24 апреля этого года Государственная дума в окончательном третьем чтении приняла Закон Российской Федерации «О гарантиях равенства парламентских партий при освещении их деятельности государственными общедоступными телеканалами и радиоканалами». С того дня идет четвертый месяц, однако заметных изменений в эфире пока не наблюдается. Понятно, закон непростой.Нужны, очевидно, подзаконные акты, регламентирующие подсчет времени, технику финансирования и  т. п. Но...четыре месяца! Что мешает? Неповоротливость бюрократии?Чье-то злокозненное противодействие? Думается, причины сложнее.

Скромное обаяние оппозиции

Еще перед третьим чтением зампред ЦК КПРФ, заместитель председателя Госдумы И. Мельников назвал законопроект о равном доступе партий к СМИ насмешкой над оппозицией (цитирую по информации А. Романова, размещенной 23 апреля на сайте «Новый регион – Москва»): «Компартия приветст­вовала факт появления такого законопроекта, мы давно этого требовали, и конкретное предложение прозвучало в послании президента. Идея абсолютно верная. Однако между самой идеей и тем, как она была реализована, оказалась пропасть конъюнктуры, ведь в разработанном законопроекте отражена не идея равного доступа, там отражено понимание равного доступа партией власти».

Что не устраивает коммунистов? Мельников озвучил заме­­­чания, которые выглядят как явно надуманные придирки, ни слова не сказав о действительно серьезных коллизиях как в самом законе, так и вокруг него. «Он обратил внимание, – говорится в информации, – что закон не предусматривает прямых трансляций Государственной думы,... выводится за скобки внепарламентская деятельность, что снова оставляет представителям власти огромный потенциал для бесконтрольного информирования о себе под любыми другими соусами...», контроль же за соблюдением закона доверен центризбиркому, которому КПРФ не доверяет.

Ну, зачем рутинные профессиональные обязанности теле­­­репортера прописывать в фе­­­­де­­­­ральном законе?! Какого неподкупного робота поставить для подсчета времени, использованного партией в эфире? С голосами еще можно смухлевать, а как украсть минуты, текущие на виду и слуху у мил­­­­лионов, будь уважаемый ЦИК хоть трижды жуликоват? Как урав­­­нять освещение работы всех партий во всех органах власти, если сами партии в них представлены далеко не одинаково? Я такого средства не знаю. А вот Мельников знает. От име­­­­ни КПРФ он предлагает поло­­­жить в основу закона о равном доступе явную нелепость, совершенно нереальную практически: «Первое и основное правило это­­­го закона должно было за­­­­­ключаться в том, что любое упо­­­­минание партийных лиц, в любой их ипостаси и должности, должно считаться как партийное время». То есть если, к примеру, в эфире прошла информация о заседании федерального или местного правительства, что происходит постоянно, закон должен обязать журналистов пре­­­­доставить в том же эфире столько же времени всем другим партиям, в правительстве не представленным. В результате, вещание придется прекратить, поскольку на другие передачи времени не останется.

В том же духе и другие пре­­­­тензии. Единственное ра­­­­­зум­­­­­ное предложение Мель­­­никова: «Создать дискуссионные про­­­­граммы и монологовые отчеты. Чтобы было не просто количество времени, а качество времени». Но и это – дело вовсе не специального закона, а профессионального умения и долга журналистов. Характерно и то, как коммунист номер два понимает «качество времени»: это – «комфортная воз­­­­­можность представить свои мысли, оценки, предложения, и не думать о том, насколько ехидно тебя откомментируют». Приехали! Коммунисты, видно, мечтают, чтобы их оппонентам было законодательно предписано прятать подальше чувство юмора, которое при знакомстве с иными их высказываниями просыпается невольно.

Серьезного анализа закона о равном доступе к СМИ и всей связанной с ним ситуации из уст оппозиции так и не прозвучало. Вместо содержательной критики – скромное обаяние конформизма, приправленного какой-то почти что детской обидой. Факт сам по себе примечательный, заставляющий задуматься: а есть ли вообще у нас серьезная оппозиция? Кто задаст законодательной власти вопросы, которые мне лично в данном случае представляются необходимыми и естественными?

Сможет ли партийное время стать интересным?

За полвека работы в печати я пришел к твердому убеждению: вопреки Ильичу, партийность для нашей профессии противопоказана. Более того – смерти подобна. Не может быть жизнеспособной газета, наполовину, пусть даже только на треть состоящая из передовиц, отчетов о съездах и пленумах и пропаганды соцсоревнования. Время показало, что мало помогает и многопартийность. Печальная судьба «Парламентского часа», неизменно занимающего в рейтингах последнее место, наглядно доказывает: такие передачи и в самом деле могут существовать только в качестве некой обязаловки, поскольку неизбежно, по определению являют собою зеленую тоску. Если же их приходится навязывать специальным законом, есть риск, что тоска сделается уже и вовсе невыносимой. Можно ли этого избежать? И если да, то как?

Рассказывать «о себе» мечтают только оппозиционеры. Из чувства неполноценности. «Единая Россия» на последних выборах не зря отказалась от эфирного времени, прекрасно понимая, что голая агитка, как бы мастерски ни была сделана, в лучшем случае, окажется зря потраченным временем, в худшем – обернется растратой морального капитала. Мне не помнится в череде роликов ни одного оригинального, который не состоял бы из шаблонных лозунгов и обещаний. Как бы ни различались политики, они представали однообразным рядом трепачей и хвастунов. Сейчас, правда, в моде еще один жанр – политическое шоу. Есть уже и свои мастера. Его можно сделать на американский манер – шумным, ярким, привлекательным для уха и глаза. Но не для ума.

Есть немалая опасность, что учрежденное новым законом партийное время в какой-то степени, возможно, немалой, именно шоуменами и будет оккупировано.

Привлечь серьезное внимание серьезного зрителя, заинтриговать несерьезного могли бы дискуссии, свободные разговоры. Подобный опыт нашего ТВ хорошо известен. Он не просто мал, но, увы, по преимуществу отрицателен. Никакой культуры спора. Обмен мнениями больше напоминает разборки братков, где побеждает не тот, кто ближе к истине, а тот, кто круче. Внятней и полней, чем в эфире, позиции политических сил, их идеологов и ораторов предстают в печатных текстах, которые, в отличие от устных, есть возможность обдумывать и редактировать гораздо тщательнее. Их легче исследовать, хранить, обобщать, систематизировать – использовать для стратегических, несиюминутных выводов и целей.

У газет и журналов имеются пока что свои неоспоримые преимущества, иначе бы они давно исчезли, о чем составители закона о равном доступе, видимо, не подумали. Законодательство о выборах, регламентируя предвыборную борьбу программ и мнений, охватывает все средства массовой информации. Не логично ли было бы распространить на них и закон о равных возможностях партий между выборами? Только, разумеется, очень дозированно, чтобы не засушить периодику тягомотиной. А как это сделать с прибылью, но не с убытком для престижа – забота самих партий. И вот тут уж им без нас, профессионалов, не обойтись.

Так что, в законе о равном доступе, возможно, стоило бы прописать особые права привлекаемых к делу журналистов, использовав аналогию с законом о СМИ, предусматривающим, что в отношениях с собственником газеты, эфирного канала, его учредителем и издателем (вещателем) редакция действует на основе профессиональной самостоятельности.

Мне напомнят: закон принят, после драки кулаками не машут. Отвечу: в критике нуждается и действующее законодательство, иначе оно окаменеет, перестанет развиваться. Стучите – и вам откроют. Замечу, кстати, что к составлению и обсуждению законов, так или иначе касающихся средств массовой информации, хорошо бы все-таки привлекать и журналистов-практиков.

Кое-что о чайнафилии

Каков путь России из кризиса и дальше вперед? Представляя свои программы в отведенном партийном времени, политики, вероятно, поставят этот вопрос одним из первых. Сумеют ли они искать ответ на основе знаний, а не лозунгов?

«Власти забалтывают борьбу с кризисом», – утверждает «Подмосковная прав­­­­да» (№ 25, 25.06.09) в заголовке центральной статьи первой полосы, и тут же, в подверстке под название «Пике на дно», пытается доказать (на основе официальной статистики и самокритичных признаний первых лиц государства!), будто «все антикризисные потуги правительства оказываются фикцией». То, что в устах президента и премьера звучит, скорее, обнадеживающе, показывая, что они не склонны замазывать трудности, в коммунистической газете используется против них, да еще и в издевательском тоне: «...если национальное хозяйство нашей страны и пытается нащупать дно, то исключительно носом...».

А вот цитата из взятого наугад номера «Советской России» (№ 67, 30.06.09): «Неолиберальная монетаристская модель, лежащая в основе социально-экономического курса, проводимого у нас вот уже 18 лет, доказала свою несостоятельность».

Ну, а что взамен? Читатели и авторы газеты предлагают (цитирую разные письма и статьи одного номера!): «победить капитализм, возродить и построить социализм». Для чего, в частности, «делать газету актуальной и боевой, находящейся на переднем крае исторических схваток за будущее». «Схватки» ведутся в тоне, исключающем всякий обмен аргументами. Доводы заменяются неприкрытой бранью в адрес оппонентов, которых даже не стесняются назвать по фамилиям. Из журналистов редакции больше всего не нравится Познер – «непотопляемая, зловредная и высокооплачиваемая фигура, прущая, как танк». Гостям же передачи, которая, видимо, самим автором себе на горе названа «Познер», чести и вовсе мало. Они удостоены лишь имен нарицательных: «гайдары, чубайсы, фурсенки, урганты, юргенсы, вексельберги...». Может быть, мне просто до сих пор фантастически везло, но ни в одной газете я не встречал, чтобы уважаемых оппозиционеров, даже не слишком их уважая, называли зюгановыми, мельниковыми, чикиными, тем более «непотопляемыми зловредными фигурами, прущими, как танки».

Если же отбросить нечистоплотные грубости, в сухом остатке позиции КПРФ, провозглашаемой на страницах этих и других номеров коммунистических газет, явственно проступает ориентация на большого юго-восточного соседа: «.. экс­­­т­ремистская стратегия проведения реформ, столь позорно провалившаяся в России, так и не доказала своих преимуществ по сравнению, например, с китайским опытом формирования рыночной экономики».

В отличие от эмоциональных читателей, авторы серьезных статей рыночную экономику признают. Но вот о том, что в программе КПРФ она трактуется как переходная, пригодная лишь для мелких и средних предприятий при господстве общественной собственности в крупном производстве, банковском деле и  т. п., газета умалчивает. Коммунисты вообще стараются как можно реже говорить, что для многих из них идеалом остается социализм косыгинско-андроповского, а для кого-то и сталинского образца. Частушка про Сталина, тем не менее, сочувственно процитирована в большой статье упомянутого номера «СР», той самой, где сказано про несостоятельность нашей нынешней экономической модели и отдано преимущество китайскому опыту:

Лучше всех из капиталов

Наших кадров капитал.

Это партия сказала,

Это Сталин нам сказал!

Но если орган КПРФ (в данном номере) ссылается на Китай и тоталитарный режим мимоходом, без анализа, как на нечто само собой разумеющееся, то для «Независимой газеты» (№ 130, 30.06.09) тема становится одной из ведущих и разрабатывается сразу в двух крупных материалах, первый из которых, названный недвусмысленно – «Почему мы потеряли экономический суверенитет», помещен под рубрикой «От редакции»: «В России уже восемь месяцев подряд продолжается падение экономики с темпом почти 10 % в год... Однако... многие развивающиеся страны сохраняют положительные темпы роста экономики... Китай, по ито­­­­гам первого квартала, показал рост ВВП на уровне 6,1 %... Экономика Индии также продолжает рост: плюс 5,8 % за первый квартал... Египет, Иран и Пакистан: от плюс 1 % до плюс 3,8 %, по прогнозу на 2009 год... В Польше ожидается рост ВВП в этом году на уровне плюс 0,5 %... Так почему же производство, услуги и спрос в России стали стремительно снижаться, тогда как в других странах этого не произошло?».

Предвидя долгие споры, редакция, тем не менее, считает, что «...есть и вполне очевидный ответ: растущие в период кризиса экономики сохранили определенную независимость от потоков ино­­­­странного капитала и могут развиваться за счет внутренних источников даже в период ухудшения мировой конъюнктуры... Россия же таким экономическим суверенитетом не обладает, поскольку состояние ее экономики определяется внешними обстоятельствами... Наш «экономический мотор»... зависит от потоков иностранного капитала, мировых цен на нефть и не контролируется из Москвы». Однако вопреки столь пессимистическим заключениям редакция считает, что «...возможностей для сохранения экономического роста даже в условиях падения мировых цен на нефть и закрытия рынков капитала в России вполне достаточно». Жаль, указано в статье только на одну из таких возможностей – «неудовлетворенный внутренний спрос», который «помогает поддерживать работоспособность национального «экономического мотора» и сохранять тем самым полноценный суверенитет».

Что ж, спасибо и на том. Правда, не сказано, какой спрос имеется в виду – потенциальный или реальный, платеже­способный. Денег на счетах у населения пока еще много. Премьер Путин недавно называл цифру в шесть триллионов рублей. Вот только вопреки традиционным прогнозам, предполагающим, что граждане в период кризиса станут, как на Западе, избавляться от обесценивающихся денег, наши люди, напротив, жмутся, не доверяя ничему и никому. Реальный спрос падает не столько из-за сокращения доходов, сколько по причине преобладания негативного вектора массовых настроений, что лишний раз доказывает, какое огромное влияние настроения эти способны оказывать на экономические процессы.

Похоже, что ни командиры экономики, ни пишущие о ней публицисты, ни особенно реальные хозяева СМИ этого в должной мере не учитывают. Иначе в прессе и в эфире давно бы гремели на всю страну публичные межпартийные экономические форумы, подобные международным, но только на внутренние темы и с участием представителей населения. Ничего подобного пока нет даже в замыслах. Вот бы обсудить, к примеру, почему цены всюду падают, а у нас растут! Да и для партийного времени тема что надо!

Что же до наших неиспользуемых возможностей выйти из кризиса, то «Независимой газете» очень хочется верить. Несмотря даже на то, что она многого недоговаривает. Зависимость от цен на нефть вовсе не обязательно становится помехой использованию внутренних источников роста. Напротив, сокращение прибылей должно бы подтолкнуть сырьевые монополии к совершенствованию технологий, снижению издержек, усилению разведки новых запасов. Где все это? Снова сказывается массовая психология, на этот раз класса олигархов: зачем стараться, когда и так живется припеваючи, а конкурентов нет? Где-то в смежном пространстве лежат и наши отличия от Китая: нет у нас привычки к дисциплине, массовому послушанию, зато процветает главное препятствие модернизации – коррупция, за которую в Китае казнят.

Чайнафилия встретилась мне и в других газетах, например, в «Лите­­­ратурной» (№  27, 1–7.07.09), где со ссылками на опыт поднебесной ут­­­­верждается, будто «практически ни­­­­­где сейчас тот или иной вид собственно­­­­сти (государственная или частная. – Н. В.) не господствует». В Европе якобы госсектор, в среднем, занимает в экономике 40 процентов, во Франции – целых 80, а у нас – толь­­­­­ко 9. Подтасовка явная. Видимо, в Евро­­­­­­пе посчитали компа­­­­­нии с государст­венным участием, а в Рос­­­­­сии их не взяли в расчет, забыв даже о том, что сам президент Медведев, будучи первым вице-премьером, справлял от лица государства ведущую должность в его величестве «Газпроме». Ради идеи не грех и соврать. Лишь бы хватило духу бросить руку вперед и произнести как бы про себя, но как бы и на всю площадь: неверной дорогой идете, господа-товарищи либералы из высшей власти!

Но если даже в лучших материалах таких газет, как «НГ» и «ЛГ», могут быть весьма серьезные упрощения, передергивания, излишне категоричные, однолинейные выводы, чего же нам ждать от партийного времени в эфире? И как оно будет влиять на ту самую массовую психологию, от которой столь многое так сильно зависит? Чтой-то, милые, тревожно, аж под ложечкой сосет...
Никита ВАЙНОНЕН

Журналист