голос. Правила есть....
К. И. Ремидовский. В конце концов, представленная в Управу смета должна быть ею проверена.
Е. И. Кедрин. Я думаю, что здесь небольшое недоразумение, которое вкралось после объяснения гл. Никитина. Гл. Никитин говорить, что сметы были составлены, рассмотрены техническим отделением, представлены в Высочайше утвержденную комиссию и были утверждены. Это неверно. Не на то указывает ревизионная комиссия. Действительно, из доклада и из журнала Высочайше утвержденной комиссии видно, что было три предположения, куда переместить Дворцовый мост, и по всем предположениям были представлены сметы. По первому предположению была составлена смета на 195.000 р. и утверждена затем Высочайшей комиссией. Но ревизионная комиссия на стр. 2083 говорит, что самым многосторонним деятелем является г. Мазуров. Когда явился г. Мазуров? А когда было решено Высочайше утвержденной комиссией, которая эту смету рассматривала. Когда смета была утверждена комиссией? Государь Император утвердил постановление, и тогда было сообщено Управе. Управа назначила следить за работами двух членов, а эти члены поручили Мазурову ведение всего дела. Вот ревизионная комиссия и говорить, что г. Мазуров является многосторонним деятелем; он составляет сметы и очевидно не те, о которых говорил гл. Никитин. Что г. Мазуров делал эти сметы частным образом – это может быть, но он является официальным лицом, которое производить дело только после 10 июня. А смета комиссией была утверждена раньше. Значить г. Мазуров не мог составлять предварительные сметы. Может быть, кто-нибудь из присутствующих смету составлял. Это значения не имеет. Только с 10 июня г. Мазуров является официальным лицом (шум).
Голоса. Это недоразумение.
Е. И. Кедрин. Это вывод из доклада. Ревизионная комиссия пишет относительно г. Мазурова: «он составляет сметы; он сносится письменно или словесно с распорядителями постройки и подрядчиками; он одобряешь качество материалов; он наблюдает за производством работ...
(читает стр. 2083).Голоса. Это по закону!
Е. И. Кедрин. Этого не должно быть, чтобы лицо, которое само составляло смету, наблюдало за работами и само составляет акты об этих работах, – этого быть не должно быть по закону, и объяснение члена Управы, что г. Мазуров должен был составлять все сметы, это объяснение я считаю неправильным и прошу, чтобы это же было высказано и вами. Что касается до заключительного вывода объяснения, что по окончании работ для освидетельствования работ был приглашен городской Голова и члены Управы, то это не может давать нам основания считать, что мост был принять городом правильно. Нужно было освидетельствование работ, а городской Голова не может считаться компетентным лицом в постройке моста. Никогда ни один закон на городского Голову такой обязанности возлагать не может. Городской Голова мог присутствовать, но не может удостоверять подписью правильность производства работ.
Председатель. Прежде чем говорить дальше, я сделаю маленькое разъяснение, чтобы собранию вновь не повторяться. Прошу не упускать из виду, что по производству построек Думой постановлены общие правила, которые заключаются в том, что даже без поручения Управы каждый член ее может производить работы. Технически надзор наблюдает за работами, и затем выдаются деньги. Таким образом, контроль старшего техника постоянно удостоверяет производство работ. Этого порядка держалась и комиссия, которой было поручено ведение этого дела; она приурочила свое поручение к обычным ремонтным работам и ни мало не нарушила бы правила, которые установлены Думой. В силу этого разъяснения я и прошу вас оставаться в сфере одного только вопроса, нарушила ли строительная комиссия установленный на этот предмета Думой правила или нет. В этом именно и заключалось замечание ревизионной комиссии, которая очевидно предполагала, что были нарушены установленные Думой правила.
К. И. Ремидовский. Я тогда прошу прочесть эти правила.
Я. В. Змеев. Совершенно верно вы сказали, что существует такой порядок, что член Управы, у которого находятся работы, производит их, техник поверяет работы, но констатирует количество работ по каким документам? Но предварительной смете? Нет! Гласный Никитин правильно сказал, что была составлена предварительная смета, она утверждена и по ней отпущена сумма. Может быть, работы были изменены, выдаваемы были суммы по известным распискам. А окончательный расчет как был произведен? Для этого должна быть составлена исполнительная смета. Есть ли такая смета и утверждена ли кем-нибудь? Может быть, исполнительная смета и была, но утверждена она не была, и каким образом были произведены окончательные расчеты, я не знаю, но желал бы иметь эту справку. Из объяснений в докладе не видно этого. Окончательно исполнительных утвержденных смет не было.
А. И. Глуховской. Желательно знать, доклад ревизионной комиссии составляли техники или нет?
Председатель. Это к настоящему делу не относится, потому я прошу вас оставаться в пределах того вопроса, который поставлен на ваше решение.
А. Р. Гешвенд. Все наше недоразумение возникает из-за того, что мы здесь, в этой комнате, хотим видеть всю картину производства довольно значительных работ, исполненных два года тому назад. В этом наша большая ошибка. Здесь говорят, что мы не видим: были ли действительно правильно исполнены работы? Были ли они освидетельствованы кем следует? Были ли составлены надлежащие сметы? Были ли правильно уплачены деньги? Что касается меня, то я знаю, что мост перенесен на новое место, а из дела вижу, что уплата денег произведена по счетам подрядчиков, удостоверенным производителями работ. Сверх удостоверения производителей работ, счета проверялись, и работы подвергались освидетельствованию старшим техником и членом Управы, и затем уже Управа постановляла об уплате денег. Довольно, кажется удостоверений, и сомнения излишни. Затем я слышал укоризны относительно г. Мазурова: что он являлся и как составитель смет, и как производитель работ, и как удостоверитель счетов. Но все это составляло его прямую обязанность. Г. Мазуров не был подрядчиком, он был инженером, заведующим мостами на Неве, на его обязанности лежало составление проектов и смет, и наблюдение за постройкой мостов и ремонтом их. Могу только прибавить, что покойный г. Мазуров был известный авторитет в инженерном мире, с отличной славой, и его подпись меня, по крайней мере, удовлетворяет.
В отчете ревизионной комиссии я вижу тоже недоразумения; комиссия желала по бумагам канцелярской переписки составить себе полное представление о производстве работ, а так как это желание неосуществимо, то явились подозрения, что не все сделано, как следует, что потрачены излишние суммы.
Между тем, я должен сказать, что, живя на Васильевском острове, мне часто приходилось проезжать и проходить мимо места производства работ, и потому я знаю, что сделано очень многое. При перестановке моста сделано вновь все верхнее строение его, устроены новые значительные береговые части, много новой торцовой мостовой, проложена новая проезжая улица с тротуарами у Адмиралтейства, отрезана часть Александровского сада с перестановкой решетки, перенесены рельсы конно-железных дорог и на мосту проведены вместо одной колеи две.
Оценивая все эти работы на глазомер, я думаю, что ассигнованная сумма, около 200.000 р. действительно была необходима. Может быть, при очень умелых хозяйственных распоряжениях и при отсутствии поспешности возможно было достигнуть экономии на несколько процентов, но ничто не гарантирует, что и тогда могли явиться сомнения.
Н. А. Резцов. Те недоразумения, которые встречаются при вопросе втором, встретятся везде по всем пунктам. Просят оправдательных данных, а оказывается, что ревизионная комиссия их и не смотрела. Это по каждому вопросу будет и всё объяснения г. Рыжова будут более основательны, чем замечания, сделанные ревизионной комиссией.
А. И. Ковшаров. Я хотел сказать то же самое, что ревизионная комиссия, которая могла потребовать все документы, этого не сделала; она говорить, что при освидетельствовании работ был городской Голова, под начальством которого находится вся техническая часть, кто же мог лучше освидетельствовать, как не городской Голова. Ревизионная комиссия чего-то не договаривает в своем отчёте, и это сплошь во всех пунктах. Мы по этому отчету ни к чему не придем. Я нахожу, что в состав ревизионной комиссии входили люди, недостаточно опытные
П. П. Дурново. После того, что сказал гласный Гешвенд, мне остается мало говорить... Если Дума не удовольствуется этими объяснениями, мы можем спорить целый день. Мы никаких документов не имеем; у нас есть доклад ревизионной комиссии и объяснения г. Рыжова. Некоторые хотят верить ревизионной комиссии, а я хочу варить г. Рыжову. Ни в том, ни в другом объяснениях нет документов. Если бы дело лежало на столе, и мне разрешили бы рассмотреть его, тогда другое дело. Ревизионная комиссия говорит, что у нее не было документов, и я не обвиняю ее в этом, так как документы были возвращены в Министерство Двора, и она их иметь не могла. Что касается г. Мазурова, то ответ гласному Кедрину дал ясно гласный Гешвенд. Мазуров был приглашен на должность инженера по городским мостам. Это была почтенная личность; он служил в морском ведомстве и дослужился до чина генерала. В течение всего того времени, как я состою гласным, это был единственный техник, о котором никогда дурно не говорили, напротив считали его самым добросовестным техником, в чем я должен сослаться на покойного гласного И. И. Домонтовича. Г. Мазуров до того был честный человек, что не было достаточно денег, чтобы его похоронить, и его похоронили друзья. Поэтому г. Мазуров, можно сказать, был безупречный человек. Он составлял сметы по своим обязанностям, и Управа ему поручила составить сметы по перестановке Дворцового моста. Сметы были представлены в Министерство внутренних дел, затем перешли в Министерство Двора, которое сметы эти утвердило, и сметы эти были одобрены Государем Императором. Когда сметы вернулись назад, Управа никому другому не могла поручить привести их в исполнение, как г. Мазурову, который занимался ремонтом всех мостов Петербурга. Затем контроль над ним был поручен Андерсину. Члены Управы не были производителями и контролерами работ, они наблюдали за тем, чтобы работы были хорошо произведены, а главное, чтобы они были своевременно окончены. Оказывается, что они были кончены своевременно. Я очень хорошо помню, что когда работы производились, в Думе говорили, что их нужно делать скорее и скорее, и некоторые гласные говорили, что работы недовольно скоро производятся. Все время понукали членов Управы. Покойный гласный Покотилов, который жил на Васильевском острове, наблюдал за тем, чтобы мост был скорее открыть. Так что если были промахи, то в них виновата сама Дума, так как заставляла скорее работать. Если работа производится скорее, то она конечно и стоить дороже; если бы эту работу произвести потише, то она стоила бы дешевле. Вам гласный Гешвенд говорит, что сумма, которая истрачена на постройку моста, на глазомер не представляет большую сумму, а представляет действительную сумму. Я ему, безусловно, верю, и, несмотря на все мое уважение к членам ревизионной комиссии, которые всегда должны искать, нельзя ли как-нибудь уменьшить городские расходы, в этом деле буду больше верить гласному Гешвенду и техникам, чем членам ревизионной комиссии. Я признаю замечания ревизионной комиссии почтенными, но и объяснения г. Рыжова я признаю совершенно правильными. Я очень сожалею, что Управа, которая никогда не умирает, не дала себе труда проверить заявление своего члена на основании документов, которые она могла иметь, и удостоверить, что она их признает правильными. Если она этого не сделала, то это есть упущение с ее стороны.
Голоса. Совершенно верно!
Член Управы И. Н. Иорс. Способ составления смет, практиковавшейся при перенесении Дворцового моста, признается и в данное время нормальным, и заместивший г. Мазурова техник составляет сметы на перестройку или ремонт моста, которые мы вносим в общую смету, и когда Дума разрешает кредит, то производство работ поручается тому же инженеру, который составлял сметы, и он, прежде чем явиться наблюдателем работ, является составителем сметы.
Н. А. Резцов. Я вполне согласен с тем, что перестановка Дворцового моста сооружение немаленькое и стоило тех денег, которые израсходованы, но я прошу обратить внимание на то, сколько бы у нас было сбережено времени, если бы ревизионная комиссия отказалась от этого вопроса; она говорить, что «справки, наведенные ею в делах Управы по перестановке Дворцового моста на новое место, представляют огромный фолиант в 779 стр.
(читает стр. 2081).Дальше она говорит, что документы, которые могли бы способствовать достижению вышеозначенной цели, в деле отсутствуют, и на их месте находятся белые листы. Если бы мне дали ревизовать такое дело, то я бы сказал: пожалуйста, восстановите все дело. Ревизионная комиссия пренебрегла этим и делала выборки из тех документов, которые нашла. Оказывается же, что большая часть документов находится не в Управе. Я поэтому прошу обратить внимание на порядки в Управе. На 200.000 р. производится работ, и у Управы не хватает писцов, чтобы снять со всех бумаг копии. Все неудовольствие теперь происходить от небрежности Управы, которая не могла иметь у себя всех документов, а теперь говорят, что документы находятся в разных местах. Как же тут ревизовать? Тут только суд может сказать слово.
В. Д. Смирнов. В отчете сказано: «Мазуров составлял сметы и т. д.» и на все это дается тот отзыв, что как будто все эти вещи ревизионная комиссия хотела поставить ему на вид. Нет, это приведено лишь для характеристики последнего: он участвует в комиссии и первый подписывается под этим актом, а потом те члены Управы, которые орудуют вместе с ним, и никого из посторонних лиц тут не было. Говорят: документов не было; но в отчете сказано, что многих документов нет; а один документ был так закатан, что с трудом можно было развернуть его. Ведь дело-то идет о мосте, который переводился на другое место и через один-два года вдруг проваливается! Что же, случилось ли это неожиданно, или переносили мост заведомо гнилой, как это действительно оказалось после провала плашкоута № 11?
Председатель. Вы совершенно уклонились от вопроса. Одно из двух: или собранию угодно исполнять постановление, которое состоялось в предыдущем заседании по настоящему делу, или же разбрасываться и говорить вообще. Я прошу сейчас же завершить прения по вопросу относительно действий Мазурова и ограничиться обменом мнений относительно правильности объяснений члена Управы, г. Рыжова.
Е. И. Кедрин. Личности г. Мазурова мы не должны касаться, тем более, что приходится говорить о покойнике. Указание на то, что мост стоил 200.000 руб. выходить из рамок вопроса. Мы должны обсуждать не на основании документов, которых Дума не может рассматривать, а на основании тех данных, которые есть в докладе ревизионной комиссии и возражениях на этот доклад. Ведь спор между ревизионной комиссией и обвиняемым, так сказать, членом Управы, мы можем разрушать; спор этот заключается в следующем. Ревизионная комиссия говорить, что лицо, исполняющее постройку, не может составлять акта, что работы произведены правильно. А. Н. Рыжов отвечает: нет, это правильно, что лицо, которое произвело известное дело, дает аттестацию себе самому, что дело сделано правильно. Здесь была сделана ссылка на какие-то правила. Я не знаю никаких таких правил. Мы знаем Городовое Положение, но никто не может указать никаких правил, которыми освящался бы такой порядок вещей. Тогда дайте нам эти Правила и пересмотримте их, и вы не можете сделать другого постановления, как то, что существующей порядок ненормальный. Что было сделано в отношении Дворцового моста, оставимте без дальнейшего замечания, но признаем, что лицо, производившее работы, не может удостоверять, что работы производятся правильно.
А. И. Ковшаров. У нас участковые архитекторы составляют сметы, представляют их в Управу, которая утверждает, работы производятся под надзором участкового архитектора и Управа удостоверяет, что они произведены правильно и согласно смете; я нахожу, что порядок этот правильный.
Н. А. Архангельский. Тут, очевидно, недоразумение. То лицо, которое строило, не может удостоверять, что работы исполнены хорошо. Но акт составляет не одно лицо, а несколько лиц, и акт имеет значение не потому, кто участвовал, а в виду того, что он представляет заключение целой коллегии. Правил на это нет. Напр., в военном ведомств есть хозяйственный комитет, который состоит из техника – и, затем, из 2 или 3 лиц, которые никаких технических познаний не имеют. Этому комитету поручается та или другая постройка. Акты составляет хозяйственный комитет, который удостоверяет правильность работ, что они сделаны хорошо, из надлежащего материала, согласно смете и т. д. Также и здесь было вроде хозяйственного комитета: были члены Управы, техник и потом старший техник, и вовсе не требуется, чтобы были посторонние лица при составлении акта. Обратимся к другим учреждениям и возьмем дистанцию какую-нибудь, Есть несколько инженеров, владеющих дистанциями; дистанции разбиты на участки и акт составляет инженер. А мы вдруг говорим, зачем Мазуров составлял акты? Да он должен был их составлять. Затем ошибка в том, что технические вопросы мы вынесли на обсуждение гласных – не техников, не компетентных для их разрешения. Если хотите решить дело правильно, – выберите комиссию, которой и поручите рассмотреть его.
А. П. Веретенников. Я берусь объяснить то странное впечатление, которое производит на первый взгляд то обстоятельство, что сам строитель является как бы и проверяющей инстанцией. Представьте себе, что выстроено здание Думы. Строили его 4 лица – производитель работа и 3 гласных, которые удостоверяли количество материалов, надлежащую глубину фундамента, толщину стен и т. д. Теперь, допустим, приглашают вас всех, господа, принять это здание. Что же вы можете сделать в этом направлении? Разве только опись печей, дверей, окон и приборов. Только те и могут сознательно подписать акт приемки, которые сами производили работы или наблюдали за ними. А ведь вам пришлось бы отрывать фундамент, ломать стены и вообще производить разрушительные работы. Повторяю, удостоверить сознательно качество и количество материалов и правильность работ может только тот, кто все время был на постройке. Такой порядок вполне отвечает принятому в строительных комиссиях, где составитель сметы является производителем работ, и он же, по окончании всей постройки, обязан удостоверить своей подписью правильность работ как главное ответственное по закону лицо.
П. П. Дурново. Я прошу разъяснить мне одно. Я понимаю, что те лица, который принимали мост, принимали правильно и должен сказать, что обвинять, что в числе принимавших был член Управы, заведующий постройкой, неправильно, так как он не строил и принимал, как член комиссии. Но тут сказано, что по окончании работ были приглашены для освидетельствования г. городской Голова Ратьков-Рожнов и члены Управы. Это сказано в объяснении г. Рыжова. Я хотел бы знать, что эти лица, которые были приглашены, составляли ли акт или эти господа приехали, посмотрели и уехали. Если они приехали, то что-нибудь да сделали же, но только словесно или подписали бумагу.
В. Д. Смирнов. Есть документ, в котором говорится, что постройка произведена как следует, из хорошего материала. А из объяснения г. Веретенникова вытекает, что составители акта о приеме моста, который они же сами перестраивали, сознательно подписались под тем, что переставлен с одного места на другое гнилой мост.
Председатель. Вопрос совершенно ясен, и я прекращаю прения. В виду данных г. Рыжовым объяснении относительно того, что все работы и выдачи денег производились по удостоверениям старшего техника и что имеется приемный акт в освидетельствовании моста, что все сделано на основании существовавших правил, не угодно ли вам признать объяснения г. Рыжова удовлетворительными.
Голоса. Удовлетворительны.
К. И. Ремидовский. Вы сказали, что работы производились на основании существующих правил, Думой утвержденных. Я спросил и узнал, что таких правил нет, и потому прошу выключить этот вопрос.
Голоса. Можно сказать, по обычаю.
Председатель. По установленному искони обычаю.
Е. И. Кедрин. Я прошу мое предложение, как более общее, баллотировать вперед.
И. А. Шульц. А мое особое мнение таково, что работы эти были не ремонтные, а капитальным исправлением. Акта о приеме не было.
Голоса. Есть!
И. А. Шульц. И вследствие этого я признаю, что мост перенесен недостаточно правильно, чему доказательством служит провал моста.
Председатель. К вопросу, в данный момент нас интересующему, ваши замечания не относятся. Я прошу баллотировать вопрос, признаете ли вы действия по отношению к приему моста, так и производства работ и объяснения г. Рыжова правильными. Когда будет решен этот вопрос, я предложу собранию решить предложение гл. Кедрина относительно того, не угодно ли, признавая некоторую ненормальность в правилах или в обычаях, установившихся в Управе по производству всякого рода работ, пересмотреть этот вопрос во всем его объем, с тем, чтобы Управа внесла особый доклад.
Я. В. Змеев. Я не могу баллотировать. Если работа произведена хозяйственным образом, то должны дать отчет. Была ли смета?
Председатель. Об этом мы будем говорить дальше.
Голоса. Баллотируйте! Довольно!
Председатель. Угодно признать объяснения г. Рыжова удовлетворительными или нет? Кто признает неудовлетворительными, тех прошу встать. (Встает большинство.) Большинством голосов объяснения признаны удовлетворительными . Затем, не угодно ли предложить Управе внести доклад о порядке построек, производимых городом, и о порядке их освидетельствования.
Голоса. Согласны!
А. И. Глуховской. Это есть новое предложение.
П. П. Дурново. Я прошу, чтобы был внесен доклад, каким образом работы приготовляются в Управе, как производятся и как свидетельствуются, так как я того мнения, что работы производятся плохо.
А. И. Ковшаров. Я должен сказать, что когда работы передаются подрядчику, то ревизионной комиссии постоянно теперь посылаются сведения и она в курсе дела, так что она следит ежеминутно за ходом работ.
Председатель. Вопрос окончен.
С. В. Жданов. Но вы его не баллотировали.
Председатель. Насколько правильно замечание ревизионной комиссии, что освидетельствование моста признавалось ненормальным, и насколько было правильно замечание гл. Кедрина относительно пересмотра вопроса, чтобы освидетельствование построек производилось не теми, которые строили, может служить справка, что технический надзор и Управа пришли к тому же убеждению, и что вопрос этот в настоящее время разрабатывается в Управе и будет внесен в виде особого доклада в Думу. Эту справку мне дал городской Голова.
Е. И. Кедрин. Итак, мое предложение принято?
Председатель. Да!
А. Г. Редько. Я прошу записать в журнал, что в Управе так ведется делопроизводство, что в делах вместо документов находятся чистые листы, и что благодаря этому нельзя произвести ревизии.
Председатель. То есть, вы хотите сказать, велось в 1897 г. Засим, мы переходим к третьему пункту. Ревизионная комиссия сделала замечание, что все работы отдавались без торгов и только по соглашение с благонадежными подрядчиками. Не угодно ли прочитать объяснения г. Рыжова.
(Прочтены объяснения г. Рыжова).Е. И. Кедрин. Объяснения г. Рыжова я считаю неправильными. Работы не сдавались с торгов, говорить он. Так что замечание ревизионной комиссии подтверждено, раз заинтересованное лицо признает правильным это замечание. Вопрос заключается в том, правильно ли работы не сдавались с торгов. Г-н Рыжов представляет два мотива к признанию правильным несдачу подряда с торгов: спешность производства работ, и Высочайшее повеление. Позвольте сказать, что такого Высочайшего повеления я в делах не нашел. Ссылка на Высочайшее повеление, конечно, удобна, и им все можно оправдывать. В данном случае, я его не вижу и ссылку на него нахожу неудачной. Второе объяснение г. Рыжова то, что работы не сдавались с торгов потому, что с подрядчиком Егоровым в начале 1896 г. был заключен контракт на работы по ремонту всех плавучих мостов и на торцовые мостовые. Передвижение моста – ремонтная работа или капитальная? Если ремонтная, то прав г. Рыжов, если капитальная, то, конечно, нет. Он говорит, что потому не делал торгов, что работа была ремонтная, а на них были заключены контракты на весь год. Но можно ли считать ремонтной работу, которая имеет своим предметом изменение набережной, перемещение улицы, снесение части сада, уничтожение бульвара, перенесение рельсовых путей, перемещение основных частей моста? Это, очевидно, работа капитальная. Следовательно, и второе объяснение г. Рыжова, что эти работы были ремонтные, неправильно, он не мог сдавать работы без торгов, и мы должны признать эту отдачу работ неправильной и незаконной.
А. Н. Никитин. Срок этим работам не только был назначен земною властью, но был назначен самим Господом Богом, так как они должны были быть окончены к ледоходу и, как вы знаете, работы еле-еле успели окончить к ледоходу. 12-го июля было только постановление Управы об образовании комиссии. Не угодно ли было кончить перестановку моста к октябрю. Если бы комиссия начала разводить принципы конкуренции, да торги, то вышло бы полнейшее замешательство в срочном ходе работ. Далее, гл. Кедрин говорит, что это не капитальные работы, раз целые устои переносятся, а новые работы. Допустим, но раз у вас производится экстренно срочная сложная сметная работа, неужели вы будете стремиться иметь 10 подрядчиков и путаться с ними в расчетах: с одним по ремонту обыкновенному, с другим – по капитальному, с третьим – по новым работам одного и того же моста. Раз у подрядчика Егорова, про которого можно сказать, что это был выдающейся по исполнительности и отчетливости работ плотничный подрядчик, был долгосрочный контракт на обыкновенный ремонт моста, то рационально было ему передать все плотничные работы. Относительно подрядчиков Савельева и Михеева, мне припоминается, что они даже не хотели брать работы, так как им не выгодны были работы по контрактным ценам. Указание, что Савельев начинал спорить, что ему не выдаются дополнительные сверх контрактных цен деньги, доказывает, что были сохранены законные интересы, при отдаче работ.
Председатель. Может быть, все дальнейшие прения прекратятся, если я вам дам некоторые разъяснения и приведу на справку некоторые соображения. Прежде всего, явилось сомнение относительно того, правильно ли поступила Управа, сдавши такую большую работу без торгов. Обратимся к инструкции, которая дана Думой Управе. В инструкции в пункте р говорится относительно права коллегий Управы следующее: «В случае неуказания Думой способа...
(Читает).Управа в данном случае так и поступила, совершенно согласно этому пункту инструкции. Если вы удовлетворены этим разъяснением, то дальнейшие прения я полагал бы излишними.
Д. Г. Редько. Под хозяйственным способом разумеется такой способ отдачи работ, при котором собираются цены от подрядчиков, принимая во внимание их благонадежность, а то, что вы прочли, не выражает того, что называется хозяйственным способом. Здесь рассматривается другой вопрос. Управа имела право производить постройку хозяйственным способом, но вопрос в том, почему она не дала возможности и конкурировать другим подрядчикам и не заключила формального договора.
К. И. Ремидовский. Тут вся суть в объяснениях г. Рыжова. Он говорит, что торгов не было сделано потому, что была спешка, и потому работы не отдали другим, что были заключены вообще контракты на ремонтные работы. Но это не ремонтные работы, и вся суть, как был произведен расчет. Подрядчики должны были сделать скидку в 15 %, а здесь показано, что скидка была сделана в 6 %. Оказывается, что наши техники так прекрасно составляют проекты сметы, что подрядчики наперед сбрасывают 15 %. Раз подрядчик производил работы по контракту, то он обязан быль скинуть 15 %. Этого сделано не было, и на стр. 2098 говорится, что Егоров производил работы по ремонтному исправлению мостов, и тут есть указание, что перемена ветхих частей к ремонту не относится, и потому сбрасывается 6 %. В виду этого, если Управа не сбросила 15 %, то было поступлено неправильно, но если Управа выдала 15 % вследствие спешки, то это другое дело. Конечно, работы могли отдать Егорову, потому что он был излюбленным подрядчиком, но не надо ссылаться на контракт. Поэтому объяснения г. Рыжова не заслуживают никакого внимания. Здесь был сделан упрек, что Управа не дала объяснений, но она ничего не знала, до напечатания доклада ревизионной комиссии в «Известиях» Думы. В виду всего мною сказанного, я не могу признать объяснения г. Рыжова правильными.
В. Д. Смирнов. Я хотел указать на то, что сказал уже гл. Ремидовский, что в том немногом количестве документов, которое имеется, есть и такой, где г. Мазуров пишет двоякую смету, так что если работа будет за счет города, то будет 15 % скидки с суммы подряда, а если за счет казны, то б %. Это небольшой, но красноречивый документ.
А. Р. Гешвенд. Я не юрист, но человек практики и трудно понимаю, на чем основаны юридические тонкости, какому подрядчику нужно было отдать работы. Раз имеется контракт с подрядчиком на производство работ вообще по городу по задельным ценам – то почему не поручить тому же подрядчику, на основании тех же задельных цен, исполнение работ при специальной постройке. Споры о капитальных и обыкновенных ремонтных работах бесконечны. Я хотел обратить внимание на указание о том, что работы не были отданы с торгов... Я думаю, что тут не было ошибки. Кто из домохозяев, когда ему нужно произвести известные работы, будет делать публичные торги, связанные с неустойками и разными сложными условиями. Да никто, а выбирают из знакомых лиц, которые заслуживают наибольшего доверия. Мы знаем, к чему на практике приводят публичные торги. Вот поэтому я и думаю, что ошибаются те, которые хотят заставить Управу всегда производить публичные торги, и чтобы со смет было скинуто не менее 15 %. Я должен сказать, что сметы наши составляются по урочному положению и по справочным ценам. Это положение очень устарело и основано на массе ошибок. Я полагаю, что не следует обязывать Управу никакими формальными постановлениями обязательно работать с оптовыми подрядчиками.
Е. И. Кедрин. Вопрос заключается в том, правильно ли сдавались работы без торгов. Г. Рыжов дал объяснение, что он должен был дать работы без торгов в силу Высочайшего повеления. Гл. Никитин, выступивший защитником его, говорил, что тут была воля Господа Бога. Но почему гл. Никитин берется быть истолкователем воли Господа Бога, я не знаю. Другой защитник г. Рыжова гл. Гешвенд сказал, что когда мы строим дома, то обращаемся к знакомым подрядчикам и выбираем тех, которые более нам подходят... Но ведь есть разница между волей единоличного хозяина и распоряжениями представителей известного учреждения. Когда я строю сам дом, то я могу переплатить, сколько хочу, но так не может поступать Управа. Управа должна руководствоваться законом и нашей инструкцией... Что говорить наша инструкция. Гл. Худеков прочел ее, и она, безусловно, разрешает вопрос; в ней сказано: «В случае неуказания Думою...
(читает!).А как в данном случае дело было? Ревизионная комиссия удостоверяет, что никакого коллегиального обсуждения условий подряда не было, и работы сдавались по подпискам Егорову и Савельеву и утверждались г.г. Рыжовым и Соколовым, которые вдвоем не могут составлять коллегии. Поэтому работы не производились с торгов в нарушение параграфа 23 инструкции, данной Думой Управе.
А. Р. Гешвенд. Я не защищал г. Рыжова, а говорил только о пользе оптовых торгов.
И. А. Шульц. По пункту третьему я удовлетворен объяснениями г. Рыжова. Работы были спешные, и их нужно было отдать немедленно, а потому у него было много данных к тому, что, имея подрядчиков, отдать им работы, так как они были законтрактованы на такие же работы. Соглашаясь с этим, я ставлю «но». Но, если в счете будет исчислено 15 %, то пункт третий отпадает, а если исчисление сделано из 6 %, то я признаю, что это неправильно.
Председатель. Не угодно ли вам обратиться к стр. 2097, где сказано, что инженер Мазуров представил смету на две разные суммы, не зная, на чей счет должны быть произведены работы: если за счет города – следовало сделать % скидку в 15 %, если же за счет Дворцового ведомства, то только 6 %.
«На представление Мазурова в Управу по тому же вопросу от 25 января 1897 г. техническое отделение представило отзыв в том смысле, что и самую работу не следовало бы относить к общим ремонтным работам и скидку с уплаты за нее произвести в 6 %.
Но Управа с этим не согласилась и постановила произвести расчет из 15°/о. Казалось бы, должен быть сделан такой расчет. Но подрядчик остался недоволен и обжаловал в Управу, которая, в свою очередь, обратилась к юрисконсульту, за истолкованием того – как считать произведенные работы: ремонтными или капитальными? Так как в расчете встретились слова: «замена ветхих частей», то юрисконсульт и усмотрел в этом нечто новое – капитальное и поэтому постановил произвести расчет с Егоровым из 6 %, т. е. на 9 %, более, чем если бы были сделаны торги.
П. П. Дурново. Это могла сделать Управа, а не г. Рыжов.
И. А. Шульц. В виду объяснения председателя, я остаюсь при особом мнении, что объяснение об отдаче работ ремонтным подрядчикам совершенно достаточно, но расчет произведен неправильно.
П. П. Дурново. Управой, а не Рыжовым.
А. И. Глуховской. Я нахожу отдачу без торгов совершенно правильной, основательной и никакого другого способа нельзя было избрать. Если придираться ко всем формальностям, то решительно ничего нельзя делать. Ведь торги требуют известного времени. Что касается выбора лип, то тут дело не в том, кто сколько уступит, а в том, в состоянии ли известное лицо исполнить работу. Поэтому я действия по отдаче постройки нахожу совершенно правильными и основательными и объяснения удовлетворительными.
П. П. Дурново. Объяснения, данные чл. Управы Рыжовым, который может давать объяснения по личным действиям, эти личные объяснения совершенно правильны. Он объясняет, почему работы не сдавались с торгов и почему брали таких подрядчиков, с которыми были заключены контракты на ремонтные работы. Но я не могу согласиться с теми, которые находят, что расчет, произведенный с этими подрядчиками, был произведен правильно, потому что на основании расчетов следовало удержать б %, а не 15 %. Но видно, что г. Рыжов был за то, чтобы взять 6 %. Поэтому упрека г. Рыжову никакого сделать нельзя, а действительно можно сказать, что Управа, введенная в заблуждение мнением юрисконсульта, неправильно высчитала 15 %. Поэтому, если кто будет за это отвечать, то вся Управа, т. е. лица, которые участвовали в составлении и подписании журнала, в котором решили высчитать 15 %.
К. И. Ремидовский. Объяснение юрисконсульта, по моему мнению, неправильно. Но постановление Управы состоялось по отношению одной только части, именно 5.000 р.; он говорить, что ремонтом нельзя назвать замену верхнего настила. Расчет произведен неправильно, и не было постановления Управы. Всякое предложение подписывали Рыжов и Соколов.
П. П. Дурново. Я нахожу действия Управы совершенно справедливыми. Нельзя обыкновенную работу сравнивать со спешной, и потому подрядчики потребовали большую плату. Останавливаться на мелочах и придираться к ним невозможно, потому что при будущих делах подрядчик будет спрашивать лишь втрое более.
В. Д. Смирнов. Я хотел сказать, что спор о % касается одной части работ.
К. И. Ремидовский. Что касается замечания гласного Глуховского о придирках, то это его личное мнение, а не мнение всего собрания и не мнение общества. Придирка заключалась бы в том, если бы работа, как было по Тучкову мосту, была отдана с торгов, но подрядчика довели до того, что он бросил работу... А тут только желание, чтобы хозяйство не велось так, чтобы город терпел убыток.
Д. И. Глуховской. Я удивляюсь и не понимаю такого недоверия к выборным лицам. Нужно иметь документальные основания. Ревизионная комиссия говорит, что она делала на основании своего умозаключения.
Председатель. Ревизионная комиссия ставить на вид то обстоятельство, что все работы отдавались без торгов и отдавались известным Управе подрядчикам. Г. Рыжов дал объяснение, что работы не сдавались с торгов вследствие спешности их. Затем мною было прочитано думское постановление. В виду этого, не угодно ли будет постановить, что вы признаете объяснения удовлетворительными.
А. Г. Редько. Здесь вопрос в том, согласно ли инструкции г. Рыжов производил работы или нет. В инструкции сказано, что если Дума не постановит определенного способа работ, тогда только представляется коллегиальному решению Управы постановить способ работ. Эта формальность отсутствовала. Поэтому правильно ли г. Рыжов поступил, не заручившись этим актом, т. е. журналом Управы?
А. И. Глуховской. Вопрос председателя был самый верный.
Председатель. Позвольте поставить вопрос, как я его поставил сначала.
Голоса. Совершенно верно!
Председатель. Мы должны сказать, признаем ли замечания ревизионной комиссии правильными.
П. П. Дурново. Я лично признаю совершенно правильным разъяснение г. Рыжова, которое он мог дать по своим личным действиям, но я не признаю правильными действия Управы, которая вместо 15 % сделала расчет в 6 %.
Председатель. Прекращая прения, прошу собрание высказаться, угодно ли признать удовлетворительными объяснения г. Рыжова. Кому не угодно, прошу встать.
(Встало меньшинство).
Объяснения признаны удовлетворительными. Затем во время прений явилось предложение гл. Дурново, что Управа поступила неправильно, не составивши коллегиального постановления относительно сдачи с торгов.
П. П. Дурново. Я говорил, что Управа, сделав учет из 6 %, поступила неправильно, так как руководствовалась мнением юрисконсульта, а на основании контракта должна была сделать расчет в 15 %. Вот этот вопрос я прошу поставить.
А. Г. Редько. Я тоже прошу поставить на вид, что в данном случае отсутствовало решение вопроса в Управе, как сдать перестройку моста.
Председатель. Я не могу поставить этого вопроса, так как у нас нет в руках никаких документов для проверки, а без них можно легко впасть в ошибку.
Е. И. Кедрин. Я не согласен с постановкой вопроса. Раз ревизионная комиссия говорит, что не было журнального постановления Управы, то городской Голова быль обязан сам дать объяснение, правильно или нет объяснение ревизионной комиссии. Если городской Голова не сделал такого опровергающего заявления, то мы должны считать заявление ревизионной комиссии правильным. Раз ревизионная комиссия что-либо написала, неправильно, должно быть возражение со стороны Управы. Со стороны г. Рыжова нет возражения, он не спорит. Следовательно, мы должны признать этот факт бесспорным, потому что, если мы будем сомневаться в правильности заявлений ревизионной комиссии или других учреждений, то мы никаких дел не можем решать.
А. И. Глуховской. Я согласен, что городской Голова не может пропускать всякое заявление ревизионной комиссии. Мало ли, что она вздумает написать. Люди не компетентны!
Председатель. Я прошу вас воздержаться от таких заявлений.
А. И. Глуховской. Так всякий другой может сказать!
Председатель. О действиях городского Головы вы не имеете права рассуждать...
А. И. Глуховской. Я говорю не о действиях городского Головы. Раз говорить, то нужно положить и установить порядок.
Председатель. Я именно и устанавливаю порядок, а потому прошу не отклоняться от вопроса и не говорить ничего о предметах, к данному заседанию не относящихся. Я во второй раз делаю вам предостережение. Затем, обращаясь к вопросу относительно замечаний, сделанных по адресу г. Рыжова, я должен сказать, что вопрос решен, и объяснения его признаны удовлетворительными. Что касается действий Управы, что она будто бы, по мнению некоторых гг. гласных, поступила неправильно, не сделавши коллегиального постановления о способе сдачи работ, то я прошу тех, кто действия ее признает неправильными, встать.
(Встало меньшинство).
Вопрос разрешен отрицательно.
И. А. Шульц. Я остаюсь при особом мнении.
Председатель. Оно будет приложено к журналу. Затем, не благоугодно ли вотировать вопрос, предложенный гл. Дурново. Признает ли собрание неправильными действия Управы по отношению к выдаче причитающихся подрядчикам сумм с вычетом с них не 15 %, а только 6 %. Кому угодно признать действия Управы неправильными, тех прошу встать...
(Встало меньшинство).Таким образом, этот вопрос решен отрицательно.
С. В. Жданов. Прошу проверить.
Председатель. Тех, кто не согласен с мнением гл. Дурново, прошу встать.
(Встает большинство).
Вопрос решен отрицательно. Засим, не угодно ли перейти к рассмотрению 4-го пункта, который заключается в том, что ревизионная комиссия усмотрела действия производителей работ неправильными по отношению того, что смета на прокладку рельсов была утверждена гг. Рыжовым и Соколовым, На это замечание ревизионной комиссии г. Рыжов дал следующее объяснение:
(Читает стр. 2134 – 35).
К. И. Ремидовский. Здесь сказано, что смета была утверждена Высочайше утвержденной комиссией. Это совершенно неверно, так как Высочайше утвержденная комиссия никаких смет не утверждала. Эта смета была проверена. В журнале Высочайше утвержденной комиссии на стр. 2132 сказано: «При этом надлежит иметь в виду, что стоимость работ вычислена по примерной оценке; при производстве же их хозяйственным способом стоимость эта должна понизиться приблизительно на 15 %». Я не возражаю, что она составляла точную цифру, но неверно, что эта смета была утверждена комиссией, о чем прямо и оговорено в журнале комиссии.
Е. И. Кедрин. Тут не в этом вопрос. Ревизионная комиссия говорить, что смета на укладку путей у Александровского сада на Дворцовой площади была утверждена гг. Рыжовым и Соколовым. Рыжов говорит о предварительной смете, что она была утверждена, а ревизионная комиссия говорит об исполнительной, а относительно исполнительной сметы г. Рыжов пишет: «Исполнительная же смета, представленная правлением общества, была проверена техническим отделением Управы». Но ревизионная комиссия не указывает, что она не была проверена, ревизионная комиссия указывает на то, что она была утверждена двумя членами Управы, потому что есть два момента – проверка и утверждение. Рыжов говорит относительно проверки, а ревизионная комиссия говорит об утверждении, которое следует за проверкой. Поэтому мне приходится признать, что ревизионная комиссия в данном случай права, когда говорит об утверждении сметы. Утверждение было сделано г. Рыжовым, но это очевидно неправильно. Обращаясь к инструкции, мы видим, что там сказано, что утверждение сметы принадлежит коллегиальному учреждению, а не двум членам Управы.
В. Д. Смирнов. Ревизионная комиссия обратила внимание на эти работы; они были произведены правлением общества. Было проложено второе полотно дороги, которого прежде не было; следовательно, правление за чужой счет произвело эти работы, которые должно было бы само произвести, и тогда смета выразилась бы в меньшей сумме расхода.
А. Н. Никитин. Дело было так. Когда обсуждался вопрос о перестановке моста, Дворцовым ведомством было сделано непосредственное сношение с обществом конно-железных дорог, потому что Дворцовое ведомство было заинтересовано направлением конно-железных путей. Обществом было представлено нисколько вариантов, и один из них был одобрен по той смете, которая также была представлена обществом конно-железных дорог Дворцовому ведомству, и эта смета вместе с проектом были препровождены в Управу для исполнения. Общество и говорит: наш проект исчислен в 23 т. р., он одобрен, и мы никакой скидки сделать не можем. Что же Управе делать? Деньги Министерства Двора, и оно одобрило проект к исполнения по представленной на него смете. Теперь гл. Смирнов говорит, что общество за второй путь, проложенный в его же интересах по Дворцовому мосту, не должно было получать денег. Но вы читали журнал Высочайше утвержденной комиссии, где прямо сказано, что второй путь должен входить в состав намеченных работ. Но если бы в журнале и не было этого сказано, то ведь бесспорно, что двойной путь входил в одобренный к исполнению Министерством двора проект, как же не заплатить обществу?
И. А. Шульц. Если в сумму 22.937 р. входить и второй путь, то я считаю, что здесь поступлено неправильно, потому что путь этот служить для удобства конно-железной дороги. Следовательно, 22 тысячи рублей составляют часть излишне затраченных на Дворцовый мост денег.
А. И. Глуховской. Я признаю объяснение члена Управы основательным, потому что нельзя требовать, чтобы общество даром работало...
П. П. Дурново. Я тоже нахожу данное объяснение удовлетворительным. Было сказано, что исполнительная смета утверждена двумя членами Управы. Они могли ее утвердить, но она не могла иметь силы закона. Если она была утверждена Управой, то состоялся ли журнал об утверждении сметы или нет. Если нить, то я признаю действия Управы неправильными. Мое впечатление такое по всем вопросами, что действия члена Управы совершенно правильны, и он во всех действиях защищал интересы Двора, но здесь Управа, можно сказать, действовала неправильно. Во многих случаях журналов составлено не было, и это я отношу к вине всей коллегии и более к вине того лица, которое председательствовало в Управе. Но этого лица теперь нет, нет не только председателя, но даже и гласных.
А. Р. Гешвенд. Я хотел сказать по поводу второго пути на мосту. Стоить только пройти через мост, чтобы убедиться, что при устройстве береговой части являлось необходимостью устроить два пути, дабы иметь удобный подъем и спуск. Если это необходимо было, и если мост перенесен не по желанию общества конно-железной дороги на другое место, то странно говорить, что общество должно заплатить за устройство второго пути. Затем спрашивают, что почему смета утверждена двумя членами, а не Управой. Полгода строили мост, и Управа не могла этого не знать, а мы говорим, что два члена производили работу. Если случайно нет трех подписей, то это просто канцелярский недосмотр.
Председатель. Таким образом, вопрос достаточно выяснен. Угодно признать объяснения г. Рыжова удовлетворительными относительно выдачи денег на перенос рельсов? Возражений нет!
К. И. Ремидовский. Я прошу поставить вопрос не о переносе рельс. Вопрос в том, что смета была утверждена двумя членами, а не Управою. Если бы это сделано было Управою, я бы ничего не сказал. Мы в странном положении находимся. Доклад ревизионной комиссии напечатан был в июне, следовательно, члены Управы могли с ним ознакомиться. Так неужели теперь они не могут удостоверить, например гл. Никит ин, бывший тогда членом Управы, участвовал ли он в таком постановлении? Раз утверждена смета только двумя членами, конечно, это было неправильно.
А. Н. Никитин. Я должен сказать, что если бы гласный Ремидовский был в Управе, то он точно также ничего не утверждал бы в этом случае, за неимением объекта для утверждения. Присылают смету и проект, который одобрен министерством, отдать эту работу кроме общества никому нельзя, цена известна, на скидку % общество не согласно. Управа и ограничилась заявлением обществу, что когда вы сделаете работу, и она будет проверена и исполнена согласно одобренному министерством проекту и смет, то мы заплатим тогда 22 тысячи или сколько там будет причитаться по счету.
Председатель. Проверка была произведена двумя лицами, а вы требуете проверки коллегии. Признавши объяснения члена Управы удовлетворительными, не признает ли собрание возможными указать Управе, чтобы не повторялись случаи, подобные настоящему.
К. И. Ремидовский. Я прошу признать совершившийся факт.
Председатель. Кому угодно признать, что гг. Соколов и Рыжов, не имея полномочия коллегии, подписали...
Голоса. Они не подписывали!
Председатель. Сам член Управы говорить, «что касается замечания ревизионной комиссии, будто смета по перекладке рельсовых путей… была утверждена только членами Управы Рыжовым и Соколовым....
Голоса. Они не утверждали.
Е. И. Кедрин. Кто не читает докладов, тот может говорить, что этого не было. На стр. 2084 ревизионная комиссия заявляет, что смета на эту работу была подписана гг. Рыжовым и Соколовым. Возражений на это со стороны г. Рыжова нет, и таким образом, это факт бесспорный.
Председатель (обращаясь к гласному Дурново). Не угодно ли будет вам поставить предложенный вами вопрос.
П. П. Дурново. Факт установлен тот, что Рыжов и Соколов оба подписали смету. Затем сказано, что смета была препровождена в комиссию на утверждение. С комиссией может сноситься, так как это есть Высочайше утвержденная комиссия, или препроводить при бумаге смету подписанную, только городской Голова, товарищ его. Если городской Голова или товарищ его препроводили смету, и она оказалась утвержденною только двумя членами, то не виноваты 2 члена, которые могли думать, что она будет подписана всеми...
А. Н. Никитин. Гласный Дурново, добиваясь непременно отыскать кого-нибудь, да виновных, впадает в ошибки. Никто из Управы не препровождал проекта и сметы на конно-железные пути в Высочайше утвержденную комиссию, наоборот, из последней проект был препровожден в правление общества и затем уже прислан в Управу. Ревизионная комиссия пишет, что смета была утверждена двумя членами Управы. Этого нет. Подпись двух членов Управы я понимаю как удостоверение их, что это есть та смета, которая препровождена для исполнения. Если ревизионной комиссии угодно толковать эту подпись, как утверждение, то это ее личный взгляд и только.
В. Д. Смирнов. Ревизионная комиссия указывает на исполнительную смету, про которую в ответ сказано, что она проверена техническим отделением Управы.
К. И. Ремидовский. Я нахожу совершенно неправильным тот факт, что эта исполнительная смета была утверждена не коллегиальным учреждением. Этого нельзя допускать, и я нахожу, что такой факт должен быть признан неправильным.
Председатель. Не угодно ли вам редактировать ваше предложение.
К. И. Ремидовский. Ревизионная комиссия удостоверяет, что исполнительная смета была утверждена двумя членами Управы и ими выданы деньги. Это неправильно, ибо утверждение должно быть сделано Управой под председательством городского Головы.
А. И. Глуховской. Были ли надписи?
Н. А. Резцов. Видела ли смету ревизионная комиссия?
В. Д. Смирнов. А то как же?
Е. И. Кедрин. Кажется, мы сегодня не кончим рассмотрения отчета, и потому прошу в следующее заседание доставить подлинное дело, на которое ссылается ревизионная комиссия, и чтобы это дело лежало здесь... Ревизионная комиссия написала, что смета утверждена двумя членами. Кто-то возразил, она указала на страницу, но все-таки говорят: нет. Тут остается только развернуть лист такой-то и сказать: смотри.
Председатель. В виду того, что встречаются недоразумения и сомнения, кем утверждена смета, и в виду того, что мы этого пункта, разрешить не можем сегодня, я откладываю вопрос этот до следующего заседания и прошу перейти к следующему вопросу. «Ревизионная комиссия позволяет себе только остановить внимание Думы еще на некоторых частных обстоятельствах, сопровождавших строительную операцию по Дворцовому мосту».На это дает объяснение г. Рыжов в том смысле, что «за отвозку излишней земли в Адмиралтейской части и доставку таковой к месту работ на Васильевском острове действительно приходилось платить, так как работы в обоих пунктах производились не одновременно, а с перерывом в 11/2 месяца».
Вот отчего явилась двойная перевозка.
Голоса. Ясно!
Председатель. Работы со стороны Дворцовой набережной были окончены к 15 августа 1896 г., и оставшаяся земля должна была быть увезена с места работ, так как хранить ее в кучах перед Дворцом до времени употребления ее в дело на Васильевском острове, очевидно, представлялось невозможным. Земляные же работы на Васильевском острове начались только в конце сентября 1896 года, ибо до тех пор нельзя было остановить движения вагонов конно-железных дорог.
К. И. Ремидовский. Что же мы можем сказать? Если мы взглянем с хозяйственной точки зрения, то является вопрос: зачем платить деньги за то, чтобы подрядчик возил за 4 версты, гораздо лучше и дешевле перевезти с Дворцовой набережной прямо к Бирже, где имеется для этого большое свободное место. Если бы этим делом заведовала Управа, если бы к делу относились с большим вниманием, конечно, этого не было бы. Поверьте, подрядчик возил не на Горячее поле, а куда-нибудь поближе, а взял то по 4 р. Следовательно, остается только принять это к сведению и посоветовать относиться более хозяйственно к производимым операциям.
А. Р. Гешвенд. Двойная свалка и навалка на возы в данном случае дороже стоит, чем удлиненная перевозка.Председатель. Не угодно ли принять объяснения Управы к сведению?
Голоса. Согласны!
Председатель. Следующий пункт 6-й касается перестановки двух гранитных пьедесталов и статуи. Ревизионная комиссия отмечает следующее: «За перевозку вышеупомянутых 2-х пьедесталов на городской склад на Масляном буяне взято 350 р.
(читает стр. 2087)Г. Рыжов признает цену эту невысоко и сожалеет, что ревизионная комиссия не указывает цену, которую следовало бы заплатить. Из дела видно, что некто г. Баринов просил за перестановку статуи 175 р.
К. И. Ремидовский. На стр. 2087 сказано: «за перевозку двух вышепоименованных двух...
(читает)
Это подписка Брусова.
А. Н. Никитин. Эти пьедесталы стояли сбоку и действительно мешали движению; их предполагалось убрать, но стали справляться, что это за пьедесталы, откуда они. Оказалось, что при постройке Адмиралтейства эти пьедесталы предполагалось занять аллегорическими фигурами, но по всей вероятности не хватило денег, и их оставили впусте. Управа эти пьедесталы оставила на месте, перенеся их лишь к фасаду Адмиралтейства с набережной в ожидании, что когда-нибудь эти пьедесталы будут украшены изваяниями. Ироническое же замечание ревизионной комиссии, что «чьи же колоссы могли быть воздвигнуты на этих каменных сундуках, накриво и без всякого толку примкнутых к зданию Адмиралтейства» таким образом не удалось.
В. Д. Смирнов. Кто бы говорил, только не гласный Никитин, который проявил эстетические требования по поводу одной мостовой. Пьедесталы эти могли быть очень ценными, но теперь они брошены, эти каменные груды. Неужели же можно было отнестись к этому с похвалой!
П. П. Дурново. Мы не призваны сегодня для того, чтобы решать вопрос, красиво ли это или нет. Ревизионная комиссия возбуждает вопрос о том, что перестановка дорога. На это я должен сказать, что сам много строил и переносил и должен прямо заявить, что эти деньги, которые заплачены за перевозку этих двух огромных камней, совсем не велики, перевозка их даже дешева.
Голоса. Совершенно верно!
Председатель. Угодно вам признать объяснения г. Рыжова удовлетворительными?
Голоса. Удовлетворительны!
Председатель. Следующий пункт 7-й заключается в замечании ревизионной комиссии относительно тех полученных денег, которые были ассигнованы подрядчику Егорову, ревизионная комиссия отмечает, что «проверить эти громадные расходы в частности теперь не представляется возможности...
(читает стр. 3088)
На это замечание ревизионной комиссии член Управы дает следующее объяснение: «вполне естественным представляется и тот факт, что главнейшая часть работ, а следовательно, и получка, досталась подрядчику Егорову, так как работы эти были преимущественно плотничные, а следовательно, вполне отвечали специальности Егорова; от тех же работ, которые не входили в круг его специальности, как, напр., гранитные, он сам отказывался. Всего выдано Егорову за работы и37.858 р. 32 к., а не и44.524 р. 57 к., как показано в докладе ревизионной комиссии».
Е. И. Кедрин. Я хотел бы знать, почему г. Рыжов мог вычислить цифру в 138.000 р., тогда как в деле, которое ревизионная комиссия смотрела, счета простираются на сумму 144.524 р. Очевидно, г. Рыжов пользовался какими то данными, которых ревизионная комиссия не имела. Я желаю, чтобы ответ на этот вопрос был дан г. Рыжовым.
А. Н. Никитин. Те данные, которые имелись у г. Рыжова, имелись в бухгалтерии, комиссия же очевидно взяла цифры по непроверенным счетам. Это ясно, и не стоить откладывать решения.
Е. И. Кедрин. Если признать, что 137.858 р. получено по справкам бухгалтерии, тогда можно признать, что у нас имеются все данные о расходах.
Голоса. Конечно!
Е. И. Кедрин. Между тем в начале заседания об этом был вопрос. Теперь я заключаю, что данные эти есть.
Председатель. Вопрос столь ясень, что можно признать объяснения г. Рыжова правильными.
Голоса. Согласны!
Председатель. Следующий вопрос относительно выдачи денег подрядчику Егорову. Ревизионная комиссия приводила один факт, что журналом за № 3047 было постановлено: «Рассмотрев дело 2 ст. 5 отд. по вопросу...
(читает стр. 2088)
На это замечанее ревизионной комиссии член Управы дает следующее объяснение: «Выдача денег Егорову в счета работ производилась...
(читает стр. 2136)
Мы по этому предмету уже говорили часа два и предрешили этот вопрос тем, что по предложение гласного Кедрина передали его в Управу с тем, чтобы она вынесла по этому предмету особый доклад. В виду этого не угодно ли признать настоящее объяснение члена Управы удовлетворительным...
Голоса. Согласны!
Председатель. Ревизионная комиссия утверждает, что вряд ли можно оправдать спешность работ, на которую постоянно встречаются ссылки...
(читает стр. 2089)
Таким образом, по мнению ревизионной комиссии были сделаны непроизводительно дважды одни и те же работы. Ответ г. Рыжова заключается в следующем: «Замечание ревизионной комиссии, будто бы некоторые работы...
(читает стр. 2136)
Мне кажется, объяснение достаточно ясно.
Голоса. Достаточно!
В. Д. Смирнов. Это не очень крупная вещь, но каким образом из документов можно узнать это?
А. И. Глуховской. Надо было справиться!
К. И. Ремидовский. Тут есть документы, что подрядчик получил за эту мостовую. Ревизионная комиссия говорит. «Постановление Управы, конечно, было приведено в исполнение...
(читает стр. 2089)
Другие работы это что ли? Постановление Управы состоялось оставить булыжную мостовую. Гласный Никитин нашел, что это некрасиво будет. Замечания ревизионной комиссии изложены на стр. 2089 и тут написано, что был представлен счет за эту работу. Гласный же Никитин говорит, что совсем не разбирали мостовой. Работа была произведена на счет 30.000 р., которые отпускаются градоначальнику. Из объяснений г. Рыжова оказывается, что это другая работа, о которой говорит ревизионная комиссия. Я тут ничего не понимаю и прошу вопрос этот выяснить к следующему заседание.
А. Н. Никитин. Ссылаются на мое отдельное мнение относительно постройки торцовой мостовой. Когда устраивался торцовый проезд, то я стоял за то, чтобы он был сплошной, но Управа поэкономничала, сделала булыжную заплату посередине, и я остался при особом мнении. Но к обсуждаемому вопросу это мое отдельное мнение приводится всуе. Речь идет о булыжной мостовой от Дворцового моста на продолжение проезда к набережной, история же этого эпизода такова... Первоначально в интересах экономии Управа проезд замостила булыжником. Градоначальник это усмотрел и пишет Управе, чтобы она потрудилась сделать торцовую мостовую. Управа ответила, что у нее денег нет. Тогда он разрешил произвести работу на его кредит по благоустройству города в 30.000 р. В чем же замечание ревизионной комиссии? Управа сделала булыжную мостовую, а градоначальник нашел, что лучше перестроить ее в торцовую мостовую. Управа хотя и возражала, но ведь действительно торцовая мостовая лучше, тем более что тут непрестанный проезд Высочайших Особ.
Председатель. Этот расход не относится к нам, а отнесен на 30.000 р., которые отпускаются Думой. Расход был сделан по требованию градоначальника ради известной цели. Поэтому дальнейшие рассуждения считаю совершенно излишними.
В. Д. Смирнов. Так и надо было сказать.
А. И. Глуховской. Ревизионная комиссия, не узнавши справки, делает укоры.К. И. Ремидовский. Раз мы в расход не входим, я не спорю, но объяснение г. Рыжова не соответствуете действительности. Если бы г. Рыжов дал нам такое объяснение, какое дал гласный Никитин, то мы бы и не говорили ничего. Объяснения гласного Никитина я признаю совершенно достаточными.
Председатель. Засим имею честь объявить, что следующее заседание, по соглашению с городским Головой, имеет быть в среду на будущей неделе после рассмотрения первого вопроса в очередном заседании. Объявляю перерыв заседания.
Продолжение [87]
Ссылки:
[1] http://institute-spb.standardsite.ru/
[2] http://history-ryazan.ru/node/273
[3] https://62info.ru/history/node/2611#1
[4] https://62info.ru/history/node/2611#2
[5] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#10
[6] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#11
[7] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#12
[8] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#13
[9] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#14
[10] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#15
[11] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#16
[12] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#17
[13] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,1#18
[14] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,2#19
[15] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,2#20
[16] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,2#21
[17] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,2#22
[18] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,2#23
[19] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,2#24
[20] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,2#25
[21] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,3#26
[22] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,3#27
[23] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,3#28
[24] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,3#29
[25] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,3#30
[26] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,3#31
[27] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,3#32
[28] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,4#33
[29] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,4#34
[30] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,4#35
[31] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,4#36
[32] http://www.history-ryazan.ru/node/2611?page=0,4#37
[33] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,1#38
[34] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,1#39
[35] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,1#40
[36] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,1#41
[37] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#42
[38] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#43
[39] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#44
[40] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#45
[41] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#46
[42] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#47
[43] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#48
[44] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#49
[45] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#50
[46] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#51
[47] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#52
[48] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,2#53
[49] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#54
[50] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#55
[51] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#56
[52] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#57
[53] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#58
[54] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#59
[55] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#60
[56] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#61
[57] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#62
[58] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#63
[59] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#64
[60] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#65
[61] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#66
[62] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#67
[63] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#68
[64] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#69
[65] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#70
[66] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#71
[67] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#72
[68] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#73
[69] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#74
[70] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,3#75
[71] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,4#76
[72] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,4#77
[73] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,4#78
[74] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,4#79
[75] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,4#80
[76] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,4#81
[77] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,4#82
[78] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,5#83
[79] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,5#84
[80] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,5#85
[81] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,5#86
[82] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,5#87
[83] http://www.history-ryazan.ru/node/2654?page=0,5#88
[84] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/2611/table1.rar
[85] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/2611/table2.rar
[86] http://domizpenoblokov.ru/node/191
[87] http://www.history-ryazan.ru/node/2654