Слава к Онисимовой пришла неожиданно и стремительно после двух газетно-журнальных публикаций.
В 1838 году, в мартовском номере газеты «Северная пчела», была напечатана статья бывшего инспектора Рязанской гимназии, историка-любителя и литератора Филиппа Ларионовича Ляликова под названием «Необыкновенное явление в нравственном мире»[1].
В ней рассказывалось об удивительном таланте неграмотной слепой девушки Домники Онисимовой сочинять стихи и цитировалось одно из ее стихотворений «Благодарность к попечению о бедных духовнаго звания». Статья Ф.Л. Ляликова вызвала большой общественный интерес к литературному творчеству и к самой личности поэтессы. В редакцию газеты пришли первые отклики и денежные пожертвования в адрес девицы Онисимовой от анонимных благотворителей, подписавшихся анаграммой СББНТК и Б.
В апрельском номере «Северной пчелы» было помещено второе стихотворение Домники «Кто вы, даятели благие?» с выражением благодарности своим почитателям:
Кто вы, даятели благие?В 1839 году, в журнале «Галатея», появился большой биографический очерк П.М. Перевлесского о Домнике Онисимовой, и было напечатано ее стихотворение «Ветер». Петр Миронович Перевлесский, известный литературовед, адъюнкт-профессор русской словесности императорского Александровского лицея в Санкт-Петербурге, дал весьма сочувственный отзыв о творчестве Онисимовой: «Заочными учителями Анисимовой, без собственного их ведома, были бессмертные наши поэты В.А. Жуковский со своими «Двенадцатью спящими девами», И.Ф. Богданович со своей «Душенькой» и частию наш любимый романист Г. Лажечников со своими «Опытами в стихах и прозе 1817 г. Вот у кого она брала первые уроки гармонического правильного стихосложения!»[3]. Соглашаясь с П. Перевлесским в оценке литературных истоков творчества Онисимовой, необходимо отметить, что побудительным мотивом к поэтическому творчеству послужили не только произведения признанных авторов, но и народные песенные традиции Рязанского края, детские колыбельные, которыми она убаюкивала детей. Недаром же первым сочиненным стихотворением Онисимовой было «К колыбельному дитяти»[4].
Статьи Ляликова и Перевлесского сыграли значительную роль в популяризации творчества «девицы Онисимовой». На их основе биографический очерк о «Слепой Домане» поместил в своей книге писатель-историк Д.Л. Мордовцев, посетовав, что о дальнейшей судьбе талантливой поэтессы нет никаких сведений[5]. Действительно, ни в одном словаре не указывалась дата упокоения Онисимовой, а дата рождения имела существенные расхождения. Ссылаясь на читанные им метрические книги, Перевлесский указывает на 1807 год. Вторит ему и словарь «Русские писательницы»[6]. В критико-био-графическом словаре С.А. Венгерова говорилось, что «в 1868 Анисимова по-видимому еще была жива, но дальнейших сведений о ней не имеется»[7]. В словаре «Русские писатели» датой рождения Домны указывается 1812 год[8]. «Русский биографический словарь» называет 1808 год[9]. В словаре «Незрячие деятели науки и культуры» фигурирует 1807 год[10]. Библиографический словарь, изданный в Рязани, сообщал, что Онисимова родилась 6 января 1812 года, а умерла после 1868 года[11]. Министр внутренних дел граф Д.Н. Блудов в письме к Президенту Российской Академии, адмиралу А.С. Шишкову, от 2 января 1838 года указывает, что Онисимова «<...> имеет ныне от роду 29 лет <...>» и, следовательно, датой ее рождения считал 1809 год[12]. Сама Домника Онисимова в своей автобиографии пишет, что родилась 6 января 1812 года[13]. Как видим, расхождения в датировках весьма существенные.
Для устранения явных противоречий и для понимания творчества рязанского феномена, а также тех условий, в каких происходило его развитие, необходимо обратиться к биографии Домники Онисимовой. Родилась Домника в семье сельского пономаря Онисима Павлова и жила в большой бедности. В четыре года она заболела оспой и после перенесенной болезни, на пятом году жизни, частично потеряла зрение, хотя и сохранила некоторую способность цветоощущения. Она могла отличать зеленый цвет от красного, белый от черного, но только тогда, когда предметы, окрашенные в этот цвет, стояли один выше другого. В ясный солнечный день Домника могла видеть тень от дерева, не видя самого дерева. С семи лет «слепой Домане» пришлось стать нянькой детей своих односельчан, чтобы заработать себе на кусок хлеба.
Толчком к поэтическому творчеству для слепой девочки послужили три книги — «Двенадцать спящих дев» Жуковского, «Опыты в стихах и прозе 1817 г.» Лажечникова и «Душенька» Богдановича — неизвестно каким образом оказавшиеся в доме пономаря. Особенно сильное впечатление произвела на Домнику баллада Жуковского, судьба одного из героев — Громобоя. С двенадцати лет начинаются стихотворные опыты Домани. Первое ее стихотворение носило название «К колыбельному дитяти», второе — «Ночью при шуме ветра». Укачивая ребенка и баюкая его колыбельной песней, Домника импровизировала, вплетая в народный текст колыбельной и свои первозданные поэтические строчки. Стеснительная и осторожная, она никогда не пела прилюдно свои стихи-песни, поскольку чувствовала, что они не найдут отклика и понимания у тех, чьи «<...> черствые души, чуждые всякого образования, от невежества почти совсем потерявшие природные эстетические чувства, могли ли понять и разгадать поэтический талант бедной няни чужих детей?»[14].
Непросто понять, в каком психологическом состоянии находилась слепая сочинительница, к двадцати годам полностью потерявшая зрение и могущая оценивать жизненные и природные явления только при помощи слуха и изощренной фантазии. В горячую страдную пору, когда на уборочные работы отправлялось все взрослое население, в опустевшем доме слышались грустные песни, сочиненные Доманей. Пела она их так, как поет птица на ветке, выплескивая свои чувства в бесхитростную мелодию. Как же обнаружились поэтические способности у крестьянской няньки? По воспоминаниям Домники, однажды она поделилась своим секретом с ближайшей подругой, та, в свою очередь, рассказала брату, учащемуся рязанской семинарии, который и показал стихи товарищам, одобрившим первые опыты сельской стихотворицы. Слух об ее удивительных способностях дошел до местного священника, которому и были прочитано стихотворение «К колыбельному дитяти». От священника эту историю узнала местная помещица и ее муж, который и доложил об этом случае спасскому исправнику Одинцову, прибывшему в отдаленное село Дегтяное, чтобы привлечь Домну за бродяжничество и нищенство, и заодно удостовериться в ее поэтическом таланте.
Не веря в сочинительский дар Домники, исправник через посредничество священника предложил ей написать стихотворение на заданную тему: сельская жатва. Очевидцы рассказывали, что когда Доманя поняла, что ее долго скрываемая ото всех тайна складывания песен раскрыта, то «яркий румянец мгновенно покрыл длинные ее щеки и высокий открытый лоб»[15]. На утро следующего дня «сочинение» было написано и уверенно прочитано. С этого времени (1832 год) Домника Онисимова стала сначала уездной, а затем губернской знаменитостью. Стихотворение, сочиненное Домной Онисимовой имело длинное название: «Стихи, говоренные на заданный предмет: описать сельскую жатву» (в последующем печаталось в различных редакциях под сокращенным названием «Сельская жатва» или «Описание жатвы»):
Позлащает лето жнивы,В стихотворении удачно соединились торжественность оды, лиричность и удивительная напевность народно-песенной составляющей. Несмотря на некоторую затянутость повествования, простота формы и легкость изложения рисуют яркую и зримую картину природы и крестьянского труда.
Стихотворение о сельской жатве и еще шесть других были переписаны и переданы уездному начальству. Исправник доложил в Рязань о «чрезвычайном произшествии, бывшем в селе Дегтяном», приложив к своему сообщению стихи «слепой Домани», а губернатор Прокопович-Антоновский переправил доношение министру внутренних дел, графу Д.М. Блудову, члену Российской Академии. Президент Академии, адмирал А.С. Шишков в своем ответе Д.М. Блудову сообщал: «Я имел честь получить письмо Вашего Превосходительства с приложенным при оном стихам дочери пономаря двадцатидевятилетней девицы, лишившейся зрения <...>. Стихи сии я отдал в Российскую Академию, которая с удовольствием их прослушала и, <...> положила: 1) Дать девице сей 100 рублей денег; 2) Послать к ней из книг: Часы Благоговения, Российскую историю покойного Карамзина <...> также и некоторые другие книги; 3) Напечатать особою книжкою стихи ее в числе трех или четырех сот экземпляров <...>; 4) все сие, с согласия Вашего, препроводить к Вам, для доставления вышеозначенной девице, прося Вас покорно часть экземпляров отослать к ней, а другую раздать здесь, кому заблагоразсудите»[17].
Академия выполнила свои обещания и поддержала поэтессу выпуском стихотворного сборника под пространным названием «Стихи девицы Онисимовой, слепой дочери деревенского пономаря [1]». В сборник вошли 7 стихотворений: «Ночь при шуме ветра», «На смерть друга», «К колыбельному младенцу», «На рождение малютки», «К увядшему цветку», «Приветствие», «Описание жатвы». Вся вырученная сумма от продажи (по рублю с каждой книжки) должна была пойти в пользу талантливого самородка, однако денег Домника так и не получила[18]. Ничего не известно и о судьбе стихотворного сборника, поскольку, по сообщению журнала «Галатея», в «частных газетных объявлениях Москвы и Петербурга о продаже стихотворений слепой девицы Анисимовой никогда даже не упоминалось. Притом 300 экземпляров достаточно ли будет для читающей публики того огромного государства, которое мы имеем счастие называть своим отечеством?»[19]. Единовременное денежное пособие от Академии в размере 100 рублей и различные книги для чтения и умственного развития, среди которых были сочинения В.А. Жуковского, Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина и «Часы благоговения», вероятно, дошли по назначению.
Через некоторое время Доманя была вынуждена обратиться к рязанскому архиерею Гавриилу (Городкову) с просьбой, написанной в стихотворной форме, о выдаче ей пособия. Архиепископ приказал выдать 25 рублей, вдобавок к 15 рублям, которые выделяло Онисимовой местное церковно-приходское попечительство. Вскоре шум вокруг личности крестьянской поэтессы утих и о ней надолго забыли.
В 1864 году все стихи Онисимовой были надиктованы, переписаны и переданы библиографу Михаилу Петровичу Полуденскому, но предполагаемый к напечатанию второй сборник так и не появился на свет. М.П. Полуденский, служивший в Московском архиве иностранных дел, скончался в 1868 году. Возможно, он успел передать в Рязань материалы, которые могли послужить основой для публикации в том же году в Прибавлениях к «Рязанским епархиальным ведомостям» подборки из 20 стихотворений, преимущественно духовного содержания, и автобиографии рязанской поэтессы[20]. Другие сведения о дальнейшей судьбе и творчестве Домники Онисимовой отсутствуют.
После длительных поисков была обнаружена небольшая заметка, датируемая 1915 годом, проливающая свет на ранее неизвестные факты из биографии Онисимовой. Очевидно, сообщение было посвящено столетнему юбилею поэтессы: «На старом запущенном кладбище села Дегтянаго Рязанской губ., Спасскаго уезда, — писал священник Павел Алфеев, — есть провалившаяся могилка, огороженная полуразрушенной деревянной решеткой. Над могилкой стоит деревянный крест, а на кресте укреплена жестяная, окрашенная белой краской, дощечка, на которой написано следующее: «Завещание покойной, бывшей слепой с отроческих лет девы, Домники Анисимовны Зеленцовой, скончавшейся 12 марта 1877 года, после обычнаго говения, исполненнаго на 4 неделе В[еликого] поста в добром здоровье, на 63 году. (Родилась 6 января)»[21]. По сохранившейся мемориальной надписи, обнародованной протоиереем Павлом Алфеевым, восстанавливается подлинная фамилия, дата рождения и дата смерти рязанской поэтессы, — факты, потерянные для нескольких поколений исследователей. Фамилию «Онисимова» Домника получила по имени своего отца Онисима, что являлось практикой весьма распространенной и устойчивой в крестьянской среде, тогда как родовая фамилия — Зеленцова — была полностью вытеснена из обихода. Протоиереем Алфеевым указывалось между прочим, что Домна «жила в бедности у своего брата, сельского дьячка Ив[ана] Анисим[ова] Зеленцова»[22], — дополнительный факт, подтверждающий подлинную фамилию Домны. Что касается года рождения, то таковой высчитывается по дате смерти, указанной на мемориальной табличке. Домна Зеленцова умерла в 1877 году, в возрасте полных 62 лет, следовательно, годом рождения поэтессы был 1815 год. Благодаря этим свидетельствам восполняется многолетний пробел в жизненной биографии Зеленцовой. Более того, реконструируется и творческая линия поэтессы, которая завершилась самым последним, написанным ею, стихотворением (автоэпитафией), помещенным здесь же, на скромном надгробии[23].
Могил безмолвных посетитель!Итог своей прожитой жизни Домника подвела сама.
Она ощущала себя поэтом и в душе, и в жизни. Отсюда — глубокий психологизм, беззащитность и ранимость, красной нитью пронизывающие все творчество Домники Зеленцовой.
Читать ее стихи тяжело и тоскливо до слез — такая в них оглушающая обреченность и жалость к своей судьбе, и в то же время — жажда жизни и удивительная терпеливость к переносимым невзгодам и страданиям.
Примечательно, что, несмотря на суровую и тягостную жизнь, Домника отказалась от предложения церковно-приходского попечительства уйти в монастырь, предпочтя остаться в привычной для нее домашней обстановке. Свой «Ответ преосвященному на приглашение в монастырь» она облекла в стихотворную форму[24].
Даете мне благословенье,Талант Домники Зеленцовои сродни таланту Алексея Кольцова по своему потенциалу, по своей песенной основе, по импровизации. Как отмечал Д.Л. Мордовцев: «...не удивительно было вслед за Анисимовой явиться Кольцову[25], как после Ломоносова — Державину»[26]. В заключение приведем раннее стихотворение Зеленцовой, которое относится к одному из самых, пожалуй, зрелых и профессионально выстроенных произведений. «Ода ветру» находила неизменный отклик в сердцах читателей и неоднократно публиковалась под различными названиями: «Ветер», «Ночь при шуме ветра», «Шуми, шуми, о ветер бурный...»:
Шуми, шуми, о ветер бурный,Удивительно, что человек, не умеющий ни читать, ни писать, не знающий никаких правил грамматики и стихосложения, мог так технично и прочувственно складывать поэтические строчки. Незаурядные литературные способности незрячей поэтессы привлекали внимание почитателей ее таланта, однако творчество Домники Зеленцовой пока не становилось предметом отдельного исследования[28]. Теперь, когда выяснена ее жизненная и творческая биография, думается, настало время для изучения своеобразия особенностей лирико-философских стихотворений Домники Зеленцовой и определения места, которое может быть отведено творчеству «Слепой Домани» в ряду самобытных крестьянских поэтов XIX века.
Примечания:
1. Ляликов Ф. Необыкновенное явление в нравственном мире // Северная пчела. 1838. № 58. С. 229-230.Источник: "Легенды Рязанского края", В.Семин.
Ссылки:
[1] https://62info.ru/system/files/node_files/Рязанец/DomnaAnisimova.pdf
[2] https://62info.ru/history/system/files/node_images/Рязанец/c62f9659a7a7c756.jpg