Рязанец Николай Сазонов в своё время не только ратовал за отмену крепостного права и свержение самодержавия, но и дружил с Марксом и Энгельсом.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ АНДЕГРАУНД

Двадцатичетырёхлетний Николай Иванович Сазонов, уроженец села Гавриловское Спасского уезда Рязанской губернии, в Париж приехал в 1839 году. И сразу же приобщился к тамошнему революционному движению. Николай Иванович близко к сердцу принимал несправедливость российского самодержавия и ещё во время обучения в Московском университете входил в политический кружок Герцена — Огарёва.

В комнате Сазонова на окраине Москвы часто собирались будущие российские революционеры. На сходках передовой студенческой молодёжи того времени декламировались запрещённые стихи Рылеева и Пушкина. Весело распевались наполеоновские песенки Беранже. Запоем читались книги о французской революции и сочинения модного тогда натурфилософского содержания.

С юношеским задором Николай проповедовал идеи декабристов и французских революционеров, конституцию и республику. Скромного и незлобивого по натуре, с «огарёвцами» его объединяли общие идеалы и готовность погибнуть за правое дело.

«Молодые люди, испуганные ужасной действительностью, — писал Герцен, — посреди тьмы и давящей тоски оставляли всё и шли искать выхода. Они жертвовали и общественным положением, и богатством, — всем, что им предлагала традиционная жизнь, к чему влекла среда и принуждала семья... Таких людей нельзя просто «сдать в архив» и забыть. Их преследуют, судят, отдают под надзор, ссылают, таскают, обижают, унижают. Но они остаются теми же; проходит десять лет —они не меняются; проходит двадцать, тридцать — они те же».

Но царская охранка не зря получала жалованье. Под действием полицейских мер становились другими и ломались даже «железные» революционеры. Многочисленные аресты неблагонадёжных привели к тому, что кружок Герцена перестал существовать.

ПЕРВЫЙ МАРКСИСТ

Вынашивающий честолюбивые планы Сазонов поехал в 1837 году в Петербург, намереваясь создать там не просто кружок, а мощную политическую организацию. Но сбыться этим мечтам было не суждено. Избалованное развлечениями иного рода, общество Северной столицы идеями революционного романтика не увлеклось. И Николай Иванович вынужден был вернуться в Москву, где он находился под постоянным присмотром царских филёров.

В те годы полиция в России работала очень хорошо. Участников тайных политических организаций, не известных охранке, не существовало. Убедившись, что в такой ситуации работу революционных объединений проводить глупо, Сазонов решил уехать в Париж, где бурлила политическая жизнь.

Хоть и зарабатывал он там на жизнь уроками русского языка, но офранцузился очень быстро. Наладил связи с утопистами разных стран и стал «виднейшим представителем русской революционной интеллигенции» . Приехавший в Париж в конце октября 1843 года и ставший Николаю Ивановичу другом Карл Маркс вскоре познакомил его с Энгельсом.

После буржуазно-демократической революции 1848 года народ Франции был сурово наказан. Неурожай породил голод. В Париже свирепствовала холера. 24 августа 1849 года Карла Маркса выслали на место пожизненного изгнания — в Лондон.

Революционный энтузиазм Сазонова пошёл на убыль. Хотя он и продолжал участвовать в собраниях тайных обществ, одного юношеского задора уже недоставало для полной уверенности в правоте выбранной цели. И со временем Николая Ивановича потянуло на родину.

ПОКАЯНИЕ

Обычным порядком попасть в Россию ни один политический преступник не мог. Сазонову пришлось искать авторитетного человека, желающего помочь. Личность такая нашлась, — летом 1857-го в Париж приехал великий князь Константин Николаевич, второй сын Николая I, возглавлявший российское морское министерство. Николай Иванович обратился к нему с просьбой о помиловании и разрешении вернуться. Ошибкой молодости назвал он те свои убеждения, которые заставили его уехать за границу.

«Сознаю виновность свою в сочинении статей в духе, противном русскому правительству. В оправдание этого могу привести только горячую любовь свою к Отечеству, которая всегда оставалась во мне неизменной» , — писал он в своём покаянном послании.

Некоторые краеведы упрекают Сазонова в отступничестве от идеалов юности, в прекращении борьбы за народную свободу. Но вот что отмечала по этому поводу одна из приверженок рязанского демократа: «Когда Сазонов решил вернуться на родину, он не имел на совести ничего, чего должен был бы стыдиться. Потому что не старался приспособиться, вопреки себе, к возникшим новым условиям... Он никогда не поднял голоса против своих убеждений» .

Российские власти принимать желающего вернуться «рязанского отступника» не желали. Но Сазонову в этом вопросе помог друживший с ним префект полиции Парижа. Он лично убедил российского посла в политической лояльности Сазонова по отношению к своей исторической родине.

Помилованный изгнанник получил разрешение на въезд в Россию, но обосновался он в Женеве. «Я полагаю, что возможности попасть снова в Россию у Сазонова не будет. Ибо из всего видно, что он лишён средств ехать на родину при огромном семействе и расстроенном состоянии здоровья» , — докладывал царской охранке один из сексотов.

И действительно, обратно на родину из-за своей крайней бедности Николай Иванович так и не попал. Он умер 17 ноября 1862 года в городе Саконе Женевского кантона.

Евгений Данилин

Газета «Панорама города», №46 (703), 2009 г.