Читая газеты и журналы, мы постоянно узнаем что-то новенькое. Например, что «одним из основателей Третьяковской галереи был известный русский меценат Савва Мамонтов». Павел Третьяков очень бы удивился. Да и Савва Иванович изумился бы. Но мы — нет! Мы ничему не удивляемся! Даже тому, что ««Божественная комедия» принадлежит перу (выделено мною — А.Р.) великого грека Гомера»... Видимо, у великого слепца были ещё и крылья, перья из которых по наследству достались великому Данте. Впрочем, и со слепцом не так просто: на древних монетах он изображён зрячим!

Не так давно в полемической статье, посвящённой музыкальному искусству, мы прочитали, что Святослав Рихтер был, оказывается, «великим русским композитором». Еще раньше Святослава Рихтера окрестили «зачинателем московской скрипичной школы». А вы, коллеги, уверены, что речь идёт действительно о том пианисте, которого сам Прокофьев попросил исполнить его пятый концерт, потому что в его, Прокофьева, исполнении концерт не имел успеха? А как же быть со шкалой Рихтера? Может быть, «великий композитор» и «зачинатель скрипичной школы» был ещё и автором логарифмической шкалы, которой обозначают возрастание магнитуды землетрясений? Почему нет? Ну, и что, что его Чарльзом звали? Нельзя ведь всего знать! Нельзя. Поэтому и назвали выдающегося журналиста и писателя Власа Дорошевича «Владом Дорошевичем».

Жалею, что выписывал полюбившиеся цитаты на карточки. Уж и не вспомню, из каких газет. Но, поверьте, это было мною прочитано и зафиксировано.

По радио «Эхо Москвы» любят конкурсы. Однажды слушателей спросили: «У какого известного художника сын был выдающимся поэтом?» Победил слушатель, который сказал: «У скульптора Матвея Антокольского был сын поэт Павел Антокольский». Одна слушательница прислала на радио SMS о том, что скульптор Антокольский не имеет никакого отношения к поэту Антокольскому. Они, скорей всего, однофамильцы. Правильный ответ: у художника Леонида Пастернака был известный сын Борис Пастернак. Примерно через месяц «Эхо Москвы» снова задало вопрос: «У какого известного художника сын был не менее известным поэтом?» И на этот раз признали победителем того слушателя, который назвал Пастернаков.

Те, кто хочет блеснуть эрудицией, всегда убивают мужа у одной из героинь Гоголя. «У-у, дура!», — таким выражением сидящий рядом со мной «думец» на всё фойе, не стесняясь, характеризует бывшего депутата от «Яблока» Елену Мизулину, которая только что спокойно и аргументированно отбрила коммунистов: «Вы боитесь сами себя. Вы боитесь оказаться в положении той генеральской вдовы, которая сама себя высекла». Ну, оговорилась. Конечно, не генеральская, а унтер-офицерская вдова. Вот тут-то мой сосед-«интеллектуал» и встрепенулся: «Дура! Гоголя надо читать!» Фойе удовлетворенно загоготало».

Конец цитаты. Конечно, Гоголя читать хорошо бы. В списке действующих лиц «Ревизора» значится «унтер-офицерская жена». А в 11-м явлении 4-го действия унтер-офицерская жена представляется по полной форме: «Унтер-офицерская жена Иванова». Ни раньше, ни позже эта женщина не вдовеет!

За «круглым столом», проходившем как-то на канале «Культура», публично обсуждали актуальный вопрос — что такое гламур? В самом деле, он вошел нынче в моду. Отовсюду только и слышишь: гламур, гламур... В зале среди зрителей нечаянно, как рояль в кустах, случилась дама-филолог, которая прочитала небольшую лекцию о том, что слово «гламур» — английское, имеет сложную этимологию. В историческом развитии вся эта сложность свелась к слову «чары».

Сидевшая меж избранных посреди зала за круглым столом известная журналистка, которая выделяется из нашего цеха высочайшим интеллектом и «жалом мудрыя змеи», не замедлила проявить свои достоинства. Терпеливо выслушав лекцию профессионального филолога, журналистка, прищурившись, сказала, как отрезала: «Интересно... Правда, слово «гламур» я недавно встретила в одном из французских словарей». И — всё. Филолог, специалист по английскому, была сражена наповал. Вот что значит журналистская образованность!

В нашем распоряжении ровно 11 (одиннадцать) русско-французских и французско-русских бумажных словарей. И ни в одном нет слова «гламур»! В двенадцатом — электронном — слово «glamour» появилось в том же написании, что и в английском языке. Перевод — «привлекательный». Понятна самоуверенность журналистки: из слова как бы выпрыгивает этимологический корень «amour» — любовь. Но это именно случай ложной этимологии. Настоящая же этимология будет совершенно неожиданной. Слово «grammatica» попало в английский (равно и во французский) из латыни. В английском языке оно превратилось в «gramarye», а потом — в «grammar» и имело несколько значений, в т.ч. обучение, в т.ч. обучение чародейству и волшебству. В шотландском слово подверглось т.н. диссимиляции и превратилось в «glamour», обретя несколько новых качеств, и вернулось в английский со значением «магия, колдовство». Видимо, во французский слово перекочевало, когда вновь стало модным.

Зачем я так подробно? А затем, что мы слишком часто «видимость» или «слышимость» принимаем за безусловную реальность и высказываем мнение, которое потом бумерангом ударяет нас по нашей же самоуверенности.

Блеск эрудиции покоряет. В статье Марины Давыдовой1, посвященной театральному фестивалю NET, рецензентка пишет: «Главной заставкой спектакля, спроецированной на занавес, стал не «мужицкий» Брейгель, а утонченный Ян ван Эйк с его шедевром «Портрет четы Арнольфини»». Смотревшая спектакль уверяет, что на той «ироничной» проекции сам Арнольфини «слегка покачивает головой, беременная жена поглаживает живот».

Насчет «шедевра» спорить не станем. Но с чего, скажите, критикесса взяла, что женщина, изображенная на картине, — жена Арнольфини, и, к тому же, беременна? Может быть, журналистку ввело в заблуждение слово «чета»? Чета — не обязательно «супружеская». Чета может означать просто пару — двоих. И даже не обязательно мужчину и женщину. Впрочем, по поводу этой картины было немало заблуждений, и автор очень авторитетной газеты могла обо всех заблуждениях просто не знать. Зачем? А затем, чтобы не ввести в заблуждение других!

Картина нидерландского художника Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини», написанная в 1434 году, — действительно одно из загадочных произведений в мировой живописи! Есть сомнение, что и сегодня нашелся кто-то, кто разгадал её тайный смысл! Как только заходит речь об искусстве портрета, сразу вспоминают эпоху раннего Возрождения и странную, сложно закрученную эту картину. Некоего Арнольфини придворный художник Ян ван Эйк писал дважды. Искусствовед Ксения Егорова в свое время заметила: «По-видимому, художник и заказчик испытывали друг к другу известный интерес, так как через некоторое время ван Эйк написал еще один портрет этого человека». Вот так?

Имя женщины, с которой Арнольфини запечатлён на полотне, искусствоведы установили давно — это Джованна Ченами. Но «женой» её не называет никто. Исследователи склоняются к мысли, что она — невеста, и на картине изображён момент помолвки. Такой точки зрения придерживалась искусствовед Наталья Чегодаева, которая писала, что те мужчина и женщина — еще не супруги, а жених с невестой, и что им еще только предстоит первая брачная ночь. Она обращала внимание на разные детали картины: тут и робкое волнение будущей супруги, и кольцо на пальце в поднятой руке жениха, и ведшаяся в то время при дворе бурная дискуссия о роли женщины в жизни мужчины, в семье... Впрочем, она излагала и версии других авторов. Но в основном точка зрения г-жи Егоровой совпадает с её мнением (только последняя углядела на картине ещё и щётку как «символ чистоты»). Собственно, было много предположений. Скажем, г-н Никулин писал, что «в люстре горит одна свеча — символ свадебного обряда». Автор не пояснил смысла такого обряда. Нашлись искусствоведы, которые считали, что на картине не помолвка, а момент венчания. Но почему не в церкви, а в спальне? Разве так венчаются? Да потому, что «взаимная клятва равносильна венчанию в церкви». Это уж совсем, извините, неубедительно...

На таинственной картине изображены на самом деле не два, а четыре человека: еще двое — в зеркальном отражении. Говорят, один из двоих — сам художник, а тот, кто прислонился к двери, — герцог Бургундии Филипп III Добрый... Не в них ли разгадка картины?

В 1434 году шла Столетняя война. Как мы помним ещё со школы, Столетняя война велась между Англией и Францией как раз за мелкие территории на севере Франции, где находилась и Бургундия, — за Гиень, Фландрию, Нормандию, Анжу. Бургундия с ее городом Брюгге, граничащая с Францией, принимала самое активное участие в войне, но на стороне Англии, и была заполнена английскими войсками. Народ был этим недоволен. Восстание против островитян возглавила Жанна Д’Арк. Однако жители Бургундии схватили ее и продали англичанам, а те объявили колдуньей и предали церковному суду. За четыре года до написания портрета, в 1430 году, Орлеанская дева была сожжена на костре. Вот какие события будоражили в то время «высший свет». И утверждения, будто животрепещущей темой были «дискуссии при дворе о роли женщины в жизни мужчины и в семье», сомнительны. Скорей всего, на картине — не венчание и не помолвка. Разгадка — в личности Арнольфини. Он был банкиром итальянского дома Медичи и пробрался через воюющую Европу на север, в Бургундию, с тайной миссией... Бесспорно то, что Джованна Ченами вовсе не беременна. Просто в то время надставлять живот было в моде. Дамы соблазняли мужчин своей способностью продлить род. Позже вошло в моду надставлять, наоборот, простите, низ спины, а в наше время — бюст, плечики... Женщины «с животами» изображены не только на других картинах Яна ван Эйка (у него «с животами» даже мадонны), но и на полотнах других художников...

Нужен ли этот искусствоведческий спор? А я и не спорю. Я — не искусствовед, а журналист. Но, что бы ни говорили, журналистам верят. Написано в газете — значит, правда. Как вы скажете, так другие повторять будут, умножая одно невежество на количество читателей.

Анатолий РУБИНОВ

Полная версия статьи на сайте журнала Журналист