След на земле

Недолго прожил род Гобято на Рязанской земле, но сумел оставить после себя добрый след.

Глубоко интеллигентные люди, Ольга Всеволодовна и Николай Константинович Гобято вырастили и воспитали детей, оставшихся не только в памяти знавших их людей, но, как Леонид и Николай, вписавших свои имена в боевую летопись Отечества. Чрезвычайно показателен в этом отношении такой отрывок из родительского письма сыну Борису, после окончания Московского университета проходившего срочную службу канониром в 35-й артиллерийской бригаде в Рязани: «Учение и труд – вот лучная награда, которую дарует природа человеку за его короткое появление на земле. Этим бескорыстным даром природы надо умело пользоваться и благодарить за него… Этот чудный дар выше всех званий и сословий, ибо истинное счастье человека – в познании им окружающего».

Будучи влиятельным членом Сапожковской земской управы, Николай Константинович Гобято сделал немало доброго и полезного для жителей Морозовых Борок. Так, он устроил в селе почтовое отделение. Как попечитель местной школы, настойчиво привлекал к работе в ней лучших учителей. Лично участвуя в переводных и выпускных экзаменах, он выявлял самих способных учеников и потом помогал им продолжить образование за казенный счёт. По инициативе Николая Константиновича была построена грунтовая дорога, связавшая Морозовы Борки, Собчаково, Можары и другие крупные сёла юго-восточной части Сапожковского уезда с железнодорожной станцией Вёрда. Ныне заасфальтированная и обустроенная, эта дорога и сейчас играет важную роль в социально-экономической жизни прилегающих к ней селений.

До обидного мало прожила одна из первых на Рязанской земле женщина-врач Наталья Гобято. И всё же она успела совершить свой гражданский и врачебный подвиг. После переезда в 1905 году в Морозовы Борки она открыла медпункт в имении родителей, наследницей которого потом стала, и принялась лечить крестьян из окрестных сёл и деревень. Фактически она в одиночку, не жалея времени и сил, не щадя себя, сражалась с разразившимися в округе эпидемиями сыпняка и брюшного тифа.
Приехавшая вместе с Натальей дальняя родственница Ольга Николаевна Якубовская с тревогой писала братьям в Петербург: «Да уймите хоть вы её… День и ночь среди больных. Еле на ногах держится. Сама, того ж гляди, свалится».

К несчастью, её опасения вскоре оправдались: Наталья Николаевна заразилась от больных сама – и горько оплакиваемая безутешными родственниками и спасёнными ею пациентами, ушла из жизни, в мужестве и верности долгу встав вровень со своими братьями-воинами.

Не на много пережил родителей, и младших сестёр Леонид Николаевич Гобято, ещё при жизни удостоившийся чести быть помещённым в русскую «Военную энциклопедию», в которой характеризуется как «выдающийся строевой офицер и военный писатель по артиллерийским вопросам, один из доблестных защитников Порт-Артура».
Несколько скромнее заслуги Николая Николаевича Гобято на военном поприще, но и он занял своё место в истории отечественного военно-морского флота.

К великому сожалению, на протяжении многих лет их имена и боевые заслуги замалчивались. Неве роятно, но факт: выросли целые поколения морозовоборкоцев, которые о них даже не слышали, не говоря уж о других членах семьи Гобято. Вот горькое признание одного из них –архитектора Василия Васильевича Старова: «Это было в 50-е годы. Тёплым летним вечером к подъезду школьного здания подъехал «газик». Вышли двое, экипированные по-охотничьи. Их встретил директор школы Сергей Васильевич Аношин.

– Шавырин Борис Иванович, – представился тот, что пониже ростом, и отрекомендовал своего спутника: – Доровлев Николай Александрович, продолжатель дела, начатого ещё в Порт-Артуре человеком, захороненным в вашем селе.
Н.А. Доровлев долгое время руководил группой конструкторов миномётного оружия. Опираясь на теоретические рекомендации Л.H. Гобято, группа создала целую гамму миномётов. К примеру, самый массовый БМ-82, принятый на вооружение в 1936 году. Потом группа Доровлева передала эстафету конструкторскому бюро Б.И. Шавырина, будущего Героя Социалистического Труда.

– Вот что, Сергей Васильевич, – сказал Доровлев. – Мы не просто по пути заехали к вам. Это, – он кивнул на свои болотные сапоги, – так, на всякий случай. Мы приехали именно на могилу Леонида Николаевича Гобято. Поклониться праху своего учителя. Проводите нас, пожалуйста…

Позже Сергей Васильевич вспоминал, как стыдно ему было стоять средь бурьяна и ломаных кустов сирени и, показав рукой вниз, выдавить из себя: «Тут он…» И так же стыдно было признаться: «Мы здесь о нём ничего не знаем…»

Услышанное заставило задуматься. Мне, как и Алешину, тоже стало не по себе. Я родился в этом селе. Видел семейное надгробие из зеркального стекла с поимёнными беломраморными плитами. Позже видел это стекло на столе предсовета. Видел, но ничего не знал о семье Гобято. Было, оказывается, и проникновение в склеп, и надругательство: искали ордена…

И я дал себе зарок – собрать все сведения о Гобято и донести собраннее до людей» .
И подобное в известные времена творилось во всех городах и весях нашей страны.

Но истинно говорится: всё возвращается на круги своя…

Ныне в селе Морозовы Борки восстановлена некогда разорённая богоборцами Покровская церковь. Облагорожена территория находящегося при ней старинного кладбища. Положены надгробные плиты с именами похороненных тут членов семейства Гобято. Поставлен бронзовый памятник Георгиевскому кавалеру генерал-лейтенанту Леониду Николаевичу Гобято, и славное имя героя русско-японской и Первой мировой войн воссоединилось со светлыми именами 227 односельчан, отдавших жизнь за Родину во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.

Вечная им слава!