Разумеется, попытки привязать легендарные горы к реальным вершинам предпринимались. Индусы, например, искали Меру в Гималаях, буквально понимая указание «на северной стороне». Европейцы, не обнаружив Рипейских гор ни в центральной, ни в северной Европе, ни даже в европейской части России, отожествили их с первым же горным массивом, в который уткнулись в своих изысканиях – с Уральскими горами. Кандидатами на эту роль выдвигались Кавказский хребет, Памир, Тянь-шань, Алтай… Одним словом, любая кочка на ровном месте пробовала примерить на себя статус Мировой горы.

Разгадала загадку наша соотечественница, филолог и этнограф, кандидат исторических наук, да, и просто чудесная женщина Светлана Васильевна Жарникова.

Светлана Васильевна Жарникова живой пример того, что иной кандидат наук заткнёт за пояс толпу академиков.

12. за ними лежит область умеренного климата, пригодная для проживания и хозяйственной деятельности человека (Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра).

За опорный пункт для дальнейших рассуждений С.В. Жарникова приняла указание на то, что легендарные горы выступают в качестве водораздела между южными морями и северным океаном. Водораздел – явление объективное, не зависящее от политической конъюнктуры, и, логично, что при коммунистах он находился там же, где и при Рюрике. Вот что пишет о водоразделе Северного Ледовитого океана академический, советских ещё времён, труд по геоморфологии «Рельеф СССР»: «Мировой водораздел, ограничивающий бассейн Северного Ледовитого океана, наиболее выдвинут к югу, в глубь материка Евразии, в азиатской части СССР. Максимальное расстояние от океана до водораздела 3000 - 3500 км отмечено на меридианах Байкала – Енисея... Перейдя Урал, линия водораздела сразу резко приближается к побережью, в пределах возвышенности Северные Увалы линия водораздела удалена от побережья всего на 600 - 800 км».

Цифрами обозначены бассейны: 1 – Северного ледовитого океана, 2 – Тихого океана, 3 – Атлантического океана, 4 – бессточный Арало-Каспийский.

Анализ на предмет рассматриваемой нами задачи границ бассейна Северного Ледовитого океана сразу отмёл средне- и юго-азиатские горные массивы в качестве потенциальных претендентов на роль легендарных гор. Фактически, после этого единственным серьёзным кандидатом на этот пост остались Уральские горы, которые с XVI века ассоциировались с Рипейскими горами Геродота. Они, действительно, являются участком водораздела, а на Северном и Полярном Урале можно даже наблюдать и описанные в «Ведах» астрономические явления. Однако, Урал расположен по отношению к Причерноморской Скифии, где собирал сведения Геродот, не строго к северу, а к северо-востоку. Он, хотя и является водоразделом, но «великие реки Скифии» на нём не начинаются. И, наконец, Уральские горы ориентированы строго меридионально, тогда как и арийские и античные источники изображают их протянувшимися с запада на восток.

А просто идеально попала под приведённые выше описания небольшая горная гряда, примыкающая с запада к Уральским горам – Северные увалы.

Северные Увалы.

Слово справочнику: «Северные Увалы – волнистый, местами заболоченный водораздел бассейна рек Волги и Северной Двины, от истоков Костромы на Западе до верхнего течения Камы и Вычегды на Востоке. Длина 600 км. Высота до 293 м. Сложен ледниковыми и флювиогляциальными отложениями; на наиболее повышенных участках развиты выходы коренных пород. Покрыт большей частью хвойными лесами, местами сильно заболоченными».

Комментировать приведённую выдержку начну с того, что Северные Увалы не просто водораздел Волги и Северной Двины, а водораздел двух океанов – ныне здравствующего Северного Ледовитого и древнего праокеана Тетис, остатками которого являются Каспийское, Азовское, Аральское и Черное моря. Именно отсюда все реки текут в двух противоположных направлениях – или на юг, или на север. Академик Мещеряков назвал Северные Увалы аномалией, поскольку «наиболее высокие возвышенности (Среднерусская, Приволжская), расположенные в южной части равнины, не являются главными водораздельными рубежами, а уступают эту роль маловыразительным, сравнительно невысоким Северным Увалам».

125 миллионов лет назад Бореальный океан ещё не был Ледовитым, а океан Тетис ещё не усох до размеров Каспийского и Аральского озёр…

«Аномальные» 600-километровые Северные Увалы являются лишь частью вдвое более протяжённой возвышенности, имеющей единую геологическую структуру, которую составляют Валдайская, Галичская, Грязовецко-Даниловская возвышенности и Тиманский кряж. На ней берут начало Кама, Вятка, Ветлуга, Унжа, Кострома, Шексна, Вычегда, Волга (авестийская Ра), Северная Двина (авестийская Ардви-Сура)…

На этой средневековой компиляции с Птолемея исток Ра (Волги) изображён в Гиперборейских горах, а сами горы расположены на широте Северных Увалов.

Тот же академик Мещеряков недоумевал и ещё по одному поводу: «…остаётся неясным происхождение инверсионной морфоструктуры Северных Увалов. Эта возвышенность имеет не меридиональное, а субширотное направление». Узнали? Это про цитату из «Авесты» «…Что окружает страны/С заката до восхода…» и ориентацию легендарных гор с запада на восток.

До Полярного круга от Увалов рукой подать, а потому все астрономические феномены высоких широт можно наблюдать и здесь. Полярная звезда в зените, Большая Медведица высоко над головой; чуть ближе к побережью – и уже видно Северное сияние, а год состоит из одного полярного дня и одной полярной ночи, которые «Веды» называют «сутками богов».

Климат по обе стороны Северных Увалов, вряд ли, порадует уроженцев тёплых стран. Лучше Геродота его и не опишешь: «…холода продолжаются в тех странах сплошь восемь месяцев, да и остальные четыре месяца не тепло». К тому же роза ветров имеет выраженную особенность: зимой над Карским морем постоянно рождается мощный холодный воздушный поток, который проносится вдоль западных склонов гор Северного Урала, а затем вдоль Северных увалов, отчего преобладающим направлением перемещения воздушных масс является их движение с северо-востока на юго-запад. Это именно то, что древние греки называли Бореем – холодным северо-восточным ветром.

Ну, и, наконец, природных богатств в этих местах предостаточно. Не будем перечислять многочисленных представителей флоры и фауны, так же, как не будем вставлять в наше повествование многостраничный перечень природных ископаемых. Упомянем самое характерное. Некоторые участки рек просто «выложены» пиритом (золотой обманкой), что, действительно, создаёт визуальное впечатление, будто реки текут «в золотых руслах», а горы сделаны из золота.

Совпадает всё! Хотя, всё совпасть, по закону подлости, не может и режущая глаз несостыковка имеется. Северные Увалы никак не подходят на роль Мировой горы по размерам. Мы помним, что все легендарные вершины описывались, как нереально высокие. Высота горы Каф определялась в «пятьсот лет пути» - при средней скорости пешехода 4 километра в час, это 17 520 000 километров. Не менее фантастической была и высота горы Меру – 86 000 йоджан, что равно 1 204 000 километров; в более правдоподобной версии высота её в абсолютных цифрах не называлась, но говорилось, что она вершиною достаёт до неба. Касались облаков, если верить Геродоту и Плинию, и Рипейские горы. Ну, и, наконец, самой скромной была Хукарья, высочайшая вершина Хары Березайти, составлявшая в высоту «рост тысячи мужей» - что-то около двух километров.

Но даже двухкилометровая Хукарья не сопоставима с Северными Увалами, которые максимально в высоту могут выжать из себя 293 метра! В этом месте Светлана Васильевна споткнулась, смутилась и начала бессвязно лепетать, что, де, высота – понятие субъективное и, если смотреть лёжа, то Увалы покажутся ого-го какими. К тому же, за многие тысячи лет, их могло смыть дождями и выветрить ветрами, а потому «мы не можем с определенностью сказать о том, какова была высота Северных Увалов 3 - 5 тысяч лет назад, то есть в эпоху индоиранской древности (с точностью хронологизировать нижнюю границу которой не представляется возможным)» (Информационный бюллетень Международной Ассоциации по изучению культур Центральной Азии, выпуск 11, стр. 31-45).

Возразить на это могу следующее: ни три, ни пять тысяч лет назад Северные Увалы не были двухкилометровыми громадинами. Высота их тогда была такой же, как и сейчас плюс-минус полметра. Пять тысяч лет, для сравнения, это ориентировочный возраст Сфинкса. За это время его не сдуло и не смыло, а лишь немного поцарапало и то благодаря, в основном, наполеоновским канонирам, практиковавшимся на нём в стрельбе из пушек!

Рискуя до конца дней своих потерять дружбу со Светланой Васильевной, готов я сделать тот шаг, на который она почему-то не решается. Итак, мы нашли место идеально соответствующее описаниям местоположения легендарных гор, но это ещё не значит, что мы нашли сами горы. Всё, что было написано в «Ригведе», «Авесте», античных географиях и исламских сурах описывает не Северные Увалы. Они лишь слабая тень, отражение того, о чём идёт речь в перечисленных источниках. Легендарная самоцветная гора высотой два километра, известная нам под именами Меру, Хара Березайти, Рипеи, Каф – это ледник!

Само происхождение Северных Увалов наводит на столь смелую мысль. Помните выше приведённую цитату про водораздел Северного Ледовитого океана: «…сложен ледниковыми и флювиогляциальными отложениями; на наиболее повышенных участках развиты выходы коренных пород».

Тёмным показаны границы Валдайского оледенения.

Северные Увалы – детище последнего оледенения, известного в отечественных научных кругах под названием Валдайского, а в западных – Висконсинского. Это отпечаток ледника, след, оставленный им.

Валдайское оледенение случилось уже на человеческой памяти. Оно началось 65-60 тысяч лет назад, достигло максимума 20-18 тысяч лет назад, начало убывать 11,5 тысяч лет назад и 8 тысяч лет назад сошло на нет. «Аномальные» с точки зрения академика Мещерякова Валдайская, Галичская, Грязовецко-Даниловская возвышенности, Северные Увалы и Тиманский кряж – всего лишь отметины того уровня, где остановился ледовый щит. Он-то и создал их, как бульдозер сдвинув верхние пласты почвы. Явление это отлично знакомо геологам и называется морена: «Краевые (конечные) морены образуются при длительном стационарном положении края ледника. В краевой части ледника происходит сгруживание приносимого обломочного материала – образуется насыпная конечная морена. В ряде случаев развита напорная конечная морена, образующаяся под напором продвигающегося ледника на образовавшиеся при стационарном положении отложения и на породы подледного ложа. В формировании краевых морен существенную роль играют водно-ледниковые процессы и отложения. Сложность процессов формирования конечных морен проявляется в значительной неоднородности их состава и строения. Это особенно свойственно напорным моренам, в которых можно наблюдать сложное чередование нарушенных морен, водно-ледниковых отложений и подледных коренных пород» (прекрасный образчик топорно-казённого языка!).

Со сформировавшегося под напором ледника гребня, водные потоки устремились на юг, в сторону противоположную фронту ледового щита. А водоразделом эта область станет позже, когда ледовые массы начнут отступать и на вдавленную их тяжестью поверхность земли хлынут воды будущей Северной Двины.

Итак, мы имеем объективную предпосылку, доказанную геологией, что Северные Увалы и все остальные возвышенности, составляющие с ними единую геоморфологическую структуру, образованы фронтом ледника. Но из этой аксиомы вытекает уже субъективный вопрос – мог ли этот ледник запечатлеться на тысячелетия в короткой человеческой памяти и стать прообразом Мировой горы? А почему бы и нет?! Попробуем доказать.

В этом месте я хотел вставить красивую фразу «Контакт человечества с ледником начался ещё в раннем плейстоцене», но вовремя одумался, поскольку человечество человечеству рознь, а в раннем плейстоцене заправляли неандертальцы, которые имели к современному человеку такое же сродство, какое акулы имеют к дельфинам.

Совпало так, что когда я уже работал над этой статьёй один из кабельных образовательных каналов «прокрутил» фильм производства Би-би-си «История человечества», где британские кинодокументалисты сделали попытку художественно изобразить многотрудный путь нашего рода. Однако, не смотря на то, что би-би-сейные продюсеры не поскупились на реквизит и компьютерные спецэффекты, документального кино у них не вышло. Получилась экранизация самого полного сборника исторических стереотипов и штампов. Был в этом фильме эпизодец и про неандертальцев. Во время его просмотра у меня просто слёзы от умиления на глаза навернулись – так трогательно были там показаны сценки неандертальско-человеческого сосуществования, совместные мамонтовьи охоты и весёлые пирушки после них. Просто апофеоз пролетарского интернационализма! Так, вот, всё показанное в том киношедевре, претендующем на документалистику, даже не бред сивой кобылы, а бред сивой кобылы, страдающей шизофренией, по укурке.

Никаких оснований водить дружбу с неандертальцами у наших предков не было. Ни о каких совместных охотах речь не шла, а о совместном проживании и подавно. Ну, хотя бы потому, что неандертальцы существами были, мягко говоря, недружелюбными. Даже внутри их прайдов постоянным явлением были свары, стычки и кровавые драки между членами одного семейства. Причём, побеждённые в очередной заварухе шли на ужин победителям, так как до самого своего исчезновения с лица земли, неандертальцы не избавились от пристрастия к каннибализму. Рискну предположить, что все эти тролли, гоблины, лесные людоеды и прочая фольклорная нечисть, от которой лучше держаться подальше, имела вполне реальных прототипов в лице наших предшественников.

Анатомическое сходство не всегда служит показателем родства.

Кроме того, недавние генетические исследования в пыль разнесли «академические представления» о якобы имеющемся родстве между нами. Объективные методы генетики, а не отвлечённые умствования кабинетных теоретиков от истории доказали, что неандертальцы нам не предки, не братья и даже не кузены. В настоящий момент под сомнение ставится даже вопрос к одному ли биологическому роду мы относились. В биологии это определяется элементарно: если две особи способны скрещиваться между собой и давать жизнеспособное потомство, в свою очередь способное к размножению, то они имеют биологическую близость. Исследование единственного обнаруженного на сей день гибрида человека и неандертальца показало, что это был недоразвитый, нежизнеспособный ублюдок, не способный, к счастью для нас, к деторождению. А потому, когда в период от 30 до 25 тысяч лет назад Homo sapiens истребил своих предшественников, у нас не осталось даже парочки полукровок для зоопарка.

А наши предки уже в полностью сформированном виде возникли из ниоткуда 40 000 лет назад, согласно официальным датировкам, и к максимуму последнего оледенения стали господствующей силой на пространстве от атлантического побережья до казахских степей. Их победа над более древними и лучше приспособленными к тогдашним природным условиям неандертальцами говорит, что они были сильным сообществом, организационно, технически и интеллектуально превосходящим конкурентов. Это были люди, чьи способности были не ниже, чем у нас сегодняшних. И они вполне могли испытать сильнейшее эмоциональное потрясение, оказавшись у подножия ледяного монолита высотой в несколько километров.

Давайте попытаемся представить, какая картина открылась их взорам? Это была даже не гора, а отвесная ледяная скала, высящаяся гигантской стеной в обе стороны от горизонта до горизонта, отчего казалось, что она опоясывает весь мир. Ввысь эта громадина возносилась на два-три километра. Обычные горы из привычных пород имеют более-менее пологие склоны, что визуально скрадывает их высоту. Ледник, за счёт иной структуры, предгорий не имел, фронтальная его часть была строго вертикальной, что зрительно увеличивало и без того головокружительную высоту ледяного монолита. Вершина его с подножия была не видна – атмосферная влага конденсировалась над ней от холода в постоянные облака, отчего казалось, что гора верхушкой касается небес. В лучах солнца лёд слепил, играя переливами огней и создавая впечатление, что весь этот массив сложен из драгоценных камней. А на восходе и на закате окрашивался в бордово-розовые тона, вызывая иллюзию золотого блеска. Это холодное величественное великолепие не могло не заставить даже самые чёрствые души не задуматься над собственной ничтожностью, столь остро ощущаемой на фоне незыблемой ледяной громады…

Единственное художественное воплощение ледника я нашёл в мультфильме «Ледниковый период».

А как он выглядел на самом деле сегодня можно представить только оказавшись в Антарктиде.

Но вышло так, что потомки той кучки морально подавленных приматов, разглядывавших, задрав головы, ледяную вершину, переживут её и станут единственным носителем памяти о ней, когда её самой не станет. Они не забудут испытанного чувства почти религиозного благоговения перед кажущейся её несокрушимостью и воспоют её в гимнах «Ригведы», яштах «Авесты», сурах «Корана» и многих других менее известных и не столь значимых произведениях, уже не как ледяную, а как хрустальную, самоцветную и золотую обитель богов!

Понятно, что помимо гипотетического психологического воздействия на людей, ледник оказывал и вполне конкретное влияние не только на все живые организмы, но и на сам лик планеты. Гигантское количество воды, аккумулированное в нём – по разным оценкам от 26 до более 100 миллионов кубических километров – было выключено из естественного круговорота. Это делало уровень морей и океанов на 120 - 150 метров ниже, чем сейчас. Соответственно, береговая линия материков времён оледенения существенно отличалась от теперешней.

Европа, например, была полноценным континентом, а не жалким аппендиксом Азии. Англия и Ирландия не были островами. Северного моря не существовало, а Балтийское было пресноводным озером. Не было и Берингова пролива – Азия соединялась с Северной Америкой сухопутным мостом. Все современные острова были гораздо больше по площади, а кроме ныне существующих, в каждом океане были значительные участки суши, ушедшей под воду после таяния ледника и спровоцированного им подъёма уровня моря. Так, в Атлантике над водой ещё высились вершины подводных хребтов Срединно-Атлантического, Канарского, Сьерра-Леоне, Подкова; в Тихом – Сала-и-Гомес; а в Индийском существовал целый континент, включающий Сейшелы, прилегающее к ним ныне затопленное плато, Мадагаскар и значительную территорию южнее его. Не эти ли земли запечатлелись в преданиях об Атлантиде, Пацифиде, Лемурии, континенте Му и прочих географических объектах, существование некогда которых упёртая официальная наука продолжает отрицать, иногда противореча собственным же данным.

Границы суши времён Ледникового периода; контуром показаны современные очертания береговой линии.

А в наиболее интересующем нас Северном ледовитом океане, ставшем прообразом Молочного океана, Студёного моря и моря Мрака, тоже существовал обширный архипелаг. Шпицберген, Новая Земля, Северная Земля, Новосибирские острова и острова Врангеля по площади были минимум в четыре раза крупнее нынешних осколков. Ещё дальше к северу над водой возвышались вершины хребтов Ломоносова, Менделеева, Гаккеля, Альфа. Кроме того, береговая линия самого континента проходила севернее, местами на 2000 километров. Всю эту гигантскую территорию ныне отняло у нас море, оставив лишь память по ней в виде легенд о затонувшем приполярном континенте Арктида и существовавшей на ней прародине ариев Арьяна Ваэджо.

Во времена Валдайского оледенения Евразия соединялась с Северной Америкой сухопутным мостом не только через Берингов пролив, но и через полюс.

То, что эти земли существовали, причём даже ещё на человеческой памяти, не отрицает даже академическая наука. Другой вопрос, мог ли на них обитать человек, да, и другие живые существа тоже. Откуда все эти побасенки про заполярные цветущие и благодатные края типа Гипербореи или Страны Блаженных? Если сейчас в Заполярье жизнь не сахар, так что же там могло быть во времена оледенения?

Типичный летний пейзаж российского Заполярья (фото автора).

Парадоксально, но ледник оказывал и благоприятное влияние на климат отдельных регионов, в частности севера Европейской части России. «Кухней погоды» в то время была не Арктика, а Северная Атлантика. Идущие оттуда влажные циклоны и определяли погодные условия Евразии. На пути атлантических циклонов стояли две непреодолимые преграды. Во-первых, сам ледник, как горный массив закрывавший центр нашего континента. И, во-вторых, постоянно стоящий над массивом ледника антициклон. Два этих фактора не позволяли холодным и влажным атлантическим массам прорваться на равнины Евразии. Они отклонялись южнее и несли влагу в Средиземноморье и на Ближний Восток. За счёт этого Сахара была зелёной саванной, Египет обильно орошался дождями (там ещё во времена Пирамид дома делали с водостоками), а так называемый «Благодатный полумесяц», с которым официальная наука связывает происхождение и распространение человека, представлял собой зону густых субтропических лесов.

Последний факт заставляет серьёзно задуматься в благодатности «Благодатного полумесяца». Любой охотник знает, что охота в лесу, где у животного больше шансов спрятаться, занятие трудное и малоэффективное. Понимали (или убедились на практике) это и тогдашние насельники этого региона. Основным способом добыть себе пропитание стало для них собирательство – самый примитивный вид хозяйственной деятельности человека. Соответственно, вели они кочевой образ жизни, бродили маленькими группками, жилищ не строили, поселений не основывали. Захоронения их скудны. Среди обнаруживаемых в них орудий каменные преобладают над костяными, да, и те, обработаны крайне грубо и неумело.

Зато к северу от этих мест жизнь кипела. Даже, как ни странно, у подножия ледника условия тогда были лучше, чем во мнимом «эпицентре цивилизаций». Тут необходимо отрешиться от одного стереотипа, навеянного современными реалиями. Сегодня подавляющая часть заполярных сухопутных площадей это тундра. Не растёт на ней ничего, даже, не из-за краткости полярного лета, а по той простой причине, что тундра – это болото, покоящееся на вечной мерзлоте. А тот же Валдайский ледник стоял на твёрдой земле. Иначе и быть не могло, поскольку такая махина просто провалилась бы в болото. В районе ледника было холодно и сухо – избыток влаги им же и поглощался, а влажные атлантические циклоны, как мы разобрали выше, обходили его стороной. Поэтому природа приледниковой зоны напоминала не тундру, а, скорее, альпийские луга с обильным травостоем, достаточным для пропитания целых стад таких немелких зверушек, как мамонты, гигантские олени, бизоны, овцебыки или шерстистые носороги. А южнее 52 градуса северной широты, уже стояли полноценные леса. Изобилие растительности создавало оптимальные условия для травоядных, а они, в свою очередь, становились пищевой базой для человека.

Наложился и так называемый «человеческий фактор». Сама природа приледниковых областей требовала не засадного, а облавно-загонного типа охоты. Такой тип охоты является коллективным и требует не только значительного числа участников, но и высокой их организации, слаженности и выучки всего коллектива. В конечном итоге это и определило то, что очаг самой высокой на тот момент культуры образовался не в «Благодатном полумесяце», а протянулся широкой полосой по землям, прилегающим к леднику. К последнему постулату имеется очень красочная иллюстрация: неандертальцы в эти места не совались! Видимо, сплочённые охотничьи общины умели дать непрошеным гостям от ворот поворот.

Приледниковый климат и диктуемый им образ жизни сказался и на формировании расового типа представителей тех охотничьих племён. Чтобы пропускать максимум солнечных лучей кожа стала белой. Общее уменьшение пигмента привело к тому, что волосы стали светлыми, а глаза голубыми или серыми. Для согревания вдыхаемого холодного воздуха нос стал длинным, узким и прямым. Уменьшение объёма внутричерепных воздушных пазух повлекло за собой изменение пропорций черепа в целом: он стал вытянутым в длину, с маленьким узким подбородком и широким и высоким мозговым отделом. Холодовой фактор сказался даже на форме ушных раковин – они стали маленькими, круглыми, практически без мочек. Следствием жизни на открытых пространствах стал высокий рост, а постоянные физические нагрузки и преобладание в рационе мяса и жиров «выковали» нормостенический тип скелета и атлетическое сложение тела. А в психическом плане, суровые условия жизни, постоянная борьба с природой, охота как способ повседневного существования, привели к формированию весьма сурового и воинственного типа личности: «характер нордический, беспощаден к врагам рейха».

…А потом всё кончилось. 12 тысяч лет назад началось таяние ледника, а 11,5 тысяч лет назад процесс стал необратимым и катастрофическим. Доконали ледник всё те же атлантические циклоны (Л.Н. Гумилёв). Ударяясь в него, как в крепостную стену, они «сбрасывали» значительную часть влаги, тут же конденсирующейся на его холодной поверхности. В результате ледниковый щит стал формироваться неравномерно: активно прирастать с запада, питаемый влагой Атлантики, и столь же активно подтаивать с востока. И в один прекрасный день западная часть ледника просто откололась от основного массива и съехала в океан. Барьер рухнул! Холодные влажные массы с «ледовитой» Атлантики прорвались на Восточно-Европейскую равнину, где обрушились аномальными снегопадами. Это в свою очередь привело к крупномасштабной экологической катастрофе: началась массовая гибель травоядных не умеющих тебеневать, то есть добывать траву из-под снега. «Золотой век» человечества кончился – начиналась пора приспособления к новым условиям, так не похожим на те, в которых биологический вид Homo sapiens принял тот облик, в котором мы его знаем и сейчас!

Ну, а как же Гиперборея-то? – а почему бы и нет?! Описанное мною таяние ледника случилось не в один миг и не за сутки, а растянулось почти на 4000 лет. Сориентировавшись, животные и по их следам человек стали уходить из неблагоприятного коридора, по которому гуляли атлантические циклоны, заваливая его зимой снегом, а летом превращая в сплошное болото. Переселение шло не только на юг (более-менее развитые культуры на Кавказе и в Средней Азии появляются именно в это время и в прямой связи с этими миграциями), но и на север. Там, в силу естественных причин, осколки ледника сохранялись дольше и часть племён предприняла тщетную попытку «законсервироваться» в привычных условиях (многочисленные их следы на Кольском полуострове нашли независимо друг от друга экспедиции В.Н. Дёмина и Е.С. Лазарева). Очень скоро их отрезало от ушедших на юг собратьев полосой непроходимых снежных тундр. Дальнейшая их судьба не известна, а память о них осталась лишь в преданиях о счастливом племени гиперборейцев.