Меня часто спрашивают, кем я довожусь Валентине Ивановне Гагановой, легендарной ткачихе-многостаночнице, чье имя есть даже в Советском Энциклопедическом словаре.

Я устала повторять, что не родственница Валентине Гагановой, и единственное что нас объединяет, так это флоксы селекции моего деда, Павла Гаганова, назвавшего белоснежный сорт «Валентина Гаганова», а кораллово-огненный — «Аня Гаганова (Анка)». Эти сорта были районированы при жизни деда последними, и может, поэтому они — огромная редкость в садах цветоводов, на городских клумбах. Но подобного комментария мне самой себе казалось недостаточно, и наступил день, когда я решила отправиться к Валентине Ивановне в гости, благо профессия журналиста открывала вполне легальную дорогу.

Поезд в Вышний Волочек пришел в пять утра, так что, город еще был погружен в легкий весенний сон, и у меня был выбор — коротать время на вокзале или же отправиться в городскую гостиницу. В местной гостинице не оказалось ни одного свободного номера. Я отправилась встречать рассвет на озеро.

Над темным холодным озером поднимался влажный туман, скрывавший в молочных своих клубах заросли камыша и рогоза. Старинный каменный храм, чьи золоченые купола казались в предрассветном сумраке совсем черными, навис над водой темной глыбой. Где-то в верхушках старых ветел застрял ветер, и они нервно вздрагивали. Чуть вдали, где от озера отходил широкий рукав реки, блестела, разбитая водной рябью на осколки, огромная луна цвета топленого молока. На мосту с ажурными металлическими перилами застыл рыбак.

С приходом рассвета город продолжал спать. Его тротуары, с разбитым и потрескавшимся асфальтом, оставались пустынны, и как-то не верилось, что еще пару десятилетий назад в это самое предрассветное время весь город спешил на работу. Передо мной был тот самый город, где делали кремлевские рубиновые звезды. Но сегодня этот стеклодувный завод— «Красный май» уже не работал.

Пять ткацких фабрик, работавших раньше круглосуточно (их останавливали на профилактику только на субботу-воскресенье), делали этот городишко уникальным промышленным центром, с полным производственным циклом. Но сейчас все цеха стояли, а горожане, погруженные в безработицу и безденежье, подались в сферу услуг, переквалифицируясь в парикмахеров, продавцов, сотрудников ресторанов и ночных клубов.

Жадная до работы

Узнав, как я коротала время на рассвете, Валентина Ивановна всплеснула руками.

— С ума сошла! Что, нельзя было ко мне домой прийти?

— Так ведь неудобно, Валентина Ивановна. Поезд прибыл в пять утра.

— Неудобно спать на потолке! И что же ты все это время делала? (Она сразу же начинает общение со мной на ты.)

Я рассказала, как встречала рассвет на озере. Валентина Ивановна неодобрительно качает головой.

— Это сегодня все — охотники поспать. Раньше десяти звонить неприлично — мол, еще день не начался. А во времена моей молодости день начинался в пять утра! Фабрика же работает круглосуточно… Нет ее больше, моей фабрики-то.

Она отворачивает голову в сторону, силясь удержать слезу. Невысокого роста, в черной прямой юбке и серой кофте крупной вязки, с шапкой «перманента» темных волос, — она и сама кажется отголоском давно ушедших времен, когда страна глохла в стуке станков, все время кого-то догоняя и перегоняя, ежесекундно перевыполняя трудовой план, соревнуясь то сама с собой, то со всем буржуазным миром.

[img]

Ее квартира, — маленькая, в трехэтажном «хрущевском» доме, завалена пережитками прошлого. Сегодняшняя совместная жизнь супругов Гагановых — не идиллия. В доме многое собрано «впрок», и даже некоторые сломанные вещи не выбрасываются, дожидаются ремонта. Живут пенсионеры воспоминаниями. Слушают эти воспоминания черная, облысевшая от возраста и собачьих невзгод дворняга, да еще две зеленоглазых кошки породы «русская голубая». На памятных подарках скопилась пыль, да и сами подарки — весьма архаичны. Настенные панно и гобелен с портретом самой Валентины Ивановны. Бокалы из темного рубинового стекла и графин с гравировкой — с того самого стеклодувного завода «Красный май», что делал кремлевские звезды.

— Я родилась в Калининской области, но уже подростком уехала в город Ковров Владимирской области, учиться на токаря.

— Ведь это мужская профессия?!

— Я об этом тогда не задумывалась. Просто моя тетка жила в Коврове, и она взяла меня к себе. В родном селе училищ-то никаких не было, а в Коврове работало заводское училище, и меня сразу же поставили в смену. Я была хорошей ученицей, быстро дошла до четвертого разряда. Мне было всего 16 лет…

А тут война как раз грянула. Отец на войне погиб еще в самом ее начале. Как тут не умереть с голоду? Помню, пахать пришлось вдвоем с мамкой, и я горько плакала. Мама на меня кричала. На лошадях-то просто пахать, да лошадей не было. Пахали на быках, а бык — он и есть бык. Уперся в плуг — и не идет. Случалось, что сами с мамкой в плуг впрягались, вместо быков. И вот помню, были мы в поле, и как раз маме похоронку на отца принесли. Она положила похоронку в карман, мы пошли домой, и у нее тут в голове что-то переклинило. Меня признает, а на моих сестер и братьев кричит: «Это не мои, не помню, кто это». Вот такой был стресс. Чтобы выжить, я в колхозе делала все — научилась и косить, и жать, и сорняки полоть… Была маленькой девчонкой, а работала, как мужик.

Однако о временах лишений и голода Валентина Ивановна отзывается не с такой грустью и печалью в голосе, как о временах современных.

— Сейчас в Тверской области я — почетный гражданин. Пришлось недавно выступать на городском празднике. А я — человек прямой, бесхитростный. Вот я и говорю, смотрите, что творится. Раньше мы все поля засевали, росли и рожь, и пшеница, и овес. Если кусочек земли необработанной оставался, то его засевали клевером, и этот клевер тоже использовался, шел на корм скоту. А сейчас? Все брошено, ничего не растет. Что ж за система такая демократическая? Вон, я в газете прочитала, что у этих бизнесменов-«демократов» миллионы долларов за год накапливаются. Откуда? Если ничего не возделывается и не производится? На чем они зарабатывают эти миллионы?! На торговле нефтью?! Даже у западных капиталистов таких миллионов нет! Был у нас хороший молокозавод, так его по кирпичику разобрали да продали. Все оборудование — продали. Что ж это за бизнес такой? Всю нержавейку — сдали на металлолом. Новое оборудование, а сдали как вторсырье!

— У нас и военные подлодки сдают на металлолом. И крейсер «Варяг», который почти был готов к спуску на воду, «военные бизнесмены» сдали по цене цветного металла…

— И комбинат наш ткацкий продали. А у нас ведь, в Волочке, было несколько ткацких фабрик, прядильная, отбельно-отделочная. И что обидно! Фабрика наша была продана за бесценок, по официальным бумагам, там стояла сумма трех ткацких станков! Вот была я на Дне текстильщика. Тогда очередной гендиректор меня пригласил как «свадебного генерала». Я так была расстроена, что даже пошла. А ветераны, мои коллеги, все это проигнорировали. И правильно! Так вот, новое руководство с гордост­ью сообщило, что на фабрике сейчас работает 900 человек. А в мое время работало 9 тысяч! Есть разница? И работают они только по махровой ткани, полотенца банные делают. А мы работали по льну и хлопку, делали постельное белье, женскую одежду.

[img]

Бренд советской эпохи

Ткачиха Валентина Гагано­­ва — своеобразный бренд советской идеологии, когда страна бойко соревновалась за производительность труда. Прибыль от перевыполненных планов проходила через систему распределения, доставаясь на откуп номенклатуре. Валентина Гаганова сама была частью той, советской номенклатуры, брендом эпохи «перевыполняющихся планов». Своим примером депутат Верховного Совета СССР говорила: «Трудитесь, работайте — и вы сделаете политическую карьеру».

— Как вы оказались в партийной системе?

— Да ведь я всегда занималась общественной работой, совмещала свои станки с партийной занятостью. Была лучшим секретарем в области. Все удивлялись, как мне удается сочетать то и другое. Вот так — совмещала! Я была членом обкома партии. На двух партийных съездах я избиралась в состав ЦК, и даже председательствовала на съезде. Я умудрилась при партийной поддержке выстроить в Вышнем Волочке целый микрорайон. А нынешние управленцы умудрились не построить ни одного жилого дома!

— Будучи депутатом Верховного Совета, вы посмотрели мир…

— Мир хорошо смотреть с профессиональными визитами, когда тебя ждут, и когда тебе многое готовы показать из уважения к твоей работе. Поэтому из всех моих поездок, конечно, более всего запомнились «ткацкие» командировки. В первую очередь, во Вьетнам. Я заходила там на местную ткацкую фабрику, и там все вставали и кричали «Ура Гагановой»! Были на даче их лидера— Хо Шимина, и меня поразил его образ жизни. Поехали мы к нему на дачу— стоит соломенный дом, никаких стен, а только навес, а под этим навесом — стол и стулья. Никакой мебели, открытое пространство. А вот под самой крышей этого навеса — уже спальня и кабинет, и ко всему этому ведет легкая лестница. И вот там уже, как в гнезде, Хо Шимин и живет. А внизу — он только гостей принимает. Очень любопытно.

— А какая еще поездка запомнилась?

— На Кубу. Поразил крокодилий питомник. Ощущения — на всю жизнь. Сердце в груди замирало. Мы вышли на мостик, и я вижу — плавают в воде крокодилы, здоровые, что лошадь. А другие на берегу, на солнце греются, лежат и не шевелятся, как бревна. И вдруг по озеру поплыло чудище, пасть разинуло и — хлоп! Что-то съело. Страшно. А вот текстильных предприятий на Кубе нормальных не было, это не Вьетнам, где ткать действительно умели хорошо.

Но сейчас всех, наверно, превзойдет Китай. Китайцы — молодцы, и промышленность развивают, и о простых людях думают, не то что у нас сегодня в России. Там понимают, что власть — это управление страной и взаимодействие с обществом, а не набивание карманов и дурение от миллионных счетов в зарубежных банках. Но еще важнее, как китайцы воспринимают труд. Они ведь не случайно трудолюбивые, как муравьи.

От генсека до… зэка

— Валентина Ивановна, расскажите, как вы получали Героя труда?

— Я приехала в Ленинград, где проходило комсомольское мероприятие, а на вокзале меня встречает комсомолка Анисимова и с восторгом говорит: «Валя, сейчас по радио Москва передала, что тебе присвоили звание Героя труда». А я не обратила внимания и тут же забыла. Занялась работой, которая была в Ленинграде. А потом я возвращалась обратно. Вот подъезжаю к вокзалу Вышнего Волочка и вижу из окна — весь вокзал забит моими ткачихами. Я испугалась, думала, стряслось что-то ужасное. Почему они все на вокзале? И вот схожу я в ужасе с поезда, а тут— цветы откуда-то появились, музыка торжественная зазвучала… И все меня бросились обнимать… И только тогда я вспомнила фразу, что услышала в Ленинграде, и поняла, в чем дело. Мне тогда едва исполнилось 26 лет. Когда я приходила на фабрику, то и не думала, что стану героем. Просто хорошо работала, с огоньком…

— Вы известны как многостаночница. За счет чего вам удавалось поднимать отстающие бригады?

— Вот когда я первый раз перешла в отстающую бригаду…

— По собственному желанию?

— Неужели! «Наверху» все решили за меня, а мне просто приказали — переходи, и все тут. Я тогда уже была секретарем комсомольской организации и решила, это — мой долг!

— Что необходимо, чтобы получить высокий результат?

— Не терять время зря. А вообще, если вы хотите получить результат — надо вкалывать. Я когда выводила бригаду из отстающих на передовые позиции, то много раз сама делала черную работу. То шпулей нет — значит, я быстро бегу за ними, то с пряжей проблемы… И больше ничего особенного — люди в бригаде отстающей остались те же, технология с моим руководством ни капли не изменилась. Просто поменялась организация труда. Мы стали работать более эффективно и продуктивно. Научились оперативно исправлять недостатки и не простаивать, то есть повысили КПД, за счет экономии временных ресурсов. Однажды я пришла на свою фабрику, а шпулей нет. И вот я зимой, в босоножках, прямо в халате побежала на соседнюю ткацкую фабрику. И даже не простыла. Вот такой был энтузиазм.

— Сейчас люди работают только за деньги.

— Мне это все противно. Я не могу понять, как можно работать только за деньги, и как можно ради этих денег унижать другого человека, плести интри­­­­ги и превращать людей в роботов…

— Вы старались научить человека или же взять в бригаду к себе уже специалиста?

— Я всегда считала, что не боги горшки обжигают. В жизни каждого человека есть период, когда он мало что умеет делать, и его необходимо учить. Я никогда никого с работы не выгоняла. Работала даже с заключенными!

— Не боялись работать с зэками?

— И заключенные — тоже люди. Был у меня зэк, Николай Петрович. Я ему однажды говорю: «Как же вы вот так, умный человек, Николай Петрович, столько лет отсидели в тюрьме?» И он мне говорит: «Это сейчас я поумнел, Валентина Ивановна, когда отсидел свое за чемоданчики». Помните, раньше были носильщики на перронах? Так вот он, оказывается, выдавал себя за носильщика, а на самом деле брал чемоданчики — и не возвращал. Однажды я этому бывшему зэку и говорю: «Николай Петрович, завтра у нас день очень ответственный, в субботу выходим работать. Ты там давай, в курилке-то с мужиками поговори, чтоб они не подвели меня». И мне потом рассказали, что Николай Петрович всех «построил», почувст­вовав себя большим начальником, и очень зауважал меня за такую возможность.

— Расскажите о вашем общении с Юрием Гагариным, ведь вам приходилось неоднократно с ним встречаться?

— Был один из съездов партии, там мы с Юрой и познакомились. Гагарин был очень дружелюбный и простой человек, и мы быстро с ним нашли общий язык. Помню, на другом партийном мероприятии Гагарин оказался с огромной бельевой корзиной — привез в ней яблоки из своего сада всем участникам. А моему маленькому сыну, Сережке, подарил игрушечные самолетики. И помню, сказала я тогда Гагарину, слушай, Юра, а приезжай к нам, в Волочек, посмотришь, как работают наши герои. И он согласился. Я поехала встречать Гагарина в Калинин, и вот, сходит он с поезда и первым делом мне в шутку жалуется: «Ох, уж, эти девки! Замучили меня совсем». Это он так отозвался о проводницах, которые не давали ему побыть спокойно в поезде наедине с собственной славой. Мы поехали в город, и нас сопровождали на высшем уровне — и горком, и милиция, и военные. Гагарин выступал на площади перед народом, которого собралось видимо-невидимо. Гагарин вел себя очень по-простому, это нас с ним и сближало, я ведь тоже— из народа. Мы вместе с ним пили чай, и болтали на самые разные темы, и злые языки за моей спиной поговаривали о том, что у нас роман. Но все это были, конечно, глупости. А когда Юра погиб, я очень тяжело переживала — меня попросили тогда выступить перед народом на площади, а я не могла — все плачу и плачу.

Труд как ценность

— Вам никогда не казалась, что все эти субботние авралы и вообще, рабочая перегрузка не стоят ваших сил и здоровья?

— А у меня было много сил, и работа прибавляла мне энтузиазма. За 13 лет работы мастером я ни разу-то и в отпуске не была. Помню, как в 1958 году я писала в институте диплом. Надо было текстильную фабрику построить, рассчитать ее производительность. Ох, мороки было много — разные формулы, чертежи, я тогда работала просто на износ. Два месяца, которые нам давали на подготовку диплома, были просто космическими перегрузками. Я писала диплом день и ночь. А после защиты побыла еще ровно один день дома. А на второй день уже побежала на работу. А у меня еще был целый месяц, по закону, свободного времени. Вот так. Я не могла не работать. И еще — любила порядок. Я знала, что когда я сама на бригаде, то она будет работать хорошо. А когда меня там нет, то качество работы падает, и потом надо вложить массу сил, чтобы выйти на прежний уровень.

— Получается, что работа для вас стала самоцелью. Неужели не было других интересов, хобби, заботы о семье, в конце концов?

— Семья у меня сложилась сама собой. Пришло время выходить замуж — вот и вышла. За шофера. Родился у нас сын, он сейчас в милиции работает. Одним словом, ничего особенного, обычная семья производственников.

Своим настоящим домом Валентина Ивановна всегда ощущала свою фабрику.

Тверская область

[img]

О героине

Валентина Ивановна Гаганова родилась 03.01.1932 г. в Калининской области. Бригадир прядильной фабрики Вышневолоцкого хлопчатобумажного комбината, инициатор движения за переход передовиков производства на отстающие участки, чтобы поднять их до уровня передовых. В 1958-62 г г. работала в трёх отстающих бригадах, которые под ее руководством завоевали звание бригад коммунистического труда. Почин Гагановой получил широкое распространение среди многих рабочих СССР и других социалистических стран. На 22-м и 23-м съездах КПСС избиралась членом ЦК КПСС. Депутат Верховного Совета СССР 6-го созыва. Герой Социалистического Труда.

Об авторе

Анна Анатольевна Гаганова родилась 10.03.1973г. в Москве. Окончила Московский государственный педагогический университет и Литературный институт им. А.М.Горького. Прошла журналистскую стажировку в США. Работала в различных редакциях и в структурах правительства Московской области. В настоящее время — заместитель главного редактора по региональным проектам газеты «Молодежь Московии». Хобби — шейпинг, верховая езда, аргентинское танго, фламенко, культура Востока

Анна ГАГАНОВА

Полная версия статьи Журналист