«I, miles, expedi crucem!» – «Иди, воин, приготовь крест!» – так обычно завершали римские правители вынесение смертных приговоров. Скорее всего, эти же слова были произнесены и прокуратором Иудеи Понтием Пилатом утром 13 числа месяца нисана 3790 года по древнееврейскому или 6 апреля 783 года от основания Рима по латинскому летоисчислению в завершении самого неправедного в человеческой истории суда.

«Тьма опустилась на ненавидимый прокуратором город…»

Распятие, как способ казни, принесли с собой в Палестину завоеватели-римляне. Иудеи же своих преступников забивали насмерть камнями, полагая, что так они не грешат против закона Моисеева, запрещающего пролитие крови. Побивание камнями неоднократно упоминается в Библии и именно с ним связан один из самых сильных психологических моментов Евангелий – самосуд толпы фанатиков над падшей женщиной – помните, знаменитое: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в неё камень!» . Впоследствии, такую смерть примут первомученик Стефан, апостол Матфий; апостол Павел будет побит камнями за проповедь в Листре, но останется жив.
Изобретателями распятия считаются финикийцы. Римляне же, к слову сказать, большие специалисты по части пыток и убийств, переняли его у карфагенян. Крестная смерть и у римлян, и у большинства завоёванных ими народов считалась позорной и недостойной свободнорожденного гражданина. В Иудее это усугублялось тем, что евреи считали нечистой любую вещь, касавшуюся мёртвого тела, соответственно, о распятых закон иудейский высказывался однозначно: «Проклят всяк, висящий на древе» . И хотя казнили таким способом преимущественно рабов и государственных преступников, распятие применялось довольно широко, а иногда и в массовом порядке. Так, после подавления восстания Спартака вдоль дорог было распято около 6000 восставших рабов, а правитель Иудеи Александр Яннай в 88 году до нашей эры пригвоздил к крестам более 800 фарисеев – участников восстания на религиозной почве.
Само орудие умерщвления, надо полагать, не отличалось эстетическим совершенством. Как правило, это было грубосколоченное из плохообработанных брёвен сооружение в форме буквы «Т» или классического четырёхконечного креста « † ». Практиковались кресты в виде буквы «Х» – на таком распнут апостола Андрея Первозванного, после чего за крестом подобной формы укрепится название «андреевский».
Четырёхконечный крест был наиболее употребим, так как над головой распятого обычно прибивалась табличка с указанием его вины – титулис. Именно таким был и крест, приготовленный для Иисуса. Евангелисты свидетельствуют, что по велению Пилата над головой Христа была закреплена надпись на трёх языках – официальном латинском, «межнациональном» греческом и местном арамейском – гласившая: «Иисус Назарянин – царь иудейский» , а закрепить её над распятым на Т- или Х-образном кресте не представляется возможным.
В пустынной Палестине, где древесина всегда была в дефиците, кресты изготавливали из пород деревьев, которые считались иудеями «проклятыми» – чёрной смоковницы, терновника, сикомора, дикой сосны. По меткому замечанию Фаррара: «…крест не был так высок, как принято это изображать живописцами. Ноги распятого находились всего в десятке сантиметров над землёю» . Добавлю, что крест не был и так широк, как это изображается на картинах.
Для расчета я воспользовался книгой «Хожение Даниила, игумена земли Русской». Известный духовный и политический деятель своего времени митрополит тверской Даниил посетил Иерусалим в 1099 году, то есть сразу после освобождения его от сарацинов крестоносцами. Даниил не только поклонился Святым местам, но и снял размеры основных святынь(!) и сделал детальное их описание. Я остановился на мемуарах митрополита Даниила по нескольким причинам. Во-первых, это самое раннее дошедшее до нас описание Святых мест, сделанное нашим соотечественником, и одно из самых ранних их описаний вообще – сначала христианство было не в чести, а затем Иерусалим захватили арабы. Во-вторых, из всех аналогов описание Даниила сделано наиболее грамотно с технической точки зрения, без переизбытка мистицизма. И, в-третьих, сразу после визита Даниила, христианские святыни стали «приводиться в соответствие» с господствующими догматами и очень скоро утеряли первородный вид.
Вот что пишет митрополит Даниил о месте, где был установлен крест: «Посреди этого камня на самом верху высечена скважина круглая, локоть вглубь, а в ширину менее пяди» . Пядь – старинная мера длины, определявшаяся как расстояние между растопыренными большим и указательным пальцами одной руки. Таким образом, вертикальный столб креста – стирпс – был не шире пяди или в метрическом эквиваленте не более 17,7 сантиметра. С учётом того, что крест вкапывался «на локоть», то есть на глубину около 40 сантиметров, и росте человека 180 сантиметров – а именно такой рост Христа указывают церковные предания – высота стирпса должна была составлять 250-270 сантиметров.
Поперечная перекладина – патибуллум – была изготовлена, скорее всего, из того же куска дерева, что и стирпс и крепилась к нему при помощи нескольких кованых гвоздей и веревки, завязанной специальным узлом под названием констриктор (удав). Этот самозатягивающийся узел способен удерживать две перпендикулярные доски в 40 раз прочнее, чем гвоздь и до сих пор считается одним из самых надёжных – именно констриктор, по легенде, и был знаменитым «гордиевым узлом», который не сумел развязать даже Александр Македонский.
Нести крест к месту казни должен был сам осуждённый. Углом крест укладывался на плечо, титулис вешался на грудь. Поскольку высота стирпса была больше человеческого роста, нижняя его часть волочилась по земле. При указанных размерах, в зависимости от сорта древесины, крест должен был весить 60-80 килограммов. Не мудрено, что избитый сначала толпой, а затем солдатами, Божественный Страдалец, обессилев, несколько раз упал под его тяжестью не дойдя до места казни.
Казнь в то время была не только актом правосудия, но и мерой устрашения, и, как бы мы сказали сейчас, ещё и шоу. Можно предположить, что в тот день поглазеть на это жестокое зрелище собралось довольно много желающих, по крайней мере, больше обычного: была пятница, последний день перед главным религиозным праздником – иудейской Пасхой, а потому наблюдался приток паломников, пришедших помолиться в Иерусалимский храм.
Во главе процессии, скорее всего, ехал центурион (сотник), олицетворяющий собой власть Рима. В своем повествовании евангелисты непосредственно упоминают лишь о четырех римских воинах, бывших при кресте и деливших, бросая жребий, одежды распятых. Поскольку в римской армии не было «штатной» должности палача, то приговоры приводили в исполнение сами солдаты, а в качестве платы «за труды» в их собственность переходила одежда приговоренных и все то немногое, что было при них на момент казни. Описанная в Евангелиях четверка и была непосредственной исполнительницей приговора. Однако, основываясь на упоминании о том, что при казни присутствовал центурион можно заключить, что «в целях обеспечения общественного порядка» Пилат задействовал никак не меньше ста человек.
За центурионом, под охраной римских воинов, шли трое приговорённых – вместе с Христом были осуждены два разбойника – несших свои кресты. А уже за ними – многотысячная толпа во главе с первосвященниками, принимающая в себя по мере движения всё новых и новых зевак. Путь их лежал к Голгофе.
Название её происходит от еврейского «гулголет» , что можно приблизительно перевести как «место черепа» или, ещё более приблизительно, как «лобное место» . С лёгкой руки древнеславянских переводчиков, Голгофу у нас именуют не иначе как горой. На самом деле это была не гора и даже не холм, а просто огромная каменная глыба. Митрополит Даниил описывает её так: «Место распятия… было на высоком камне, выше древка копья. Камень этот был кругл, как небольшая горка» .
Голгофа располагалась за городской стеной. Из Иерусалима к ней вели северо-западные ворота, именуемые Судными. Столь специфическое название ворот, наличие специально выдолбленного в камне отверстия, упоминаемого Даниилом, и близость кладбища позволяют сделать вывод, что это было обычное место казни.
Перед тем, как приступить к экзекуции, приговорённым предложили напиток, который Матфей называет «уксусом, смешанным с желчью» , а Марк – «вином со смирною» . Евангелист Марк здесь гораздо ближе к истине – это действительно было кислое виноградное вино, аналог нашего кваса, с добавлением настоя трав (отсюда и желчно-горький вкус), обладающих одурманивающим действием. Напиток готовился на пожертвования богатых женщин и предназначался для того, чтобы притупить рассудок, уменьшить болевые ощущения и хоть немного облегчить страдания распятых. Пригубив, Иисус отказался пить его, желая до конца сохранить трезвость разума.
Само распятие евангелисты описывают скупым: «…и распяли Его» . Отсутствие указаний на какие-то особенности даёт основание предположить, что происходило оно одним из двух стандартных способов. В первом случае, сначала устанавливался крест, затем приговорённого привязывали к нему верёвками и только потом, с лестницы или с подставки, прибивали гвоздями. Во втором – распинаемого укладывали на лежащий на земле крест, прибивали и возводили крест в вертикальное положение. Второй способ доставлял жертве гораздо больше мучений, так как, при подъёме креста, сотрясение тела причиняло дополнительную боль. Думаю, сердцам понукаемых толпой палачей было чуждо всякое сострадание к своим жертвам, а потому, вероятнее, они избрали второй способ, менее гуманный, но более легко осуществимый технически.
На совести иконописцев и художников ещё одна, мягко говоря, неточность: почти 2000 лет руки Христа изображались пригвождёнными через ладонь. Опроверг художественную традицию французский хирург и анатом Пьер Барбье.
Экспериментируя на трупах, Барбье прибивал ампутированные от плеча руки через ладонь, а затем подвешивал к ним груз, который эта рука несла бы от тела распятого человека. Многократно повторённый опыт, подтверждённый впоследствии другими исследователями, всегда приводил к одному результату: рука раздиралась между пальцами, следовательно, и распятый так человек не мог удержаться на кресте и неминуемо срывался бы с него.
Вбивался же гвоздь не в ладонь, а в запястье. В этом случае гвоздь легко, с одного удара молота, проходит под лучевой костью через центральный канал запястья, не разрушая окружающих костей, а пригвождённая таким способом рука без труда несёт вес тела распятого человека.
Эксперименты Барбье привели ещё к одному открытию: проходя через центральный канал, гвоздь задевает нервный пучок, иннервирующий tenar, отчего большой палец судорожно прижимается к ладони и, парализованный, остается в таком положении. До опытов Барбье медицине это было неизвестно.
Итак, «…был час третий, и распяли Его» . День у евреев считался от одного вечера до другого или от одного заката солнца до следующего. В переводе на наше время, Иисус был распят около 9 часов утра. Сегодня мы уже плохо представляем себе весь ужас этой казни. Медицинские термины едва ли способны передать всю глубину страданий распятых и медленно-мучительное наступление смерти.

Человеческое тело на кресте повисает таким образом, что точка опоры оказывается в груди. Когда руки человека подняты выше уровня плеч и он висит не опираясь на ноги вся тяжесть верхней половины тела приходится на грудь. Одно это уже само по себе затрудняет дыхание и увеличивает нагрузку на сердце. Напряжение мышц грудного пояса вызывает прилив к ним крови. Кровь начинает застаиваться, а мышцы – деревенеть. Это приводит к нарастанию явлений асфиксии: сведённые судорогой грудные мышцы сдавливают грудную клетку и не дают расширяться диафрагме. Человек не может набрать в лёгкие воздуха и начинает медленно умирать от удушья. Чтобы дышать в таком положении у распятого остается только один выход – найти точку опоры для того, чтобы освободить грудь для дыхания. У прибитого человека такая возможная точка опоры одна – это его ноги, пробитые в плюсне. Человек должен опереться на гвозди, которыми прибиты его ноги, выпрямить колени и приподнять тело, тем самым ослабляя давление на грудь – лишь тогда он может вдохнуть. Но так как запястья его прибиты, то рука при движении вверх начинает вращаться вокруг гвоздя. А поскольку при распятиях использовались гвозди не круглого сечения, как современные, а кованые четырёхгранные, зачастую сплошь покрытые зазубринами, каждое движение, каждый вдох сопровождались болевыми ощущениями на грани шока.

Копия гвоздя, использованного при распятии Христа.

Ещё добавить к этому можно непрекращающееся кровотечение из постоянно тревожимых ран, усиливающееся их воспаление и первые симптомы заражения крови; укусы бесчисленных насекомых, роящихся вокруг беззащитного тела; нестерпимо жаркое палестинское солнце; нарастающую дегидратацию – стойко без стенаний перенеся всё, Христос не справится лишь с жаждой: «Жажду!» – воскликнет Он перед тем, как предать Отцу дух свой…
Бывало, что распятые мучались так несколько суток и, чтобы ускорить смерть, палачи перебивали страдальцам голени. Теряя последнюю точку опоры, они погибали от острой сердечной недостаточности на фоне асфиксии.
Евангелие говорит, что страдания Христа на кресте длились около шести часов. Стражники, охранявшие в тот день Голгофу, торопились – после заката иудейский закон запрещал прикасаться к мёртвому телу, а оставлять тела на крестах было нельзя, так как приближалась иудейская Пасха и осквернять главный праздник присутствием трёх трупов было недопустимо. Евангелист Иоанн подчёркивает, что воины перебили голени двум разбойникам, распятым вместе с Христом, но самого Христа не коснулись, так как нашли Его уже мёртвым. На кресте заметить это не трудно – как только человек перестаёт без конца двигаться вверх-вниз, значит, он перестал дышать, значит, он умер…
Но для распинателей и этого было недостаточно и один из воинов наносит «контрольный» удар копьём. Копьё пронзило грудь с правой стороны и дошло до сердца – это профессиональный удар солдата, целящегося в незащищённую щитом сторону тела.

Евангелист Иоанн сообщает, что когда копье пронзило грудь Иисуса, из раны «… истекли кровь и вода» . Эта, на первый взгляд, малозначительная деталь дала почву для развития целого ряда бездоказательных теорий. Истечение «воды» пытались объяснить причинами самыми фантастическими от экссудативного плеврита (рационалист Штраус) до йогического транса («гималаевед», художник и теолог Рерих). Мнение, разделяемое официальной церковью, считает, что речь в этом месте Евангелия идёт о жидкости из околосердечной сумки. Из уже мёртвого тела кровь вытекать не будет. То, что кровь и вода излились (в более точном переводе – выступили) означает, что кровь из полостей сердца ещё раньше перемешалась с жидкостью околосердечной сумки. Сердце не выдержало мук – ещё до последней раны Христос умер от разрыва сердца…

Александр Исачев. «Икона».

То, что произошло потом навеки останется величайшей тайной, которая навряд ли когда-то станет доступной несовершенному человеческому разуму. Но для каждого истинно верующего человека случившееся было, есть и будет главным событием всей мировой истории.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Орлов Владимир, к.м.н.