Валерий Калашников - депутат и журналист?

«Я регулярно ловлю себя на мысли, что мне постоянно хочется домой – в деревню. Я живу на земле, и мне здесь комфортно. Бывает, прилетишь в командировку в Якутию, например.
Там просят хотя бы на день задержаться – обещают фантастическую охоту на медведя, а это на самом деле незабываемые впечатления! Но я искренне хочу домой и улетаю, как только сделаю все запланированные дела».
Четыре года назад директор Всероссийского научно-исследовательского института коневодства, академик Валерий Васильевич Калашников стал действительным членом Российской академии сельскохозяйственных наук, единственным академиком – специалистом по коневодству за всю ее историю. Сегодня этот ученый и общественный деятель – наш собеседник.
Когда деревья были большие
– Валерий Васильевич, ваша родина – Алтайский край, там ваши корни. А кем были ваши предки?
– Город Рубцовск Алтайского края – это единственное место, где остались мои ныне здравствующие родственники: двоюродные братья и сестры, моя тетя Зинаида Яковлевна. Она всю жизнь работала секретарем райисполкома, и все, кто сейчас живет в новых домах, получали ордера на квартиры из ее рук.
Мои родители тоже родом из Рубцовска (там, кстати, родилась и Раиса Максимовна Горбачева). Отец – из семьи беднейшего крестьянина Родиона Калашникова и дочери зажиточного крестьянина Афанасия Кудрявцева. Бабушка у меня была женщина очень основательная. Мне кажется, что характером я в нее.
Дедушка со стороны мамы, Яков Григорьевич Шоков, служил помощником машиниста паровоза. Настолько ловкий был человек, что на должности дослужился до пенсии, и никто так и не догадался, что он был неграмотным, не мог ни читать, ни писать… Отец тоже был машинистом на железной дороге.
– А свой родной дом помните?
– В прошлом году, спустя много лет, мне удалось даже в нем побывать. Мы специально искали наш родной дом. Это частный дом, где я прожил десять лет, до того момента, когда отца в 1960 году перевели в Киргизию. В детстве дом казался таким большим, капитальным. Уже в то время у отца была машина «Победа» – одна из трех «Побед» во всем городе. Помню, как он, вернувшись с охоты, привозил связки уток, и в большой кухне собирались соседки – ощипывать дичь.
Через много лет я едва нашел этот дом. И таким маленьким он мне показался! А типовая городская двухэтажная школа, где я начинал учиться и где сейчас учатся более тысячи человек, напомнила мне сельскую малокомплектную школу. Как в фильме «Когда деревья были большие». Ощущение такое, что все это твое, и в то же время какое-то все маленькое, убогое, нескладное…
Три сыночка и лапочка-дочка
– Валерий Васильевич, а сейчас семья у Вас большая?
– У меня четверо детей: дочь и трое сыновей. Софья работает в Верховном Суде России в городе Москве, старший сын Родион – мой заместитель по экономике, кандидат экономических наук, сейчас находится в экспедиции в Калмыкии; средний сын Георгий заведует гаражом в институте коневодства; младший, Данил, закончил Академию права и управления и работает в Управлении исполнения наказаний в городе Рязани.
Мы всегда хотели, чтобы Калашниковых на этой земле было как можно больше. Кстати, дочка несколько лет назад вышла замуж и категорически отказалась менять фамилию. Ее муж – полковник МЧС, дальний родственник диктора телевидения Ангелины Вовк – Алексей Вовк. Вот так и живут с разными фамилиями: она – Калашникова, он – Вовк. Жена Нина Даниловна – заслуженный учитель России, много лет работала заведующей детским садом института коневодства, а сейчас – мой заместитель по производственной части.
– А Вам институт семейный клан, случайно, не напоминает?..
– Если даже и клан, то очень надежный и работоспособный, где каждый занимается своей работой. К сожалению, я не могу быть в институте каждый день. Пять лет назад на общем годичном собрании меня избрали академиком-секретарем отделения зоотехнии Российской академии сельскохозяйственных наук. Таким образом, в подчинении у меня сейчас все российские и зональные институты животноводства от Калининграда до Сахалина.
Председатель «пожизненно»
– Валерий Васильевич, как и когда Вы приехали в Рязань?
– Школу я закончил во Фрунзе и поступил в Рязанский сельскохозяйственный институт. В 1972 году стал работать в колхозе и тогда же начал учиться в аспирантуре. Защитил кандидатскую диссертацию, работал главным зоотехником и директором на конезаводе, первым секретарем Рыбновского райкома партии, секретарем Рязанского обкома партии, полтора года – председателем Рязанского облисполкома…
– От последней должности Вас так официально и не освободили…
– Для меня эта эпопея закончилась указом Ельцина 1991 года, когда всех председателей облисполкомов центральной России отстранили – якобы за поддержку ГКЧП. Этот указ до сих пор хранится у меня дома. Понятно, что это был фарс. Так что я до сих пор уже 15 лет являюсь неосвобожденным председателем облисполкома… Был я и депутатом Верховного Совета. А потом решил: хватит политики, пойду снова в институт коневодства директором.
– После активной политической жизни было трудно привыкать к патриархальному сельскому укладу?
– Конечно, трудно. Поэтому я и начал писать диссертацию. За полгода написал докторскую по зоотехнии и стал доктором наук, а потом и академиком.
– Как становятся академиками?
– Академик – это ученое звание, которое дается за научные труды. У меня свыше 200 опубликованных научных работ, 14 специальных книг по коневодству. Своего часа ждет большая, богато иллюстрированная книга-альбом «Коневодство на рубеже веков». В следующем году планирую завершить ее написание и издать.
– Сейчас Вас приглашают в Тимирязевскую академию заведовать кафедрой?
– Я пока не могу себе этого позволить. Помимо работы в Москве, в институте коневодства, я преподаю в Рязанской сельхозакадемии, работаю с аспирантами, являюсь депутатом областной Думы…
– Зачем Вам, успешному ученому и руководителю производства, политика?
– Это очень интересный вопрос. Дефицит практических ощущений у меня был, когда я занимался чистой наукой, и тогда меня потянуло на производство. Там я добился заметных результатов и автоматически продвинулся в областные структуры (в те годы это, как правило, совпадало: если хорошо работаешь, то тебя обязательно заметят и продвинут наверх). В этой связи я, вольно или невольно, приобрел ощущение общественной значимости, которое, кстати, считаю немаловажным для формирования любой личности. Кроме всего прочего, в те годы я почувствовал не просто власть в тривиальном понимании этого слова; я увидел для себя возможности для созидания: я знал, что можно сделать на уровне района, и у меня это получалось; я знал, как можно повлиять на ситуацию в области, и у меня это тоже получалось. Вот поэтому я и сейчас не могу полностью отойти от участия во внутриполитической жизни области.
– То есть участие в жизни региона стало для Вас «второй натурой»?
– Вторая натура? Да, это совершенно очевидно. Но не в той редакции, как это понимает большинство – деньги и власть. В моем случае это в большей степени чувство ответственности, чем потребность просто поруководить. И мне этого не хватает, несмотря на то что от прямой активной политической деятельности я уже отошел.
– Валерий Васильевич, что Вы почувствовали, когда нежданно-негаданно на подъеме карьеры оказались вне власти и – на тот момент – даже вне востребованности?
– Сначала я затаился: очень тяжело было переживать все происшедшее. Ничего не хотелось делать, только работать.
Потом мне предложили выдвинуть свою кандидатуру и посоревноваться с Любимовым на выборах на пост губернатора области. Я заведомо знал, что проиграю, потому что не был уверен, что именно это мне нужно. А когда человек не уверен в своем успехе, это же сразу видно…
– Так зачем же Вы согласились? Неужели из куража?
– Это я сейчас могу себе позволить что-то сделать из куража, потому что сейчас я абсолютно самодостаточный человек. А тогда сильны были впечатления от прошлой жизни, и эти воспоминания прошлой жизни вольно или невольно рождали надежды на будущее…
Хотя, как это ни странно, некий кураж и в самом деле появился, и под занавес избирательной компании родилась уверенность, что я нисколько не хуже моих оппонентов. Но тут началась игра политтехнологий…
Чечня? Отменяется!
– И Вы решили уехать из Рязани?
– Секретарь Совета безопасности России Иван Петрович Рыбкин предложил мне должность заместителя полномочного представителя Президента по Чечне. По должности мне сразу полагалось военное звание генерал-лейтенанта и очень большая зарплата. Уже подготовили указ о моем назначении. Дело было накануне Нового года. Нужно было поехать в Чечню, устроить прием для руководства республики и сразу вернуться в Администрацию Президента с докладом. Я решил подумать… За сорок минут выкурил пачку сигарет (тогда я еще курил). Думал: как я полечу в Чечню, если я никогда в жизни, независимо от обстоятельств, нигде, кроме как дома, с семьей, не встречал Новый год? Я буду в Чечне, а дома жена будет меня ждать и гадать – прилечу или нет?
– Отказались от «игры»?
– Отказался и занялся наукой. Самым главным в жизни для меня всегда были любимая работа и хорошее отношение к людям. Сейчас я являюсь простым членом «Единой России» и доволен, что могу повлиять на принятие взвешенных решений с точки зрения разума и имеющегося у меня практического опыта.
Дом важней медведя
– Валерий Васильевич, кто помогает Вам, и что служит для Вас ориентиром в жизни?
– Помогает однозначно супруга. Помогает также интуиция, опыт. Я довольно сильный, требовательный человек. И еще: сейчас я не делаю лишних шагов. Это очень важно. Два дня каждую неделю я обязательно езжу в Москву. Я понимаю, что ограничен во времени, знаю, что конкретно надо сделать, и не могу позволить себе никаких пустых разговоров. Так что я уже давно время впустую не провожу.
– Что может Вас очаровать в человеке, а что оттолкнуть?
– Верность и преданность; и, соответственно, бездарность, корысть и все те грехи, которые прописаны в Библии.
– А на чем душа отдыхает?
– Я регулярно ловлю себя на мысли, что мне постоянно хочется домой – в деревню. Я живу на земле, и мне здесь комфортно. Бывает, прилетишь в командировку в Якутию, например. Там просят хотя бы на день задержаться – обещают фантастическую охоту на медведя, а это на самом деле незабываемые впечатления! Но я искренне хочу домой и улетаю, как только сделаю все запланированные дела. Атмосфера покоя для меня – самое главное. Это то, что мне необходимо: баланс, внутреннее равновесие. Если их нет, у меня ничего не получается. Я верю, что есть сила, которая как бы управляет этим процессом. Она негласно, незаметно присутствует во всем нашем поведении, и поступки – добрые или злые – происходят не без ее воли. А дома я нахожу гармонию, которой очень дорожу. У нас есть своя конюшня: лошади, пони.
– Чему человеку следовало бы поучиться у лошади?
– В первую очередь преданности, а также фантастическому трудолюбию и азарту. Лошадь – животное открытого пространства. Она если видит перед собой свободное пространство и чувствует, что кто-то сбоку пытается ее обогнать, она делает неимоверные усилия, чтобы любой ценой оказаться первой.
– Валерий Васильевич, а Вы сами человек азартный?
– Мы такими должны быть. Есть две формы существования материи: гниение и горение. Третьего не дано.
– Лошади – это не только Ваша работа, но и хобби?
— У меня вообще хобби нет. Мне нравится ездить на лошадях, общаться с ними и даже дышать воздухом конюшни. Это для меня как лекарство.
Еще люблю рыбачить, охотиться, собирать грибы. Но на все, что я люблю, удается выкроить время раз в год или раз в два-три года. Утешает лишь то, что все это еще впереди. А если честно, то мне сейчас уже 56 лет, а мне кажется, что я прожил такую долгую жизнь! У нас ученые не уходят на пенсию. Можно, конечно, уйти на работу в Думу и, при моем большом опыте работы, относительно спокойно жить. Но я так не могу!
– Что мешает?
– У меня есть одна не очень хорошая черта: все, что касается себя, я всегда откладываю на завтра. Мне жена не раз говорила, что это неправильно – жить только для людей. Наверное, она права: нельзя сделать всех людей счастливыми.

Беседовала Татьяна ВЕСЕЛКИНА

ДомостройМедиа