ПОДВИГ СМИРЕНИЯ
АРХИМАНДРИТ ВЛАДИМИР
(Василий Петрович Добролюбов)

Архимандрит Владимир (Добролюбов)

16 августа 1885 года…. В Троицкий монастырь, что расположился в северо-западной окраине города, со всей губернии съехались духовенство и миряне, чтобы отпраздновать 50-летнее служение в священном сане известного не только в своих кругах, но и во всей культурной Рязани человека - архимандрита Владимира (Добролюбова), наместника этого древнего монастыря.

Архимандрита Владимира хорошо знали и любили во многих уголках нашей губернии. «Рязанские Епархиальные Ведомости» и «Церковный Вестник» посвятили этому событию достаточно много страниц (РЕВ № 19 прибавления, с.474-491, Церковный Вестник, 1885 г. № 35) Впрочем, и было о ком рассказать.

С вечера 15 августа благовест монастырского колокола призвал всех к всенощному бдению. Среди тех, кто прибыл поздравить юбиляра, были достаточно известные люди, имена которых и сейчас помнят рязанцы: настоятель Солотчинского монастыря архим. Македоний, ректор Рязанской духовной семинарии прот. И. К.Смирнов, благочинный рязанских церквей и давний друг юбиляра прот. П.Д.Павлов (отец будущего академика И.П.Павлова). На утренней службе в конце Литургии прот. П.И.Алфеев произнес слово, в котором выказал свою любовь к о. Владимиру и пожелать ему долгих добрых дней. Последним на торжество прибыл архиепископ Рязанский и Зарайский Феоктист (Попов), но не потому, что не уважал и не любил архимандрита - опоздание его было связано с годичным актом классической гимназии. Однако это ничуть не омрачило праздника. Было сказано много прекрасных слов в адрес юбиляра. О нем говорили как о прекрасном учителе и воспитателе, как о замечательном пастыре православной Церкви, просвещенном человеке, и отце для многих…. Так кем же он был архимандрит Владимир (Добролюбов)?

Архимандрит Владимир (в миру Василий Петрович Добролюбов) родился 11 июля 1814 года в семье диакона соборной церкви г. Скопина Рязанской губернии. 5 сентября 1821 года семилетним мальчиком он поступил в Скопинское духовное училище. В ребенке сразу были замечены хорошие способности и добропорядочное поведение. В двенадцатилетнем возрасте он очень хорошо освоил латынь и греческий язык, латинскую и славянскую грамматику, арифметику и катехизис. Чуть-чуть отставал в нотном пении. По окончании духовного училища в 1828 году он поступил в Рязанскую Духовную Семинарию - АЛЬМА МАТЕР многих прославленных пастырей и архипастырей.

В годичной ведомости 1 половины нижнего отделения семинарии за 1829 г. в Василии были замечены «очень хорошие и постоянные» способности и успехи, а так же «честное» поведение. Надо отметить, что преподаватели подходили в своей оценке способностей учащихся индивидуально и давали разные оценки - от «отличных», «очень хороших», «очень хороших и ревностных» до «довольно недурных», «очень нехудых», «не совсем слабых», и «худых». Кстати, последняя отметка встречалась у учащихся класса, в котором учился Василий, крайне редко. Была еще в семинарии одна книга, в которой фиксировалось поведение учеников за Х учебный курс. О Василии Добролюбове там записано: «За декабрь 1832 года рекомендован: примерно честен; за май 1833 года рекомендован: благороден и благонравен; за октябрь 1833 года рекомендован: доброго нрава и благородного поведения; за февраль 1834 года рекомендован: нрава благородного, поведения весьма доброго; за июнь 1834 года рекомендован: поведения примерно честного, нрава благородного и кроткого».

Вот таким «кротким и благородным» в 1834 году Василий окончил Рязанскую Семинарию со званием студента и был определен сначала в Сапожковское духовное училище, где преподавал греческий язык и арифметику в старших классах. Но его тянуло на родину, где его ждали престарелые родители, нуждающиеся в его попечении.

Именно в Скопине проявилась его Богом одаренная творческая натура. В родном и знакомом с детства духовном училище он преподавал латинский язык и арифметику. Уроки, которые он давал восьмилетним детям, привезенным из разных сел, он мог сделать интересными, благодаря горячей любви к детям и той памяти, которую он сохранил о своих годах ученичества. Но любовь эта была очень разумной и заботливой.

О.Василий заботился не только о духовном состоянии своих подопечных. В то время не были известны, так называемые, звуковой и наглядный методы обучения - но он применял их оба. «Он умел ввести ученика в самую глубь знания, а не по поверхности скользить» - вспоминали его ученики. О.Василий играл с детьми без скуки и утомления - и его ученики могли и писать и читать на тех языках, какие он преподавал. А это были древние и почти забытые языки - греческий и латынь. Иногда, конечно, дети путали слова и смешивали эти языки, как отмечали некоторые инспектора, но это не мешало им познавать новое. «Он не подавлял учеников знанием, и, замечательно, никто не чувствовал тяжести приобретения познаний».

В начале его педагогической деятельности был такой случай: в училище был преподаватель священник Петр Щеглов, который, заболев чахоткой, не мог обучать детей в течение некоторого времени 1834 года. Его заменял студент Василий Добролюбов. Вскоре о. Петр умер, а жена, оставшись в трудном материальном положении, попросила выплатить полное жалование за мужа. Смотритель училища соборный прот. Илья Россов, уважая труд бывшего учителя и скорбь несчастной супруги, просил семинарское правление удовлетворить просьбу вдовы. Учителю же Добролюбову предлагалось выдать оставшуюся сумму, хотя тот замещал о. Петра. Удивляет и подкупает высокая нравственность и забота о людях смотрителя училища, принявшего такое милосердное решение. Но думается, отец смотритель не мог самолично, без участия Василия Добролюбова решить этот вопрос: иначе могло выйти недоразумение, ведь Василий заменял больного. Вдове было выдано жалование ее мужа полностью.

15 июля 1835 г «Скопинского духовного уездного училища нижнего отделения учитель …Василий Петров Добролюбов», обвенчался «с девицей города Скопина соборного священника Ивана Алексеева (Голубева) дочерью Анной Ивановой». Венчание проводил соборный протоиерей И.В.Россов»- уже знакомый нам смотритель духовного училища и старший товарищ Василия. Вскоре после этого события, а именно, 1 августа 1835 года Василий Петрович был рукоположен во священника к Вознесенской одноштатной церкви г. Скопина с оставлением в должности учителя. 14 ноября 1836 года, о. Василий был перемещен по прошению во Входоиерусалимский храм того же города с оставлением права преподавания не только латинского языка и арифметики, но и церковного устава. Во Входоиерусалимком храме прослужил он долгие годы.

О своем священстве он вспоминал следующее: « … когда мне было только 20 лет от роду с несколькими месяцами, тогда, когда я, сознавая свою незрелость, не думал, боялся даже думать о священстве, когда я всеми возможными способами отрекался от него, несмотря на убеждение родителей и ближайших родственников моих. Но некоторое явление и вразумление, бывшее в сновидении, прямо и ясно дало мне понять, что к священству призывает меня воля, высшая моей…».

О.Василий предался этой ВЫСШЕЙ ВОЛЕ и долгое время служил приходским священником, оставив после себя долгую добрую память. Сам он вспоминал своего учителя - кафедрального протоиерея Николая Александровича Ильдомского и некогда сказанные им слова: «Когда зовут приобщить больного, то ни прежде, ни после не заикайся о вознаграждении за свой труд, но иди без замедления к больному…». О.Василий свято помнил этот завет учителя, которого он, безусловно, любил и уважал. Этим он заслужил уважение своего прихода. С о. Василием был такой случай: по причащении одного больного, нравственно измученная пожилая женщина, в знак благодарности сунула ему в руку медную монету в 5 коп, от которой он отказался. Пораженная женщина посмотрела на него с удивлением, а потом упала ему в ноги. Оказывается, у нее не было своих денег. Для того чтобы пригласить священника и хоть чем-то отблагодарить его, она все утро собирала деньги у своих соседей. Этот случай настолько запомнился о. Василию, что за требы он никогда не брал денег, и жил с семьей на свое скудное жалование. А семья росла.

19 мая 1837 года у него и его законной жены Анны родился сын Иоанн, через год 20 июня 1838 года - дочь Ольга, еще через год –22 мая 1839 года – сын Семион. Все дети были крещены в его родном Входоиерусалимском храме. Конечно, ребятишки прибавляли забот, но это не мешало о. Василию быть хорошим семьянином и продолжать полезную общественную деятельность. Многим православным христианам ведом один закон: Господь посылает испытания своим чадам, которых он любит. Так и о. Василий прошел свою школу кротости, смирения и долготерпения. Всевышний послал ему страшные скорби, как бы указуя ему иной путь в жизни - не семейный: после рождения третьего ребенка Симеона 27 августа 1839 года умирает его дочь Ольга, которой едва исполнился год. Отец Василий сам отпел и похоронил свое чадо. 24 мая 1840 года от слабости умирает и годовалый сын Семион. Через год горе вновь постигло о.Василия: от простуды 14 сентября 1841 года скончалась его любимая жена. Ей было всего 22 года. Она успела причаститься Святых Тайн и с миром отошла, оставив на попечение мужа четырехлетнего сына Иоанна. Но горе не сломило его, ведь он принимал со смирением все, что посылал ему Господь. Мы это видим по его делам и поступкам: он продолжает учить детей, служить в храме, воспитывать единственного сына (ведь с ним он не расставался почти до, 1862 г., хотя и был с 1853 года в постриге).

7 декабря 1843 года он был назначен благочинным над 18 сельскими церквами и причтами, а 9 октября 1845 года был определен инспектором Скопинского духовного и приходского училищ.

За это время он получил много различных наград, в том числе в 1845 году ему была объявлена признательность Епархиального начальства за примирение поссорившихся супругов. У немногих священнослужителей в послужном списке можно увидеть такую запись.

Через много лет, уже прожив почти свою земную жизнь и многое поняв в ней, о. Владимир скажет следующие слова «… от Господа исправляются стопы человека. Не жизнь только дает нам Отец наш небесный, но он указует каждому из нас свой собственный путь. По сему жизнь человека есть вместе с тем и история действий провидения Божия о человеке».

И 4 января 1853 года по вдовству он был пострижен в Рязанском Спасском монастыре архимандритом Антонием – ректором Рязанской духовной Семинарии с именем Владимир и причислен к братии Спасского монастыря.

О своем иночестве о. Владимир говорил так: «Вступление мое в иночество также произошло не без вразумления свыше. К концу лет моего служения в сане приходского священника, делам служения моего надо было так усложниться, что для исполнения их, по временам во мне чувствовался и упадок физических сил, и недостаток энергии; а потому, впадая в изнеможение, я иногда думал… не удалиться ли на уединенный подвиг о своем спасении. Но положение малолетнего сына и престарелых родителей моих представляло непреодолимое препятствие…». Не покидала о Василия и другая мысль – угоден ли Богу его уход из мира? Но провидение и здесь расставило все на свои места: сын вырос и в 1854 г. поступил в Рязанскую духовную семинарию. Кроме того, у него еще оставалась возможность быть поблизости с сыном - в сане иеромонаха он был определен инспектором Рязанского Духовного Училища. (15 февраля 1853 г.)

Чисто внешне, пока жизнь его мало изменилась, а о его внутреннем делании знал только Господь Бог.

Об его инспекторстве как в Скопинском (1845 г. - 1853 г.), так и в Рязанском (1853- 1862 гг.) духовных училищах, можно говорить много - ведь и исторических источников о том времени дошло до нас немало, впрочем, как и о его благочинии.

На этом поприще о. Владимир получил много наград, так как любил детей и старался приучить их к дисциплине, труду и познанию истинных ценностей. Он имел репутацию строгого, но опытного воспитателя. Именно, воспитателя.

Как инспектор, о. Владимир был строг, но справедлив. Он считал, что человек более склонен к злу, чем к добру, дурная и добрая нравственность слагаются в человеке постепенно, шаг за шагом, а не вдруг и неожиданно, поэтому он советовал наблюдать за каждым проявлением склонностей питомцев, чтобы вовремя остановить их от зла. Его строгость была проявлением справедливости и духовной мудрости. В то же время он входил во все нужды своих учеников. Посещая дома, где проживали питомцы, он узнавал, хорошо ли к ним относятся хозяева, как их кормят, как содержатся квартиры (ведь ученикам было от 8 до 15 лет, а родителей рядом не было!).

Работа уездных училищ неоднократно проверялась правлением духовной семинарии и самим ректором. Не было случая, чтобы деятельность инспектора училищ не была по достоинству оценена. В 1848 году за «отлично-усердно-нравственный надзор за учениками и за отлично-усердное проведение учительской деятельности» ему было преподано архипастырское благословение, а в 1852 году архимандрит Антоний отметил о.Василия как отличного учителя и исправного блюстителя доброй нравственности учеников.

В 1855 году ревизоры проверяли перечневую ведомость рязанской бурсы, приложенную к отчету. Они писали Высокопреосвященнейшему Гавриилу (Городкову): «…Причем оказалось, что число бурсаков … было действительно то, какое по ведомости; снабжено было новыми сапогами 68 бурсаков и сапожными головками 67; равно все, состоявшие на бурсачном содержании, … пользовались прежнего заготовления суконными сюртуками и русинетовыми халатами, а также и байковыми одеялами; в конце же прошлого года розданы были и тюфяки с парою подушечных наволок из тику». То - есть, проверка показала, что учащиеся бурсы всегда вовремя снабжались всем необходимым и в полной мере. А за этим наблюдал инспектор училища.

Не раз бывали случаи, когда к Добролюбову приходили плохо обутые или одетые ученики. Он, как заботливый отец каждому давал то, что в данный момент требовалось. Купцам - поставщикам он неоднократно возвращал некачественные продукты одежду и обувь, которые доставляли в училище. Привезли раз сапоги из полусгнивших ранцев после севастопольской войны,- «он усмотрел недобросовестную проделку и принял меры против нее» - вспоминали очевидцы.

Когда в 1859 году Троицкий архимандрит Афанасий, протоиерей Казанского монастыря Андрей Модестов и Симеоновский священник Стефан Родосский инспектировали в очередной раз училище, в постановлении они в очередной раз записали: « все отчеты признать верными и согласными с шнуровыми книгами». А проверяли именно деятельность смотрителя и инспектора училища.

Ректор Рязанской духовной семинарии архимандрит Макарий, проверяющий состояние Рязанского духовного училища в 1860 году, отметил в документе: «За поведением учеников в квартирах и бурсе Инспектор наблюдает с отеческой заботливостью». Кстати, в это время в духовном училище преподавал катехизис и священную историю его сын студент Иоанн Добролюбов, учились Иван и Димитрий Павловы, а их отец протоиерей П.Д.Павлов, сам неоднократно инспектировал училище, и о его состоянии знал не только из проверок. Нужно еще отметить, что Петр Павлов после окончания духовной семинарии со званием студента в 1847 году преподавал в Скопинском уездном духовном училище, и знакомство этих двух замечательных людей было давним.

Архимандрит Макарий отмечал: « По нравственной части. Правила, предписанные Уставом… исполняются со стороны инспектора и учащихся во всей точности. Ученики в класс ходят все, кроме больных, равно и наставники, хотя и не всегда своевременно, что было им замечено. В корпусе живущие ученики собираются для слушания утренних и вечерних молитв. Всенощные бдения для них совершаются большею частию в корпусе, особенно в зимнее время, а к литургии вместе с квартирными и казеннокоштные ученики ходят в Семинарскую церковь…». Всего несколько строк документа, но из этих, казалось бы, сухих сведений, мы ощущаем заботу о.Владимира о своих питомцах. На дворе зима, холод - и дети совершают свои молитвы у себя, в своей домовой церкви. Только Литургия обязывает всех быть в храме…

Учащие и учащиеся Рязанского духовного училища, инспектором которого был о Владимир, всегда с чувством глубокого уважения вспоминали его. Его время служения там они называли светлым.

В честности и порядочности о.Владимира не сомневался никто, поэтому по распоряжению Правления Семинарии в 1860 г. о. Владимиру был поручен надзор за «точным количеством поставляемых для учеников материалов, запасов и дров для отопления корпуса,- за сохранением их, за чистотою и опрятностью комнат в корпусе и за надлежащую исправность служителей»

Все училище лежало на его плечах. По выражению знающего его человека, он был смотрителем, экономом и даже комиссаром. На годовое содержание студентов отводилось всего лишь 21 руб.50 коп. Надо было иметь мудрость, быть хорошим хозяином, чтобы удовлетворить все нужды учащихся. Один студент, перешедший из уездной бурсы в Рязань, был удивлен количеством подаваемого в столовой хлеба. Вечно голодному молодому человеку показалось, что его просто не в состоянии были потребить учащиеся. Вкусными были щи с хорошим мясом «в таком количестве, сколько каждый желал и мог скушать; каша с маслом, а в праздники жаркое и белые пироги с морковью или капустой».

А вот что написал архимандрит Макарий в документе того периода: «Казеннокоштные ученики пользуются пищею хорошею и одеваются приличным образом. Книги приходо-расходные и архив в порядке и вся сумма училищная, какая должна быть в остатке состоит на лице и хранится в казначействе…»

О. Владимир считал, что физическое здоровье есть необходимое условие умственного развития. И хотя сам вел строгий монашеский образ жизни, учеников не морил голодом, а проявлял христианскую милость и милосердие, и безусловную любовь.

Ст. Д.Яхонтов, который очень хорошо знал архимандрита и часто имел счастье не только встречаться, но и беседовать с ним, считал «симпатичной» стороной деятельности усилия о.Владимира «возбудить любовь к чтению книг» среди своих воспитанников. О. Владимир сам очень любил читать и был большим собирателем книг, имел удивительную память, «которая помогала ему удержать прочитанное с большими подробностями».

В 1860 году ректор Рязанской духовной семинарии архимандрит Макарий делал обозрение духовных училищ, в том числе и рязанского. Он не мог не заметить прекрасное собрание книг. «Касательно библиотеки училищной, хранившейся дотоле почему-то у смотрителя, мною сделано распоряжение, чтобы она была помещена в корпусе в приличных шкафах, подле зала собрания» - написал он в своем донесении правлению семинарии. Большая часть книг была подарена училищу о.Владимиром.

За учреждение библиотеки для учеников Рязанском духовном училище и внесением в нее своих 135 книг научного и нравственного одержания, что было для того времени ценным даром и положило начало для создания фундаментальной библиотеки, ему было преподано в 1862 году благословение Св.Синода. А в фонде семинарии сохранился перечень книг, безденежно раздаваемых бедным ученикам Рязанского уездного духовного училища, подписанный смотрителем и инспектором прот. Иоанном Тихомировым и иеромонахом Владимиром. Список этот насчитывает 17 книг. (Справедливости ради отметим, что все училища раздавали книги бедным ученикам бесплатно).

О любви архимандрита Владимира к чтению говорил Ст.Д.Яхонтов, вспоминая такой эпизод из его жизни: уже незадолго до его смерти они беседовали о некоторых книгах по русской истории. «Нельзя ли прислать хоть одну из них!»- неоднократно восклицал он. Эту любовь к книгам он передал своему сыну Иоанну.

11 ноября 1862 года о. Владимир был возведен в сан игумена. Еще некоторое время он был инспектором Рязанского духовного училища, где с 1861 года преподавал и его сын Иоанн, но вскоре назначен наместником Николае-Радовицкого монастыря, в 1863 году возведен в сан архимандрита. Таким образом, с 1862 года у о.Владимира начался новый период в его жизни, когда он весь отдался монашеской жизни.

Остались воспоминания о том, как произошло назначение о.Владимира в Николае-Радовицкий монастырь 10 ноября 1862 г. преосвященный Смарагд (Крыжановский), получив известие о кончине наместника обители о. Иосафа, вызвал к себе о.Владимира и предложил ему должность настоятеля. «Ну, что за служба и что за жизнь с ребятишками?» - сказал Владыка. «Не смею отрекаться от этого…, но осмеливаюсь сказать, что… изволите назначить меня не на легчайшую должность, а на труднейшую. К мальчикам я приобвык и, зная их свойство, знаю, когда и как призвать их к порядку; и они, зная меня и понимая свои обязанности, слушают меня без прекословий. А в обители старцев не мудрено, пожалуй, встретить такого, который один может причинить хлопот и беспокойства более сотни мальчиков»- ответил о. Владимир. Владыка благословил о. Владимира на очень тяжелый труд. Преосвященный Смарагд дал о. Владимиру в руки бумагу и повелел сначала похоронить о. Иосафа, а затем принять монастырь в свое управление. В 8 часов утра о. Владимир получил бумагу из рук Владыки, а уже в 10 часов оставил город Рязань.

Монашество это подвиг, это Крест, с которого не сходят, а снимают, как сказал арх. Софроний (Сахаров). Этот подвиг и для каждого подвизавшегося – свой, человеческими словами его не объяснить, и, не став монахом – его не понять.

Но о. Владимир не был простым насельником, он был архимандритом и наместником, а значит, перед Богом и своим Владыкой отвечал за всех поселившихся в монастыре.

Началась очень сложная, но многоплодная работа, о которой, к счастью остались монастырские дневники, где день за днем перед нами предстает монашеская обитель, в которой все идет иначе, чем в нашей светской жизни.

О жизни архимандрита, видимой для людей, можно сказать очень многое. Именно о. Владимир смог своим примером и словом увлечь прихожан и благочестивых христиан в необходимости бескорыстной помощи обителям. После столетнего прекращения с 1869 года начались поступать вклады в Николае - Радовицкий монастырь. (Вкладная книга заканчивалась 19 апреля 1785 годом).

28 апреля 1869 года рязанский купец И.Н.Логинов пожертвовал чудотворному образу св. Николая бархатный занавес с подзором, шитые золотом с золотой же бахромой. От родственников почившего московского купца К.К.Бакланова были присланы священные сосуды. И.К.Цыпулин пожертвовал на устроение придела в честь митр. Алексия на правом приделе холодного Никольского храма 1000 р. В 1872 г. московский купец П.Е.Луфьев за свой счет устроил в деревянной островской церкви новый иконостас с новыми иконами. Трудно перечислить всех дарителей - так их было много. И это все благодаря трудам и заботам о. Владимира.

В 1870 году он писал одному благодетелю: « Милостивый Государь, Платон Сергеевич!...Вы по чувству Вашего благоговения к святителю и чудотворцу Николаю и по вниманию к иноческой обители, посвященной его имени, 6 декабря в день памяти Святителя Божия Николая заявили Ваше благое желание оказать обители Вашу помощь и за сим представили в пользу ее три тысячи рублей. Когда дошло до нас известие о сей Вашей милости, мы … в составе всей братии совершили благодарственный молебен святителю и чудотворцу Николаю; за сим литургию с вознесением Божией жертвы за здравие и спасение Ваше...» Сколько внимания, сколько любви было у о.Владимира к людям! Черновик письма, который чудом сохранился до наших дней, с зачеркиваниями, исправлениями, говорит о том, какие подбирал слова о.Владимир для того, чтобы отблагодарить человека, оказавшего услугу обители. Различные пожертвования людей дали возможность разобрать и вновь возвести пятиглавый Рождества Пресвятой Богородицы храм, на которую он употребил 50 тыс. руб.; известным художником и академиком Н.В.Шумовым в холодной Николаевской церкви была возобновлена живопись всех икон, 8 икон были написаны заново, устроен новый придел во им. свт. Алексея, митрополита Московского; в деревянной Николаевской церкви, что на острове, был устроен новый иконостас со всеми новыми иконами.

Долгие годы работы с детьми не остались бесследными. О. Владимиром был открыт приют для 10 сирот-мальчиков духовного звания, где в приготовительном классе их готовили для поступления в духовные училища. Архимандрит Владимир воспитав своего сына без матери, понимал, как трудно лишиться ребенку одного из родителей. Особенно тяжело было вдовам священноцерковнослужителей. Они не могли приготовить своих детей для учебы в училищах.

Идею организации в монастыре приюта о.Владимир вынашивал долго. С этим за советом он обращался к Владыке, которого любил и уважал. В своем письме к нему он сообщал о том, как местные жители, узнав о создании училища, пожертвовали 30 крупных сосновых деревьев. Отец Владимир предполагал не только «переправить дом для училища», но и сделать другие постройки. С Владыкой отец Владимир советовался во всем, как родному отцу открывая свои замыслы. Он просил выслать ему готовый устав училища «с подробным разрешением моих недоумений». «Или не благословите ли приехать мне к Вашему Высокопреосвященству и лично принять от Вас архипастырское разрешение и наставление. Личное наставление Вашего Высокопреосвященства разрешило бы все недоумения касательно направления в обращении с детьми, избрания метода в учении и определения самых учебников. Желательно чтобы это училище было не местом только сборища детей в известные часы дня, но местом учения и научения доброму и необходимо полезному». Но организованный о.Владимиром приют давал не только необходимые знания для дальнейшей учебы. Одежда и обувь учащимся выдавалась из монастыря. Дети были накормлены и получали отеческую заботу от иноков. Это был неоценимый вклад, показавший о.Владимира с другой, очень человеческой стороны.

За время службы в этом монастыре архим. Владимир был награжден орденами св. Анны 2-ой степени и св. князя Владимира 4 степени.

4 августа 1878 г. по указу Синода о. Владимир был определен настоятелем Рязанского Троицкого монастыря. С именем архимандрита Владимира многое связано и в этой обители.

При нем в монастыре на средства купца Димитрия Евдокимовича Юкина был вновь построен Предтеченский придел Сергиевского храма, некогда разрушенный.

Им была открыта в монастыре церковно-приходская школа. Сначала она была такой же, как в Николае - Радовицком монастыре, но потом переросла в церковно-приходскую школу с ее правильной организацией. В ней обучалось до 85 мальчиков разных сословий. Два преподавателя с полным семинарским образованием давали детям вполне приличные знания. Троицкий монастырь, как и монастыри древней Руси, стал распространителем просвещения в пригороде Рязани.

Для насельников он был отцом и братом. «… кто должным образом оценит твое отношение к нам, иночествующим?… немощи немощных ты врачуешь и словом и мольбою, но не гневом и бранью… трудящихся ты всегда умеешь одобрить, утешить, отблагодарить отечески…» - говорилось в преподнесенном ему адресе на 50-летнем юбилее служения. Здесь необходимо рассказать об одном эпизоде из жизни о.Владимира. Еще будучи в Николае-Радовицком монастыре, о.Владимир пристально смотрел, как в Егорьевском уезде недалеко от дер. Колычево образуется женская община под руководством старца Матфея. Постольку поскольку к старцу стали стекаться ото всюду женщины для совместного моления, этот факт вызвал некоторые подозрения у епархиального начальства. Архимандриту Владимиру было поручено вести негласное расследование, в связи с чем он несколько раз бывал в начинающейся обители. Ничего подозрительного обнаружено не было, кроме большого желания старца Матфея создать монастырь, где могли бы женщины молиться и трудиться во славу Божию. О.Владимир очень полюбил старца, и все последующие годы не разлучался с этим подвижником, принимая в нем живейшее участие как в собрате и ревнителе православной веры. После учреждения общины архимандрит взял Матфея к себе и совершил над ним постриг в мантию с именем Максим. 29 декабря 1885 года община была обращена в общежительный монастырь. На торжестве по этому случаю присутствовал и архимандрит Владимир - в это время он управлял Троицким монастырем. Вместе с ним в Троицкий монастырь перешел и Матфей, который был пострижен в схиму с именем Макарий. Подвижник скончался 17 мая 1894 г. в Троицком монастыре.

Любовное отношение пастыря к своим чадам прослеживается и по дневникам и летописям монастырей, в которых о.Владимир служил. Дневники и летописи Николае-Радовицкого и Троицкого монастырей заведены были самим архимандритом Владимиром и велись почти всегда им самим.

Об этом свидетельствует сличение почерков и небольшая запись в некрологе, написанном С.Д.Яхонтовым в Трудах РУАК, где говорится, что «у покойного (арх. Добролюбова) остался «дневник его». Как человек наблюдательный, много видевший на своем веку, памятливый, он, конечно, вносил в дневник все…».

Степан Дмитриевич был прав. После смерти архимандрита Владимира его дневники попали к нему и хранились после революции в Государственном архиве Рязанской области сначала в его личном фонде как летописи Троицкого и Николае - Радовицкого монастырей. Затем были переданы в фонды самих монастырей без отсылки на автора, так как оно тогда не было установлено. Эти дневники искали некоторые исследователи, но безуспешно. В настоящее время они являются, безусловно, исключительным материалом для изучения не только быта монастырей, но и внутреннего состояния человека, так как в них много записей личностных переживаний.

Чего только стоит один дневник Николо-Радовицкого монастыря! Он был заведен 21 мая 1871 года «для занесения в оный записи служений и других занятий и событий по Николае-Радовицкому монастырю». Наместник хорошо знал его историю, потому что изучал ее на основе архивных документов. Его изыскания, недостаточность источников для изучения православной истории, в том числе по монастырям, подвинули его на то, чтобы завести дневник (летопись).

Начиная дневник, (будем называть его дневником, как его назвал сам автор) архим. Владимир, в предисловии написал: «Зная по своему опыту, с каким трудом, и при настойчивом усилии, у старины добываются сказания о ее событиях, я с целию, следующему после нас братству обители Святителя и Чудотворца Николая, что в с. Радовицах, дать верное представление о событиях в обители и занятиях, и жизни братии монашествующей, решился вести ежедневную запись по определенной программе. Пусть в свое время на основании истинных фактов последующее за нами братство неложно свидетельствует о непрестающем с XV столетия покровительстве святителя и чудотворца Николая Николае-Радовицкому монастырю, а из притечения в монастырь сей богомольцев и жития братствующих уразумеет, что бывает причиною проявления или прекращения милостей и помощи к нам от Господа и святых угодников Его, а с тем вместе – возвышения или падения обителей иноческих».

В нем записаны все происходящие священнослужения и участие в них братии. Из него можно узнать, кто и о чем проповедовал в храме после службы и читал в трапезе; записаны в нее наместнические распоряжения к внешнему и духовному строению монастыря. Все отлучки, происшествия, послушания, посещения обители значительными лицами, прибытие и выбытие личного состава, работы, переделки – все нашло место в летописи.

Из дневника можно узнать о жизни, которая шла за ее стенами в близлежащих селах и деревнях. Думается, не менее интересны в нем – мысли самого летописца. Их много, они умны, поучительны. Перед нами встает духовно богатая натура, которая осмысленно приняла на себя иное житие, вступив на путь аскезы.

Как видно из дневника, в монастырь притекало много паломников в годы засушливые, трудные, когда болезни и смерть уносили людские жизни. Таким, видимо, был 1871 год. Холера, страшная болезнь для засушливого лета, не обошла стороной и окрестные места. Были специальные молебны в обители для жителей близлежащих сел и деревень, в том числе из деревни Алферовой. В этой небольшой деревушке умерло за лето от холеры 12 человек, 10 человек лежали больными.

Видимо, то, что произошло в этой деревне, так тронуло летописца, что он написал такие строки: «Реки благодати Божией истекают на людей, когда они чувствуют благодать Божию и в благодарность за то благоговейно чествуют Бога в сердце своем и в делах своих. Но когда благодать Божия не тронет нас, когда, и, пользуясь щедротами Божиими, мы не ценим, как должно, милости Божией; тогда не сами ли виновны бываем в том, что рука Божия, благословляющая нас, сгибается, и, вместо милости, возгорается гнев Божий на творящая неправду. Господи! Не прогневайся на ны зело, ниже помяни беззаконий наших…». В этих мыслях о.Владимира перед нами встает человек глубоко верующий, уповающий во всем на волю Божию, но видящий зло только в нас самих. Удаленный от мира, о Владимир видит мир и людей как на ладони.

Вот какую запись мы находим в дневнике: «много ли будет богомольцев ныне в течение Богородичного поста… молящие в этот месяц являются наиболее горожане; поселянам нет времени. У горожан всегда было время; да обычаи и обстоятельства их не к тому влекут. Не говоря уже о временах мирных, благоприятствующих и торговле, и удовольствиям, развлекающим и отвлекающим от образа жизни христианской, – и в настоящее время, потрясающее зрением внезапно захватывающих холерою и поражающее скорою смертию, угрожающее и впредь, по случаю неурожая полей, бедствием от дороговизны, бедности, голода, и в такое время, в городах, вместо укрепления своего духа молитвою, раскаянием и упованием на милость Божию, постоянно бывают гулянья с музыкой, с песнями и другими развлечениями, продолжающимися до полуночи». Летописец заключает, что и в церквах в это время «и десяти молящихся не найдешь».

Летописец не осуждает людей, он горячо скорбит о них, как, впрочем, и о насельниках, которые иногда вели себя не должным образом.

Как уже было сказано выше, летом 1871 года в Рязани, Тамбове свирепствовала холера, появилась она и в окрестностях монастыря. Летописец (арх.Владимир) так описывает эти трагические события: «…Господи, Отче, Вседержителю, ради страданий и смерти Сына Твоего Единородного, спаси, ущедри и помилуй обитель, край наш, все отечество наше! Беды и напасти отяготели над нами. Вот около месяца палит нас жар солнечный, а дождей очень мало, или почти вовсе их нет; по местам свирепствуют очень много и сильно пожары…Окрестность монастыря нашего покрыта вся дымом и воздух пропитан гарью от горящего леса…. В окрестных селах и городах свирепствует холера. Вот в сс. Ловцах, Дединове, Коломне, в Рязани, Скопине в один день умирают человек по десяти и более. И во веке Твоем, Господи, не остави милость Твою к нам!»

В этих строках мы видим другого о.Владимира: не учителя, не инспектора, но молитвенника и сопереживателя всем живущим с ним на земле.

А любовь к насельникам мы чувствуем в таких строках: «Братия вся причащалась на первой и на Страстной неделе. Сколько этот пост принес своих благ братии, определить невозможно. Сердце человека бывает тайною нередко для самого человека, а постороннему нет возможности и проникнуть в этот тайник. Заметно, что ленивые были усерднее к Богослужению; празднолюбивые не таскались там, где не следовало им быть; враждолюбивые были терпеливее. А это как много в деле самоусовершенствования! Что же сказать о тех, которые нерадивы прежде были в исполнении молитвенного правила, а под руководством поста приурочили себя к молитве? Это вовсе шаг вперед и шаг значительный. О если бы благодать Божия удержала нас в смирении, терпении, трезвении, в пощении и молении на всяк час до конца нашей жизни молитвами Богородицы, Предтечи Иоанна, свт. Николая и пр. Сергия». Эта запись была сделана 15 апреля 1872 года. Сколько в ней любви к братии, которая старается сделать себя чище и лучше! Сколько веры в Господа и его святых, которые помогают своими молитвами стать братии ближе к Богу!

Летопись Троицкого монастыря немногим отличается от дневника Николо-Радовицкого монастыря. В ней помимо записей о жизни насельников, имеются сведения о событиях в стране.

Дневники (летописи) являются уникальными документальными материалами не только о жизни и быте монастырей (хотя это самое важное в них), но еще открывают перед нами невидимую, духовную жизнь о. Владимира. Он, прежде всего - монах, подвижник. В этом слове - все самое ценное, что накоплено в духовном арсенале с момента появления иноков на Руси. Покаяние и безмерная вера в МИЛОСЕРДИЕ БОЖИЕ, молитва за весь мир и полное недовольство собой, желание помочь своим ближним и любовь к ним - таким предстает перед нами архимандрит Владимир в своих записях.

Прочитав страницы монастырских летописей, где он был наместником, безусловно, веришь его словам, сказанным на его 50-летнем служении в сане священника: «Можно было бы уже давно стяжать и дух самообладания, но доселе еще не умер ин закон во мне, и я не редко - не еже хощу содеваю. А посему в сей день, вместо того, чтобы за премногия ко мне благости Господни, - говорить: «благодарю Тебя Господи, благодарю за преумножение числа дней моих и за твое долготерпение, я должен пасть пред Господом и взывать: «помилуй мя, Господи, помилуй мя,- да не яростию Твоею обличиши мене…»

Но мы еще не затронули одну сторону жизни и деятельности архимандрита Владимира, хотя уже выстроили цепочку, которая должна замкнуться. Он - член Рязанской губернской ученой архивной комиссии с момента ее создания - 1884 год. Это, может быть не самая важная страница его жизни и деятельности, но страница любимая…

С.Д.Яхонтов писал об арх. Владимире: «В соседстве с епархиальной властью его опытности, такту, знаниям открывался большой простор».

Помимо настоятельства он выполнял и другие обязанности, занимая разные не только почетные, но трудные должности, которые отнимали у него значительное количество времени. Он принимал горячее участие в делах попечительства о бедных воспитанниках рязанской духовной семинарии, за что был избран пожизненным членом попечительства.

О. Владимир еще был известен как член рязанского церковно-исторического епархиального комитета, председатель Совета братства св.Василия Рязанского (затем пожизненный член), товарищ председателя, а затем почетный член Рязанской губернской ученой архивной комиссии с момента ее учреждения, т.е. с 15 июня 1884 года. К этому времени в Рязанских Епархиальных Ведомостях и др. изданиях были опубликованы его сочинения: «Последование нарушения св. престола», РЕВ,1865/66 № 5,с.128, Николо-Радовицкий монастырь, РЕВ.1869/70, Архимандрит Герасим, настоятель Солотчинского монастыря, РЕВ,1883,№ 7, и др.

С.Д.Яхонтов пишет, что самый главный вопрос при организации РУАК состоял в том, кому вверить организацию и развитие нового историко-просветительского общества, главным в котором был все-таки вопрос создания исторического архива. Известных любителей «архивного дела» было наперечет - и один из них о. Владимир. Все считали, что он и его сын Иоанн Добролюбов были готовы к подобной работе, так как любили «рыться в архивной пыли» (не очень красивое и неправильное сравнение!) Все знали о.Владимира как одного из усердных работников историко-статистического комитета Рязанской епархии. Он много занимался также в архиве консистории, а таких, как он, было, к сожалению, немного. Действительно, работать с архивными документах не всякий любит и сейчас, а о. Владимир любил это занятие. Он, как и его сын Иоанн, был прирожденным архивистом, имел чутье исследователя и обширные исторические знания.

Как архивист, он глубоко изучил дела окружного суда, на которую составил добротную опись. В этом фонде много материалов по истории раскола, в чем, конечно, отразился его собственный интерес. (Кстати, материалы, собранные им в этом фонде, позднее были пополнены и использованы многими архивистами, в том числе и С.Д.Яхонтовым). Архимандрит Владимир проводил работу по описанию дел рязанской воеводской канцелярии - одного из самых ранних фондов РУАК, а, следовательно, и Государственного архива Рязанской области. Благодаря ему были сохранены документы канцелярии, состоящей при Рязанском воеводе, должность которого была введена Петром I и которому предписывалось вести общий надзор за порядком в нашей провинции.

В первые годы своего служения в РУАК о. Владимир Добролюбов делал постоянные пожертвования, как в библиотеку, так и в музей РУАК. «Не любивши говорить о себе, он не ставил своего имени под пожертвованиями» - вспоминал Степан Дмитриевич Яхонтов. Действительно, если посмотреть протоколы заседаний РУАК, мы не увидим арх. Владимира дарителем книг и музейных предметов - им выступал его сын Иоанн Добролюбов.

Известно его сообщение на заседании РУАК в ноябре 1886 г.: «Грамота царей Иоанна и Петра Алексеевичей стольнику Василию Петровичу Толстому, 1695 г.», которое вызвало живой интерес у присутствующих. Однако выступал он на заседаниях мало, но не потому, что нечего было сказать, наоборот – он обладал обширными познаниями; архивного материала у него было много, особенно по истории церквей и монастырей. В 1890 году им было опубликовано несколько статей в Рязанских Епархиальных Ведомостях по истории Рязанского Троицкого монастыря. В том же году вышло отдельное издание об этой обители, в которой он сам прожил много лет. Нам кажется интересным стиль изложения; богатство архивного и фактического материала отличают это исследование (по - другому трудно назвать этот научный труд).

Под конец своей жизни он почти не участвовал в работе комиссии, так как не любил горячих споров, которые иногда происходили между членами РУАК. В 1893 году он был избран почетным ее членом, а в 20 мая 1896 года ранним утром он скончался на 82 году жизни.

Погребение было совершено 22 мая под Предтеченским приделом теплого Сергиевского храма в родовом склепе храмоздателя Д.Е. Юкина. преосвященным Полиевктом, епископом Михайловским в сослужении монастырской братии и некоторых священнослужителей г.Рязани. Рязанские Епархиальные Ведомости поместили небольшой некролог по этому случаю - слишком много событий надо было осветить за этот период -15 мая 1896 года происходила коронация Николая Александровича и Александры Федоровны. Члены РУАК не забыли своего коллегу, историка и архивиста- архимандрита Владимира, опубликовав на страницах своих Трудов большой материал об этом достойнейшем человеке. В настоящее время найдены дневники Троицкого монастыря (или летописи), которые вел архимандрит Владимир (Добролюбов)- значились в описях, как «дневники неизвестного автора». В летописях перед нами раскрываются не только страницы ежедневной жизни насельников Троицкой обители. Эти страницы прошлого, написанные рукой глубоко верующего человека являются еще и свидетельством одной человеческой жизни, отданной Богу.