О том, что Николай II посещал Рязань, я узнала случайно. Листала подшивки газеты «Сталинское знамя» конца 30-х годов прошлого века и нашла любопытную статью.

Называлась она «Рязань», перечислялись в ней некоторые городские достопримечательности и приводились достопамятные события, такие как появлении в городе в 1908 году первого автомобиля, принадлежавшего купцу Фёдорову, и встреча рязанцами царя. Она описывалась так:

«На площади, перед собором, в 1914 году гимназисты, юнкера и рыхлые, охрипшие от запоя и криков городовые встречали последнего русского царя – Николая II. Надрываясь, они кричали «ура» и пугливо косились на равнодушную к торжеству городскую бедноту. В пылу верноподданнической услужливости какой-то из губернских воротил присвоил, а попросту – украл царскую шубу. Царь так и уехал из Рязани в шинели, которую надел при посещении городской больницы.

Информацию о том, что царь побывал в Рязани, приняла как должное. Полагала, что он не мог в тяжёлые месяцы Первой мировой войны обойти вниманием город, который для династии Романовых не был просто одним из губернских. Николай, конечно, знал, что в выборах на престол его предка Михаила Романова самое активное участие принимал Рязанский архиепископ Феодорит и убедил шестнадцатилетнего кандидата в цари принять власть, что рязанкой была мать Петра I, Наталья Кирилловна Нарышкина.

Поразило меня в статье игривое сообщение о краже у царя шубы. Кража у царя – явление небывалое, почти невероятное, едва ли не более исторически значимое, нежели приезд его в провинциальный город. Не принято было у россиян так открыто обворовывать царей!

Считалось это кощунством – царь помазанник Божий! Мне, по крайней мере, известен всего лишь один случай кражи: когда во время пожара Зимнего дворца исчез какой-то кувшин. А ведь тогда из огня выносили вещи люди случайные, складывали их на площадку у Александрийского столпа. Кувшин потом обнаружился на толкучке. Пропажа царской шубы неминуемо должна была ославить Рязанцев на всю Россию. Однако этого не случилось. Замяли происшествие?

Раздумывая, в каком случае кража стала возможной, решила, что её совершил не какой-то там воротила «в пылу верноподданнической услужливости» – не было никакого резона ему так рисковать. Отважиться на неё могли разве только экзальтированные гимназистки старших классов. И было это, наверное, так: подхватили девушки соскользнувшую с плеч царя шубу в вестибюле Благородного собрания и – вмиг на его глазах разодрали на пушистые лоскутки, со слезами восторга спешно попрятали их в карманы белых фартуков. Именно так поступили в начале 50-х годов студентки Ленинградского университета с шарфом популярного тогда в нашей стране индийского актёра Раджа Капура – разделили длиннущий шарф на сотню алых шерстинок. Совсем недавно подруга мне с гордостью показала одну из них, доставшуюся ей. Может быть, думала, и клочки царской шубы хранятся ещё на дне каких-нибудь бабкиных-пробабкиных сундуков.

Если это было так, то, конечно, следовало инцидент замять. В таком случае царь, наверное, посмеялся над своею нерасторопностью и потом, винясь, писал жене, что не уберёг почти новую шубу, а в душе был доволен, что вызвал у юных рязанок такие бурные чувства.

Я почти не сомневалась в своей версии. Но любая версия требует всё-таки документального подтверждения. Обратилась к рязанской прессе начала зимы 1914 года: шубы-то носят зимой, и все мои предположения рухнули. Царь не писал Александре Фёдоровне о пропаже – не было такой необходимости, поскольку она и две их дочери, Ольга и Татьяна, сопровождали его в поездке. В присутствии же строгой и чопорной Александры Фёдоровны даже самые отчаянные фанатки не дерзнули бы лишить царя шубы.

Ничего не пишут о краже и рязанские репортёры, а они очень подробно осветили часы недолго пребывания царского семейства в Рязани. Приехали высокие особы в город 8 декабря в 10 часов утра и пробыли лишь до 14.

Официальная церемония встречи состоялась на вокзале, в зале ожидания, украшенном «живыми цветами, растениями и флагами». Тут же царю представлялись должностные лицаручали деньги, пожертвования и подарки: от рязанского дворянства 10000 рублей, столько же от рязанского земства, хлеб и соль от городской депутации «на блюде художественно исполненном учениками местного ремесленного училища». Деньги царь передал Александре Фёдоровне на нужды опекаемых ею лазаретов. С начала войны многие светские дамы, в том числе и члены царской семьи, работали в госпиталях, повседневно носили форму сестёр милосердия. В такой одежде мой двоюродный дед видел в армии царицу.

С вокзала гости в открытой машине направились в Кремль. «В 11 ч. 15 мин. По местному времени могучие крики «ура» возвестили о приближении царского автомобиля к собору, где уже ожидал преосвященный Дмитрий с сонмом духовенства, с крестом и святой водой». В Рождественском соборе состоялся краткий молебен, после которого гости прикладывались к рязанским святыням: к мощам Святителя Василия, Чудотворному образу Знамения Божей Матери, иконе Федотьевской Божей Матери. Затем они отправились в Архангельский собор поклониться гробнице епископа Феодорита. Кстати, в своём приветственном слове преосвященный Дмитрий напомнил приехавшим, какую роль сыграл Феодорит в избрании на престол Михаила Фёдоровича.

После посещения Кремля царь побывал в госпиталях, расположенных в городе.

Вот, собственно, и вся программа последнего недолго пребывания Николая II в Рязани. Известно, что приезжал он сюда и раньше, будучи цесаревичем, летом 1891 года. На какой-то приезд царя намекал в своей приветственной речи рязанский губернатор: «Десять лет Рязнь не лицезрела в своих древнейших стенах возлюбленного монарха». Значит, был он в Рязани и в 1904 году. Но мне не встречались материалы о том визите. О последнем же в рязанских газетах той поры опубликованы подробнейшие репортажи, статья И.Проходцова в Трудах Рязанской учёной комиссии вышла даже потом отдельным изданием.

Так же, как и в статье из «Сталинского знамени» приведенные в них сведения отличаются тенденциозностью, только с другим знаком. «…когда с быстротой молнии вести о приезде Государя облетели губернию, все устремились в Рязань или ожидали Его Величество по пути следования. Гостиницы, постоялые дворы, меблированные комнаты – все было полно народа». «На станции Чемодановке, где Его Величество с Своим Августейшим Семейством изволил иметь ночлег, собралось более 10 тысяч народа. Удивительная вещь: Пока Государь почивал, среди этой многотысячной самой разнообразной толпы с детьми была гробовая тишина».

Как прочитав это, ни вспомнить «равнодушную к торжеству городскую бедноту» из статьи в «Сталинском знамени», ни усомниться в правдивости в ней изложенного. В равнодушие любой толпы я не верю: какое-то чувство заставляет людей собираться, пусть не любовь, так любопытство. А желание лицезреть правителя – чувство весьма сильное, и подвержены ему многие. Студенткой мне дважды довелось побывать на Красной площади во время праздничных демонстраций. Поменяли правители на мавзолее: в ноябре был Сталин, в май следующего года – Булганин и Хрущёв. А демонстранты вели себя одинаково: сминая ряды, рвались к трибунам и возмущённо огрызались на блюстителей порядка: «Что мне равнение – я посмотреть пришёл». То же желание лицезреть правителя, а вовсе не самоотверженная любовь к нему в большинстве случаев собирало нескончаемые очереди к мавзолею, создало трагическую давку на Трубной площади.

Но вернусь к факту кражи царской шубы. Не найдя никаких о ней сведений в прессе конца 1914 год, я отправилась в архив, ГАРО. Папочки с делами Полицейского управления за 1914 год и начало 1915 года оказались тоненькими, до смешного несолидными: собрание каких-то ведомостей на оплату, разновеликих записочек на клочках бумаги.Скудность материалов работники архива мне объяснили тем, что многие документы Полицейского управления сгорели во время революции.

Итак, моё журналистское расследование зашло в тупик. Документов нет. В мемуарах приближённых царя А. Вырубовой И П. Жильяра о посещении Рязани – ни слова, свидетельств очевидцев тоже нет. Да едва ли живы теперь даже самые младшие участники события – рязанские учащиеся, которых царь на прощание «повелел освободить от занятий на три дня». В общем, устроил им праздник! Но не с бухты-барахты же взяли авторы сведения о краже, земляки легко бы уличили их в фальсификации…

Я вновь перечитала статью в «Сталинском знамени». И тут только обратила внимание на дату её опубликования – 7 ноября 1937 года. Мне показалось вдруг, что я вообще неправильно выделила в статье главное: ухватилась за невероятность кражи шубы у царя, а невероятной была информация об его посещении Рязани, данная в праздничном номере газеты пусть и в форме воспоминаний. Что это – коллективная журналистская оплошность или сознательный и опять-таки коллективный поступок? Что за ним последовало? Но заниматься новым журналистским расследованием я не стала.

А собственной шубы у царя в этой поездке скорее всего не было. Полковник, он носил форменную шинель. Возможно, «какой-то из губернских воротил» набросил ему на плечи шубу, чтобы его не продуло в открытой машине на пути от вокзала к Кремлю. А потом этот «воротила» по-хозяйски забрал её, не помышляя о том, что через двадцать с лишним журналисты с чьих-то слов обвинят его в воровстве, а через девяносто захотят восстановить истину.

Ирина Красногорская

Статья иллюстрирована репродукциями старинных открыток и фотографий из фотогалереи этого портала