У моей мамы была бабушка. Звали её Пелагея Петровна Богачёва (в девичестве Олесова). Вот она.

Такой как на этой фотографии я её и запомнила, хотя здесь она запечатлена с моей мамой, а я познакомилась с ней лет 20 спустя.
Прожила бабушка Поля долго и запомнилась мне маленькой тихой старушкой, которая вечно сидела в своей маленькой комнатке. Умерла она, когда мне было семь лет, и со мной почти не общалась. Но в семье говорили, что была она доброй и тихой. Очень любил её мой папа, он всё время вспоминает, какие она пекла вкуснющие дрожжевые блины.
Моя мама была её старшей внучкой, а потому, как это часто бывает, бабушка её вырастила – в сад мама не ходила, с ней сидела бабушка. И рассказывала она ей о своём детстве, о своих родных местах - деревне Саблино Зарайского района. Что был там барский дом, и жена ее брата работала в том доме. И что барин дарил ей подарки. Что был там сад и беседка в саду, а за садом была река, а за рекой лес…
Сохранилась в семейном альбоме и такая фотография (к сожалению, сохранилась плохо): запечатлен на ней брат Пелагеи Петровны – Алексей с женой и дочкой Ниной.

Очевидно, брат был старше Пелагеи, поскольку фото, судя по обмундированию Алексея, сделано ещё до революции, а Поля родилась в 1901 году. Возможно, этого брата жена и работала в барском доме, хотя вряд ли. Был у Пелагеи Петровны ещё один брат – Тимофей, не блестящий белогвардейский офицер, а напротив, очень нуждающийся товарищ, попавшийся даже на краже какой-то морковки на барском поле, и осуждённый за это. Так что, скорее всего, именно его жена была в прислугах у барина. А больше братьев не было, а были ещё сёстры. Кстати, у Пелагеи была сестра-близнец. Звали её, кажется Анна. А ещё была старшая сестра Мария.
Так вот разглядывая эту фотографию, мама моя пришла к выводу, что на груди у Алексея не что иное, как георгиевский крест. И решила она, что такие кресты давали только дворянам (что на самом деле не так). Между тем всё обмундирование Алексея, действительно, выдаёт в нём офицера белой армии: и шашка с темляком, и револьвер с походным шнуром. Вот только погон на нём почему-то нет.
На обороте фото имеется вот такой штемпель:

Интересно, что в 1919 году белая армия генерала Миллера подходила к Вологде.
Элементарный поиск в гугле вывел меня сайт http://www.history-ryazan.ru/node/9795 с поколенной росписью дворян Олесовых с 1621 года. В предпоследнем, десятом поколении значится запись:
55. Петр Петрович (46).
Р. 14.06.1865; крещен 17 июня в с. Радушкино Зарайского у.

Ж.: Мария Александровна.

А в последнем, одиннадцатом указаны его дети (правда, почему-то не все):
Зинаида Петровна (55).
Ум. 1888, г. Скопин.
58. Тимофей Петрович (55).
24.04.1913 приговором Рязанского Окружного Суда приговорен к лишению всех прав и преимуществ и отдаче в исправительное арестантское отделение на 1,5 года по ст. 1654 Уложения о наказаниях.
Зинаида, по-видимому, умерла в младенчестве, поскольку отцу её на тот момент было всего 23 года. А вот информация о злосчастном Тимофее подтвердилась. По-видимому, и он приходился Пелагее старшим братом. Почему-то нет никаких упоминаний ни о других дочерях Петра Олесова, ни о блестящем, павшем в бою Алексее.
Но зато у нас есть свидетельские показания невестки Пелагеи Петровны, родившейся и выросшей в деревне Саблино. По её словам, семья Петра жила бедно, а сам он сильно пил и тащил из дома последнее, вплоть до вещей жены, которые менял на выпивку! Кстати женат он был, говорят, на крестьянской девушке. Видимо разорилась семья, имевшая многочисленные именья, ещё раньше, так что иначе устроить семейную жизнь Петру было невозможно.
Из поколенной росписи следует, что прадед Петра, Дмитрий Олесов, владел именьем под Тулой, а его дед и отец были крещены уже в селе Железницы, а сам Петр в селе Радушкино. При этом нет упоминаний, что Железницы или Радушкино когда-либо Олесовым принадлежали.
Тимофей, как я уже упоминала, совершил кражу от голода, а сёстры его, Пелагея и Анна, отправились в начале 1920-х годов в Москву на заработки и устроились работницами на ткацкую фабрику Щербаковых.
От фабрики Поля получила комнату в Беляйских казармах. А однажды на танцах познакомилась с Павлом Тимофеевичем Богачёвым и вскоре вышла за него замуж. Тогда она выглядела примерно так:

Жили молодые на Преображенке, где в маленькой комнатке родилось трое детей: Надежда (1923), Лидия (1926) и Анатолий (19?).

Москва, Преображенка, ок. 1930 г.

Олесовы-Балаба
Но вернёмся к злосчастному Тимофею Олесову, тому, что украл морковку (или картошку) и был лишён всех прав и преимуществ, какие у него, видимо, до 1913 года имелись.
Семейное предание гласит, что украл он не для себя, а потому как «семью кормить нечем было». По-видимому, в 1913 году у Тимофея уже была семья, т.е. был он намного старше Пелагеи. Иначе навряд ли его бы сослали «в исправительное арестантское отделение на 1,5 года по ст. 1654 Уложения о наказаниях». И действительно, если его старшая сестра Зинаида скончалась уже в 1888 году, то почему бы Тимофею не родиться в том же 1888 или 1889 году? Тогда в 1913 ему могло бы быть уже 24 года. И семья, и дети у него вполне могли бы уже быть. Но о них мне, к сожалению, ничего неизвестно, кроме одного: была у Тимофея дочь – Ольга Тимофеевна Олесова, в замужестве Балаба. Пелагеи она приходилась племянницей, а моей бабушке двоюродной сестрой. Все её очень любили и звали в семье Лёля Балаба. Вот она с сыновьями: