«А я люблю свои места родные...»

У Георгия Карловича Вагнера я учусь любить свой родной маленький городок, быть ему верной.

Г.К. Вагнер родился 19 октября 1908 года в городе Спасске (в доме, что напротив нынешней школы искусств), в семье податного инспектора Карла Вагнера. По линии отца корни нашего замечательного земляка тесно связаны с именем великого немецкого композитора Рихарда Вагнера. По материнской линии он состоял в родстве с известным русским святым Макарием Калязинским, мореплавателем Головниным, землевладельцем Левашовым, профессором-ихтиологом Кашкаровым. Его дедушка Владимир Николаевич Кожин был последним владельцем известной помещичьей усадьбы в древнем селе Исады. Мать Кира Владимировна Кожина, столбовая дворянка, была образованной женщиной, ученицей Рахманинова. До 18 лет Г.К.Вагнер жил в родном городе. Окончил Спасскую неполную среднюю школу (ныне средняя школа №1).

«Это было золотое время моей жизни, - вспоминал Георгий Карлович. - Весь образ Спасска остается в моей памяти исключительным. Его расположение на высоком песчаном берегу озера, величественная панорама лугов, уютная деревянная архитектура, пахучие ветлы, прекрасный бор - все это незабываемо... Эти воспоминания мне очень дороги. Они как бы отодвигают старость».

Именно в Спасске произошло формирование Г.К. Вагнера как человека, как личности. Он рассказывал: «Учился я в Спасской неполной средней школе. Особенно сильное воздействие оказала на меня преподаватель литературы Е.С. Жилинская. Она приучила нас к самостоятельному исследованию. У нас в школе издавался литературный альманах «Юная мысль», где были напечатаны три моих «рассказа» (в тургеневском духе)».

Наверное, Вагнер мог бы стать писателем. Но его больше тянуло к рисованию. Когда ставились школьные спектакли и учитель рисования Н.А. Федоров обращался к нему за помощью сделать декорации, он был переполнен гордостью.
Но не стал он и художником. Ему больше нравилась теория, а не практика живописи.

В 1926 году семья Вагнера переехала в город Рязань, и Георгий Карлович поступил учиться в Рязанский художественно-педагогический техникум. На удивление товарищам и преподавателям специализировался в искусствоведении, а не в живописи, в которой был силен и которая давала возможность стать художником, что было заветной мечтой почти каждого поступившего.

Все больше его влекла теория живописи. Историю искусства преподавал А.И. Фесенко, широко образованный педагог, который заведовал картинной галереей Рязанского музея. Он привлек Вагнера к музейной искусствоведческой работе. Георгий Карлович не только проводил экскурсии, но и занимался инвентаризацией картин и гравюр.

Около двух лет, с 1930 года, Вагнер преподавал в техникуме, а в 1932-ом окончательно перешел на работу в картинную галерею музея.

В Рязанском музее Георгий Карлович впервые начал заниматься изучением древнерусской архитектуры, писал статьи и делал доклады на Ученом совете музея, в обществе краеведения в Москве.

Историк искусства - эта профессия большинству представлялась слишком

скромной, лишенной романтики, годной лишь для тихих девочек. Кто мог подумать тогда, что через пару лет она сделается особо опасной, что к безобидным историкам искусства окажется применимым определение «враг народа».

И прежде чем пришли к Г. К. Вагнеру заслуженные лавры науки, ему довелось испытать боль и страдания колымских лагерей (1937-1947гг.).

В те тяжелые годы он с особой благодарностью вспоминал родной край, где научился премудростям ведения сельского хозяйства: пахать, косить, полоть, сажать, убирать, работать лопатой, пилой, молотком. Как это все пригодилось ему в жизни!
Шли годы. Ученая известность Г.К. Вагнера росла, но это не мешало ему думать о Рязани и милом сердцу Спасске. Нам, рязанцам, Георгий Карлович близок и дорог не только как замечательный ученый-исследователь, но и как автор книг, прославляющих нашу страну и рязанский край. Среди написанных им книг пять посвящено истории Рязани.

В 1960 году небольшим тиражом вышла сразу ставшая библиографической редкостью маленькая по размеру, но очень богатая информацией книга «Старые художники и архитекторы Рязани». В 1971 году увидел свет прекрасный альбом, составленный им о художественных сокровищах Рязани. В 1974 году в серии «Дороги к прекрасному» была опубликована первая книжка «Рязанские достопамятности», созданная в соавторстве с членом Союза художников СССР, краеведом С.В.Чугуновым (она переиздавалась дважды). А затем - продолжение - «По Оке от Коломны до Мурома».

Г.К. Вагнер использовал каждую возможность побывать на своей малой родине. Приехав через 40 лет в Спасск, он признавался: «Откровенно говоря, меня поразила неизменность природы. Та же панорама лугов, те же ветлы, только с потолстевшими стволами. Те же деревянные домики, среди которых новостройка не очень портит ландшафт. Как будто в жизни ничего не изменилось, а я уже нахожусь на склоне лет... Естественно возникла мысль: Спасск вечен, а я и все мы - нет. Поэтому я рад за Спасск.

Спасск дает отличный пример того, каким должен быть малый город... Конечно, жаль, что был разрушен большой спасский собор. Дело вовсе не в религиозной стороне дела. Громадный белый собор, который виден был более чем за 10 километров, создавал впечатление значительности города».

В одном из последних писем к спасскому краеведу П.А. Шарову Георгий Карлович писал: «Боже, сколько воды утекло с тех лет! Я все чаще и чаще задумываюсь о финале. Вот и писать уже стало труднее, дрожит рука. Но не теряю надежды приехать в Спасск и подышать воздухом родины. Он меня бодрит и лечит…».

Я невольно заражаюсь после этих слов симпатией к нашему маленькому провинциальному городку, проникаюсь его значительностью.

Сопротивляться творимому злу.

Я учусь у Вагнера не сдаваться, сопротивляться злу.
На долю Георгия Карловича выпали трудные испытания. Его научная деятельность, блестяще начавшаяся на самом пороге его творческого пути, когда он работал научным сотрудником Рязанского областного музея, прервалась на долгие годы.

В конце 20-х годов он приехал в Рязань и поступил в художественный техникум, решив целиком посвятить себя живописи. Учеба давалась легко, увлекала таинственностью, своими неожиданными возможностями.

Директор Рязанской художественной галереи А.И. Фесенко, заметив в юноше особое свойство характера - до всего доходить своим путем и с отличным результатом, предложил Вагнеру заняться музейной практикой. Для Георгия Карловича начались месяцы упоительной работы в области истории искусства и архитектуры. В картинной галерее он сделал первые научные шаги...

Однажды на экскурсии Вагнер имел смелость критиковать сталинские порядки по разрушению Сухаревой башни, храма Христа Спасителя и Иверской часовни. Арест не заставил себя ждать. 21 января 1937 года чекисты предъявили стандартное и страшное обвинение - контрреволюционная агитация и пропаганда.

На самом же деле, как и его учитель и предшественник на посту руководителя художественного отдела Рязанского музея Фесенко, убитый во время экскурсии, Вагнер не делал ничего противозаконного: прилежно работал в музее, в свободное время исследовал памятники архитектуры Рязанщины, собираясь написать о них книгу, выступал с лекциями, призывая земляков любить родной край, беречь его культурное, веками складывавшееся, наследие. Просто, в молодой запальчивости упустив из виду, что властями подобная любовь не санкционируется, а культурное наследие, национальные святыни повсеместно уничтожаются, он был настолько неосмотрителен, что публично посокрушался: напрасно снесли в Москве ценнейшие памятники архитектуры - утрата невосполнимая. Этого оказалось достаточно, чтобы на долгие годы отправить его в тюрьму. Приговор мог бы быть еще суровее, если бы Вагнер признал свою вину. Из воспоминаний Георгия Карловича: «Конечно, я допускал иногда очень крепкие выражения в адрес разрушителей, но если бы признался, мне грозило бы обвинение в терроре или что-нибудь в этом роде... Тогда бы мне угрожало 10-летнее заключение, а то и больше. И я применил тактику отрицания. В начале 1937 года следствие еще не применяло побоев, но в холодной одиночке насиделся вволю. Следователь от меня так ничего и не добился».

За критику политики властей особое совещание НКВД осудило Вагнера на пять лет исправительно-трудовых лагерей с отбытием срока на Колыме.

О том времени Георгий Карлович рассказывал: «Я попал на только что организованный прииск «Мальдяк». Это более чем 600 км от Магадана. Короткое время провел на сенокосе, который еще в бытность мою в родном городе Спасске был самым любимым делом.

Но с началом зимы (в конце сентября) нас перевели на самые тяжелые земляные работы. Вот тут-то начал сдавать физически. Нормы были большие, далеко не все, и я в том числе, их могли выполнять, а за их невыполнение грозил перевод в штрафную бригаду. В конце концов, это произошло и со мной.

Силы убывали еще и из-за того, что в палатках (в один слой брезента) за ночь не могли отдохнуть и набраться новых сил. Морозы доходили до 50 градусов (один день было даже 60!). Спать приходилось в одежде (телогрейка, ватные брюки), начали одолевать вши. Баня была очень маленькая, воды - в обрез. На штрафном пайке - 400 граммов хлеба и только обед из жидкого супа и немного каши - я, как говорили на лагерном языке, стал «доходить». Однажды наш бригадир «разведал», что где-то в овраге брошен труп павшей лошади с уже ободранной шкурой. Созрел план - нарезать, вернее, отрубить себе кусков и потихоньку пронести в лагерь. Кусков-то мы нарубили, но в лагерь пронести через вахту не смогли... За это нарушение дисциплины нас еще более наказали...».

В ночь под 1 мая 1938 года меня снова арестовали уже в лагере, заключили в деревянную лагерную тюрьму и возобновили новое следствие.

На этот раз обвинили в участии в колымской эсеровско-меньшевистской организации, ставящей себе целью свержение советской власти на Колыме.

Обвинение было выдуманным «с потолка», но на этот раз следователь дал волю своей злости и бил резиновой дубинкой по шее, по темени, так что я опасался за сотрясение мозга.

Следователя взбесило то, что стою по команде «смирно» и не признаюсь. После этой «обработки» был отведен в особую камеру, где вместе с такими же, как я, простоял, не садясь, четверо суток.

Ноги стали как у слона. Таким меня и повели обратно в тюрьму. По снегу шел босиком и - удивительное дело! - не заболел. Такова была сила сопротивляемости организма. Сопротивляемости творимому злу».

Пять лет неволи растянулись в десять. Началась война, и Вагнер со своей фамилией, унаследованной от знаменитого немецкого композитора, оказался неблагонадежным вдвойне.

От больших нагрузок Георгий Карлович заболел цингой. Опухоль ног распространилась на другие части тела. К физическому страданию прибавились душевные раны: пришло известие, что незадолго до войны умер отец, а во время войны - мать и оба брата. Но Вагнер боролся, не сдавался бедам, «сопротивлялся творимому злу».

В Рязань Георгий Карлович вернулся в 47-ом, полный творческих планов, с новыми работами, теперь уже о культуре Колымского края - кое-что ему удалось собрать во время ссылки. Стал преподавать в техникуме, поступил на заочное отделение института.

В 1949 году Г.К. Вагнер был снова репрессирован, на этот раз сослали в Красноярский край. Потом оказался на геологических работах в Приангарье. После освобождения в 1953 году был в археологической экспедиции. «Пятнадцать лет! Не слишком ли много за... Сухареву башню?» - горько вспоминал ученый.

В 1956 году Г.К. Вагнер был полностью реабилитирован. «Конечно, моя гражданская нравственность, - писал он, - как говорится, «закалилась», но такая «социальная педагогика» очень близка к безнравственной политике Маккиавелли, который, как известно, допускал все нарушения морали ради достижения цели. Сталин очень интересовался Маккиавелли. Сталинщина - результат этого...».

Его не сломили ни лагеря, ни ссылки. Он остался светлым человеком, патриотом России, болеющим за отечественную культуру.

Человек энциклопедических знаний

Я учусь у Георгия Карловича Вагнера быть трудолюбивой, познавая мир, прикладывать старание, энергию и волю, чтобы стать эрудированным человеком.

Общественность знала Г. К. Вагнера как крупного искусствоведа, знатока русской культовой и гражданской архитектуры, знатока русской иконописи и живописи вообще. Было подмечено, что его доклады были глубоко философского содержания. Они выявили его поразительную философскую начитанность. Удивительно, когда же он успел это освоить?

Окончил провинциальное среднее художественное училище, собирал материалы по истории архитектуры и искусства Рязанщины, затем десять лет лагерей и ссылки, где он все же находил время для сбора сведений об архитектуре Колымского края.

«В 49-ом опять был осужден за ту же самую прежнюю вину. На сей раз, правда, его отправили в ссылку южнее - на Ангару. И опять ведь не успокоился, опять в свободное время занимался исследованиями памятников культуры - древней архитектурой Приангарья.

К счастью, во время ссылок ему везло на хороших людей. На Ангаре судьба свела Вагнера с академиком Окладниковым, который принял ссыльного в свою экспедицию». Он же, когда наступили иные времена, помог ему устроиться на работу в Институт истории материальной культуры (ныне Институт археологии РАН) лаборантом.

Итак, только в 1955 году у Георгия Карловича появилась возможность всецело отдаться любимой работе. Считается, что скромная должность лаборанта не для 47-летнего возраста. 47 - пора кандидатов наук, докторов. Редко у кого в эти годы хватит сил и мужества начать с такого уровня отсчет научной жизни. Вагнеру хватило. В конце 50-ых - в пору хрущевской оттепели о нем заговорили в полный голос как о выдающемся ученом-исследователе древнерусской архитектуры.

Впоследствии академик Б.А. Рыбаков скажет о нем, что, придя в институт скромным сотрудником, Георгий Карлович в один прекрасный день вышел из него доктором искусствоведения. Это памятное событие произошло в 1968 году. К этому времени Г.К. Вагнер написал и опубликовал несколько блестящих работ по истории древнерусской архитектуры. «Кандидатом, доктором искусствоведения лаборант Вагнер стал в один день, в возрасте, уж и вовсе считающемся неперспективным, - в шестьдесят лет! И присудили ему эти степени без сдачи кандидатского минимума, без традиционной защиты диссертаций - за опубликованные научные работы. Они были настолько значительны, что соискателю простилось даже отсутствие диплома о высшем образовании. Случай редчайший!» – пишет И. Красногорская в очерке «Дерзание духа».

В 1980 году за четыре основные книги: «Скульптура Владимиро-Суздальской Руси», «Мастера древнерусской скульптуры», «Скульптура Древней Руси», «Белокаменная резьба древнего Суздаля» - Вагнер получил Золотую медаль Академии художеств СССР15.

О трудах Г.К. Вагнера восторженно говорил академик Д.С. Лихачев: «Эта книга “Скульптура Владимиро-Суздальской Руси” - событие. Это книга автора, на которого отныне будут ссылаться все историки древнерусского искусства и который сразу же вошел в их первые ряды»

В 1983 году Георгию Карловичу присуждена Государственная премия СССР.

В 1988 году Георгий Карлович отметил свое 80-летие. В этом же году ему было присвоено звание «Почетный гражданин города Рязани».

Значит, после тяжких испытаний у немолодого уже человека сохранилась энергия и не угасла воля, чтобы, выйдя на свободу в 1956 году, за какие-то несколько лет проделать огромную, титаническую работу по усвоению разнообразнейших, глубочайших знаний. Какова интеллектуальная мощь! Академик Рыбаков признавался, что его поражала научная эрудиция Вагнера и - главное! – то, когда он успел освоить такие широкие пласты культуры. Мысль, чувство, воля являются неотъемлемыми составляющими характера Г.К. Вагнера, который с завидной энергией работал не только за письменным столом. С трибун многих конференц-залов и академических аудиторий часто неслось страстное слово ученого, радеющего за сохранение высших этических и эстетических идеалов и норм в современной культуре и науке.

Доктор искусствоведения, лауреат Государственной премии, человек энциклопедических знаний... Его труды по архитектуре легли в основу реконструкции и реставрации многих памятников культуры, среди которых есть и всемирно известные. Вагнер многое сделал по восстановлению Владимиро-Суздальского архитектурного ансамбля. «Благодаря кропотливым исканиям Георгия Карловича» было восстановлено каменное чудо - Георгиевский собор в Юрьеве-Польском. Краеведы утверждают, что и Успенский собор Рязанского кремля, тот, который сотворен великим зодчим Яковом Бухвостовым, сохранился благодаря Вагнеру. В антирелигиозном угаре 30-х годов большевистская власть замахнулась и на этот шедевр. Но Вагнер кому-то подсказал: зачем разрушать, в здании с такой замечательной вентиляцией можно, например, хранить зерно... И, как говорится, проскочило. Действительно ли было именно так или это уже легенда...

Все это делает жизнь Г.К. Вагнера образцом служения науке, Отечеству, примером стойкости духа русского интеллигента. Потомок славного мореплавателя вице-адмирала В.М. Головнина, он достойно шел по жизни, следуя родовой заповеди, - верно служить своей Отчизне."

Мария Исакова, ученица МОУ СОШ №2 г. Спасска Рязанской области.

Работа была прислана на литературно-художественный конкурс С.Н. Худекова, состоявшийся в 2008 году.

Публикация председателя жюри конкурса И. Красногорской